Вечер отель GRAND встретил в смятении. Точнее, это персонал отеля находился в смешанных чувствах после неожиданного отъезда управляющей, слух о котором разнесся по отелю за считанные мгновения. Вопросов у людей была масса, а ответов мало. Да, и Федотов не счел нужным ставить подчинённых в курс дела, сообщив только, что завтра на утреннем брифинге он объявит важные, но временные кадровые перестановки. Кто-то решил, что управляющую уволили, а на её место нашли нового, более опытного человека, кто-то ухмылялся довольно потирая руки, зная всю правду, а кто-то предположил, что Ксения уволилась сама, при этом обязательно расставшись с врачом, он то не уехал.
Большего всего себе места не находил Борис Леонидович, которому дочь позвонила из машины по пути в аэропорт и попросила не переживать, радостно сообщая, мол её отправили в командировку и отключилась, обещала подробности чуть позже. Но отца то не обманешь, он прекрасно слышал, что радость в голосе была наигранная, и сердце его было не на месте, потому что он понимал, что что-то случилось, что-то, что заставило его дочь в спешке собрать вещи и сбежать из отеля в «командировку», но вот что, мужчина понять не мог. Но если это всё произошло по вине врача, то жить тому припеваючи осталось недолго, кусачки то у слесаря Завгороднего всегда под рукой!
И только один Юрий Сергеевич пребывал в полном неведении всего того, что тревожит его коллег последние часа четыре. Юра и раньше то был к сплетням абсолютно холоден, предпочитая не обсуждать с кем бы то ни было ни свою, ни уж тем более чужую личную жизнь, а сегодня ему и подавно было не до этого!
В голове врача постоянно крутился произошедший накануне днем в коридоре отеля инцидент. Чего Олеся хотела добиться этим поцелуем?! Зачем она это сделала?! И самое главное, почему он не оттолкнул её сразу же?! Ведь теперь у неё могут появиться мысли, что у него ещё остались чувства к ней. Но ведь это было не так! Ведь не так?
Юра не мог понять, являлся ли поцелуй причиной того, что он уже целый час бродит по дорожкам воспоминаний об Олесе, об их отношениях в своей голове, или это было просто остаточное явление. Этот поцелуй что-то перевернул в нем? Почему он вообще думает о нем? У него ведь есть Ксюша, потеря которой означает потерю смысла жизни. Готов ли он променять ее на Олесю? Нет! Тогда какого черта он думает об этом проклятом поцелуе?!
Наверное, потому что ему было стыдно перед Ксюшей. Да, она никогда не узнает об этом происшествии, но сам факт его существования гложил Юру изнутри. Он грыз себя, рассуждая, является ли это изменой или нет. Но ведь он не отвечал на поцелуй и оттолкнул Олесю, да не сразу, через несколько секунд, просто потому, что он опешил, а не потому, что задумался, отвечать на поцелуй или нет. Но чувство вины перед Ксюшей все равно висело тяжёлым камнем на душе, даже если и по факту он и не был виноват.
Нужно было что-то срочно решать с Олесей: её нахождение в отеле больше не представлялось возможным, иначе она просто разрушит их отношения. А потерять Ксюшу ещё раз Юра не имел права. Но только вот как это сделать? Ведь Федотов не уволит её просто так, особенно есть учесть его планы на новую медсестру; Зуев без Льва этого сделать тоже не сможет; просить помощи у Ксюши означало кучу вопросов и нарастающее недоверие. В общем, уволить ее нельзя и не уволить тоже нельзя. На выходе получался замкнутый круг, в котором Юра чувствовал себя, словно загнанная лошадь, которой никак не удается сбежать из огражденного по кругу загона. Слишком уж серьезные ему попались «наездники».
Невесёлые мысли Симонова прервал резкий звук открывающейся двери, на пороге появились Зуев и Федотов, которые очень увлеченно о чём-то спорили.
— Юрец, будешь свидетелем нашего спора! Разбей, а, — с порога, без всяких объяснений заявил Лев, протягивая Юре их с Зуевым сжатые в рукопожатии правые руки. Привыкший к своеобразной дружбе начальников, Юра даже не стал спрашивать в чем заключался спор, молча разбив их скрепленные руки.
— Ну, смотри, Глебыч, если твоя Ритка не справится и отель за две недели превратиться в бедлам, то, — Зуев с серьезным выражением лица покачал пальцем в воздухе, видимо, придумывая желание. — То ящик коньяка с тебя!
— А, если справится, то Вы с поварихой назовете сына, если же, конечно, родится именно он, Львом! — улыбаясь во все свои 32 зуба, Федотов объявил свое желание.
— Скорее Регина родит двойню, чем твоя Рита справится с управлением отеля! — спокойно произнес Зуев, ничуть не удивившись и не испугавшись желания друга.
Юра, который до этого ни особо вникал в разговор двух мужчин, предпочитая окопаться в бумагах, услышав последнюю фразу Зуева, резко поднял на них взгляд.
— Маргарита Львовна будет управлять отелем? — не веря собственным ушам, переспросил Симонов. — А как же Ксения?!
— У-у, здрасьте, приехали, проснулся Айболит, — с усмешкой протянул Игорь Палыч. — Всё, упорхнула твоя школьница в теплые края!
— Что?!
— Юрец, ты чё, и вправду не проснулся ещё, что-ли? — нахмурившись Лев на всякий случай проверил у парня температуру, ну, мало ли того лихорадит. — Улетела Симпапулька на Мальдивы представлять отель на международном конкур… — оссекшись на полуслове, замечая всю палитру удивления на лице врача, мужчину резко осенило. — Так ты чё, не знал что-ли?!
— О, похоже, наш Ромео в белом халате что-то натворил, раз мелкая так быстро собралась и уехала, — сделал вывод Зуев.
— Юрец, ты где уже успел накосячить?!
— Так… Мне… Мне нужно позвонить, — рассеяно начал Юра, ища на столе под горой бумаг телефон. — Срочно нужно позвонить!
И не обращая внимание на мужчин, игнорируя их вопросы, парень схватил найденный телефон и буквально стремглав выскочил из кабинета.
— Расстались, — объявил Игорь Павлович, стоило только хлопнуть входной двери.
— Эти? — Лев удивлённо весело повел бровями в ответ на заявление компаньона. — Да не, максимум поссорились, вот увидишь, Симпапулька примчится через две недели и они опять будут по углам обжиматься!
— Ну-у, не знаю, — задумчиво протянул Зуев. — Что-то не похоже это на простую ссору. Видел, как у Юрца глаза на лоб полезли, когда ты ему про Мальдивы сказал?
— Да брось, милые бранятся, только тешатся, — безразлично махнул рукой Федотов, направляясь к двери. — Ты с темы то не соскакивай. Лев Игоревич Зуев, а? Скажи, звучит!..
***
Юра практически бежал по коридору домика персонала до комнаты управляющей, на ходу, набирая ее номер телефона, но там в который раз ответом ему было: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети»…
В комнате никого, а пустые полки шкафа и лежавшая на полу рядом с кроватью кофточка, гласили о том, что хозяйка слишком быстро собиралась и в суматохе многое не заметила.
Уехала… Ничего не сказала, не позвонила, не написала и даже записки не оставила. Как она могла принять такое решение без него?! Как она могла уехать, ничего не сказав?! Голова шла кругом от беспорядочного потока мыслей. Почему она с ним так поступила?
Сделав вывод о том, что поездка свалилась на Ксюшу, как снег на голову, а зная Федотова, такое вполне было возможно, Юра предположил, что она просто не успела ему ничего сказать и уж тем более написать записку, а телефон не берёт, потому что ещё летит в самолёте, Симонов решил позвонить ей завтра, когда девушка уже точно будет на месте, и выяснить все у нее самой, пока не делая никаких скоропалительных выводов.
Но ни завтра, ни после завтра, ни даже ещё через два дня Ксюша не брала трубку, сообщения не были прочитаны, а ответом на том конце провода Юре раз за разом служила уже очень раздражающая фраза: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети»… Четыре дня… Четыре ужасно долгих дня без ответа…
***
Четыре отвратительных дня для Ксюши, полных слез, разочарований, обиды, самокопания и какого-то тумана, не позволяющего принимать мир таким, какой он есть…
Телефон все четыре дня пролежал в ящике выключенный, обеспечивая хозяйке практически полную изоляцию от родной страны, отеля, Льва Глебовича и всех остальных. Может быть это и не правильно, но Ксюша решила дать себе отпуск, раз уж так случилось и она впервые в жизни за границей.
Погода здесь не была похожа на погоду московскую — слишком теплая, жаркая, и не грустная, как часто бывает в России. Однако о настроении Завгородней подобного не скажешь. В аэропорте ее, как и остальных участников конкурса, встречали на автомобилях, постоянно о чем-то рассказывали и спрашивали, но девушка возненавидела это все за долю секунды, желая где-нибудь уединиться. Получилось это только поздно вечером в номере, где вообще-то надо бы проанализировать день и подготовиться к следующему, но всё было как в тумане и отрывками в памяти, а перед глазами постоянно появлялись картинки того злосчастного поцелуя.
Объяснения и оправдания Ксюша Юрию не нашла, да и вообще любые слова будто вылетели из памяти, как и различные чувства кроме злости и ненависти. Но поделать с собой девушка ничего не могла — сердце до сих пор просилось назад, к нему, чтобы обнять и не отпускать, а перед этим можно и спустить эту Олесю с лестницы.
«Олесю». Как она вообще появилась в отеле? Ответ на вопрос «зачем» понятен, как дважды два — за Юрой, но как она его нашла, если по его же словам он прекратил все взаимосвязи с ней… Может этот врач ей врал? Может они общались, или даже встречались у нее за спиной? Провокационные чувствам вопросы все появлялись и появлялись в голове, совершенно отбивая желание девушки верить людям и всё больше разбивая сердце, которое не смотря на все, продолжало любить Симонова.
И вот, сидя очередной раз ночью в номере и постоянно вытирая слезы, Ксюша ещё раз задумалась о их с Юрой любви. Она простила ему измену, враньё, а он снова предал? Может, он действительно такой плохой человек, не способный любить кого-то кроме себя и умеющий только использовать людей?
Из неприятных раздумий вывел звук вставившегося в замочную скважину двери ключа. Его упорно пытались повернуть, но ничего не получалось и, кажется, за дверью слышалось бубнение… русским языком?
Ксюша, недолго думая, подошла к двери и дернула за ручку. Деревянная дверь открылась и на пороге стоял молодой парень, лет двадцати пяти, он растерянно держал в руках тот самый ключ и удивлённо смотрел на Ксению.
— Ээ, — протянул он, — I'm sorry, — с явным русским акцентом произнес парень.
— Вы по-русски говорите? — перебила его девушка, сложив руки на груди.
— О, да, не ждал, что встречу тут русских, — парень нервно переложил из руки в руку ключ и почесал затылок. — Простите, я видимо дверью ошибся…
Ксюша вырвала из его рук ключ и перевернула бирку.
— У вас этаж другой, это третий, а вам нужен четвёртый. Да, вы ошиблись, спокойной ночи, — Ксюша грубо отдала парню ключ и почти уже закрыла дверь, но он вовремя подставил ногу.
— Меня, кстати, Слава зовут, а тебя как? — он улыбнулся во все тридцать два зуба, всё больше раздражая девушку.
— Ксюша. Это все, я могу отдохнуть? — она уже закипала и в голове крутилась мысль о том, что если этот Слава сейчас не уйдет, она выкинет его в окно.
— Да, — парень убрал ногу. — Спокойной ночи, Ксюша.
Девушка тут же захлопнула дверь и вставила ключ в скважину на всякий случай.
Неожиданно, но его появление на несколько минут отвлекло девушку от плохих мыслей, а его образ сильно въелся в мысли.
Он произвел впечатление того самого Иванушки-дурачка из русских сказок, только здесь был Слава-дурочек. Глупая улыбка, растерянность, невнимательность. Вероятно, это либо новичок в отдельном деле, либо ужасный управляющий, тогда вопрос — как его взяли на конкурс. А возможно, он вообще просто турист, нашедший ночлег в этой гостинице.
Однако чем-то Слава всё-таки зацепил Ксению, но чем она сама не знала. Может быть, простотой, может быть улыбкой…
***
А на другом конце мира в погрузившейся во тьму комнате, окутанной гробовой тишиной из динамика телефона в тысячный раз доносилось: «Аппарат абонента выключен или…»
или мысли абонента заняты не Вами…
