***
— Я так сейчас зла. Пасмурное воскресное утро начиналось примерно с таких слов, как подобает мрачной действительности за окном. Начавшая свою строгую речь до сих пор не притронулась к тарелке овсяной каши, чей пресный запах давно не вызывал восторга у леди в докторских линзах. Еë сестра, только что спросонья в розовом халате, продолжала обет молчания в безнадёжной задумчивости, вычесывая одной рукой своих петухов на макушке, другой — помешивая ложкой застывшую зерновую субстанцию. Обладательница красных локонов, не особо беспокоясь за ситуацию, почти со спрятанным безразличием закатила глаза, конечно, замедлив приём всецело питательной пищи в знак демонстрации внимания, пока голубоглазый товарищ спокойно удостоил удивлённого взгляда старшую квартирантку. — Просмотренные телефонные списки для трудоустройства беженцев без документов в любую компанию обошлись мне сокрушительным провалом, — процедила Риза, крепко сжимая в ладони клетчатую скатерть. — Вернее, для вас, — еë разочарование выливалось в устремлённых зрачках на тех двоих американцев, что вторглись в их жизни по судьбоносной случайности. — Поиском работы должны были заниматься именно вы. Каковы успехи? — пассивная агрессия по странному омывалась смягчающей заинтересованностью. — С этим есть некоторые сложности, — пригубив стакан тёплого молока, Стикмин неловко на миг отвёл взгляд. — Любая попытка дозвониться в местных телефонных будках заканчивалась моим бегством от легавых, определивших геолокацию за минуты по моему ужасному голосу. В вашей стране я почему-то не могу уверенно обернуться назад, чтобы не увидеть за собой хвост, — глаза парня потеряно спустились к еде. — Твой голос очень даже выразительный, побуждающий свернуть целые горы… — внезапно пробубнила с поплывшей улыбочкой Анна, на которую мигом все непонимающе уставились. — Не смотрите на меня так, я просто не выспалась… Риза сердито покачала головой: — Позволь мне спросить, где это ты так вчера усердно отжигала, что вернулась далеко к полуночи? — смерила сестру взглядом, хлопая ресницами. — Я слышала скрип входной двери. Надеюсь, ничего запрещённого не употребляла? Зрачки младшей быстро округлились, сработавшая тактика пробуждения очень даже неплохо себя показывает, не сравнясь с любым адреналиновым лекарством. — Нашла о чем пошутить! Но не при других же!.. — обидчево восклицала в ответ, тяжко вздохнула с образовавшейся преградой в горле, накрывая лицо руками. — Что в этом такого? — Действительно! — ворчливо огрызнулась Анна, не поднимая головы. — Подумать уже про меня успела всякого, хотя могла спокойно поинтересоваться. Отчитываешь, как маленькую девочку… — Да потому что мне боязно за тебя, Ани! — выплеснула эмоции обычно хладнокровная обладательница огненных волос, но тут же сбавила обороты, вспомнив о других поселенцах за столом. — Кхем, простите. Накал очередных страстей от британок выглядел для Элли любительским спектаклем, который она невольно посещает уже седьмые сутки. Стать частью этого коллектива должно же быть легче совместного родео на могущественном белом «коне» в Перу, когда любая ошибка могла бы стоить им жизней, не будь за Стикмином прежнего шлейфа удачи. Ей не было настолько неуютно даже в самые трудные моменты с Генри, проведённое время с которым открыло ей новое дыхание. Создавать новые доверительные отношения всегда большой риск, но с ним Элли старалась находить всё больше точек соприкосновения, не представляя вместо него кого-либо ещё в качестве лучшего друга. — Кажется, мы сменили тему, — другое дело Генри, кому не доставляет труда влиться в разговор с совершенно чуждыми ей людьми. Великовозрастный молчун-социопат превратился в экстравертного интроверта с позицией поддерживать каждую минуту разговора в новой обстановке. А уверенная собой бандитка, заразив его своей энергией, пока сама стала замкнутой и отстранённой. — Но мы тут все свои, незачем нас стыдиться, — пытался заверить он, изредка посматривая на вымотанную Анну. — Да, ты прав, — внезапно активизировалась блондинка, что в спешке вытерла с лица солёную влагу. Растрёпанные локоны зализала за уши, оголила свои плечи из-под жаркой пижамы, принимая образ уверенной красотки. — Прячутся лишь жалкие, тем более у меня нет постыдных секретов, которыми успела себя накрутить моя дорогая сестричка. Старшая Уоррен косо осмотрела еë с долей недоверия, приспустив очки: — Только посмей мне сказать, что ты была в стрип-клубе. — Что?! Фу! Как тебе это вообще пришло в голову? — брезгливо показала язык, дрогнув всем телом. — Вот ты, Генри, как думаешь, где я по-твоему могла бы быть? Стикмин почесал затылок, улавливая еë волнительный интерес: — На работе засиделась допоздна?.. — с поднятыми плечами он предположил. Почему-то его наивная сторона очень растрогала девушку, какая тихо усмехнулась в кулак. Сама Роуз не сдержала скрытой ото всех улыбки. — Ой, разве у тебя нет смен по субботам? — вдумчиво употребляя кашу, парень совсем не понимал подобную реакцию на его, казалось бы, обыкновенные вопросы. — Неважно, Генри, просто кое-кто ещё многое не видел во взрослой нормальной жизни, — закусила губу Анна, в ответ ухмыляясь. — В общем, моя новая подруга позвала нас с Джоем в тир, арендовав нам самое настоящее стрельбище. Прикиньте, только мы втроём! — Та самая из магазина? — заинтересовалась Риза, что налила себе из чайницы дополнительную порцию горячего напитка. — Сразу видно тонущего человека в фунтах стерлингов по запасу топлива скромности на корабле. — Ага, до этого я вроде никогда не держала оружия в руках, — на этих словах таинственно притихла, с новой силой делясь жгучими чувствами, — как вдруг я встречаю профессионала, который показывает мне крутецкие приёмчики. С пушкой прибавляется столько уверенности, вы бы знали! Готова поклясться, Джой меня теперь по-любому боится, — залилась румянцем флорист. — Классная у тебя, конечно, подруга. — Брось, Сестриза, тебя никто не заменит, — тепло отозвалась о ней Анна, отчего рыжеволосая горделиво прочистила горло. Генри воодушевлённо обернулся к мирно поедающей печенье Элли, кого вряд-ли бы увлекла эта занимательная дискуссия. — Видишь, если найти правильный подход, можно примирить непримиримых, — задел плечо подруги, подмигивая ей. Удивлённо прожевав недавно полюбившееся лакомство из позаимствованной вазы, она лишь послала в ответ невыразительный взгляд, полный глубокого осмысления. — Ты в порядке? — Стикмин бережливо положил свою ладонь на запястье девушки, ободряюще улыбаясь. Красноволосая слегка отвернулась в другую сторону от парня, чувствуя себя крайне неловко. Снова как рыба не в своей тарелке, хотя это никогда не прекращалось. Прежде чем заговорить, Роуз проглотила остатки печенья, что не могла ранее из-за насильного выхода из прострации. — Примирить непримиримых? Как тогда планируешь мирить нас со всеми правительствами планеты? — горькая усмешка девушки была «украшена» парой сладких крошек в уголках губ, лишь после она всё же удосужилась убрать их языком, дабы не смущать своим видом. Генри улыбчиво хмыкнул, похлопав подругу по спине. — Рано или поздно мы что-нибудь придумаем, не волнуйся, — голубоглазый сразу подметил еë пессимистичный настрой и решил приободрить дружеским жестом. — Что? Я волнуюсь? Пфф, нет, — красноволосая отрицательно качнула головой. — Пока нас не поймали, всё более чем хорошо, а с тобой… ну… хоть в танк таранить банк, на тебя-то уж можно положиться, — осторожно усмехнулась она. — Сам знаешь мои проблемы, мы вроде уже общались на подобную тему. Тогда на балконе в частности… Его что-то резко осенило: — Ага, значит тебе не хватает новой порции тёплых обнимашек? — игриво рассмеялся Генри, привлекая к себе взгляды отдельно болтающих сестёр. — О-о-о, это очень мило! — заурчала Анна со сложенными кистями у щеки. — На самом деле такой простой метод успокоения, которому я редко воздержусь. Если кому надо, пользуйтесь! Мягкая улыбка не смогла не расшириться на лице Роуз, когда Стикмин так мило уточнил еë воспоминание. Но взглянула на него уже менее любезно, попытавшись показать нескрываемую сердитость от того, как он раскрыл подробности личного разговора надоедливым британкам. Молча краснеть ей надоело. — Что? — остатки смеха Генри сменились его непринужденной миной, за которой вырисовывался небольшой страх. Сквозь безумную толщу смущения и желания тотчас заставить врасплох друга, она лишь отчаянно покачала головой. — Генри-Генри… — Вернёмся к основной теме, — напомнила о себе Риза стуком чайной ложки об полупустой стакан. Анна до неприличия нахмурилась: — Ваше пребывание у нас, как знак солидарности с попавшими в беду отщепенцами, это правда. Только никто не говорил, что вы задержитесь надолго, — выпрямляя осанку, девушка осмотрела американцев. — Честно, мы рады были разрешить все конфликты и прийти к общему согласию о том, что вы теперь с нами, но английское гостеприимство подразумевает ещё взаимную пользу друг к другу. Мы не приют для бездомных, благодарите судьбу за нашу встречу и мою сестру за то, каким понимающим доктором та оказалась. — Если вы не заметили, с нас деньги не сыпятся, — продолжила Риза, — платить за коммунальные услуги придётся вдвойне. Поэтому мы настаиваем на том, чтобы вы оба нашли работу и как можно скорее. — Мы требуем, — отрезала Анна. — Но с вопросом о трудоустройстве поднимается более коварный: что делать мужчине в розыске и его напарнице из мексиканского борделя? Элли вспыхнула: — Извиняюсь?! Я вам такого не говорила! — Но Генри сам же тебя и подобрал в побеге от вашего надзирателя, — старшая Уоррен невозмутимо поправила очки, ожидая подтверждения своих слов. — Я прекрасно помню сказанное вами. Этот «надзиратель» из вымышленной легенды Стикмина никто иной как вымышленный наркоторговец Тихуаны, что пытался подставить Стикмина после неистовых злоключений. Во всей этой истории Роуз оказалась случайным элементом, желающим спастись из рук мерзкого хозяина паба. Как говорится, у кого что на уме. — Всё так, но подобную пикантность я не описывал, — выкручивался голубоглазый. — Лучше забудьте наше прошлое, неловко как-то. — Забыть такое трудно, как бы я не старалась. Часть приступа гнева Элли удалось подавить, но расплатилась она внутренней надеждой на перемирие с огненно-рыжей персоной, любительницей пошатнуть нервишки с самого первого знакомства в белых стенах, пропахших стерильностью и медицинским спиртом. Красноволосая резко встала из-за стола, не желая больше находиться в душном помещении. — Ты куда? — Прогуляться, — со скрытой злостью сказала в ответ Генри, удивлённому действиям подруги не меньше сестёр, в частности напрягшейся Анны. — Свежим воздухом подышать, если никто против не будет, — она и не спрашивала их мнения, мигом разворачиваясь к выходу из кухни. — Я с тобой, — решительно вскочивший со стула Стикмин отправился за ней, чем расстроил младшую Уоррен. — Ну вот, на двух собеседников меньше, — устало пробурчала блондинка. — Зря я так, наверное… — Риза слишком часто перегибала ситуацию, поздно осозновая сказанное. Кажется, для сестры это незаметный пустяк, только перед людьми уже особенность характера, с которой ей надо было что-то предпринять. — Стрельба из пистолета успокаивает? — Ни в твоём случае. Старайся унять свою львиную гордость другими методами, ладно? — Например? — Найди себе мужика.***
Кто не видел серый Лондон? Европейцы знакомятся с этой столицей ещё в школьном возрасте за учебником английского языка, когда видят карикатурный облик Биг-Бена с лицом, наблюдающего за передвижением овальных двухэтажных автобусов с пассажирами-буквами алфавита. Нарисованные тучки, а чаще дождик придаёт в типичную картинку стереотипности для юных учеников, которые даже с возрастом будут ассоциировать непогоду с британским городишкой. Хотел бы здешний климат опровергнуть это негласное мнение? Еле заметные просветы в густых ливневых облаках наискосок спускались вниз, создавая иллюзию божьего благословения. Атмосфера пропитана стабильным озоном и почвенным ароматом, недавние осадки являются лишь перерывом перед грядущими новыми. Стужа распространяется белым туманом, словно каким-нибудь призраком, расстилающимся на целый город. — Тебе точно не холодно? Со спрятанными в карманах синего пуховика руками, сверху нацепив капюшон, Генри медленно вышагивал по тротуару соседнего квартала вместе с идущей девушкой, чьи щëки залились румянцем от перепадов температур. Накинутый на неë свитер с короткими брюками заботили шатена куда больше обладательницы простого одеяния. Ей было всё равно, она вкушала дивный запах свободы неизвестно где, неизвестно когда, без ясных целей на ближайшее будущее, пугающего неясностью, — в неожиданной компании верного друга. — Нет, — спокойно ответила Элли, даже слегка улыбнувшись на его переспросы. — Хотелось поскорее от них убраться. — Риза ляпнула лишнего, но не стоило убегать так на мороз, — в его голосе чувствовались беспокойство и намёк на грусть. — Нам, к сожалению, приходится иметь дело с такими, как они, пойми меня правильно. — К сожалению, — интонационно выделила ключевые слова, с горечью выронив тихий смешок. Еë алые волосы развевались на достаточно прохладном ветру, какой хаотично играл с девичьими локонами. — Меньше всего я желала вернуться сюда. — В Лондон? — Особенно в Лондон, — почти процедила Роуз. Стикмин ещё многое о ней не знал, и это вызывало в нём чувство ярого любопытства, хорошо прикрытого нормами соблюдения чужого пространства. А так ли она была ему чужой? — Раньше я хотел затеряться в этом мире, пропасть с радаров и залечь на дно. Постоянное осознание того факта, что общество уже никогда тебя не примет, придавало мне уверенности в совершении безумных идей. Какая разница, если ты в любом случае проведешь остатки своих дней за решёткой, правда? — на мгновение он вгляделся в своë отражение в одной из дорожных луж. Элли с неприкрытым сочувствием коснулась его плеча, прекрасно понимая знакомую для себя исповедь. — Но теперь? Парень некоторое время не отвечал, осмысливая всё сказанное. Сменившаяся улица с непримечательным окружением из дворовых жилых строений и голых деревьев, явно не богатого достатка, но со вкусом привычной эстетики обновлённого британского стиля, встретила на своём пути двух одиночек, одна из которых решилась ответить: — Теперь интеграция в общество по-прежнему выглядит самоубийством, но с тобой у меня появился шанс, — с хрупкой надеждой сказал Генри. — Хотя бы попытаться, измениться в лучшую сторону, навсегда отречься от воровства и жить так, как может каждый человек. Красноволосая притихла, сократив между ними расстояние: — Без конвертации нашего золотого песка легально жить не получится, друг мой. Это тебе не Мексика. — Ты... взяла его с собой? — с осторожностью спросил еë Генри. — Да. Откуда ты?.. — Сама же о нём вспомнила, так почему бы не догадаться, — пожал плечами голубоглазый. — А ещё я просто видел твою возню около тумбочки в гостиной. Данный нюанс смягчал настороженность Элли, но ей было некомфортно упоминать об их личных справедливо краденых запасах в случайной местности. — Поговорим лучше о другом. — И о чëм же? — О чём-то хорошем, — недвусмысленно сказала Роуз, подталкивая боком парня. — То есть о нас? — недвусмысленно уточнил уже Стикмин, в его голосе слышалась улыбка. — По меркам общества мы не очень-то хорошие люди, но сойдёт. — В моих глазах очень даже, — ухмылялся голубоглазый. Роуз по-дружески закатила глаза, насмешливо выдыхая в его сторону: — Спасибо за продвижение моей самооценки, кэп. — Обращайтесь, мисс Роуз, — деликатно ответил Генри. — Ты что, флиртуешь со мной? — она была готова поклясться, что вновь покраснела, даже пускай от шуточного вопроса. Но голос сохранила невозмутимым, что уже радовало. Стикмин на некоторое время снял капюшон, кинул на подругу еле сдержанный от смеха взгляд и попытался ответить также непринуждённо: — Ага, значит утренний конфуз в Мексике и ресторанные игры неделей ранее от вас не считаются попыткой флирта? — и на этом моменте парень не выдержал, в какой раз подряд еë сильно смутив. Прошедший час неведомо для них растворился в омуте прошлого, будто чувствительность к биологическому таймеру вовсе исчезла, когда Генри и Элли брели по закоулкам большого города, безразлично относясь к последствиям такого разгула. Поглощённые в кратко-радостных моментах, уделённые на всякие незамысловатые разговоры, они свидетельствовали бурное скопление у только открывшихся магазинчиков с воскресным обсуждением утренних обязанностей, во встречных кафешках мирно завтракающих посетителей, мчащийся поток транспорта на влажных асфальтированных дорогах, стоять вблизи которых — ахнуть ценнику в химчистке. Видели столпотворение спешащих на работу офисных клерков в унылых по цветовой гамме костюмах под чёрными зонтиками, наблюдали за сменой городской типичности, вскоре оказываясь в самом центре биржевой реальности: торговые точки, брендовые компании и коммерческие предприятия в дизайнерских многоэтажках новой части столицы выглядели стильно. И малость однотипно, по-европейски, как говорится. Вечный шум, как неотъемлемая составляющая каждого мегаполиса, быстро начинала надоедать не привыкшим к подобной суете, пускай и выпадала возможность потонуть в серой человеческой массе. По сравнению с любимым Сан-Франциско, чьи природные скверы в гуще каменных джунглей и пляжи с волшебным песком ещё помнит Генри, Лондон выделялся своим ажиотажем на безостановочной планировке инфраструктуры, наращивая темпы экономического центризма. Часто это приводит к утрате былого культурного наследия и национальных принципов страны, хорошо ощутимой старшим поколением, и приходится идти с головой в дивный мир для продвинутой молодёжи, активно выступающей за свержение парламентской монархии. Не заботясь о политической драме, Генри состроил глазки для подруги, чуть ли не выпрашивая заглянуть к классической части города, дабы прочувствовать себя настоящим туристом. — Прежде мне не доводилось видеть Вестминстер, кроме как на какой-нибудь открытке. Когда нам вообще перепадёт эта возможность, если не сейчас? — легкомыслие парня можно было оправдать сильным желанием осмотреть английскую архитектуру, но не более чем. — Хоть разочек, Элли... Роуз в очередной раз убеждалась, насколько он был милым в упрашивании, словно маленький ребёнок в парке развлечений. Правда, их нынешний «парк» уж больно огромен и категорически опасен для частого посещения — могут оштрафовать немилосердные охранники. — Тебе бывает сложно отказать даже при всём твоём безрассудстве, — усмехнулась Элли, неловко озираясь по сторонам. Вокруг одни лишь очертания древнеримского Лондиниума, средь чьих небоскрёбов можно было ощутить на себе давление финансового господства. Сити-центр собственной персоной, о котором они даже не подозревали. «...за спасение окружающей среды, выступая на главном Экологическом Форуме Европы с представительствами азиатских стран. На основе ЭФЕ подтвердились соглашения с...» Дикторский голос по мере их продвижения стал более отчётливей. Как оказалось, он исходил от радио одной из случайных машин с приоткрытым окном, к какому Генри навострил слух. Роуз неохотно последовала примеру друга, не собираясь мешать ни ему, ни водителю авто. Странный способ прослушивания утренних новостей, да и в какой-то степени наглый, но женская монотонная дикция всё-таки привлекла внимание Стикмина: «...в первозданном виде. Что на национальной повестке дня? Премьер-министр готовится встретить российскую, немецкую и канадскую делегации во главе с высокопоставленными сотрудниками тюремного агентства в Лондоне для обсуждения гражданской безопасности. Напоминаем, что известный американский преступник Генри Стикмин, получивший государственное прощение Вашингтона, недавно был объявлен в розыск британским министерством иностранных дел за сотрудничество с опасной европейской преступницей из Штатов, более известной как Элли Роуз. Запрос российским посольством включения Стикмина в список интернационального розыска во Франции пока не рассматривался, однако...» Генри отдернул свою подругу, сливаясь внутри толпы вместе с ней. Он быстро развернулся в том направлении, откуда те пришли, не смея более и думать о какой-либо прогулке. Она тоже всë прекрасно слышала, чуть удивлённая его шустрой хватке, полностью согласившись с выбором отступления. Они не видели взглядов друг друга, но понимали общую проблему в услышанной информации. Им ещё предстоит многое обсудить с глазу на глаз, лишь бы сначала удрать к дому сестёр Уоррен — не самому привлекательному, но единственному безопасному месту в этом неутешительном мире.***
За то время тактического отступления никто не проронил и слова. Элли хотелось высказаться не самыми цензурными выражениями, поддержать недовольство Генри, хорошо ощутимое по его безмолвной напряжённости. Она бы это и сделала, не появись тяжкому грузу на еë совести. Бремя ответственности за судьбу ценного для неë человека показало себя с нестандартной, но болезненной стороны. Агрессия от ситуации плавно сменилась печальным самоуничижением от выяснения истинной причины негостеприимства Британии для еë товарища. — Только не вини себя в этом деле, Генри. Если кто и виноват в потере твоей свободы, так это я, — прагматично, с толикой подавленности Роуз нарушила гнетущую тишину. Худшие предвестники тёмных мыслей подтвердились — теперь она почувствовала себя элементом ограниченных возможностей для Стикмина. — Тебе стоило меня тогда... — Даже не смотри в эту сторону, — категорично отрезал еë он, сверяясь с захваченным в дорогу компасом. — Мне нравится твоя обеспокоенность, но ты вообще не смей такое говорить. Элли знала об ожидаемых протестах. Забота друг о друге никуда не исчезает, сколько бы от этого не рождалось чудовищных последствий, которые она наконец понимает. Иногда самостоятельность может быть выгоднее, если человеку ничто не мешает расчитывать на собственные силы. Мешать начинают банальная привязанность, эмоциональный фактор с волей чувств, которые возникают благодаря простому взаимодействию с другими. Элли оценивала ситуацию объективно: еë сложившийся друг легко бы справился без неë, и не будь достаточно крепких отношений между ними, он бы с уверенностью сдал еë Дмитрию Петрову. И был бы свободен. — Слушай, — внезапно остановившись в очерках квартальных коттеджей, знакомых по своей удалённости от центра, Генри схватил девушку за плечи, почти стукнувшись лбами по инерции. — Никто не виноват. Нам была гарантирована командная работа и дружба, без которых по отдельности мы бы не справились. Роуз хотела идти на опережение по неоспоримым фактам, да только голубоглазый крепко еë удерживал, не давая вставить слова своей настойчивостью. Генри не смог ничего более придумать, чем мягко приобнять подругу. Холодный ветер скользил по их одежде, вызывая порцию мурашек, лёгкое покалывание в суставах от стоячей позиции и покраснение кожи лица. Вихри наматывали круги, низко вздымаясь над поверхностью, нарастала влажность воздуха. — Ты не просила меня об этом, помнишь? — шептал ей Стикмин, сжимая предплечье девушки. — Всё что я тогда сделал было по моей инициативе. Это я своими действиями отнял у себя так называемую свободу, — он усмехнулся. — Свобода. Свобода... — повторял Стикмин, — в теперешнем смысле этого слова звучит чертовски дерьмово. Элли прыснула со смеху, выдыхаясь в плечо парня: — Ты специально сказал это в рифму? — тихо его спросила, отбрасывая печальную тень на лице. Генри в ответ рассмеялся. Приятно слышать его добрый хриплый гогот несмотря на те проблемы, что их ежедневно догоняли. Роуз теплилась от осознания своей значимости для Стикмина, который не потерпит никаких пессимистических фразочек и не даст ей усомниться. Он как всегда оказывается прав, и это еë радовало не меньше. — Прости, — Элли обняла его в ответ, кутаясь в тёплую толстовку друга. — Я себя накручиваю, как всегда. — Чувствовать страх нормально, Элли. Главное — не сдаваться, и тогда мы прорвёмся из любой задницы. Роуз улыбнулась: — Особенно из этой. Под названием Лондон, — едко произнесла это слово. — Эксурс по достопримечательностям устроим в другой раз, ладно? — Договорились. Сначала попробуем наладить контакты с этими сестричками, уладить рабочий вопрос. Переживëм здесь русских, а потом хоть на край Европы — наслаждаться жизнью. — Ты ведь так хотел работать, как все нормальные люди, — подметила Элли. — Хотя я и не против твоих перспектив. — Без правительственного хвоста, — уточнил он, на секунду осмотревшись. В его поле зрения возникла уж больно знакомая неоновая вывеска с котиками, что находилась на приличном расстоянии от них за гладью пятиэтажек в коммерческом районе, расстилающихся на дальнем горизонте. — А вот и то самое место. — Какое? — девушке пришлось отстраниться, чтобы оглядеть далёкую точку, привлекшую внимание друга. — У меня плохая память на объекты, что там? Генри заинтересованно присвистнул: — Кафешка одного весельчака. Спрячемся в ней от тех полицейских? Элли почувствовала твёрдый ком в горле. На нервной почве стала озираться по сторонам, готовая бежать при любом удобном случае. Только полиции им и не хватало. — Расслабься, я пошутил, — хихикнул Стикмин, за что получил нехилую оплеуху по руке. — Юморист хренов, — чуть возмущённо сказала она, также усмехнувшись. — Я уже план побега начала продумывать. — А стоило бы... — лицо парня вдруг помрачнело. — Пойдём-ка лучше отсюда? Роуз помотала головой: — Я больше не поведусь на это, Генри. — Я серьёзно, — Стикмин оттащил еë в переулок за ближайшую стену, из-за которой указал Элли на приближавшегося констебля верхом на лошади в обмундировании. Красноволосая шикнула ему: — Чëрт возьми, ни слова больше о копах! У нас и так с ними отношения не очень, так ещё ты накаркал на этого... кто это, кстати? — Это неважно, — Генри принял обычную позицию ни чем не примечательного гражданского, выдвигаясь по улице со сложенными в карманы руками. Элли без раздумий повторила за ним, держась как можно ближе к нему. Они оба знают, куда направляться и теперь надеются, что смогут там встретить нужного им человека, которому приходится доверять. Этих сюрпризов в виде британской полиции стоило ожидать, поэтому глупо сейчас расчитывать на возвращение домой. Хорошо, что даже при первых предвестниках опасности всегда есть альтернатива безопасного пути.