Recursion

Десятое октября, 2013 — [18:03] За пределами Аркадии Бэй, Орегон Установка взрывчатки была относительно простой, но не быстрой. Мы не торопились, чтобы убедиться, что они все безопасны, нормально установлены и хорошо спрятаны. Мы проверили и перепроверили всё детали, и через час мы были полностью довольны. К счастью, пока мы были там, ни с какими проблемами мы не столкнулись. Наверное, потому что проблемы поджидали нас у пикапа. — Вы, блять, издеваетесь? — бормочет Хлоя, с негодованием смотря на дом на колёсах, блокирующий выезд её машине, и на мужчину, облокотившегося на него. — чего тебе, Фрэнк? — Я тут проезжал мимо, и что я увидел? — протягивает Фрэнк, отталкиваясь от стены своего фургона. Бросив сигарету в грязь, он тушит её пяткой и указывает на пикап. — личный дерьмобиль Хлои Прайс. — Я спросила, какого хуя ты хочешь? — рычит Хлоя. — Чего, чёрт возьми, ты думаешь, я хочу, сучка? Я хочу свои грёбаные деньги. Я была бы рада, если бы Хлоя сейчас сохраняла спокойствие, но знаю лучше, что она не станет. Вот почему я ни капли ни удивлена, когда она вытягивает из кармана конверт и машет им перед его глазами. — Они прямо здесь, ублюдок! Три косаря! И это ближайшее место, где ты их увидишь! Может, Фрэнк будет рассудителен? — Мелкая ты сучка! Отдай деньги прямо сейчас! Думаю, нет. — Отсоси, Фрэнсис! Может, мне стоит разрядить эту ситуацию? — Да? Как насчёт того, чтобы я сломал тебе к хуям руку и забрал их! Слишком поздно. Глаза Хлои злобно загораются, и её пистолет нацелен на Фрэнка до того, как я успеваю сказать хоть слово. — Попробуй, блять, бесхуйный! — О, снова делаем это, да? — фыркает он. — как насчёт того, что мы перейдём сразу к части, где ты пугаешься как сучка, бросаешь пустой пистолет и отдаёшь мне деньг… Пистолет рявкает, и пуля разбивает боковое зеркало дома на колёсах. — Срань Господня, ты долбанутая сука! Какого хуя ты сд… Следующая пуля хоронится в боковой стене дома на колёсах. Я слышу, как внутри него Помпиду начинает безумно лаять. По звукам похоже, что он сидит в спальне Фрэнка, довольно далеко от прицела Хлои. — Назови меня сукой ещё раз, Фрэнк. Давай, мать твою, рискни. — Ладно! Блять! — подняв руки, Фрэнк делает сознательный шаг назад. — прости! — Ты просишь прощения, — эхом повторяет она. — Да. Я разозлился, но теперь успокоился. Нам не нужно сводить всё дерьмо к этому. Просто убери пистолет, чтобы мы могли поговорить, ладно? — Говори, — бормочет Хлоя, пялясь на него сквозь прицел. Тишина тянется долгую, напряжённую минуту. — ты правда хочешь поговорить? Он выглядит облегчённым. Ему правда не стоит. — Да, я правда хочу поговорить. — Ладно, давай поговорим, — она медленно поднимает предохранитель пистолета обратно. — скажи мне, что ты не забрал её у меня. Он моргает. — Какого хуя это должно зна… Она вновь стреляет. Пуля проносится меньше чем в футе от головы Фрэнка, и он падает на землю, в неверии глядя на Хлою. — Давай попробуем ещё раз, Фрэнк. Скажи мне, что ты не забрал её у меня. — Я не зна… — Даже не смей пытаться меня наебать, — прерывает она. — скажи мне, что этого не происходило, пока мы с Рэйчел были ещё вместе. Фрэнк таращит глаза. — Я… — Скажи мне, что ты не ебался с ней, пока она была со мной! — кричит Хлоя. Следующий выстрел пробивает дыру в шине дома на колёсах и прорывает кровавую борозду в руке Фрэнка по пути. — Блять! — воет он, сжимая рану. — ты, блять, подстрелила меня! — Ещё нет, пока не подстрелила, — огрызается она. — теперь, мать твою, отвечай мне. Он открывает рот, чтобы говорить, но не доносится ни слова. Он, очевидно, боится за свою жизнь (что умно, потому что ему, наверное, стоит) и думает, что верного ответа нет (что также умно, потому что, вероятно, его нет). Секунду спустя он бросает взгляд в мою сторону. — Какого хуя?! Сделай что-нибудь! — Я более чем уверена, что это на тебе, Фрэнк, — говорю я, слегка вскидывая руку, готовая перематывать, если Хлоя зашьёт пулю в какое-либо важное место. Движение привлекает её внимание, потому что она поворачивается и смотрит на меня. — Эй, Макс? — Да? — Ты просто заберёшь это назад, не так ли? — …да, — признаюсь я, после чего добавляю. — прости. — Всё нормально, — вздыхает она, опуская пистолет. — всё равно не очень-то и хотела его убивать. — Уверена? Ты могла бы выстрелить ему в ногу, или ещё куда. — Что, нахуй, с вами обеими не так?! — Завались! — огрызается Хлоя, запуская пулю в грязь между его ног. Фрэнк мудро закрывает рот. — соблазн велик, но я всё равно этого не вспомню. Просто делай, что должна. — Ладно, — я сочувствующе улыбаюсь ей, пусть она и не вспомнит, после чего отматываю время на момент до того, как всё вышло из-под контроля. — …хуя ты хочешь? — рычит Хлоя. — Чего, чёрт возьми, ты думаешь, я хочу, сучка? Я хочу свои грёбаные день… — Отступи, Фрэнк, — прерываю я, вставая между ними. — О, это ты, — фыркает он. — что, в этот раз без пистолета? Я оскорблён. — Мне не нужен пистолет для того, чтобы разобраться с тобой. — Плевать, — он двигается, отпихивая меня в сторону. — съебись с моей дор-омпф! Странно, что никто не ждёт удара в живот. Люди всегда ждут, что кто-то зарядит им по лицу, но с чего мне повреждать свою руку (опять), влепляя Фрэнку в голову, когда я могу вместо этого врезать ему в его прекрасный, мягкий живот? Резко вздохнув, как от шока, так и от боли, он спотыкается спиной вперёд. Я отскакиваю назад, выставляя кулаки. — Мы не ищем проблем. — Да? — рычит он. — что ж, ты, блять, их нашла! — он размахивается на меня так, как может. Один щелчок запястьем тормозит его кулак в воздухе на полпути. Я перематываю на несколько секунд назад, к моменту, когда он ещё двигался спиной вперёд, и пытаюсь снова. — Отступи, — повторяю я. — нам не нужно сводить всё к этому. В этот раз он даже не отвечает перед тем, как замахнуться: я останавливаю время и отматываю обратно к моменту до того, как я его ударила. — …в этот раз без пистолета? Я оскорблён. — Полегче, Фрэнк. Давайте все дружно успокоимся. — Я буду более чем спокоен, как только получу свои три косых! — он смотрит мимо меня, на Хлою. — я хочу то, что ты мне, блять, задолжала, Прайс! — Чего я тебе задолжала? — кричит она откуда-то из-за меня. — вот что я, блять, задолжала теб… Я запускаю перемотку до того, как она успевает вытащить свой пистолет. Пока всё перематывается, мне становится интересно, насколько короче был бы этот разговор без мата. Хотела бы я, чтобы мы могли избежать Фрэнка, но кто знает, как долго он нас ждал? Любая перемотка дольше нескольких минут значит, что придётся вернуться за Хлоей обратно внутрь, а перемотка больше часа отмотает всю взрывчатку, что мы только-только заложили. Проще разобраться с этим здесь. — …в этот раз без пистолета? Я оскорблён. — Давай просто поговорим, ладно? — Нахуй иди, — рычит он, вновь пытаясь отпихнуть меня. Я отпихиваю в ответ. Он замахивается на меня, я останавливаю замах, и весь процесс повторяется. Я ещё пару раз пытаюсь отговорить его, но он не слушает, а я уже слегка запыхалась. Ворча, я возвращаюсь за секунду до того, как он попытался меня отпихнуть, и отпускаю перемотку. Прости, Фрэнк, но у нас на это времени нет. Как и прежде, он не ожидает удара в живот. Сомневаюсь, что мне сошло бы это с рук, будь я взрослым мужиком: он попросту не ожидает, что девочка-подросток так атакует. Но в отличие от первого раза, когда мы это делали, в этот раз я не пытаюсь предупредить его. Я вкладываю всю силу в удар, загоняя кулак прямо в мягкое место под его рёбрами, и вышибая весь воздух с его лёгких. Он стискивает свой живот, складываясь пополам. Как только он сгибается, я делаю шаг вперёд и замахиваюсь кулаком в твёрдом, быстром правом хуке. Есть отличное местечко, прямо на углу челюсти, которое борцы называют «кнопкой». Вокруг неё ходит целый миф, что там скопление нервов, удар в которое мгновенно вырубит противника. Это полная херня. У людей нет кнопки выключения. Забудьте, что вы видели в фильмах: вы не можете безопасно кого-то вырубить. Удар до потери сознания — это очень, очень плохо. Если вы ударили кого-то по голове очень сильно, и противник бездвижно валится на землю, это потому что вы, вероятно, его убили. Но даже если скопление нервов и бред собачий, причина, почему люди в него всё ещё верят, в том, что удар прямо в это место болит пиздецки сильно. По ощущениям это как будто кто-то вытащил ваш мозг, очень сильно его встряхнул, после чего положил обратно вверх тормашками. И Фрэнк определённо выглядит так, пока отшатывается обратно с низким стоном, ошеломлённый, взмахивая рукой перед собой в попытке вернуть равновесия. Я не даю ему шанса найти его. Рванувшись вперёд, я беру его правую руку и крепко прижимаю её поперёк своей груди. Одна из других девушек в боксёрском зале показала мне это: это, наверное, один из самых простых бросков во всём мире, но чёрт, как он работает. Замахнув свою правую ногу вокруг ноги Фрэнка, я упираюсь ею между его ступней и так сильно, как могу, отпихиваю его в левое плечо. Движение упора вбивает мою ногу в заднюю часть его ноги, и его колено мгновенно сгибается. Вдруг потеряв баланс, он не может пихнуть в ответ моему толчку, и верхняя часть его тела направляется туда, куда я говорю ей направляться. В данном случае, прямо в грязь. Он ударяется об землю с тихим «уф», то небольшое количество воздуха, оставшееся в его лёгких, быстро выходит наружу. Внутри дома на колёсах Помпиду вновь начинает надрывно лаять. Прежде чем он успевает даже подумать о том, чтобы отдышаться, я выкручиваю его руку, пока Фрэнк не переворачивается на свой живот с визгом. Убедившись, что его лицо отвёрнуто от Хлои, я безжалостно заламываю его руку ему за спину, прижимаю её одним коленом и склоняюсь к его уху. — Если хочешь жить, ты будешь внимательно слушать. Фрэнк Бауэрс кто угодно, но не суицидник. Он резко вздыхает, вероятно, видя звёздочки в глазах, и нет ни единого шанса, что он сможет высвободиться. С рычанием, он едва заметно кивает мне. — Я разложу всё по-быстрому. У Хлои заряженный пистолет, и она знает о тебе и Рэйчел, — он таращит глаза, и я чувствую, как он напрягается. — сейчас ты определённо не любимый её человек, ты правда думаешь, что провоцировать её — хорошая идея? Он колеблется, после чего слегка качает головой. — Я тоже. Вот почему ты простишь ей долг, чтобы я могла убедить её назвать вас квитами. — Какого х… — Спиши три косых, и сможешь не беспокоиться за то, чтобы однажды получить пулю в спину. Звучит как довольно неплохая сделка, как по мне. — …ладно, — наконец бормочет он. — Умный ход. Теперь я отпущу тебя, и ты будешь вести себя спокойно. Начнёшь пороть херню или попытаешься вызвать проблемы? Помрёшь прямо здесь. И даже если подумаешь навредить Хлое? — я запускаю руку в его карман за выкидным ножом, расправляя его прямо перед его лицом. — Богом клянусь, я заставлю тебя хотеть, чтобы она лучше подстрелила тебя. Он поворачивает голову так, как может, краем глаза смотря на меня, будто пытается оценить, насколько я серьёзна. Несколько секунд спустя он выдаёт: — Понял. Я поднимаюсь и делаю несколько шагов назад, пока Фрэнк поднимается на ноги. — У нас всё хорошо, Фрэнк? Он с негодованием смотрит на меня секунду, после чего коротко кивает. — Да. Всё нормально. — Долг? Он поворачивается к Хлое, которая всё это время стояла с раскрытым ртом, и я практически слышу скрип его зубов. — Забудь. — К-какого… хуя… — заикается Хлоя, её взгляд мечется от меня к Фрэнку и обратно. Мне приходится напомнить себе, что с её точки зрения весь «бой» занял меньше минуты. Вообще-то около шести секунд, если не считать наши с Фрэнком переговоры в конце. — Ты в порядке? — спрашиваю я. — В порядке ли я?! Ты издеваешься?! Срань Господня, Макс! Это было пиздецки эпично! Ты, блять, швырнула его! — рокоча, она поворачивается к Фрэнку, осторожно поглаживающему свою челюсть. — она, мать твою, швырнула тебя! Кто теперь сучка, Фрэнк? А? Кто теперь сучка? Он бросает на её тяжёлый взгляд, затем переводит его на меня. Я на мгновение задумываюсь о том, чтобы заставить его сказать это, но нет нужды быть сволочью. Он держит свою часть сделки, и он знает, что будет, если попытается что-либо выкинуть. Мне этого достаточно. — Пойдём, Хлоя, — говорю я, таща её к пикапу. — мы здесь закончили. — Слышал, Фрэнк?! Мы, блять, закончили! — Хлоя… — Ладно, ладно, — открыв дверь, она в последний раз безумно-любезно улыбается ему. — пока, Фрэнсис! Она в своём пикапе до того, как я успеваю что-либо сказать, мелкая острячка. Прежде чем присоединиться к ней, я оборачиваюсь к дому на колёсах. — Эй, Фрэнк? — Да что, блять? — ворчит он, держа руку на дверной ручке. — Лови, — я бросаю ему его выкидной нож, и он выхватывает его в воздухе. — дать совет? Держи вечером телефон поблизости. И будь готов поскорее выбираться из города. — Это угроза, мелочь? — я сжимаю кулаки и делаю шаг к нему: он дёргается. — блять, ладно! Угомонись! — Это предупреждение. Когда придёт время — убирайся из города. — Когда какое время придёт? — с сомнением спрашивает он. — Когда оно наступит, ты поймёшь. — Ой, да? — он скрещивает руки, возвращая себе бахвальство. — Тебе лучше послушаться. Потому что завтра все, кто не уберутся из города, умрут, — я щёлкаю пальцами, указывая на дом на колёсах. — теперь сдвинь эту штуку с нашего пути. Я забираюсь в пикап до того, как он успевает ответить, пристёгиваю ремень и поднимаю взгляд, обнаруживая куда более спокойную Хлою, чем я ожидала увидеть. Она ничего не говорит, просто тихо смотрит на меня со странной задумчивостью в глазах. — Ты в порядке? — спрашиваю я, на что она кивает. — …у тебя что-то на уме? После ещё нескольких секунд молчания, она говорит: — Ты не убила его. — Чего?! — вскрикиваю я, удивившись, что она подумала, что я могла. — конечно нет! — Ты могла, — прежде чем я успеваю ответить, она добавляет. — не спорь. Мы обе знаем, что ты могла бы. Но ты не убила. Звук отъезжающего трейлера Фрэнка — всё, что нарушает тишину, пока я пытаюсь понять, о чём она. — Я подстрелила его? — наконец спрашивает она. — Нет. — Я хотела. После того, что ты рассказала мне. О н-нём… — её голос слегка ломается. — …нём и Рэйчел. Я подумала об этом, пока мы там стояли. — Ты не стреляла, — она выглядит неубеждённой. — ты стрельнула в его боковое зеркало, всадила две пули в бок трейлера и прострелила одну из его шин, — я колеблюсь. — к слову, последняя пуля зацепила его руку, так что, думаю, ты слегка подстрелила его. — Оу. — Я, кстати, убедилась, что Помпиду был в порядке, — добавляю я. — он был в задней части, лаял как умалишённый. Мельчайший намёк на улыбку дёргает уголок её губ, после чего она вновь становится серьёзной. — Ты бы позволила мне убить его? — Нет, ни за что! — настаиваю я, хватая её за руку. — я всё это время была готова перемотать. — Ты всё ещё оберегаешь меня, да? — Всег… — она не даёт мне закончить, склоняясь ко мне и обвивая меня руками. — Спасибо, — шепчет она, крепко сжимая меня. — Тебе нет нужды благодарить меня. Я бы никогда не позволила ничему случиться с тобой. — Нет. Спасибо тебе за то, что ты остаёшься собой, — она слегка отклоняется, её глаза блестят. — прошли годы, и ты так изменилась, и я боялась, что ты стала совсем другой, но ты всё ещё ты. — Я. я? — Угу, — слегка кивает она. — ты Макс. Ты моя Макс, которая закатывает глаза на мои дерьмовые шутки и пытается удержать меня от того, чтобы делать тупую херню, и наблюдает за тем, как я стреляю в наркодилера, не позволяя мне убить его, и каким-то образом умудряющаяся найти время, чтобы убедиться, что его дурацкая собака цела, — она смеётся и вновь притягивает меня к себе. — я очень, очень скучала по тебе, Макс. Я не знала, как сильно, пока вновь не увидела тебя. С тех пор, как я сюда добралась, это первый раз, когда она говорит это, не звуча расстроенно. Она будто, наконец, счастлива, что я вернулась, вместо того, чтобы злиться, что меня не было. — Прос… — Никаких больше извинений, — она слабенько тыкает меня в плечо одним пальцем. — ты вернулась на два года назад в прошлое, чтобы спасти мою никотинозависимую задницу. Мы квиты, ладно? — Наверное… — Мы квиты, — настаивает она. — не спорь. — Ладно, — неохотно говорю я. — Хорошо, — она задумчиво замолкает. — эй, Макс? — Да? — Ты в порядке? — Я в норме, — это кажется странным вопросом, и я опускаю взгляд, чтобы посмотреть, почему она решила, что со мной что-то не так. — Нет, я имею в виду, как ты держишься? — она вздыхает. — я продолжаю думать обо всём том, что ты рассказала нам прошлой ночью. У тебя был очень тяжёлый год, и я хочу знать, в порядке ли ты. Потому что я не в порядке. Такое чувство, будто я на грани того, чтобы слететь к ебеням с катушек. — Хлоя… — Но дело не во мне, потому что я могу держаться, пока всё не кончится. Я хочу знать, как переживаешь ты. Я тяжело сглатываю. Она смотрит на меня с такой теплотой и беспокойством, что моё сердце раздувается. — Я… мирюсь. Как ты и сказала. Я могу держаться, пока всё не закончится. — Ты уверена? — Да. — Ты же знаешь, что я рядом, верно? Я имею в виду, просто потому что мы тут играем в «Миссия: Невыполнима» ещё не значит, что тебе нужно в одиночку всё на себе тащить. — Я знаю, но я могу пожить с этим ещё двадцать четыре часа, — я невесело смеюсь. — после этого я, наверное, напьюсь, заползу в кровать и буду неделю плакать. — Звучит неплохо. Не против, если я присоединюсь к тебе? Насколько бы тяжело всё ни было, я не могу не улыбнуться ей слегка. — К части с алкоголем, или с кроватью? — Ну, обычно одно приводит к другому, — усмехается она, легонько бодая меня плечом. — серьёзно, к слову. Завтра мы найдём бутылку текилы, или что-то такое, пойдём куда-нибудь в тихое место и просто… изольём всё. Все эти красные огни для начала. Как тебе такая идея? Я слегка вздрагиваю. — Лучше две бутылки. — Как скажешь, — она с секунду тихо смотрит на меня. — эй, сделаешь ещё кое-что для меня? — Что угодно. — Скажи, что ты замечательная. — Что ты замечательная. — Нет, острячка. Я хочу услышать, как ты скажешь, что ты замечательная. Я съёживаюсь. Похвала самой себе для меня сродни криптониту. — Зачем? — Потому что, веришь или нет, ты замечательная, — она одаривает меня игриво-строгим взглядом. — но ты также и дурила, которая сама по себе этого не признает. — Хлоя… — я неловко переминаюсь. — я обязана это делать? — Можешь тянуть время столько, сколько хочешь, милашка, — она с ухмылкой скрещивает руки. — но я могу ждать так долго, как ты можешь. Дыхание спирает в горле. Милашка. Она назвала меня милашкой. Она сделала это, не зная, что называла меня так всё время, и я более чем уверена, что моё сердце готово взорваться, и я не покраснела, заткнитесь. — Я замечательная, — шепчу я. — Это было так сложно? — Да, — отвечаю я, самую малость капризно. — Ну, ты это сделала, — она склоняется ближе. — потому что ты замечательная. — Серьёзно? — Хлоина возможность в мгновение ока трансформироваться из сердечной в несносную никогда не перестаёт меня удивлять. — пососи. — Ты узнаешь об этом, — выпаливает она в ответ, поигрывая бровями. — Тихо ты! — смеюсь я, игриво отпихивая её. — давай просто поедем уже! — Ладно, ладно. Не нужно становиться властной. Я весь день могла бы купаться в её яркой улыбке, что определённо романтично и нисколько не странно для размышлений. — Ты хочешь вломиться в здание правительства или нет? — Будь у меня ластовый список, это, наверное, было бы первым пунктом. — Если думаешь, что это хорошо, то подожди, пока я не расскажу тебе, как мы вломимся, — смеюсь я. — Серьёзно?! — я киваю, объясняя детали, и она позитивно сияет. — Макс, ты, блять, лучшая!