Weak

      Он не вникал и не имел малейшего желания знать, что там происходит снаружи.       Итадори не обращал внимание на боль во всем теле от мощных сдерживающих печатей, благодаря которым шаманы без особо труда могли сдерживать не только сосуд Сукуны, но и само проклятие. Вместо того, чтобы лицезреть лица чёртовых шаманов и стариков, которые боятся его и постоянно норовят убить, мальчишка предпочёл компанию демона. — Я так долго ждал этот день.       Он был невероятно спокоен, можно даже сказать, что умиротворен. Юджи всегда был улыбчивым, лучиком солнца в этом проклятом учебном заведении и во всём этом холодном мире. Но сейчас его лицо выражало не страх, нет. Самое обычное человеческое спокойствие, когда ты понимаешь, что больше нет никаких дел, и можешь всю оставшуюся жизнь посвятить лишь самому себе, наконец, вправе сам решать своё будущее и прочие прелести. Жаль, что его жизнь обрывается сегодня и он не вкусит той свободы, которая присуща подросткам. — Мы умрем вместе, — наглости у него не занимать, отмечает про себя Рёмен, когда мальчишка берет её за руку. Юджи неуверенно сжимает чужую ладонь и поглаживает большим пальцем тыльную сторону. — Я чертовски долго ждал это день, постепенно, день за днём, ты и я.       Сукуна хмыкнула, а Итадори на такую реакцию лишь тихо засмеялся. Будто она заранее знала, что такой исход событий неизбежен. Это же надо было тысячу лет просуществовать запертой в проклятых талисманах, а после несколько лет в теле какого-то глупого юноши-шамана, чтобы вот так просто взять и умереть. Уж очень сильно режет по гордости.       Они уже достаточно долго знакомы. Они все время вместе и прекрасно чувствуют друг друга. Уж как-то не хочется прерывать такое сосуществование. Жизнью это сложно назвать, когда твои дни состоят из обучения в техникуме, где верхушка шаманов считает тебя самой настоящей угрозой — бомбой замедленного действия. Но отрадой всему были проведенные дни с демоном внутри, который не только потешался над мальчишкой, но и также лелеял, такой своеобразный метод кнута и пряника.       Подростки в его возрасте гуляют до рассвета и строят любовные интрижки, а этот засранец — Юджи — всё ещё целоваться не умеет. Всем этим примитивным романтическим тонкостям учила его Сукуна, когда парень всякий раз оказывался в её владениях. Жаль, что этот мир постепенно утопает в разрухе, где печати и шаманы норовят вытащить Проклятие и душу сосуда из этой запертой территории, дабы свершить казнь.       Их время стремительно заканчивается. — Ты действительно похож на того, кто готов покончить с собой, — лукавит Рёмен и на её губах расплывается улыбка. Юджи видит всё тот же надменный взгляд и ощущает, как сарказмом пропитана каждая буква сказанных ней слов. — Вроде того, — мальчишка прикрыл глаза и удовлетворённо кивнул, сильнее сжимая чужую ладонь, после чего поднимает её к своим губам и оставляет невесомый поцелуй. Он действительно рад той мысли, что в пекло с собой заберёт и её душу, точнее то, что от неё осталось. Может там им подвернётся встретиться, он знал, что в рай ему путь не светит, да и не шибко верующим мальчишка был. — Мы ведь с тобой всегда были вместе, несмотря на наше предвзятое отношение друг к другу. По началу.       Стало слышно, как уходит земля и за ней, водопадом, во тьму разрушающейся территории, спадает кровавая вода. К сожалению, у Сукуны были немного иные планы, касательно своего сосуда. Она ловко выхватила свою ладонь и засмеялась, вызвав на лице шамана недоумение. — Ты не меняешься, засранец, всё такой же глупый подросток с ветром в голове без собственного мнения, — Итадори показалось или её голосок и вправду немного дрогнул? Он нахмурился, скорее, от накатившего чувства паники, не понимая, что же такого он ляпнул, дабы вызвать такую реакцию со стороны королевы проклятий. — Обидно… — пробормотал Итадори себе под нос, не разрывая зрительного контакта с девушкой.       Сукуна была человеком много лет назад и не вспомнить точных годов, когда именно, но… Несмотря на то, что её руки всегда по локоть были в крови и никаких чувств она не проявляла, кроме жестокости по отношения ко всем, даже своим подопечным, именно сейчас та жалкая и мизерная частичка былой человечности в ней проснулась. Это чувство настолько противное и мерзкое, что наполняет и разрывает этой густой смесью грудь, словно там ещё осталось сердце. Всё это привело лишь к одной мысли, которая притупляла жгучую боль и казалась правильной — мальчишка не заслужил такой участи. От его речей о правильной жизни и желании защищать всех тошнит, ведь это такая заезженная пластинка всех людей, которые возомнили себя героями. — Не горю я желанием умирать с таким слабаком, как ты, — также ухмыляясь, говорит Сукуна, делая шаги назад, ровно навстречу разрушенному полу. Этот сопляк готов пожертвовать собой, ради всего мира, думая, что его друзья будут вспоминать его добрым словом, жаль, что реальность куда хуже. О нём забудут через несколько месяцев, и вспоминать будут далеко не в хорошем свете, он не будет личностью, а так и останется сосудом для Проклятия Особого Ранга. Не более. — Постоянно слушать эти нотации, как мы давно вместе и прочие телячьи нежности… Бред.       Юджи не сразу понял, на что намекает девушка, но он даже слова не успевал вставить, лишь наблюдая, как она с каждым словом отступала назад. — Именно поэтому мы не умрём вместе.       В его сердце эти слова вонзились чертовски острым осколком, буквально сбив дыхание и заставляя удавиться словами, которые застряли в горле ужасным комом. Он делает поспешные шаги к ней на встречу, протягивая руки и норовясь схватить за белую ткань кимоно и никогда не отпускать. Это неправильно.       Всё как в замедленной съёмке и Итадори отказывается верить в происходящее. Он должен был сейчас передать ей своё тело, чтобы верхушка спала спокойно, зная, что древнее проклятие обезврежено раз и навсегда. Но вместо этого, девушка умудрилась протащить в свой мир последний двадцатый палец и поглотить во время падения. Она как-то ненароком говорила, что есть шанс отделиться от мальчишки, если в своей территории сможет поглотить проклятые талисманы, но потом посмеялась и сказала, что это лишь шутка. В мире никогда не бывает всё так просто, и не стоит исключать того факта, что демоны всегда лгут. — Живи своей жизнью, пацан, — его ладонь сжимает воздух, даже не сумев ухватиться за тёмный пояс чужого кимоно. — Не надо… — лишь одними устами произносит подросток, ощущая, как на глаза наворачиваются слёзы. Какой же он идиот.       Итадори чувствует, как вода уходит из-под ног, а в глаза бьёт белый свет.

Как же так получается, что земля всё же кончается? Тот, кого ты так нежно любил, сейчас от тебя отрекается.

      Шаман даже не знает, что он ощущает, но уверен лишь в одном — он не готов был вот так просто её отпустить и вычеркнуть из своей жизни. Он прекрасно понимал, что подобные чувства испытывать к тысячелетнему демону настоящая глупость и, по сути, должны были уйти через пару недель, но этого не вышло. Когда юноше поистине доставалось не сладко, она его обнимала, и парень будто был окутан пледом родного тепла и уюта, а сейчас, вспоминая эти объятия — будто сгорал заживо.       Душа словно ушла в пятки, когда Итадори встрепенулся от громкого голоса Мегуми, который несколько минут тряс друга за плечи, пытаясь привести в чувство. Он не на шутку испугался, когда его товарищ никак не реагировал даже на шлепки по лицу от Нобары — у самой похолодело в груди и она отправилась искать сэнсея. Это ведь ненормально, когда у парня невероятно замедляется сердцебиение, практически исчезая, а сам не чувствует ничего. — Фушигуро? — сонно и с долей испуга произносит подросток, ошарашено глядя на лучшего друга, который спокойно выдыхает и неуверенно приобнял того за плечи. Мегуми что-то говорил, как сильно напугал их с Кусаки: уснув посреди фильма, и после они около пяти минут его в сознание привести не могли. Конечно, хотелось верить, что шаман забылся крепким сном, если бы не его пульс, на который обратила внимание девушка и там уже начали паниковать.       Итадори потёр сонные глаза, ощущая себя полностью опустошенным, лишь какой-то пустой оболочкой без души. Как будто всё происходящее сейчас не есть реальностью, а лишь его фантазия, в которую готов охотно верить и жить в ней. Где всё хорошо, никто не умер, и не собираются убивать. — Ты точно в норме? — голос Фушигуро всё ещё был взволнованный. — Может быть сходишь к Иёри-сан?       В ответ на предложение юноши, розоволосый отрицательно покачал головой, наконец, убрав ладонь от глаз. Всё ещё ощущает горечь на языке от предательства и тот закусил щёку изнутри, дабы хоть немного поунять рвущиеся наружу эмоции. — Нет, мне просто приснился плохой сон, — тот тяжело вздохнул, — я даже не помню, что там было и- — Итадори, почему ты плачешь? — перебил его Мегуми и мальчишка встрепенулся.       Издав нервный смешок, тот провёл ладонями по своим щекам, ощущая влагу. Чёрт, он самый настоящий слабак, даже со своими чувствами справится, не может. В голове вновь отчётливо слышит те три ужасных слова, которые до пепла сжигают невинную и ужасно ранимую душу: «живи своей жизнью». Подливают масла в огонь короткие фрагменты того сна, как он не смог схватить Рёмен, как девушка по-своему объяснилась и так легко отдалась в руки сильным шаманам, этим же спасая душу мальчишки. — Странно, я не могу остановиться, — сдерживая смешки, говорит парень и извиняется, даже не слыша, как на пороге гостиной явились другие близкие ему люди: запыхавшаяся бегом и поисками Сатору Нобара, а также сам учитель, который не менее был взволнован россказнями своей подопечной.       Итадори смог успокоиться лишь ближе к вечеру, будучи полностью окутан любовью, заботой и переживаниями друзей, который не стали давить и пытаться узнать, что же такого он увидел, чтобы не сдерживать слёзы. Сатору говорил, что в этом ничего постыдного нет, это лишь очередное напоминание о том, что Юджи всё ещё человек и у него есть чувства. Видимо, так и есть, даже Нобара, которая не воспринимала своего друга всерьёз, пыталась его утешить и всячески пыталась отвлечь парня от гнусных воспоминаний.       Глубокой ночью, Юджи внезапно для себя осознал простую истину — он не хочет умирать. Эта перспектива казни в будущем не нравится от слова вообще. А второй истинной и внезапным противоречием всем иным его словам стало то, что он не особо горит желанием всех спасать. Словно кто-то специально начал воздействовать на мальчишку, психологически стараясь подавить его былой нрав. Судорожно выдохнув, тот уткнулся лицом в подушку и постарался уснуть. После той истерики, которая настигла его с пробуждением, шаман был морально истощён.       Он вновь оказался в тех объятиях, которые дарили ему тепло и жгучую любовь, из-за которой — Юджи признаётся — сам и страдает. Его всё более, чем устраивает. — Сукуна… — неуверенно подал голос юноша, повернув голову на плече демона и опаляя своим дыханием кожу на шее. Девушка с любопытством наклонила голову в его сторону, и длинные локоны бледных розоватых волос теперь щекотали его лицо. — Пообещай, что ты будешь со мной до конца.       Рёмен молчала с минуту, пытаясь понять, что только что ляпнул её сосуд. То есть, это мелкий засранец хочет жить с ней всё время и дальше удовольствоваться этими ужасными отношениями? Он точно безумец и не сдержавшись, девушка залилась смехом. — Какой же ты идиот, — произнесла Сукуна, но обнимать мальчишку не перестала. Он всё ещё такой ребёнок…