Мой раб Люциус

Люциус, уже несколько постаревший за пару лет после всех событий, от бесконечных тревог и забот, связанных со своей семьёй и попытками возвращения влияния, буквально замер серебряным изваянием за столом. Грациозный, все ещё опасный хищник, хоть и несколько утративший свой лоск и красоту, обдумывал все то, что сейчас ему предлагал этот молодой мужчина, и понимал, что вряд ли у него есть выбор. Многие чистокровные семейства от него отвернулись, бывшие союзники пойманы или убиты, оставшиеся навечно заперты в Азкабане, а те, кто живы, вряд ли поддержат его. — Что будет с моей семьёй и репутацией? Я не желаю носить это... на людях. — Он ещё раз взглянул на протягиваемое ему украшение и коротко выдохнул: — Или чтобы это было видно только вам... И мне. Бывший политик и герой. Они оба понимали, что он соглашается, но пытается выбить больше привилегий для себя. Мужчина отвернулся к окну, что было слегка приоткрыто, давая ему прекрасный обзор на вечерние земли Блэк-мэнора, а Гарри давая пару минут на то, чтобы представить блондина отдохнувшим и со старым лоском в облике. После того, как он отоспится, напьется зелий и вне сомнения отъестся. Сейчас по нему только Азкабан плакал, а не постель. — Что ИМЕННО Вы хотите... — Люциус несколько выдохнул при этом слове, понимая, что он будет подписывать сейчас, — чтобы я подписал? Он закинул ногу за ногу, будто бы беспечно отпивая из бокала глоток вина, зная, что им любуются — герой не привык себе отказывать в лучшем, а значит, вряд ли дело только в желании мести. О том, что Герой его, возможно, желает курса так с четвертого, Люциус узнал случайно во время дружеской попойки с Северусом, когда будущее ещё не казалось настолько плохим. Узнал и рассмеялся, приняв за пьяный бред. А тут, оказывается, нет... все не так плохо. Или хорошо, это как посмотреть, право дело. О том, что такой вариант возможен, не думал никогда. Даже когда сумел отправить жену и сына в другую страну и вздохнул спокойно, пусть и перечитывая информацию о том, что его счета знатно уменьшились, а за семьей всё ещё следят. Все это было неважно, главное — они выжили. А покровительство главного героя второй магической войны будет весьма кстати, пусть и такой ценой. Как глава рода, Люциус умел принимать неприятные решения. А Поттер любовался им. Нет, он делал это и раньше, много раз, но всегда украдкой и исподволь, начиная с первой встречи, когда глава рода Малфоев поразил его. Сперва он казался надменным и неприятным, но позже, когда Гарри вошёл в подростковый возраст, раздражение при виде Люциуса Малфоя прошло. Оно превратилось в одержимость. В желание увидеть его. И вот теперь — в желание обладать. Но теперь-то он мог разговаривать с гордым аристократом с позиции силы. Лорд Малфой будет вынужден принять любые его условия в обмен на защиту его изрядно подмоченной репутации. И это было прекрасно. Настолько, что глава аврората и один из судей Визенгамота, Гарри Поттер, позволил себе широко улыбнуться. Но в улыбке не было и тени прежнего открытого подростка. Она была мрачная, даже, пожалуй, хищная. Он облизал губы. — Я не "хочу" или "не хочу", мистер Малфой. Я предлагаю вам подписать договор служения. По силе он равен непреложному обету, а значит, вам нужно серьезно подумать и оценить свои силы, чтобы понять, способны ли вы сами вынести это? Здоровье ваше в последние годы пошатнулось, насколько можно заметить. Гарри старался держать сухой и официальный тон, но один Мерлин знает, чего ему это стоило. Он сглотнул и облизнулся: в горле пересохло, но со стороны движения выглядели тем же — танцем хищника вокруг загнанной жертвы. — Я, конечно, не буду требовать непосильных вещей. Хм... Или буду? Вы ведь в моих руках, Люциус. А на суде по вашему делу очень и очень многие настроены голосовать за то, чтобы заключить вас в Азкабан. Бессрочно. Я со своей стороны даю возможность избежать тюрьмы и позора. Да, вы лишитесь прежнего статуса, но я обещаю, что это... Не произойдет публично. Ваша жена и Драко смогут остаться за границей, получат часть состояния, и их не будут преследовать, — продолжал Гарри. — Но вы должны понять, что ваша жизнь изменится очень и очень сильно. Вы будете выполнять то, что я вам скажу. Придется забыть о прежнем образе жизни и о прежних пристрастиях. Вы будете жить здесь, со мной. И в понятие "жить со мной" я включаю не только необходимость приносить мне кофе по утрам или документы на подпись. Тут Гарри позволил себе наконец-то подойти вплотную и всмотреться в лицо лорда Малфоя. На нем читались усталость, напряжение, страх и... Покорность? О, она бы ему очень пошла. Как хорош бы он был полуобнажённым, склонившимся, с опущенной головой, предлагающим себя, пусть и поневоле. И как хорошо смотрелась бы на нем эта цепь. — Вы же взрослый человек, Люциус, и сами все понимаете. Что касается этого, — Гарри бросил взгляд на тонкую серебристую цепочку, — то ее видно не будет. Это клятва между мной и вами. И, если вы согласны, я желал бы сам ее надеть. С этими словами Гарри сел и откинулся на спинку кресла, оценивающе смотря на Люциуса. Согласится ли он? Что ж, если даже лорд вспылит и бросит украшение (которое, помимо прочего, надевалось не только на шею, но и продевалось через соски) ему в лицо, Гарри как глава аврората с удовольствием будет навещать его в Азкабане. — Гарри... — Люциус улыбнулся, произнося это так, что видел, как бывший нескладный подросток, а ныне главный аврор вздрогнул. От холода или мурашек, что отзываются где-то внизу живота? — Гарри, я служил темному Лорду. Поверьте, позор мне уже не так страшен. Что до Азкабана... То я там был. Вряд ли я выдержу ещё чуть более, чем полгода. Здоровье, знаете ли... не то. Безразличная улыбка — они оба знают, что это правда. Магические ядра приспешников Лорда были истощены — ещё один минус их служения. Метка — знак раба, и тот будет делать все, что захочет господин, даже если для этого надо питать его своими силами. А у магов на магическое ядро завязано все —от силы, до внешности, что позволяет им и в преклонном возрасте выглядеть едва ли на тридцать. Сидящий же сейчас перед ним мужчина, выглядел на свои почти пятьдесят и прекрасно это осознавал. Потому и сыну своему, тянул, как мог, чтобы не ставить метку, чтобы род мог продолжиться хотя бы в сыне. И потому вздохнул с облегчением, когда лорд умер и метки исчезли. А сейчас, учитывая что эта связь, что предлагает Поттер, несколько иная — его ядро ещё и будут подпитывать. Неплохое предложение, исключая то, что мальчик вырос и похож на хищника. Хищника, с которым, честно говоря, Люциус не хотел бы связываться. — Как, вас ещё волнует, смогу ли я это вынести? Похвально, хоть меня это и отодвигает к желанию отказаться. Да, до политика Лорду Поттеру-Блэку ещё далеко. Но какие его годы? А с другой стороны, род Морфиусов вполне сможет укрыть его семью. Возможно, даже от лап главного аврора Британии. Не ранее чем неделю назад Люциус сам писал об этом главе их боковой ветви и тот поклялся, что приложит все усилия, чтобы выполнить его просьбу. Шли секунды, а Лорд Малфой всё ещё молчал, опираясь на свою трость и покачивая остатком вина в бокале. Он всё ещё думал, они оба — и каждый ждал решения другого. Наконец, Люциус допил, поставил бокал на столик и заметно прихрамывая, поднялся, опираясь на трость, вежливо склоняя голову. — К сожалению, Лорд Поттер, я вынужден отклонить ваше предложение. Предпочту остаток дней провести в Азкабане. И благодарю за вкусный ужин и вино, я запомню это. Хорошего вам вечера. И выпрямился, мягко улыбаясь, и повернулся спиной к окаменевшему мужчине, направляясь к его камину и коробочке с летучим порохом. Кажется, в этом бою пока что вел Люциус. Интересно, Поттер будет его навещать в Азкабане? Или вот так вот сдастся, после первого же поражения? Люциус ощущал себя прекрасной девой, что просит спасти ее от рыцаря и сговаривается с драконом. Смешное сравнение, учитывая, что рыцарь был едва ли не хуже дракона. Осталось только закрыть мэнор, сохранить портреты и погрузить поместье в сон, чтобы оно дождалось, пока его потомки прибудут в Британию и снова будут здесь жить. И прибыть на слушание. Не так уж и много дел... Гарри после его отказа довольно быстро ощутил разливающуюся по телу холодную ярость. "Никуда я уйти вам не дам, лорд Малфой", — ему очень сильно хотелось перехватить Люциуса за руку и не отпускать, наслаждаясь выражением паники на породистом лице. Но доводить лорда до истерики в его планы не входило. Кто знает, на что способна загнанная в угол крыса? Нет, конечно, Люциус ассоциировался у него с более благородным животным. Что ж, он отпустит его. Но далеко уйти не даст. И Гарри кивнул, провожая Малфоя взглядом. Перед самым порогом Люциус чуть запнулся, но быстро выпрямил спину: видно было, что он сильно сдал, но не собирается отказываться от прежних амбиций. Сломать его будет не так-то просто. И тем сильнее Поттеру этого хотелось. Стоило остаткам пороха развеяться, Гарри связался со своим отделом в министерстве. — Напишите от моего имени ходатайство в Визенгамот. Укажите, что я прошу заключить лорда Малфоя под стражу ввиду того, что он может повлиять на ход процесса, — распорядился он, после чего довольно улыбнулся снова. Суд ему не откажет. Безопасность и удобство следствия над бывшими Пожирателями Смерти — прежде всего. И ему не отказали. Уже перед судом они увиделись на предварительных слушаниях. И несмотря на отказ, здесь Гарри Поттер был, как ни удивительно, ещё увереннее в себе. Благородный лорд Малфой за эти пару недель наверняка успел прочувствовать на себе все прелести содержания в тюрьме и припомнить, чего стоило ему освободиться в прошлый раз. Для того, кто на свободе привык ко всему лучшему — и еде, и вину, и любым развлечениям — отречься от всего будет сложно. Навещать его в эти две недели Гарри не торопился: во-первых, знал, что увидятся здесь, во-вторых, не хватало ещё унижаться и чего-то выпрашивать. Нет. Он должен мягко — или жёстко — натолкнуть на решение в свою пользу. Люциуса привели в его кабинет; с прошлого раза он похудел ещё сильнее и заметно хромал. Да, это было не так уж приятно видеть, но кто в этом виноват, кроме самого своевольного Малфоя? Он виноват в том, что закончит дни или в самой страшной тюрьме, или в его руках. — Садитесь, — приказал Гарри и отпустил двух стражей-авроров. — Не устаёте упорствовать, лорд Малфой? В этот раз молчание вас не спасет. И ложь не спасет. И даже высокое покровительство, на которое вы рассчитывали. Я знаю, с кем вы пытались связаться. И, уверяю, у вашего патрона сейчас достаточно проблем помимо заботы о вашей драгоценной шкурке. Мы объяснили ему это доходчиво. Но я буду добрее. Я дам вам ещё один шанс. Предложение все ещё в силе, лорд Малфой. Гарри остановился и оценивающе посмотрел на него. Круги под глазами, уставший и истерзанный вид. Впрочем, он за всей этой работой сам выглядел не намного лучше. Но у него были слава, деньги, ореол героя. А Малфой? То ли ещё будет в Азкабане? — Учитывая ваше слабое здоровье, долго вам в тюремной камере не протянуть. Неужели честь настолько дороже, Люциус? Но ведь это не так. И мы оба знаем, сколько раз вы ею поступались, — продолжил Гарри. — Выйти оттуда подкупом или обманом я не позволю. Вы же понимаете, что в случае отказа я стану лично за этим следить? Хорошо, вы колеблетесь. Странно. Мне казалось, вам так дорога семья. Представьте, каково придется Драко, если в ответ о судьбе отца придется рассказывать, что он отбывает тюремный срок? Что касается жёсткости моих условий, то они всецело будут зависеть от вас. От того, как вы станете себя вести. Подумайте. Неужели так хочется умереть быстрой — и довольно страшной смертью? Вы знаете меня. И мои силы. И, кажется, когда в прошлый раз вам делали предложение такого рода, вы не задумываясь выбрали сторону. Но Малфой молчал. Арест, отьем палочки и перемещение из уже почти закрытого мэнора в нижние казематы Азкабана не стали для него неожиданностью, учитывая ярость, которую маг почувствовал почти что спиной. Удивительно, что у него в принципе оказались хотя бы пара часов после визита к Поттеру. Хотя то, что авроры не особо распускали руки при аресте, уже становилось странным — пожирателей ненавидели, а уж главного из них, учитывая, кто был во главе всей этой организации, и тем более. Хотя в самой камере, аристократ понял, что, возможно, его решили добить не физически, а гораздо проще. Дементоры тут должны были проходить нечасто, но почему-то теперь они были тут постоянно, заставляя аристократа находиться в ледяном забытье из-за бесконечного серого ничто, заполняющего эти камеры, от высасывающих все эмоции существ. Стоило ли удивляться тому, что через две недели он выглядел больным, коим вообще-то и являлся на данный момент? Люциус, усаженный аврорами, и без своей трости, которая уже давно не являлась предметом стиля, а, скорее необходимостью, выглядел... жалко. И тем не менее, в нем была видна порода. Та самая, что не хватало многим. Коротко то ли кашлянув, то ли усмехнувшись, он выпрямился на стуле, рассматривая сидящего перед ним аврора. Как все еще равного себе, без тени почитания. — Когда мне в прошлый раз делали... "предложение", мне было едва ли семнадцать, и я очень хотел жить, мистер... Поттер. И если это мое дело лежит на вашем столе, то удивительно, как так, зачитав дело, вы не смогли этого понять. Впрочем, я несильно отличался от вас в одиннадцать, когда вам поручили роль Спасителя всего магического мира, разве что условия жизни были чуть различными. Пусть он и устал и еле держался на ногах после заключения в нижних казематах Азкабана, внимательности у него это не отнимало. А вот удар по Драко и упоминание семьи выбили его из колеи. Кажется, за свою шкуру Люциус больше не боялся, а вот семья для него была все еще дороже всего, пусть Поттер и надеялся в скором времени заменить эту привязанность верностью себе. Люциус приподнялся на кресле, поглаживая пальцами подлокотник, и чуть подался вперед, рассматривая лицо героя. — Куда подевался тот гриффиндорский мальчик, для которого понятия честь и семья были превыше всего? Неужто Дамблдор таки сумел его вытравить? Или прочтение его личного дневника, в котором он оставил вас в роли жертвенной овцы, сняло с вас шоры? Блондин улыбнулся. Довольно и в тоже время ехидно, ведь он перед собой видел воспитанника Слизерина, который чего-то хотел... и не гнушался любыми методами, чтобы это получить. Они ведь оба понимали, что заключение под стражу — это всего лишь способ припугнуть, куда бы Малфой делся, учитывая его состояние, пустые счета и то, что это обеспечивало жизнь его семье? — Вы ТАК сильно меня желаете, что не остановитесь, правда, мистер Поттер? Люциус откинул голову, прикрыл глаза, сглатывая и выдыхая, устало прикидывая расстановку сил. Как скоро Поттер достанет до Драко и Циссы? И что будет делать, если так случится? — Я требую внесения в договор пункта о том, что в случае моей смерти договор не будет переведен на кого-либо из моего рода и все условия будут считаться выполненными на мне. Если внесете, то я согласен. Кажется, его будущий пленник совершенно не планировал, в отличие от Гарри Поттера, жить долго и счастливо и радовать своего будущего хозяина. А вот кто из них окажется прав — это еще вопрос. В этот раз на лице Гарри Поттера не возникло ни тени улыбки. Ответный взгляд был не менее холоден. На дне глаз блеснули еле заметные холодные огоньки. Малфой сопротивлялся, и это было скорее удивительно, учитывая его нынешнюю слабость. Да, порода в нем была видна, и именно этого хотел Гарри. Он мог бы заполучить любого сколь угодно хорошо вышколенного слугу, который исполнял бы его прихоти, но лорд Малфой — тот, кто был Лордом Малфоем — будет лишь у него. В его руках. — Считайте это моей маленькой прихотью. Герою простят и большее. Люди не глупцы, лорд Малфой, и знают, что идеальных героев не бывает, — тут Гарри позволил себе расслабиться и отпить из стакана; чай по цвету напоминал коньяк. — А уж такую мелочь, как желание заполучить в свою власть бывшего преступника, простят тем более. Если это будет предано огласке, конечно. Но оно не будет. Конечно, они вместе этого не хотели. Быть может, Гарри и похвастается своим рабом... Когда-нибудь потом, позже. Он отпил из стакана снова, поднял взгляд на Малфоя. — Разумеется, я не остановлюсь, — тут и в этом кабинете он мог признаться честно, не боясь ничего. — Никто другой мне не нужен. Это давно можно было понять, Люциус. Это мы укажем отдельно. С этими словами Гарри поднялся и достал палочку. Подошел ближе и начал ритуал. Действо заняло не так много времени. Из кончика палочки вырвался светлый холодный луч, который мягко объял всю комнату. — Протяните вашу руку и поклянитесь служить мне телом и душой, Люциус. В свободной форме. Много слов здесь не требовалось; это была древняя магия, которая, быть может, прочитала бы согласие или несогласие лорда Малфоя и без лишних слов, но Гарри хотелось услышать его признание и оставить последнее слово за собой. Следом оставалось лишь провозгласить себя его господином. — Поклонитесь мне, Люциус, — и он надел тонкую цепочку, которая змейкой обвилась вокруг его шеи, быстро делаясь невидимой. На первый взгляд ничего особенного не произошло, и никто не заметил бы перемены. Это и понятно. Это было совсем не то, что Империо, заметное с первого взгляда. Личное рабство не отнимало волю полностью. — Кажетесь не слишком воодушевленным, лорд Малфой, — сказал Гарри почти насмешливо. — Неблагодарно с вашей стороны, учитывая, что и для раба в договоре присутствуют свои выгоды. Вы ведь никогда не были особенно сильным магом. Верно? А Люциус не удивился бы, даже если бы главный аврор хлебал бы коньяк на рабочем месте. А учитывая его внешний вид — так тем более. Поэтому просто улыбнулся, самыми уголками губ, в ответ на выпад героя о "служении душой". — Да что ж вам покоя-то не даёт моя душа. Нет бы просто тело, так и вы туда же. Фетиш какой-то. Однако магия напоминала о себе покалыванием, и Люциусу пришлось вытянуть руку — кстати, ту же, на которой была метка, таким образом давая понять, что особых различий между Гарри и Лордом он не видит. Даже рукав робы закатал, обнажая посеревшую от последних двух недель, и бывшую мраморной ранее, кожу и вытягивая руку, сжатую в кулак. — Клянусь служить тебе телом.... — тут случился горестный вздох и Люциус насмешливо закатил глаза, — и душой. Будто бы одолжение сделал, ей-богу. А вместо поклона с его стороны последовала лишь издевательская полуулыбка, И вот сидящий Люциус склоняет голову перед Гарри. — Надеюсь, так достаточно? Змейка неприятно захолодила кожу и будто бы впиталась в нее. Зеркал у Поттера в кабинете не было, но Люциус искренне понадеялся, что она действительно стала невидимой, тем более что за дверями уже стучали ботинками Авроры, идущие за ним. — Ну, вот такой уж я неблагодарный, лорд Поттер. Надеюсь на ваше прощение. А что до силы... был. Пока Вы не встали на моем пути. Что до последних слов — то он имел в виду то, что пока годовалый малыш не убил и не развоплотил Лорда, да так, что ему пришлось "пить" своих слуг магически. Сразу после этого конвой из Аврората вернулся, и начались предварительные слушания. К счастью Гарри, хотя и не без горячих споров и возражений, ему удалось убедить Визенгамот и лично Скримджера в том, что бывший лорд Малфой безвреден и, находясь в его руках, никому зла не причинит. Скоро они могли отправиться назад, в Блэк-мэнор. В этот раз Гарри Поттер праздновал победу.