Всё сгорает, и ты перегоришь

      Ещё издалека увидев Диму, Шастун почувствовал себя чуть легче. Этот парень действительно помогал ему справляться со всеми трудностями в жизни. Он был одним из немногих, кто принимал Антона таким, какой он есть. Со всеми его загонами, страхами, ошибками и проблемами. Дима был как отдушина в этом городе.       Маленькая, очкастая, занудливая отдушина, которую Антон действительно сильно любил.       — Дядь, купишь пива? — посмеиваясь, просит Шастун, подкравшись к Диме сзади. Тот вздрогнул и резко обернулся, тут же расплываясь в довольной улыбке. Парень в этот момент сидел на бордюре, обнимая колени руками.       — Дурак совсем? — по-доброму спрашивает он, поднимаясь, и принимает объятия от своего высокого друга, — я ведь просил не пугать!       — Это не моя вина, что ты так легко пугаешься, Дим, — смеётся Антон и, не разрывая крепких объятий, чуть-чуть поднимает Позова. Кажется, они вечность не виделись, (а на деле лишь две недели).       — Иди ты, мелочь! — в ответ смеётся Дима, зная, как Антону не нравятся шутки о его возрасте.       Шастун был младше его на целых пять лет: Позову уже двадцать один, он учится в медицинском институте, давно позабыв о школе. Кстати говоря, окончил он её с золотой медалью. Антон же оставался шестнадцатилетним раздолбаем, любящим меланхоличные фильмы и громкую музыку.       Дима разрывает объятия и вскидывает рюкзак на плечо, небрежно его отряхивая. Выглядел он чуть замученным и уставшим: небольшие синяки под глазами, лёгкая небритость, мятая одежда и привычное, слегка тоскливое выражение лица.       — Это кто ещё из нас мелочь? — демонстративно сгибаясь, чтобы быть на уровне лица Позова, отвечает Шастун. Тот сразу хмурится и, продолжая улыбаться, легонько бьёт друга в плечо.       — Один, один, — бросает Дима и, неловко посмеиваясь, добавляет: — Пошли купим попить, жара просто невыносимая.       — Так, вопрос остаётся открытым: ты купишь мне пиво? — спрашивает Шастун, теперь уже без шуток и сарказма, — и сигареты у меня кончились! Я уже несколько дней просто умираю.       Поймав на себе осуждающий взгляд Димы, Антон поднимает руки вверх в «сдающемся жесте» и неловко смеётся. Он даже делает небольшой шаг в сторону, чтобы в случае чего до него нельзя было дотянуться.       — Чего? Ты обещал докупать мне сигареты, если будет нужно! — в своё оправдание восклицает парень и улыбается, замечая, как Позов закатывает глаза.       — Я не возражал, — пожал плечами он, меняясь в лице и подтягивая рюкзак на плечо, чтобы было удобнее, — деньги-то с собой?       — С собой, конечно, — Антон вытащил из кармана несколько сотен и протянул другу, — так что насчет пива?       Шастун всегда был благодарен Позову за то, что тот почти без лишних причитаний покупал ему, что нужно. Здорово иметь взрослого друга, который всегда может помочь, в случае чего.       Вспомнив своих бывших одноклассников, которые частенько покрывали матом кассирш, не продавших им алкоголь и сигареты, настроение у Антона стало ещё лучше.       — Но ты же помнишь, что я…       — Что ты против! — перебил его подросток, — да, Позов, не будь занудой, — и замахал на него рукой, жмурясь и мотая головой.       — Ну и чёрт с тобой, — бросает Дима в ответ и, не сдерживая улыбки, продолжает: — такой завал в институте… эта тупорылая сессия меня доконает.       — Ты же всё знаешь, я уверен, — Антон лишь раз хлопнул Диму по спине, пытаясь поддержать, — отвечаю, закроешь всё на отлично, не парься.       — Всё бы отдал, чтобы быть таким же уверенным в этом.       Друзья ждут зелёного цвета на светофоре, переходят дорогу и, забежав в магазин, идут в сторону алкоголя. В помещении прохладнее, отчего желание уходить напрочь отпадает.       — Кстати, батя уедет сегодня в ночь; это намёк, если что. Ты же знаешь, что он редко выходит в ночные смены. А значит, такой шанс упускать нельзя!       — Он меня и без того не любит, лучше не рисковать, — задумчиво говорит Дима, передавая пару бутылок пива Антону.       — Ой, да ладно тебе, прекращай, — спорит Шастун, хотя в глубине души знает, что Позов снова прав, — посидим ночью у меня, а ты утром на электричку сядешь. Я тебя провожу, если успею до Андрея.       Дима в ответ неоднозначно пожимает плечами, то ли соглашаясь, то ли нет. На лице его какое-то печальное, слегка встревоженное выражение.       Дима не всё знал об отношениях Шастуна со своим отцом, однако, догадывался; кажется, только раз Антон позволил себе написать Позову после очередной драки с родителем; тогда ему очень нужна была компания. Хотя бы на час или два. Лишь бы не оставаться наедине с собой и своей болью. Тупой, ноющей, не желающей уходить… болью.              — Антон, ну почему ты не пойдёшь и не снимешь побои? — ошарашенно всматриваясь в заплаканные зелёные глаза, шептал Позов.       — Он не тупой, Дим! Он бьёт так, чтобы… следов не было видно… или не было заметно… — заикаясь, отвечал Антон, сидя на бордюре.              Тот вечер тоже был одним из ключевых в дружбе с Позовым. Именно тогда Шастун решил для себя, что Диме необязательно знать о таких вещах. Пусть не волнуется лишний раз; «и без того в его жизни полно дерьма», — думал Антон.       

***

      Уломать Позова сбиться со своих планов всегда занимает много времени. Конечно, тот ворчал и отнекивался, однако, по итогу они оба в комнате Антона. На часах 02:33, а рядом с друзьями валяются уже пустые бутылки от пива.       — Думаешь, вольёшься в коллектив? — неожиданно спрашивает Дима после долгого молчания. Антон невольно вздрагивает и задумывается, поворачивая голову на Позова. — Ты же и в своём классе не со всеми ладил.       — Ну как не со всеми, — тихо смеётся Шастун, — я просто ни с кем не общался.       — Тем более, — тон Позова был серьёзным; он повернулся на Антона, в ожидании вглядываясь в его лицо, — не можешь же ты и в этой школе просто существовать.       — Да чего ты… — Антон сел, чуть сгорбившись, и увёл глаза в окошко, рассматривая темнеющее небо, — мне кажется, ничего страшного. Десятый же со всех классов набирают, я там не один такой буду. Когда никто никого не знает… удобнее.       Антон старается сделать максимально небрежный тон и говорить уверенно, словно это могло помочь ему убедить себя же в своих словах. На самом деле, он невероятно переживал, и скрыть это было тяжело.       — Шаст, — через пару минут молчания, снова позвал его Позов, — ты же знаешь, что я всё пойму, да? Можешь всегда обращаться ко мне…       Антон поворачивает на Диму голову и благодарно улыбается. Позов лежал на кровати Шастуна, а сам Антон на полу, подложив под голову подушку.       — Конечно, — отвечает он, — и ты тоже… пожалуйста, обращайся ко мне.       Дима бодро кивает и тихо смеётся, а Шастун в ответ даже не улыбается.       Он знает: Дима хоть и выглядел невероятно спокойным и рассудительным, был ничуть не лучше него.              Позов учился в медицинском институте, все свое время тратя на учёбу и зубрёжку. Изредка он встречался с Шастуном и, гуляя, жаловался на институт. Они, конечно, часто списывались и говорили по скайпу, но это всё не то. Это не живые встречи, в которых парни зачастую делились чем-то откровенным, поддаваясь «интимной» обстановке и настроению.       Правда, сам Дима чаще только слушал и помогал выбраться именно Антону.       Он редко что-то рассказывал о себе. А если это и происходило, то быстро заканчивалось. Позову каждый раз казалось, что Шастуну неинтересно. Антона же это каждый раз обижало, как в первый; однако, давить на друга, заставляя делиться чем-то сокровенным, он не планировал.       «Нужна будет помощь, — сам расскажет», — решил Шастун.              — Даша совсем отвечать перестала, — вдруг делится Дима, пялясь в экран своего телефона, — честно говоря, не думаю, что наши отношения продолжатся. Кажется, всё идёт к финишной прямой.       — Это так плохо? — осторожно спрашивает Антон, следя за поникшим настроением друга, — тебе же было с ней тяжело.       — Ну четыре года не маленький срок… я не знаю, — слабо возражает Дима, приподнимаясь на локтях, — я к ней уже как-то привязался.       — Понимаю, конечно, но вспомни своё лицо, когда она предлагает тебе встретиться. Даже оно говорит о том, что Даша не твой человек, — спорит Антон, всматриваясь в окно. Он жил на третьем этаже и прямо перед его комнатой возвышалось дерево, слегка перекрывая обзор.       — Может, ты и прав… — задумчиво ответил Дима через несколько секунд и снова упал на постель.                    Время летело незаметно, и когда нужно было прощаться, друзья очень долго стояли около подъезда, обнимаясь. Так долго, что стало чуть-чуть неловко. Антон вышел на улицу в домашних шортах и футболке, напряжённо скрещивая голые руки на груди. Дима всё ещё не привык к пустым запястьям парнишки.       — Давай я всё-таки провожу тебя, — в очередной раз предлагает Шастун, но в ответ получает лишь упрямое выражение лица.       — Не рискуй, сиди дома. Скоро всё кончится, а там уже и нагуляемся, — улыбнулся Дима, отходя от Антона, — закрою сессию и оба будем свободны!       Стало невероятно тоскливо. Сразу, как спина товарища скрылась за домом, Антон почувствовал себя донельзя одиноким. Теперь он один. Даже в дом возвращаться тошно.

***

«По ту сторону экрана»

      Заварив себе кофе и забравшись в постель, Антон тщательно обдумывал, чем себя занять. Смотреть сериалы не хотелось, ленту листать надоело, об учёбе и книгах он не задумывался.       Телефон вдруг завибрировал. Антон, усмехнувшись, пробежался глазами по сообщению от Позова: «в электричке я, к счастью, один». И затем, напечатав короткое «везунчик», полез в глубины интернета искать первую переписку с Димой. Кто бы мог подумать, что в анонимных беседах сидят не только извращенцы, разводящие подростков на интимные фото, но и вполне адекватные люди.       К сожалению, зачастую очень одинокие.

Анонимный чат. Собеседник найден. Общайтесь!

Вы: я так заебался 03:36

Я тоже 03:36       Антон, не пытаясь сдерживать улыбку, прочитывал знакомую переписку. На самом деле, после Позова он почти забросил анонимные беседы. Дима был первым и последним человеком, с которым общение затянулось на более длительный период, чем два-три дня, (как это обычно бывает).       Говорить Позову о том, что под маской анонимности Антон искал парней не для дружбы, он не стал.       Впрочем, Позов с Шастуном появились в жизни друга друга в самый нужный для них момент, (и, кажется, в последний).

Вы: да ты можешь всё что угодно тут рассказать какая разница? 03:49

Дед болеет смертельно Он последний, кто у меня остался 03:52       Их обоих мучило это внутреннее «что-то»; и они оба смогли помочь удержать друг друга на поверхности, не дав утонуть в пучине меланхолии и боли.

Вы: это так ужасно… 03:53

Да забей 03:56       Когда Антон почувствовал себя обязанным рассказать что-то важное и серьёзное, он нашёл лишь одно. То, что не давало ему покоя с самого детства.       Это был тот день, когда Антон почувствовал, как всё внутри сжалось. Тот разговор, наверное, был одним из самых откровенных в его жизни. С матерью он никогда ничем подобным не делился, даже в мыслях такого не представлял. А про отца и вовсе думать не стоило.       Когда Дима завёл тему о толерантности, Антон почувствовал, что это единственный шанс сказать о волнительной теме вслух. Тогда парень быстро напечатал «а мне наверное парни нравятся» и отбросил телефон в сторону.       Ответ прилетел почти мгновенно, но Шастун долго не решался прочесть. Однако, любопытство победило и, схватив телефон, он увидел только: И что? 04:08

Вы: как что?

мне не нравятся девушки 04:13

             Честно говоря, признаваться было ужасно страшно. Найти в анонимном чате такого хорошего и интересного собеседника, не повернутого на интиме и не давящего морально, дорогого стоит. Поэтому, наверное, Антон нервно добавил к последним сообщениям:

хотя нет, нравятся я не уверен 04:14

      Тем более, появилось в груди какое-то странное чувство, словно этот человек, по ту сторону экрана, уже был кем-то родным.       Антон с непривычным волнением наблюдал за долгим «печатает», ожидая ответа.        Да я с первого раза понял Просто не вижу проблемы, не парься 04:15              Шастун заулыбался, как умалишённый. Ему так захотелось обнять этого незнакомца, сказать ему спасибо и продолжить общение… и к счастью, так оно и вышло.       И Антон был чрезмерно благодарен ему за это.       

***

      28 июня.       Лето тянулось донельзя скучно. Жара стояла невыносимая, отчего Антон днями валялся на кровати, не в силах заставить себя что-либо делать. Единственным более или менее «интересным» событием стал перевод в новую школу в конце июня.              Волнение сдавливало, но Антон, как он сам считал, хорошо с ним справлялся. На слегка трясущиеся руки внимания он не обращал. Снарядил пальцы кольцами и теперь, крутя их под столом, внимательно слушал директрису.       Елена Владимировна, (так её звали), задавала типичные вопросы об увлечениях, тут же сообщив, что в школе открыта команда по волейболу. Антон же на все предложения женщины улыбался и пожимал плечами. По итогу, сразу внеся мальчика в списки универсального класса, его отпустили.       Отец Шастуна, всё это время внимательно следивший за разговором сына и директрисы, молчал и вылетел из кабинета сразу, как подвернулась такая возможность.       — Прошу прощения, — спохватился парень и вышел вслед за ним, — пап, подожди меня, не беги… — пробурчал Антон, догоняя мужчину и равняясь с ним.       — Какая же ты мразь, Антон, — вдруг рявкнул он, — тебе было не стыдно слушать о том, какой ты тупой? Тебя не могли ни на один профиль определить! Универсальный класс… это его так обозвали, чтобы детей не обижать! Таких же тупорылых, как ты сам.       — Всё же в порядке, — пожал плечами Шастун, украдкой поглядывая на раздражённого мужчину, — чего ты заводишься-то? Директриса приятная… и я ей понравился, кажется.       — Понравился он ей, ну да. Кому ты понравишься? Не льсти себе!       Андрей никогда не думал о том, какую боль могут причинить его слова сыну. Он хотел таким образом подстегнуть мальчика лучше учиться, работать над собой, но всё выходило в точности наоборот. Антон только больше загонялся, и без того имея далеко не лучшую самооценку.       Как там это называется? Блядское воспитание «от противного».       — Зато здесь будет легче… — ответил Шастун, не подумав.       Отец остановился перед лестницей, когда Антон уже спускался, и взглянул на него так, словно тот только что признался в жесточайшем убийстве. Кажется, он даже зашипел от злости. Антон же, не разворачиваясь, продолжил быстро бежать по лестнице вниз.              Больше Шастун не пытался противостоять ругательствам отца; ехать в машине было тяжело скорее физически. Удивительно, как другие люди вообще осмеливались туда садится. Пахло спиртом и дешёвыми сигаретами, от которых тошнило даже Антона. Поэтому, только добравшись до квартиры, он быстро спрятался в своей комнате и распахнул окно, впуская в помещение как можно больше свежего воздуха.        Уже позже, когда стало вечереть, Антон дождался, пока мужчина уснёт и тихо вышел из квартиры; даже если его пропажа обнаружится, ничего нового с ним не произойдёт, поэтому бояться ему нечего.