Мой раб Люциус

После потрясений жизнь входила в прежнее русло, в дом вернулась жизнь, и Поттер заметил, как даже сейчас Люциус находит время, чтобы заняться подготовкой к празднеству. Тот был непреклонен, несмотря на бесконечные уговоры поберечься и не напрягаться, а под конец огрызался. — Если ты устал и тебе тяжело будет проводить званый вечер, можем его перенести на попозже, когда малыш родится. Наивный, он еще не знал, что с рождением малыша времени станет ещё меньше. У Люциуса опыта было больше, он помнил, чего стоили первые годы жизни Драко, а потому отказывался. Поэтому нескольким лучшим друзьям были высланы приглашения, а домовые эльфы без устали наводили лоск на дом, сад и все прочее, что, по мнению Люциуса, могло бросить тень на высокий род Блэков. Закупались лучшие продукты, было тщательно продумано меню и развлечения, лестницу украшали яркими тропическими цветами и фруктами, свод высокой гостиной был зачарован под бездонное ночное небо, в котором плавали освещавшие празднество звезды. — Люциус, это уж слишком! — простонал Гарри, когда услышал, как со стороны главного зала доносится павлиний крик. И точно, несколько ярких птиц красовались на насестах, временами перелетая с одного места на другое. — Когда наступит лето, а ещё лучше — сразу после праздника пусть эти птицы переселяются в сад! Но зато теперь и главный зал, и гостиная, и парадная лестница утратили прежний оттенок вековой мрачности. Украшения поражали воображение, но оставались не слишком вычурными. Вкусу Люциуса можно было доверять, так что Гарри понял, что сам никогда не справился бы со всем этим. Раздающиеся трели со стороны зачарованной арфы были негромкими и сдержанными, и не отвлекали внимания от торжества. В означенное время от портного принесли новое платье, в этот раз серебристое, пышные складки начинались сразу под грудью, и совершенно не скрывали животика. — Но ты, если хочешь, можешь выйти в мантии. Тем более, что мы решили пригласить МакГонагалл. Не боишься за нервы старой леди? Хотя в Хогвартсе она наверняка видела еще и не такое. — С таким пузом только супружеский долг отрабатывать, конечно... Я скоро члена не увижу за ним. Люциус бурчал, но сам только улыбался в сторону, смущаясь от того, как сам льнул к Поттеру, неосознанно подпитываясь магией. Все-таки он был ему нужен... как воздух. И уж конечно, супружеский долг был отработан с концом, и они всю неделю не вылезали из постели. — Ну какое подвенечное... Что ты удумал, Поттер? Тут один бал всколыхнул общество, да тебя с дерьмом смешают, не дай бог ты позволишь себе такое... Да и потом, как всякая уважающая себя леди, я сам ответов на такие вопросы не даю. Придется тебе испросить позволения у главы моего рода! Ай, Поттер, ну ты же меня раздавишь! Не дави так... Сына, пни его... Вечера тянулись спокойно. Пользуясь тем, что Гарри дали время на улаживание домашних дел, Люциус бессовестно пользовался им в своих личных целях, то требовал массажа ноющей уже поясницы, плавно перетекающего в секс, то приседал на уши с покупками и предписаниями, да так что уже сам Гарри сдался и оплачивал то, что он ему предлагал. А Люциусу и нравилось — все украшать, убирать, придумывать что-то новое, создавать приглашения и прочее прочее. И уж конечно, видеть изумленный взгляд Поттера, когда он возвращался с работы. Вот только и день родов тоже приближался — за всеми хлопотами Люциус вдруг понял, что у него остался едва ли месяц, учитывая, что точную дату он не вычислял, и дату зачатия тоже не помнил… Вспомнишь там. Оставалось воспользоваться помощью зала — то бишь Гермионы. Он попросил ее найти целителя, который специализировался на мужских беременностях. Пригласил его днем, когда Поттер был на работе и засыпал его вопросами. Как это происходит, как рожать, как кормить, скоро ли это все будет, есть ли какие-то опасности, можно ли, черт подери, заниматься сексом, и почему его либидо не дает ему спокойно жить, в конце-то концов? — Я будто с цепи сорвался, ужасно. — Ну, во-первых, последние месяцы ребенку нужно много энергии, во-вторых ваш организм перестраивается. Вряд ли у вас были такие широкие бедра раньше, да? — Я думал, что просто… поправился. Люциус смущенно отвел глаза. — Ну и в-третьих, это же и поможет вам родить. Так что не волнуйтесь. Ну и кормить вы тоже сможете сами, что за глупости — у вас организм перестроился, чтобы вы родить смогли, думаете, молока не будет? Можно поискать кормилицу, если вы сами не хотите. Люциус смутился еще больше, поспешно отводя взгляд перед строгим врачом. В конце концов, они договорились, что как только Люциус что-то почувствует, то позовет его, а Гермиона, если Гарри будет на работе, отвлечет его и задержит. — Ты уверен? — спросила она. — Гарри наверняка бы хотел присутствовать при этом. — Ни за что, Гермиона, я бы хотел сосредоточиться на процессе, а не на том, как Гарри ломает дверь и орет в доме от ужаса за меня. Да и потом, мне бы не хотелось, чтобы он охладел ко мне в постельном плане. Ну, по-крайней мере, я бы точно охладел от такого зрелища. Гермиона хихикнула и согласно кивнула. Заговорщики расстались. В вечер празднества, когда платье принесли, Люциус улыбнулся. — Волнуешься за мадам МакГонагалл? Если пожилая леди согласилась на подобное, видимо, она готова к этому зрелищу. Да и, честно говоря, мне уже сложно носить брюки. Неудобно. Я даже подумаю над тем, чтобы платье стало моей постоянной одеждой… Такая возможность у него, конечно, была, но в основном, носили такое в странах, где еще соблюдали традиции Младших и Старших мужей. Британия же уже понемногу забывала о подобном. — Кстати, ребенку нужны будут крестные. Гермиону я уже позвал. Но крестных должно быть две пары. Как насчет Невилла? Он взглянул на одевающегося хозяина, сидя на своем пуфике и пытаясь надеть сережки, сердясь, что они не защелкиваются. И уткнулся ему в живот, когда он подошел помочь. — Я уже устал от собственной беспомощности, ей-богу. Как же это сложно! Люциус поднялся, разминая ногу в балетках — каблуки сейчас были явно не его обувью, и, кивнув, позволил себя вывести к гостям. Вечер в самом начале шел чудесно. От еды, до разговоров, от общих занятий и даже развлечений (Гарри-таки вытащил Люциуса на танец, неловко вальсируя под комментарии Гермионы и смех самого Люциуса и МакГоннагал), до воспоминаний детства, когда порядочно захмелевшая профессор припомнила Люциусу все его проделки в школе. От его поцелуев в коридорах до разведения в туалетах острых тупеоков, отчего каждый, кто садился на унитаз, был вынужден носиться с безумно жгущим задом. — Ему это казалось смешным, вы представляете! Хорошо, до преподавательского туалета не добрался! — Мы просто дверь открыть не смогли… — буркнул красный как рак Люциус, ковыряя свой фруктовый десерт. — А сколько раз мы застукивали вас после отбоя не спящим, вместе с вашими…возлюбленными? — Ну профессор! Не стоит, я умоляю вас! — Да-да! Я еще помню, какой популярностью вы пользовались, мистер Малфой! Судя по взгляду Гарри, каждый такой факт со стороны профессора сулил его супругу тщательную работу ртом или задницей, так сказать, чтобы помнил, кто его лорд и господин. В конце концов гости, конечно, разошлись. Павлины оказались тут же выдворены в сад домовиками, а Люциус приобнят своим лордом, и почти что закинут на плечо, под его возмущенные вскрики и требования поставить на место. Или нет, не ставить, но хотя бы нести поаккуратнее! — Ну так и сколько же их было? — бесцеремонно уточнил Поттер, ставя свою леди у кровати и заставляя наклониться, упираясь руками в кровать, задирая полы платья и рассматривая белую спину и аппетитный зад. — Я же лучше них всех, правда? Ну? Первый шлепок, как то, как скоро и бесцеремонно он вторгся в тело, что уже привыкло и желало этого, заставило Люциуса протяжно застонать. И еще много много раз уверять лорда Поттера, что он лучший, единственный и он мечтает только о его члене. Сначала на кровати, потом в ванне, куда Люциус пошел смыть макияж, а Гарри решил опробовать тот самый баллон с смазкой, а после еще разок, когда он увидел, как Люциус переодевается перед сном в кружевное неглиже, и решил, что его члену срочно нужен чей-то теплый рот. — Кажется, не только я превращаюсь в маньяка, да? Это Люциус только стер с себя следы смазки и остатки семени, тщательно вылизав член своего Господина и доползя до подушки, рухнул в нее. — Ты маньяк, Поттер… И я еще не решил, нравится мне это или все же нет! Врал, конечно. Ему точно так же сносило голову, как и Поттеру, да и ощущение было, будто бы они превратились в кроликов. Но и служебные дела Поттера ждать не могли. Поэтому им приходилось разлучаться, а в дни, когда шли последние суды над прислужниками Темного Лорда, Гарри и домой приходил за полночь. Правда, в один вечер он зашел, чуть не пританцовывая и посмеиваясь над ошарашенным Люциусом, что даже книгу отложил в сторону, посматривая на письмо в руках Поттера. — Что это такое и почему ты так странно себя ведешь? — Ваш отец, леди, дал соглашение на нашу помолвку. Так что теперь ты от меня никуда не денешься. — Что? Ты сошел с ума, дай сюда… Люциус вырвал из рук Поттера письмо и в растерянности вчитался в строчки… Глава Рода Малфой дает позволение… Люциуса Малфой… и свое благословение… и даже обещает приданое в размере… — И ты что ему пообещал за это, а, засранец? Ты ему угрожал, Поттер? В руках Малфоя появилась очередная тарелка, но дальше двух дело не зашло, особенно когда уставший Люциус уперся ладонями в поясницу. — Твое счастье, что я бегать с таким пузом не могу! Я с тобой после родов расквитаюсь! Гарри тоже счастливо улыбался, кружа вокруг своей вредины, аки акула, опасаясь возникновения в его руках его какого-нибудь предмета, который можно метнуть в его, Поттера, бестолковую голову… В общем, чем не семейная идиллия? Ну, почти семейная и почти идиллия. Поэтому когда однажды утром, уже проводив Гарри на работу, Люциус понял, что у него по ногам однозначно что-то течет, причем вовсе не похожее на смазку, он только собрал остаток нервов в кулак, и послал записки Гермионе и целителю. Пусть задержит его, если тот вдруг почувствует что-то неладное, а он… постарается сделать все быстро. — Кричер? Необходимо привести сюда того целителя, помнишь? И закрыть мэнор от всех. Особенно от Лорда Поттера! Старый Кричер взглянул на морщащееся лицо Люциуса и вдруг понятливо закивал. — Кричер все сделает, лорд Люциус, все сделает, не волнуйтесь! Мы очень ждем маленького наследника! Кричер все сделает… — Ну хоть кто-то в этом доме меня слушается… Да, чуть позже, уже в кровати, Люциус материл Лорда Поттера на чем свет стоит. Клялся и божился, что больше и на милю его к себе не подпустит. Старался слышать колдомедика, а не то, как у него у самого хрустят кости, и в ушах стучит кровь, пока его жалобные стоны отражаются от стен. Пока наконец колдомедик не вручил ему возмущенно пищащий сверток с темным пушком на голове, позволяя домовикам убрать все то, что осталось после родов. — Ну понятно, и тут Лорд Поттер испортил Малфоевскую породу. Ну хоть глаза-то у тебя будут мои, малыш? Люциус, взмыленный, уставший и чувствующий, будто по нему проехались трактором, не мог поверить. Вот. Все. Все закончилось. Его сын у него на руках, а его отец… — Боже... Гарри... Кричер! Можешь открыть дом. И отправь леди Гермионе и Лорду Поттеру записки — у нас родился наследник Поттер-Блэк. Колдомедик только улыбнулся, собирая инструменты и посматривая на мать и дитя. Дитя, кстати, уже кряхтело и весьма недовольно намекало на то, что было бы неплохо его покормить, чем Люциус и занялся, улыбаясь до самых ушей, словно дурной… — Ну что ж... Осталось еще три раза сходить за подобным чудом — и все... — Три раза? — Колдомедик чуть свою сумку не уронил. — Я хочу девочку. А у лорда Поттера три рода... так что да. Еще три раза. Хорошо, что Гарри не слышал и не видел этого зрелища, иначе даже ему с его тренировкой и выдержкой боевого мага стало бы дурно, а то и вовсе настиг бы инфаркт. Что же Гарри делал в этот момент, когда Люциус только знакомился с произведенным на свет наследником? Этот день у него мало того, что выдался не самым легким из-за отголосков скандала, которые все еще витали в Министерстве Магии и мешали работать спокойно, так еще и в собственный дом Гарри не пустили. Да, вот так. Он сперва долго пытался открыть дверь при помощи все более громкого и уверенного "Алохомора!", затем (что за чушь — не попасть в свой собственный дом?) решил, что палочка сломалась или была подменена. Но стоило потренироваться в любых других заклинаниях — и нет, они все еще действовали. Тогда он вернулся на крыльцо и бешено заколотил в него кулаками, дозываясь хоть Кричера, хоть Динки, хоть самого Люциуса. Единственным и вовсе не обрадовавшим его ответом стал ворчливый голос старого домовика, отозвавшегося сварливым "Мистер Люциус просил вас не пускать, пока все не окончится!" — Кричер, драклы тебя загрызи! Ты можешь сказать, что случилось? На особняк напали? Нужна подмога? — Вы же знаете, что я не могу говорить про это. Мистер Люциус не... Всё, всё, я ухожу. А то он разозлится. И шаркающей походкой тот, судя по звуку, удалился. — Прекрасно. Просто великолепно. Меня не пускают в собственное жилище, — пробурчал герой магического мира, присев на ступени. — Что прикажете делать? А тут, как назло, магия, которая на время раздвигала пространство между двумя соседними домами, чтобы дать место появиться Блэк-мэнору, снова заставила пространство схлопнуться, решив, что если хозяин за это время так и не вошел, то нечего ему больше здесь делать. И Гарри буквально вывалился из ниоткуда на тротуар перед зданиями под адресами Гриммо, 10 и Гриммо, 14, прямо под ноги удивленным прохожим. — Кошмар! Смотрите, куда идете, молодой человек! — Да он же пьян! Гарри присел на бордюр, который отделял край газона вдоль улицы. Просто так сидеть, ничего не делая, ему показалось скучно, и следующие полчаса прохожие могли наблюдать мерившего этот кусок тротуара шагами мрачного мужчину в длинном черном плаще. Постепенно он начинал догадываться, в чем дело, но подтвердить свою гипотезу пока что не мог ничем. Довольно скоро ему пришло на ум, что если Люциус и впрямь вдруг решил подарить ему дитя, то заваливаться в Мэнор голодным и злым — не лучшая идея. Тем более, что он был осведомлен и прогнозах колдомедика и сам знал, что Люциусу вот-вот предстоит родить. Только не ожидал, что это случится так неожиданно. Поев в какой-то маггловской закусочной, Гарри пришел в более благодушное настроение. Являться без подарка к любимому, который явно переживал сейчас сложные минуты, было бы попросту невежливо. А потому Гарри сперва купил дюжины две разноцветных воздушных шаров в подарок будущему наследнику и навестил Гринготтс, чтобы следом подарить кое-что маме малыша. Точнее, папе. Оставалось только ждать и надеяться, что все окончится хорошо, и в нужный момент он не оговорится и не схлопочет от нервного только что родившего блондина детской бутылочкой по лбу. Так что оставшуюся часть дня ему вновь пришлось нервно топтаться на клочке земли между двумя домами на площади Гриммо. Люди посматривали на него с удивлением. Некоторые даже принимали за продавца воздушных шаров.