шорохи

— Простите, я, кажется, не вас вызывал! Пока на кристально чистый скелет наращивается тьма, формируя контуры, Сережа блестит глазами, завороженно смотрит и кулаки стискивает от предвкушения. Неужели получилось? Он два раза запнулся, бормоча на латыни, и пентаграмму нарисовал, скорее, напоминающую вытянутый эллипс, чем идеальный в пропорциях круг, но останавливаться было нельзя: затмение вот-вот закончится, и элитарные свечи, приобретенные у лучшего торговца, зажжены все до единой — жалко тушить. Словом, он решил идти до (победного) конца… — Вот как? Значит, меня зря потревожил какой-то мальчишка? …Решил идти до (провального) конца и теперь будто в зеркало глядит. Напротив стоит он сам, только взъерошенный, ухмыляющийся, в одеждах — словно ночь вошла в состояние осязаемой материи. Глаза ястребино-желтые, щурятся в нехорошей гримасе и изучают кровожадно, до малейшего сантиметра. Спину обнимает холод, мурашки табуном пробегаются до самой поясницы. — Я… Извините, я все исправлю, — тише прежнего бормочет Сережа, невольно цепляясь взглядом за свечи. Потухли, лишь дымок вьется над почерневшими фитилями. Шаг назад — неверный, пугливый — случается сам собой. — Как невежливо, — констатирует вылезший из адского зева демон, а сам смакует то, как молоденький волшебник от него пятится. — Можно не так откровенно меня бояться, мальчик? А впрочем, (наигранная задумчивость, перекатывание каждого слова на языке) продолжай: даже лестно. Сережа чувствует спиной гладкий камень. Стена. В голове слишком отчетливо постукивает пульс, огрызки мыслей — фраз, которые он мог бы сказать, прежде чем ему оторвут руки, ноги и еще черт знает что, — не желают озвучиваться с завидным упорством. Паника ласково затягивает в свое болото, когда демон начинает сокращать дистанцию. Мерно, издевательски неторопливо. — Выходит, я такой страшный? — Да… Нет… Н-наверное… Давайте я просто верну вас назад, хорошо? — предлагает Сережа умоляюще. В комнате гаснет последний факел, и лицо-отражение, искаженное довольной улыбкой, оказывается совсем близко. — Слушайте, я честно отправлю вас домой! Простите, что выдернул! Я хотел позвать… — Кого? — вдруг любопытствует демон. Сережа зажмуривается, глухой скороговоркой отвечает: — Мне нужен был кто-то, кто поможет восстановить порядок и спокойствие в городе. Богачи совсем обнаглели, они не щадят никого, им сходят с рук любые злодеяния, и я рассчитывал на небольшого беса, но появился… Появились вы, и я… Сережа запинается, медленно распахивает глаза. Демон задумчиво рисует пальцем невидимые узоры на его щеке. Дрожь в поджилках не прекращается, но с ней неожиданно берется соседствовать надежда — едва-едва теплая. — Почему… Почему вы меня не убиваете? Подобные вопросы нужно задавать иначе. Сережа это быстро понимает, когда демон разражается искренним смехом. Точнее, жутким хохотом — находись они в поле или чаще леса, в небо точно взметнулась бы стая напуганных птиц. — А должен? — продолжая веселиться, вопрошает этот плевок бездны. Щеку Сережи полностью накрывает прохлада его ладони. — Мальчик, ты за кого меня держишь? За любителя копаться во внутренностях всякого без разбору? Хочешь вернуть меня обратно? О нет. Демон отрицательно качает головой, подмигивает и раскрывает во всю внушительную длину крылья — смоляные, с жесткими перьями, похожими на слои защитных пластин. — Ты желал помощника в борьбе с несправедливостью? Что ж, я заинтересован в сотрудничестве. Обсудим условия?