Сто поцелуев принцессы

      На удивление Гарри, Драко не только пришел и пришел точно вовремя, но и все занятие был предельно сосредоточен и собран, не подкалывал, не юлил, не вел себя как... как Малфой. Нет, он внимательно слушал, пробовал раз за разом выставлять щиты, досадно морщился, когда не получалось, и по-детски радовался, когда выходило. В общем, вопреки ожиданиям Гарри, занятия прошли более чем спокойно и продуктивно — под конец Драко с легкостью быстро ставил блоки на несильные выпады Гарри, и это был явный прогресс.       В дверях Драко замялся и, комкая мантию, почти заискивающе, неуверенно спросил:       — Ну... До завтра?       Гарри прищурился и мотнул головой, словно не понимая, о чем тот говорит.       — Не припомню, чтобы речь шла о системных тренировках. Я с тобой и так четыре часа возился, даже обед пропустил, — возмутился он, чувствуя голод. Голод и азарт — то, что вчера казалось шуткой, сегодня стало перерастать в приятную игру, и, судя по тому, как Драко напрягся и отвел глаза, он понял, к чему идет дело.       — Мне нужно еще получше освоить обезоруживание противника, — просипел он и будто с вызовом шагнул навстречу.       Гарри пожал плечами, и, не иначе, черт рогатый дернул его за язык.       — Тридцать. Тридцать поцелуев принцессы.       — Почему так много? — деловито спросил Драко, словно речь шла о завышенной цене на канцелярские принадлежности, но при этом сложил свою мантию вдвое и подошел совсем близко.       — По подвигу и награда, — хмыкнул Гарри и вновь с удовольствием окунулся в лазоревое облачко.       Драко подошел вплотную, щеки его вновь пылали. Он поднял руку и легко провел ею по глазам Гарри, закрывая их. Тот послушно смежил веки и погрузился в ритмичный счет и удивительно нежные касания к своему лицу.       Губы Драко с перерывами на очередную произнесенную цифру порхали по коже Гарри, оставляя немного влаги то на щеке, то на линии челюсти, то на глазах, они трепетали робкими крыльями бабочки по всему лицу, а Гарри вдруг понял, что все это время почти не дышит и лишь чуть поворачивает лицо, подставляя себя под бархатные губы Малфоя. И это было упоительно, трогательно, тепло и вызывало что-то совершенно новое во всем теле. Мысли путались, но одну Гарри ухватил, услышал четко, громко, успел различить ее. Когда Драко произнес: «Тридцать», и его губы в последний раз прижались к уголку его глаза, он очень ясно услышал свой внутренний голос: «Уже все!?» Но вслух сказал, и вышло даже будто сурово:       — Завтра весь день занятия, так что тренировать тебя времени не будет. Давай в среду, в семь вечера, здесь же, — и пытаясь усмирить вдруг очумевшее сердце, что опасно рвано билось в груди, он размашистым шагом вышел из зала и даже хлопнул дверью, а Драко так и остался стоять в середине комнаты, прижимая внезапно потяжелевшую руку к горящим губам.       Весь следующий день Гарри казалось, что время тянется ужасно медленно, стрелка на часах двигалась словно старая черепаха.       Лекции, как на подбор, были скучные, в промежутках тоже не происходило ничего интересного, на что он мог бы отвлечься. А отвлечься надо было, так как, словно зацикленная мелодия, в его голове стучали молоточками мысли о Драко и об их тайных занятиях.       К обеду Гарри так измотал сам себя бесконечным сопротивлением, что, когда в зал лектория по защите вошли слизеринцы, он даже не обратил на это внимания, и лишь к середине урока, когда начался практический зачет по тем самым блокам, которым он обучал накануне Малфоя, Гарри ожил и огляделся.       Ученики, разбившись на пары, под чутким руководством профессора применяли атакующие и защитные чары по очереди.       Драко стоял в паре с Ноттом, и Гарри внутренне подобрался, зная, что Теодор беспощадно бьет наотмашь — мелкий поганец любил покрасоваться своим умением выбить из противника дух. Гарри неосознанно сжал кулаки, и тело его напряглось, когда дошла очередь до пары Малфой-Нотт.       Он не хотел признаваться сам себе, но челюсть его сильно сжалась, когда Тео встал в стойку, а Драко приготовился отражать нападение. Гарри не хотел думать, что он беспокоится о Малфое, склоняясь к тому, что это просто переживания учителя за ученика. Ведь это именно он как-никак тренировал его, и провал Драко означал бы его собственную несостоятельность... ну, так он себя уговаривал. Хотя внутри все опасно похолодело, когда в Драко прицельно полетела мощная молния. И тут же выдох облегчения — Гарри даже гордо залюбовался тем, с какой легкостью Драко отразил все нападки, и как грациозно при этом изгибался его торс.       Заслуженное «превосходно» Драко, Гарри ощутил как свое собственное, и в момент, когда Малфой получал табель, он посмотрел на него, ища глазами глаза, и, радостно встретив их, улыбнулся, одобрительно подмигнув. На что получил ответную улыбку, что само по себе было дивное диво на лице Малфоя, так еще тот сопроводил ее и воздушным чмоком, одними губами — никто и не заметил, но Гарри словно кипятком обдало, и он, отчаянно смутившись, взял и показал Драко язык.