Я останусь с тобой

       Дарклинг возвращался в каюту, пока размышлял над двумя вещами: сложно ли будет уговорить Алину на эксперимент с их физической связью и что он будет творить с Аной Куя, когда они увеличат каньон, сделает он это сам или Алина захочет отомстить. Эти мысли занимали его с самого утра, после того, как она проснулась в слезах. ― Есть новости? ― Алина отложила книгу на кровать и уселась по удобнее. ― Оретцев около трех раз менял курс, пока мы не знаем, когда сможем найти Русалье, но думаю, что в ближайшую неделю, ― они оба замолчали, обдумывая. ― В общем, я хотел бы провести эксперимент. ― Какой? ― девушка оживилась, выныривая из своих мыслей. ― Это на счет нашей связи. Многие вопросы все еще требуют ответа. ― Мы можем попробовать причинить мне некую боль и все проверить, ― он кивнул. ― Именно, ― Дарклинг сел напротив девушки. ― Начнем с простого. Ущипни себя, а я не буду смотреть.        Александр повернулся спиной к Алине, ожидая ее действий. Он ничего не чувствовал, поэтому решил вернуться в исходную позицию, пока девушка не остановила его. ― Подожди.        Он не понимал, что она задумала, но послушно продолжал сидеть лицом к двери. Дарклинг чувствовал, как кровать прогибается, сначала Алина двинулась к тумбочке у своей кровати и что-то взяла, по звуку шелеста страниц он предположил, что книгу. Девушка опять села за его спиной. Первым он почувствовал металлический запах, а после услышал тихое шипение Алины, потому резко повернулся в ее сторону. ― С ума сошла? ― он взял ее порезанную руку, кровь стекала по небольшому запястью, капая на его руку, слегка согревая кожу в местах соприкосновения. ― А ты бы позволил, скажи я об этом? ― она зашипела громче, когда он надавил на открытую рану, слегка наказывая за безрассудство. Она могла не рассчитать силу, и это привело бы к ужасным последствиям. ― О чем ты вообще думала?! ― он срывался на крик. ― Об эксперименте, ― спокойно отвечала она, пока он залечивал рану. ― Если решила совершить самоубийство, то не обязательно так глупо! ― не то, чтобы он вообще одобрял идею убийства себя, но не так же! ― Где ты нож взяла? ― У меня на тумбочке лежит книга, я вырезала там углубление для ножа. Сразу не найдут, но для меня в быстром доступе, ― Александр помотал головой. ― На моменте с щипком надо было остановиться. ― Я подумала, что это незначительная боль, поэтому ты ее не чувствуешь. Порез же нельзя упустить, ― она говорила виноватым тоном. ― Это не сработало. ― Жалко, но мы хоть что-то узнали, поэтому нечего меня отчитывать, ― она надулась, скрестив руки на груди и смотря на него испепеляющим взглядом, пока он медленно наклонялся к ней. ― Тебя нужно отчитывать, потому что это было глупо, безрассудно, опасно, ― с каждым словом он наклонялся все ближе к ней, опаляя ее ухо теплым дыханием. ― Александр... ― он резко отстранился. ― Еще пару вопросов, ― она разочаровано выдохнула и кивнула, соглашаясь отвечать, заранее зная тему расспроса. Он начал тихо, чтобы дать ей в любой момент остановить его. ― Ана Куя, она сама наказывала вас? ― Нет, но она присутствовала на каждом, наслаждаясь, ― она начала заламывать пальцы, опустив взгляд вниз. ― Ты, сможешь рассказать мне? ― он говорил медленно и очень осторожно, не желая ее ни напугать, ни оттолкнуть желанием знать этого и просьбой рассказать, вспомнить те, мягко говоря, неприятные моменты. ― Хорошо.

***

       Мала и Алину вели в подвал. В нос ударил неприятный запах химикатов, слабый свет попадал в помещение, делая его еще более устрашающим даже для взрослого, а ребенку тем более становилось как минимум не по себе. Под ногами было слишком много мусора, чтобы идти и ни разу не упасть, а иногда попадались лужи воды или крови, в темноте невозможно понять.        Когда их привели в отдаленную от входа комнату, то включили свет, отчего Алина на какое-то время зажмурилась, а открыв глаза, увидела пару плетей, висящий на почти голой стене. На одной из них еще были капельки крови. ― Кто первый? ― будничным тоном поинтересовалась Ана Куя, а Алина с Малом молчали, тогда тот, кто избивал их, хлопнул в ладоши. ― Тогда я сам выберу, ― на его лице расцвела устрашающая улыбка. ― Хочу начать с девчонки.        Ноги Алина затряслись, она начала мотать головой. ― Нет, не надо. ― Замолчала! Сами виноваты. Приступай, ― она дала добро Джексону, так звали их "инквизитора".        Он пихнул Алину ближе к середине комнаты. Она сидела на коленях, склонившись. Джексон медленно подошел к месту, где висели плети, взял одну, стал также медленно, как хищник, идти к маленькой девочке. Встав прямо за ней, он медлил, оттягивая тот самый момент, пока Алина вдыхала запах крови, впитавшийся в пол в этой комнате, и ощущала холод от кафеля через тонкую ткань штанов. ― Сколько ударов, мисс Куя? ― Двадцать. ― Будешь считать, девочка, иначе начну сначала, ― с этими словами он сделал первый удар, Алина вскрикнула, слезы начали сильнее литься по щекам. ― Раз, ― следующий удар, он разорвал ее тонкую рубашку. ― Два, ― она всхлипывала, по коже уже начала течь теплая кровь, пачка порванную рубашку и штаны. ― Три, ― хлесткий удар пришел по одной из ран, из-за чего она сильно прогнулась, крича во все горло. ― Четыре, ― ее почти не было слышно, за громким визгом плети и ударами о кожу, а это было только начало.        В глазах потемнело, она не помнила, как прошли остальные, но отчетливо помнила ту боль, которая отдавалась по всему телу судорогой. Когда с ней было покончено, Джексон оттолкнул девочку, заменив на Мала. Алина лежала на спине, которая слегка успокаивалась после соприкосновения с холодным полом, несмотря на маленькие камушки, впивавшиеся в открытые раны. Она не могла пошевелиться ― была слишком истощена и морально, и физически. В ушах будто была вата, но даже так она слишком хорошо слышала пронзительные крики Мала, которые разрывали сердце, пока она не отключилась.

***

       По щекам Алины слезы текли ручьем, Дарклинг медленно придвигался к ней. Он взял ее руки в свои, аккуратно поглаживая тыльную сторону ладони большим пальцем. Александр сел почти в плотную. В этот раз он не просил ее смотреть в глаза, позволяя выбрать комфортную атмосферу для девушки пережившей слишком многое. ― Шрамы... ― тихо произнес он, не решаясь продолжить. ― Их нет, ты бы увидел. После каждого наказания мы лежали к больничном крыле, где целители работали над изувеченной кожей. Ане не нужны были наши шрамы, только воспоминания о боли, чтобы мы больше не переходили границу. На нас с Малом это не очень хорошо действовало, ― она слабо усмехнулась. ― Мы слишком любили чувство свободы, поэтому постоянно сбегали на поляну, ловили нас раза в три реже, чем мы нарушали, что только подпитывало интерес. Наказания хватало все лишь на пару дней, все из которых мы проводил в больничном крыле. ― Когда мы расширим каньон, ты сможешь сама отомстить ей за все, что та делала, ― он говорил спокойно, хотя внутри бушевал гнев и желание убить эту женщину. ― Спасибо. ― Это я должен благодарить тебя за то, что ты не сломалась тогда, смогла вырваться из Керамзина, стала картографом, открыла свою магию и встретилась со мной, ― она улыбнулась, впервые с начала этого безумно сложного разговора. ― Я бы попала к гришам раньше, если бы не хотела остаться там ради Мала, чтобы не бросать его. ― Как ты скрыла магию? ― этот вопрос долго мучал его, но Александр не мог решиться задать его. ― Боль, я взяла острый камень в одну руку и, когда пытались выявить магию, я сжала руку в кулак, отвлеклась на боль и магия вернулась внутрь, так и не высвободившись. ― Надо будет дать гришам распоряжение тщательнее следить за детьми, а то скоро всех растеряем, ― он пожал плечами, а Алина рассмеялась. Сейчас она смогла успокоиться и откинуть неприятные воспоминания подальше, а о ее длинном и эмоционально сложном рассказе напоминали лишь высохшие на щеках слезы.