— Я не из этих!

Горшок расселся за стойкой в ближайшем кабаке, пропуская стакан за стаканом, с определённой целью потратить все деньги и испытать все прелести клинической смерти. Михаил глубоко задумался, его мучали сомнения и какая-то непонятная злость толи на себя, а толи на Андрея, хоть Горшенёв и понимал, что тот не виноват. "Блять... Что за хуйня со мной творится? Может я просто башкой ударился? Блять, я ж не педик в конце концов! Надо просто подцепить какую-то тёлку и замутить с ней, и всю эту поебень как рукой снимет", утешал Михаил сам себя. — Эй, бармен! — Повторить?— вопрос работника кабака теперь звучал, как утверждение, уже после первых двух кружек он смекнул, что гость желает напиться и забыться. — Валяй! — Что у тебя?— решил проявить солидарность и вежливость бармен, когда в очередной раз принялся наполнять кружку пшеничной попойкой. —Ой лучше не спрашивай,— Михаил был явно против этой неожиданной сердобольности, ему сейчас не до этого. Кельнер подал Горшенёву кружку: —О, да я ж тебя знаю,— замельтешил первый, вытянул из кармана салфетку и протянул её Мише,— можно автограф? —Может тебе ещё мой номер на этой салфеточке написать, блять?! Я чё по-твоему пидр?!— нахохлился Горшок и рывком направился к выходу, оставив бармена в недоумении. Теперь Мише казалось, что все уже о чём-то начали догадываться, хотя откуда? Вот этого он уже не знал. Но паранойяльные домыслы лезли в его голову, как паразиты. "Блять!... А вдруг люди считают меня педрилой! Нет! Такого и быть не может, я ведь и не давал повода! Сука, я не пидр! Я не пидр, блять! Да и в конце концов я никак не могу быть педиком, я же Горшок, блять! Разве рокеры могут быть педрилами?! Хотя...", Горшок замедлил шаг: "Ведь даже у Майкла Стайп что-то было с Куртом Кобейном... Так! Сука! Нет и ещё раз нет! Я не такой!". Миша шёл злой, ускоряя и чеканя шаг, целеустремлённо, атомным ледоколом «Ямал» надвигался к отелю, перебирая в голове имена рокеров, которые были замечены за весьма специфическим любовным влечением: "Блять, даже Фредди Меркьюри...", когда эта мысль прозвучала в голове, Михаилу стало даже как-то спокойнее, но тут же былая ярость вернулась, набирая всё новые обороты. Горшок шёл грозной грозовой тучей, скаля зубы, гневно оттягивая ладонями карманы джинс и чут-ли не рыча на прохожих, кои и сами всячески пытались обойти озлобленного анархиста стороной. Громко вышагивая и стуча тяжёлыми сапогами по коридору отеля, Михаил успокаивал себя тем, что больше он никогда не будет думать об Андрее в таком свете. И вот наконец Миха вернулся в номер. — Есть кто? — Призраки! — прикрикнул из ванной комнаты Князев. — А чё так жарко-то? — Кондёр сломан – начинается Салем, нам всем гореть на костре! — А выбор у нас есть? — с усмешкой Миша рухнул на кровать. — Конечно! Виселица! Горшенёв рассмеялся. —Андрей,— в голове Горшка строкой пробежала мысль "Я люблю тебя", Миха схватился за голову и вскочил с кровати,— блять, нет! Князев вышел из ванной, заматавшись в первое попавшееся полотенце. — Ты чего, Мих? Совсем ебанулся? Горшок посмотрел на Андрея и замер на секунду. Он и раньше миллион раз видел торс Князева, да и ниже тоже, но сейчас.. Сейчас он казался таким привлекательным для него. Андрей не успел вытереться полностью, и капельки воды, падая с влажных волос, кои доходили почти до плеч, скатывались по оголённой груди, повторяя своим следом рельеф. Да, Князев не самого спортивного телосложения, но ему так это идёт. Это полотенчико, обмотанное вокруг широких бёдер, оно вот-вот спадёт на пол, ещё немножечко и оно оголит его ягодицы.. —Бр-р-р! — судорожно замотал головой Мишка, приходя в себя. —Блять, да от тебя же за версту алкашкой пасёт! Миха сел на кровать, Андрей сел рядом: —Может ты наконец объяснишь, что с тобой? Шизофрения, будь она неладна, одолела? —Да заткнись ты, — Мишке было стыдно, и он ни в коем случае не хотел говорить об этом Андрею, да и вообще никому не хотел, эта тайна должна умереть вместе с ним. Князев подвинулся поближе и обнял Горшенёва. —Миш, я же волнуюсь... Давай, докладывай, — голос Андрея звучал мягко и размеренно. —Блять, а если я не хочу, а? Андрей обнял Горшка ещё крепче, поглаживая того по спине. —Мишенька... "Может он тоже?..Может он тоже чувствует это?..", подумал Михаил.