are you really that holy?

* * * 9:38 Из-за плотно задернутых штор Рома не имел никакого представления, сколько времени проспал. Он сам не заметил, как задремал, уткнувшись носом в теплое плечо Петрова. А когда проснулся — его рядом уже не было. Хвала небесам, он не оставил никакого угрожающего подарка в виде записки, пришпиленной ножом к подушке. Мало ли, от него можно ожидать всё что угодно. Эта непредсказуемость пугает. Он проснулся в плохом настроении. Опять проспал, не услышав будильника, и теперь опаздывал на учебу. Он смутно помнил, что не раз нажимал на кнопку повтора будильника. Наверное, ему стоило бы пойти спать раньше, а не «общаться» с тем блондинчиком. Он быстро забежал в душ — А можно с тобой? — Послышалось с кухни вместе с характерным звоном ложки о край сковороды. И в целом стало понятно, что этот никуда не ушёл, а просто мутировал на кухню. — Петров!!! — Ладно ладно, не очень то и хотелось. — обиженно пробубнил Антон, едва удержавшись, чтобы не шмыгнуть носом. После душа он зашел на кухню. Присел за стол. Перекусив, сразу закурил. Он курил три раза в день. После завтрака, обеда и ужина. Это вошло в привычку. Стряхнув в пепельницу пепел, внимательно посмотрел на Антона Несколько минут он осматривал его. На Антоне была белая рубашка с открытым воротом и закатанными до локтей рукавами. Был виден длинный шрам, пересекавший левое предплечье. — Это же моя рубашка, — подумал Рома, тщательнее всматриваясь, — смотрится мило. — хотел сказать, но... — Какого черта ты берёшь мои вещи?! Я разрешал? Нет, Антон совсем не выглядел прилично. Что он сам успел рассмотреть? Эти серые глаза, казалось, ничего не упускали из виду. Через мгновение послышался вздох. — Доброе утро, – как мог мягко ответил Петров. – Ты чего такой злой с утра? Ночью ты был нежнее. Пятифан вовсе не был жадным, просто пренебрегал наглость. И сейчас старался не вспоминать прошлую ночь. Ошибка? — Не имей привычки трогать чужие вещи. Особенно, если они мои, — на этих словах он поднялся со стула и хотел уже уйти одеваться. Может хоть к третей паре подоспеет? Но Петров аккуратно взяв его за плечи, усадил на место. — Я понял, — невинно улыбнулся, стягивая с себя рубашку. — Так лучше? Он знал, что в конце концов Пятифан сдастся, и, когда он закусил нижнюю губу и слегка улыбнулся уголками губ, он порадовался своему маленькому триумфу. Эта холодность у Пятифана не в сердце, а только в манере. Скажем более: эта холодность есть сосредоточенность внутреннего восторга, плод самообладания, умеющего видеть всему настоящее место и настоящие границы. Боясь разочарования, он боится и очаровываться наскоро. * * * С того утра в компании Антона прошло неделя — полторы. Они стали чаще видеться. Единственное, что очень напрягало Пятифана, так это то, что он постоянно умудрялся говорить о своих бывших «знакомых». Всегда. Он. Восхищался. Ими. Словно. Они. Боги. Это бесило. Раздражало. Не знаю, что еще тут можно добавить. Петров же вообще этому значения не придавал. Маленькое разочарование… Антон знал о встречах и частенько зависал на крышах с ним, прихватив гитару. Вот и сегодня был день, когда они должны были вновь встретиться. Дома. Рома сидел на последней парте и пытался не слушать скучную лекцию о том, что они должны думать о последствиях домашних вечеринок. Идиотское слайд-шоу с фотками сгоревших домов, детей с алкогольным отравлением и куч сигаретных окурков. Кому интересна эта муть? Умные люди не устраивают вечеринки в своих собственных домах. Они идут тусить в чужой. Серьезно. Он бы в жизни не устроил тусу в своем доме. Снова... Пусть только кто попробует разбить его фарфоровую вазу или заблевать пол… Однажды мама предложила позвать домой всех одноклассников и «повеселиться как следует», пока они с отцом будут в гостях у бабушки и дедушки, на что тот ответил, что не собирается подвергать дом риску. И вообще, его не интересуют подобного рода развлечения, где главный смысл в том, чтобы разнести чужой дом, ужраться до потери сознания и дождаться, когда соседи вызовут полицию. Его родители единогласно решили, что живут в одном доме с занудным дедом, который постоянно ворчит и жалуется. Как вы уже поняли, он не страдал подобными вещами, и лекции о вреде домашних вечеринок были совсем не в кассу. Наконец-то пара закончилась, и он, схватив рюкзак, вышел из аудитории. При выходе из универа наткнулся на довольно омерзительную картину. Какие — то уроды избивали парня. Тот юноша, в свою очередь, вообще не предпринимал никаких действий, чтобы защититься. Он засунул руки в карманы и вытащил сигаретку. Какое-то время он пытался сообразить, откуда, к дьяволу, взялась эта сигара, но это потом. — Эй, парни, вы совсем страх потеряли? Устраивать драку прямо в универе! — крикнул Пятифан Внезапно оба обернулись в его сторону и с ухмылкой посмотрели тому в глаза. — А ты что, решил стать великим защитником ущербных и убогих? Двое прижали руки незнакомого к стене, и самый здоровый стал не торопясь, сильно, умело бить по лицу, в живот. Парень, казалось, был обессилен. У него подогнулись ноги, но его рывком подняли и поставили на место. — Хватит, Алик, — отрезал Рома. Он встал и, не выпуская сигарету изо рта, щуря глаза от дыма, неторопливо оттолкнул их. Он часто защищал слабых от старших, злоупотреблявших своей силой, и с первых дней не был посредственным. Из-за этого происходили драки, из которых он почти всегда выходил победителем благодаря мужеству и силе. Имея авторитет он имел власть, а последнее даёт больше чем печатные банкноты и насилие оружием. Поэтому на этот раз никаких драк, они разошлись недовольными. Пятифан медленно вытер кровь с его губы, понаблюдав за тем, как тот сопроводил его жест судорожным глотательным движением, а затем вновь уставился. Жутко. Похоже, он чего-то ждёт. Терпеливо ждёт, и ему начал безумно не нравиться этот треск, отчетливо слышимый в небе, и неожиданно стихший ветер не понравился тоже… — Я... Я Филлип... — аккуратно начал парень, — Спасибо... Пятифан в ответ усмехнулся и наконец потушил сигарету: — Бывай, — бросил напоследок, развернулся и ушёл. Времени на разговоры совсем не было, нужно было домой. * * * Антон вскочил и словно ураган бросился к двери. Он распахнул её и, тут же с визгом повис на шее, поджав ноги и докрасна зацеловав его щёки. Рома попытался вырваться из объятий, и тот, недовольно хмурясь, его отпустил. — Ну и что это такое с настроением? — спросил Антон, обижено поджав губы, но Рома видел, что он уже готов сменить гнев на милость, потому как успел соскучиться. — Может что — то случилось? — Ох, как душно. Обязательно что — то должно случиться? — Так безразлично бросил, будто его это не интересует, и он просто желает сменить тему. Рома прошёл на кухню, не дождавшись ответа. «Почему он так груб и холоден?» — снова и снова прокручивает в голове. Рома пропустил пару кружек пива, достал телефон, пролистал список вызовов — он никогда не записывал номера, потому что нет смысла. Проверил соцсети.

«Я так и не успел тебя отблагодарить. Может поужинаем? Я плачу.»

Тут он наконец улыбнулся, но улыбка эта получилась несколько самодовольной.