***
На площади собрались все от мала до велика. Настороженно перешептывались, самые смелые поговаривали о казни наемницы. Торин заговорил решительно против ожиданий. — Мне не нравятся разговоры последних дней. Зои присоединилась к нашему походу, сделала то, о чем некоторые из вас боялись даже помыслить, дабы не навлечь беду на себя. Она убила дракона! Кем ей быть, если не воином? Все вы знали, что она наемница. Глупо бояться и ненавидеть сейчас. Вы чествовали её, не задумываясь, сколько крови она имеет на руках. В конце концов, она одна поняла, какую опасность принес с собой незнакомец, и именно она спасла младшего принца. Винить её не в чем. — Но этот ублюдок оказался здесь только по её душу! — выкрикнули из толпы. — Из-за неё убиты сыны Махала! Она не гномка, ей не место в Эреборе! — Она — освободительница Эребора наравне с тринадцатью гномами и хоббитом. Она имеет полное право оставаться здесь, сколь пожелает, и укрываться от преследующих её бед. Быть может, Эребор и не был ей родиной, но домом определенно стал. Боле я не желаю слышать подобных выкриков на улицах Горы. А если кто посягнёт убить южанку, участь того незавидна. Такова воля вашего Короля. На том покончили. Волю Короля чтили, и если уж Торин Дубощит доверяет наемнице, то надо быть последним дураком, чтобы желать ей смерти. Благодарный Фили прибился к дяде, когда народ начал расходиться. Последние сутки он ходил сам не свой от разговоров, которыми полнилась Гора. Духа не добавляли ни настроения Зои, ни красная черточка на шее Флои, ни нервы Фанси. Светловолосый был у брата, но сделать так ничего и не смог. — Как она? — поинтересовался Дубощит. — Былой бравады я сегодня не заметил. — Прячется от всего мира. И от меня, — вздохнул принц. — Мне иногда кажется, что она сама себя определила на край света и радуется этому. — Её покои, что, и правда, так далеко? — поднял брови в удивлении Торин, воззрившись на Фили. — Пусть я не часто там бываю, но идти порядочно. Восточный отрог всё же… — Так чего ты не присмотришь ей другие покои? — Она так больше времени проводит у меня. Зачем мне её покои под боком, когда до тех своих ей лень идти, — слабо улыбнулся Фили. Торин усмехнулся, но понятливо кивнул. — Хотелось бы, чтоб и сейчас ничего не поменялось. — Так уж и ничего? — хитро протянул Дубощит. Принц повел плечами, отстраненно хмыкнув.***
И всё-таки поменялось. Совершенно в другую сторону. Именно в ту, о которой даже не хотелось задумываться. От самодовольной наемницы не осталось и следа. Вместо свободолюбивой невесты, кем её хотел видеть Фили, под Горой плутал бледный призрак южанки. Упрямо избегая общества королевской семьи, Зои отыскала себе оставленный стражей внешний балкончик — половину его завалило ещё, кажется, при Смауге, и теперь он оказался непригоден из-за малого обзора, — для неё он стал отдушиной. Отсюда было видно Долгое озеро, дальний берег которого частенько был сокрыт в тумане. Холодное недосягаемое и манящее, оно напоминало ей Великое море и рассказывало о тех днях, когда Зои была лишь Зои. Ей плохо спалось, постоянно что-то сдавливало грудь, а перед глазами во тьме мерещились лица давно минувших. По её воле минувших. Днем же она ворочалась в постели в попытках наверстать упущенные часы сна, не желая выходить в шумный город, боясь встретиться лицом к лицу с последствиями своих же действий. Она бегала от всех. От Фили, что раз за разом натыкался на запертые створки. От Мори, что искренне желала помочь. От непоседы Флои, что очень хотел уже увидеться с тетей и со всей детской непосредственностью недоумевал, почему в этих прятках постоянно водит он. И от Кили тоже бегала, но умудрилась недооценить принца — лишь завидев чью-либо светлую макушку, она сливалась с камнем стен, от темных же так не шарахалась. А зря. — Зои, прекращай дурить. Флои скоро забудет, как ты выглядишь, — без обиняков начал Кили, застав южанку на излюбленном балконе. — С главного бастиона видок получше будет, или ты коротаешь здесь ночи в надежде, что следующий обвал сметет и тебя? Наемница дрогнула всем телом, выругалась на своем непонятном языке и подняла усталые глаза на принца: «Лучше уж пусть забудет». — Зои, он скучает по тебе, не понимает, что такого натворил, что ты пропала. Мы все скучаем и не понимаем, почему ты бегаешь. — Кили, из-за меня твоему сыну чуть не перерезали глотку, — с трудом сглотнула харадрим. — Это я не понимаю, почему ты ещё не просил моего изгнания. — Прекращай. Это не ты держала кинжал у его шеи. Мори вообще потом такую историю Флои завернула, что он ходит довольный, хорохорится царапиной, «как у короля», — Зои удивленно дернула бровями, и, заметив проблеск интереса в медовых глазах, Кили залихватски продолжил, — Ты же знаешь, в походе мы наткнулись на троллей. Мори тогда тоже в стороне не осталась. Прошмыгнула за валун, а там ближе всех к ней Торин оказался. Ну, она давай ножичком веревку пилить. А веревка как раз у горла была. Задумалась она там о чем-то своем, а Торин звать её начал. Так, Мори дрогнула и прочертила ножичком Торину по шее. Пустяки, царапина, походил он с ней седмицу, наверное, но Флои, как узнал — так возгордился своей царапиной, что аж светится, ходит. Перед тобой хочет похвастаться, между прочим. Зои слабо заулыбалась, представив гордо надувшегося мальчишку, и вдруг отчетливо вспомнила, что глаза у Флои карие, теплые и лучистые. А Кили добил: «Если хоть немного любишь моего брата, пожалей его, вернись, » и ушел.***
— Его зовут Атли. Зои было в диковинку разглядывать горного барана. Последний раз она видела этого зверя в Битве пяти воинств, потому первой эмоцией оказался липкий страх, придушивший волнением. Однако Фили отогнал его одной своей улыбкой и, взяв руку Хары, положил её на бараний рог. Интерес и любопытство заискрились в карих глазах. Животное недовольно заблеяло, и южанка отскочила, капитулируя. Фили постарался скрыть смех за кашлем, но слишком уж забавное лицо сделалось у Зои. Особенно сильно оно контрастировало с её потухшим за последний месяц взглядом. — Погладь его, — между делом посоветовал принц, накидывая седло на привыкшую спину. Хара нахмурилась, проводив его движения глазами, но к животному подошла. Аккуратно положила руку на шею и закопалась пальчиками в мягкую шерсть, восхищенно замурчав. Фили довольно улыбнулся и, закрепив подпругу, повернулся к Зои, растягивая по губам ухмылку. Южанка непонятливо воззрилась на него и на всякий случай сделала шаг назад. Светловолосый кивнул к седлу. Зои в ужасе распахнула глаза — доверия Атли не вызывал, наверняка такой же бешава, как и его хозяин. Фили цокнул и выразительно посмотрел на темноволосую. — Ну, давай же, Зои, будет весело, — шагнул принц к ней. Взвизгнув, Хара отлетела от него на десяток шагов. — Неужели, ты не хочешь познакомиться с моим другом с Битвы пяти воинств? Уважь старичка! — Если это этот баран довез тебя до Вороньей высоты, то я к нему даже близко не подойду. У него явно что-то не в порядке с головой! — для пущей убедительности она ещё пару раз отшагнула, скоро вовсе грозясь скрыться под сводами Горы. — Хара! — возмутился Фили. — Фили, я на это не сяду! — воскликнула та, не давая ему продолжить. Светловолосый надулся, отвернулся от неё, подошел к Атли, ласково погладил, похвалил: «Ты не слушай её, не обижайся, она просто дурная немного». Зои задохнулась в возмущении. — Так ты не поедешь со мной? — напрямую спросил Фили, сквозя расстройством в голосе. — Так понравилось под Горой, что не хочешь в Дейл? — Мне с тобой понравилось, — буркнула Зои, поникнув. Принц довольно улыбнулся и торжественно указал на седло. Южанка захныкала, взвыв: «Да я убьюсь на нем!». — Тогда вверь свою жизнь в мои руки, — Фили вдруг оказался за спиной Зои, обхватил за талию и ненавязчиво повел к животинке. Пока она не передумала, усадил южанку и сам сел позади неё, хватая поводья. — Я же ничего не ответила, — сглотнула в ужасе она, увидев перед собой крученые рога и расстилающуюся впереди пустошь. — Может, я тебе не доверяю. — О, тогда я постараюсь заполучить ваше доверие, миледи, — ухмыльнулся Фили и одной рукой прижал к себе наемницу, а другой натянул поводья, заставляя Атли пойти вперед. Зои вцепилась в пальцы гнома так, как хваталась за Мори на Вороньей высоте. Слишком много сегодня воспоминаний. Однако против воли взгляд шарит по холодной пустоши, припорошенной первым снегом, и, словно насмехаясь, память подсовывает все новое и новое, что так хочется выкинуть из головы. Харе не нравилось, когда Оин выгонял её от Фили, не нравились косые взгляды со стороны, не нравилось то, как Мори еле держится в здравом разуме. Не нравились шепотки вокруг шатра Торина. Обострившиеся чувства только распаляли её. И трогать наемницу было опасно. В один вечер, когда южанка вновь была предоставлена себе на ближайший час, она, как и обычно то бывало, выискала глазами Мори и уселась к костру, что был поближе к эльфе. Этих гномов она не знала — должно быть, железнохолмцы. Лезть в их разговоры Хара не стала — достала кинжал да принялась его править для успокоения. Однако краем уха южанка услышала навязчивые мысли гномов и напряглась, подаваясь вперед всем телом.«Король обрёл вечный покой
Под горою, под скалой
Отправляется далеко
Почивать он вечным сном
Под горою, под скалой
Пусть будет известно землям всем…»
Взбешенная, она не дала договорить мужчине. Перед глазами стояло измученное увиденными ужасами лицо эльфы, сердце которой было изведено судорогой страха, что не отпускал из своих объятий уже вторую луну. — Пусть будет известно землям всем — жив Король. Да здравствует Король! И да не прервётся линия потомков Дурина! Хара выкрикнула эти слова, казалось, на всю смаугову пустошь. И очень надеялась, что высказанное ей прозвенело в сердце каждого, кто усомнился. Мори вздрогнула и вдруг встретилась взглядом с наемницей. Ей нужны были эти слова. Оин, снимая окровавленные повязки с принца, вдруг облегченно выдохнул, заметив, пусть маленькое, но улучшение. Приободренно встрепенулся Бильбо. Отчего-то он был уверен, что дикая южанка не станет так просто разбрасываться столь громкими словами. Кажется, сквозь тысячи лиг эти слова отразились покоем и благодарностью в сердце отчаявшейся Дис. Лисца укоризненно замолчала, злостно фыркнув. Казалось, вся тихая деятельность у подножия Одинокой на миг прервалась, воззрившись на дерзкую южанку. Не место было громким словам там, где скорбели по ушедшим, надрывно молились и боялись спугнуть надежду. Но она устала бояться. Удача любит смелых. — Я отобрала коня у эльфа и, кажется, заставила его меня подсадить, чтобы добраться до Вороньей высоты, — вдруг шепотом усмехнулась Зои. — Этим эльфом был Леголас, принц Лихолесья, — кивает Фили, дивясь наемнице, — Ну, так, к слову. — И я доверяю тебе, кажется, больше, чем себе, — тем же шепотом продолжает она, погладив гнома по костяшкам пальцев, — Ну, так, к слову. Фили ничего не ответил, лишь прижал её к себе крепче и поцеловал в макушку, опалив горячим дыханием. И вдруг обронил: «Будь моей женой, Зои». Южанка вздрогнула, завозилась. Принц потянул поводья, Атли недовольно остановился. Хара неуклюже спустилась на ноги и непонимающим взглядом вперилась в светловолосого. Фили встал вслед за ней, отправил животинку вольно побродить, оправился и повторил: «Выходи за меня». — Это, Фили, что?.. Как это?.. Не… эм, нен… нет, — испуганно выдохнула южанка. — Нет. — Нет? — нахмурился принц, всматриваясь в разом сжавшуюся Хару. — Неужели, ты не любишь меня? — Люблю, Фили, ты же знаешь, — отчаянно протараторила она, потупившись. — Тогда почему? — растерянно свел брови светловолосый. — Так нельзя. Ты же принц, а я не гномка, даже не леди и уж подавно не милая. — Ты хочешь снова сбежать? — качнул головой Фили. — Нет! Я не хочу тебя оставлять! — взмолилась Зои. — Да что с тобой такое?! — рассердился принц, — Не хочешь оставлять, но и рядом тебя нет. Я тебя не понимаю. — Спроси у своей матери. Она понимает, — задушено отрезала Хара. — Зачем ты вообще вернулась? — чуть ли не шипит парень. — Если б не тот скиф, меня бы здесь не было. Я ехала на смерть. — Тогда почему ты ещё так громко дышишь? То ли нервничая, то ли злясь, Лисца швыряет излюбленный кинжал, втыкая его в землю между ней и Фили. «Тогда вырежи мне сердце! Оно все равно твое». Спустя мгновенье гном наблюдает за ссутулившейся спиной, что возвращается в Эребор. Серебряным боком подмигивает знакомый кинжал. Дрожа от холода, Зои ступает под величественные своды. Хотя, морозит, кажется, вновь изнутри. Она снова не может вдохнуть полной грудью. Опять изящный камень стен давит. Напоровшись на острый взор, стражники было выступают к ней, но их перебивает королева. — Неужели, страх победил любопытство? — добродушно изумляется Мори. Она с балкончика видела уморительную картину общения южанки с бараном. Зои недружелюбно фыркает и остервенело стирает едва пролившуюся слезу. Эльфа хмурится. — Я ему отказала. Я не выйду за него замуж, — железно бухает харадрим, но голос вот-вот сорвется. Мори цедит эльфийское ругательство и молится Варде, берет под руку южанку и вытаскивает её на бастион, заставляя глотать холодный воздух, вместо слёз. — Откуда в тебе столько дурости? — вздыхает королева, поджимая губы. — Посмотри, сколько хороших гномок вокруг. На кой ляд я ему?! — Да на тот, что любит он тебя, а не этих гномок! — в сердцах воскликивает эльфа, заставляя стражников обернуться к ней, — Дать бы тебе хорошего подзатыльника, глядишь, может, голова на место встанет, — она переводит дыхание, успокаивая порыв, и продолжает порядком добрее, — Зои, послушай, гномы любят один раз в жизни. И раз Фили говорит тебе такие слова, то он уверен в своём решении. Любовь — безвозмездное чувство, но, если тебе так угодно, поверь, тебя есть за что любить. Прими это наконец, прошу тебя! — Но мы ведь и так не плохо живем, — проскулила Хара. — Ты сейчас словно его наложница. Про вас ходят слухи, и слухи эти не в твою пользу. Кому будет приятно, когда про любимую так говорят? — помолчав, эльфа продолжила. — Своей неопределенностью ты делаешь только хуже. Пора отвечать за свои действия. Реши наконец, сделай шаг: к нему или от него. — Мори… — Зои задумалась, затихла и подняла на королеву очень уставшие глаза. — Отстань, а? Эльфа отшагнула, смутилась, кинула непонятный взгляд на южанку и, прикусив губу, скрылась на лестнице. Хара, спрятав лицо в руках, съехала по стенке. Сердобольный стражник тронул её за плечо, предлагая помощь, но темноволосая шарахнулась от него, как от огня, и, шатаясь, вновь схоронилась в своих далеких покоях, задыхаясь в истерике. Вечером Кили делил с братом его душевные раны под бочонок эля. А днём отчаявшаяся было Дис нежданно увидела Фили смеющимся в компании Тиры Огнебородой. Мори же, проходясь под руку с Дис, заметила знакомый восточный кинжал на поясе принца и маленькую тень, юркнувшую в пустой коридор подальше от зеленых глаз.