Итадори чертовски сильно заебался.
Иных слов подобрать невозможно, дабы описать его состояние. Он не только физически, но и морально истощен и только богу известно, как он ещё находит в себе те мизерные капельки рвения идти вперёд и доводить дело до конца.
Не так успокаивают уже слова друзей, которые довольны очередной, отлично выполненной сложной миссией, где они прекрасно сработались. Не столь сильно утешает теперь похвала учителя и его дружеские поглаживания по волосам. Итадори ощущает пустоту, а не удовлетворение.
Он все также дарит им улыбки, в искренность которых верят все. Юджи продолжает нести несуразный бред, общаясь с ребятами на бытовые темы и этим же вызывая смех у окружающих. Обычный смех от забавных слов и россказней, а не над ним. Даже Годжо ловко подхватывает эту идиллию и вносит также свой вклад — рассказывает о забавных историях из своей жизни, вспоминая также школьные годы.
Несмотря на то, что они целую неделю пахали как ненормальные, бегая от проклятья до проклятия, никто не выглядел уставшим. Может, его товарищи получали удовольствие от того, что после тяжёлой трудовой недели они были в городе и посетили все возможные места, где можно развлечься, но не Юджи. Конечно, он продолжал натягивать ту маску вечно импульсивного и оптимистичного подростка, но на подсознательном уровне он хочет уснуть прямо здесь и сейчас.
Итадори долго засиживаться за кухонным столом не стал. Поблагодарив за ужин Кугисаки, которая решила проявить свои таланты в кулинарии и угостить непутёвых друзей и учителя любимой стряпней, покинул помещение. Ни Фушигуро, ни Нобара не стали задавать лишних вопросов, а Сатору пожелал приятного отдыха. Только идиот не заметит этот уставший взгляд карих глаз и темные круги под глазами от истощения. Можно припустить версию, что это демон внутри него не даёт покоя, постоянно нарушая досуг юноши и докучая всеми возможными способами, но увы, это не так. Проклятье Итадори отыгрывает совсем иную роль и, что самое странное, он сам не против такого.
Юноша закрыл дверь и упал на кровать, даже не удосужившись переодеться, и сразу попытался уснуть. Он не горел желанием видеть сны, единственное желание — проснуться, будучи полон сил идти дальше. Но, к несчастью мальчишки, спалось тревожно и он постоянно просыпался. Всё тело ломит, суставы ноют тупой болью, как у какого-то старика, хотя это все было результатом постоянных скитаний городом и изгнанием проклятых духов.
— На тебя тошно смотреть, — недовольный женский голос раздался в голове и, открыв глаза, Юджи уже был во владениях своего Проклятия.
Сукуна все также возвышалась на своём троне, подперев ладонью голову и свысока глядя на свой сосуд. Удивительно, что несмотря на разный пол, они могли идеально сочетаться, от этой жестокой реальности и несправедливости девушка готова была взвыть — Юджи единственный и идеальный сосуд для неё. Когда они меняются, никаких физических изменений нет на теле юного шамана, разве что, голос становится тоньше и не более. Интересно узнать, догадываются ли другие, что тысячелетний демон внутри Итадори далеко не мужского пола? Абсурд, но плевать.
Юджи ничего не стал отвечать, лишь устало поднял голову, глядя в алые глаза Рёмен. А ведь действительно тошно смотреть. Всё то, что ощущает Юджи, на ментальном уровне также передается и ей. Этой обычной человеческой усталости она не ощущала уже большое количество времени, практически забыла это чувство, но несмотря на это, прекрасно знала, как с ним справляться.
Людям недостаточно просто взять и забыться сном или иным увлечением, которое, якобы, способно отвлечь от повседневной суеты. Даже будучи полностью свободным человеком моральная усталость может настигнуть каждого, поэтому, желая избавиться от этих ощущений, Сукуна переступает через собственную гордость и чувство достоинства.
Во-первых, они в её владениях, где у стен нет лишних глаз и ушей. Во-вторых, всё то, что происходит здесь — никогда не выйдет за эту территорию.
Тяжело вздохнув, девушка встала со своего трона и спустилась к мальчишке, который не нашел в себе сил или желания встать с кровавой воды.
— Иди сюда, засранец, — позади Проклятия территория изменилась. Больше нет горы скелетов, лишь тьма с бескрайней алой водой, но постепенно из мглы стали проявляться очертания иных объектов.
Плюсы её владений — стоит чего-то пожелать и приложить мизерную каплю своих сил — и можно построить целый мир. Но им двоим будет достаточно широкой кровати с покрывалами темным тонов.
Рёмен вальяжно развела руками, прямо давая понять парню, чего она ожидает от него. Усталость в глазах Юджи улетучилась в мгновение, уступив место удивлению, а смущение выдавал слабый румянец на загорелом лице. Сукуна терпеливая, поэтому не стала подзывать того к себе, ожидая и просто наслаждаясь тем, как её сосуд старается перебороть себя и сделать, наконец-то, первый шаг навстречу к Проклятью.
Они когда-то уже имели неосторожность обняться, но тогда Юджи проявил инициативу и только Богу известно, на кой черт это сделал, ведь его мысли, к сожалению, вне досягаемости Рёмен, хоть и делят тело.
— Это странно, — сконфуженно отвечает Итадори, отводя свой взгляд, пытаясь смотреть куда угодно, лишь бы не в алые глаза демона. Неуверенно протягивая свои руки, он обхватывает женскую талию и опускает голову на плечо Сукуны.
Стоило ощутить то, как мальчишка набрался смелости покрепче прижать руки к её телу и уткнуться холодным кончиком носа в открытый участок кожи на её шее, девушка двинулась назад, взбираясь на явленную кровать и заставляя розоволосого последовать за ней.
Юджи иногда пугала своеобразная забота со стороны Проклятия, но должен признать, что ему это нравится. Возможно, именно поэтому он целую неделю изнемогал себя до такого ужасного состояния, ради таких нескольких минут, просто, чтобы оказаться в объятиях Проклятия. Это такой абсурд, но находясь лишь на одной территории рядом с ней, юноше уже дышать становилось легче, Сукуна лишь своим существованием дарила парню умиротворение. Чего только стоит её прикосновения. Юджи так увлекся, что и не заметил, как нагло перебрался на неё: упираясь ногами по обе стороны от женских бедер, он все сильнее льнул к телу Сукуны, опустив голову на грудь.
Ранее она бы ему голову оторвала или придумала иной способ убить мальчишку за столь наглое поведение, но тут она сама проявила инициативу. Да и будь она против того, что сейчас происходит, то сразу дала бы понять, что не потерпит такого отношения к себе.
Сукуна ухмылялась, зарывшись своей ладонью в слегка отросшие розовые пряди волос подростка. Она ноготками касалась кожи головы, а после надавливал на неё пальцами, начиная массажировать и ощущая, как тело в её руках пробила лёгкая дрожь от удовольствия. Свободной рукой Рёмен придерживала парня за спину, не позволяя отстраниться.
— Что именно ты считаешь странным? — насмешливо поинтересовалась Сукуна, опуская ладонь на шею парня и вновь медленно поднимая, касаясь стриженного затылка.
— Ну… то, что я тут обжимаюсь с каким-то проклятием? — неуверенно отвечает Юджи, а Сукуна издает смешок. Верно. Это очень странно. Но лучше бы он уточнил то, что именно её прикосновения заставляют всю усталость покинуть его тело и душу.
Ему чертовски хорошо, когда Сукуна его обнимает. Это не те объятия, которые дарит учитель или же товарищи, совсем нет. Они кажутся ему такими родными, тёплыми и необходимыми. Он ощущает себя каким-то пятилетним ребенком в руках демона, который заботливо впитывает весь тот негатив окутывающий его все это время, оставляя полностью опустошенным и расслабленным.
Вдруг женская ладонь, которая до этого момента ласкала чужие волосы, переместилась на лицо шамана, заставив отпрянуть от груди и смущённо смотреть в чужие глаза.
— Пацан, ты когда-нибудь целовался? — голос Сукуны был настолько серьёзен, что на секунду можно подумать, что этот вопрос её действительно колышет.
— Нет. Как-то не складывалось у меня с девочками в школе, — напрямую ответил парень, ничуть не стыдясь. Ему, так-то, через пару месяцев восемнадцать стукнет, а этот мальчишка так и норовит умереть девственником. Да что там, он, оказывается, даже за руку держался только с Рёмен, смысл был спрашивать про поцелуи…
— Тогда,
мальчик мой, будем учиться, — в алых глазах промелькнул огонек азарта, а Юджи ощутил предательское смущение, которое окатило его с новой силой, заливая щеки приятным теплом.
Это неправильно, что он играет в пай-мальчика, сидя на коленях Проклятия и сейчас также готов отдать ей свой первый поцелуй. Да и, честно говоря, он не против. Все равно это останется лишь между ними и в этом месте. А ещё Итадори отрицает простую истину, что ему все это происходящее нравится.
Ему нравится ощущать себя беспомощным, находясь в её руках. Нравится, когда она начинает проявлять своеобразную заботу по отношению к этому мальчишке, и даже жестокость. Он получает от этого специфическое удовольствие и, о боги, целоваться с ней было пределом его фантазий. Сейчас же Сукуна сама обхватила пальцами подбородок юного шамана и прикоснулась к его губам.
Медленно, словно давая парню пару секунд одуматься и сбежать, девушка прижималась к его губам. Но, не ощущая сопротивления, она надавила кончиком языка на нижнюю губу парня, заставляя разомкнуть уста лишь для того, чтобы смогла обхватить чужую нижнюю губу. Рёмен аккуратно прикусывала её, несильно сдавливая клыками, в кои-то веки не норовясь сделать мальчишке больно, и также увлажняла губу, проводя широким мазком языка по ней. Юджи начал ёрзать на месте, то и дело, постоянно сжимая в своих ладонях белую ткань кимоно, и самому чертовски хотелось как-то проявить активность. Его терпение лопнуло, когда точно такие же действия Сукуна провернула и с его верхней губой — юноша шумно выдохнул и коснулся кончиком языка губ демона.
Неопытность бы со стороны партнёра могла бы привести Королеву Проклятий в бешенство, но вот этот мальчишка наоборот вызывает желание обладать им полностью и без остатка, научить всему, что только она знает и терпеть все эти жалкие, неумелые попытки проявлять инициативу и показать себя молодцом. Ей нравится видеть его таким никчёмным.
На секунду отстранившись от припухших от поцелуев губ Юджи, Рёмен облизнулась и, не дав времени опомниться, вновь прильнула к чужим устам. Опустив ладонь шаману на затылок, она перекрыла последнему путь к отступлению, но тот и не спешил — Юджи уже сам смело прижимался к ней губами. И намекать не надо было, чтобы парнишка разомкнул уста, он это сделал сам и позволил чужому языку юркнуть в свой рот, сразу же сплетаясь с чужим языком, стараясь повторять все то, что делала Сукуна. Итадори сносит крышу от этих пошлых причмокиваний, всякий раз, когда демон даёт ему время для того, чтобы набрать побольше кислорода и вновь возобновить влажный, такой непристойный, поцелуй. От переизбытка чувств от какого-то поцелуя, который ему дарила Рёмен, розоволосый готов и сознание потерять — настолько это было хорошо.
Но вдруг Сукуна отстранилась, не скрывая своей удовлетвореной улыбки. Провела большим пальцем по губам своего сосуда, утирая влагу с них, а после вновь заставила его прижаться к себе.
— Спи, засранец, — и непонятно: приказ или просто пожелание.
Юджи прикрыл глаза, покрепче стиснув женское тело в своих объятиях, и позволил Морфею забрать его в свое царство. И это тоже неправильно — засыпать в объятиях Королевы Проклятий.
***
— Ты сегодня весь светишься, — подметила Кугисаки, попивая зелёный чай и наблюдая за тем, как Юджи увлеченно поедал купленные сладости учителем.
— Разве? — В подтверждение слов подруги, Фушигуро согласно кивнул головой и сам поинтересовался, как Итадори за несколько дней смог восстановить свой режим. Даже круги под глазами от недосыпания сошли на нет. — Наверное, это всё из-за того, что у нас выходные и никуда нам спешить не нужно, — весело ответил парень.
Ребятам не понять, каково это каждую ночь оказываться во владениях демона, где ты буквально отдаешь свою душу в чужие руки. Это вызывает некую зависимость, тактильный голод и желание утолить его лишь прикосновениями одного конкретного Проклятия и никого другого. Кажись, что после того поцелуя у Юджи и проснулся тот чертов голод по её прикосновениям и желании находиться рядом.
Теперь томит её объятье и поцелуй её — проклятье.
