Однажды в школе

      Всё тот же ненавистный для рыжеволосого парня день, предательски не хотел заканчиваться. Один за другим муторные уроки плавно перетекали из одного в другой. Каждый урок был словно каплей, падающей прямиком в ведро терпения Чайльда, заставляя его с каждым часом всё быстрее постукивать ногой по полу и прокручивать меж пальцев ручку. Парень уже был близок к тому, чтобы прямо сейчас сорваться с последнего урока, но, со звонком заметил самого муторного учителя… В дверях стоял историк, выискивая глазами именно его рыжую макушку. Попытка скрыться за группкой одноклассников не оказалось успешной и вскоре учитель об этом оповестил. —Господин Чайльд, Вы что, прячетесь от меня? — голос был весьма спокоен, как в прочем и всегда, но парню удалось услышать беглую нотку раздражённости — Что Вы такое говорите? Просто перед нашим с Вами занятием я хотел кое-что обсудить с одноклассниками, — выдуманное на ходу оправдание, кажется не удовлетворило господина Чжун ли, потому тот слегка нахмурил брови, убирая свой тонкий хвост каштановых волос с плеча за спину — Я думаю, у Вас будет достаточно времени на это после нашего занятия. Вы ведь понимаете, что я и так делаю Вам одолжение, не так ли? — учитель размеренным шагом двинулся к выходу из кабинета — Разумеется, — рыкнул парень себе под нос, увязываясь за учителем.       Единственным развлечением в этой прогулке по школьным коридорам стало наблюдение за тем как хвост учителя от каждого нового сделанного шага менял своё положение, раскачиваясь то влево, то вправо. Чайльд сам не заметил как увлёкшись этим зрелищем, врезался в спину остановившегося у закрытой двери учителя. Ноги предательски подкосились, заставляя ученика опереться ладонями о закрытую дверь, проехавшись по ней, цепляя несколько заноз, что оказалось мелочью, по сравнению с тем, что лицо Чайльда оказалось в паре сантиметров от ягодиц учителя. Парень замер, боясь шевельнуться. — Господин Чайльд, вы что остолбенели? Вам стоит почаще смотреть на то, что происходит вокруг. А теперь, прошу вас, дайте мне открыть дверь, — учитель говорил невозмутимо, но как только парень выпрямился, он заметил слегка покрасневшие кончики его ушей. — Простите, это было не специально, — Чайльд вошёл в кабинет следом за учителем и осмотрел свои ладони, шикнув от недовольства. — Я понимаю. Вы бы не стали делать подобное специально, — подытожил учитель, видимо решив, что случившееся смутило не только его, но ошибался.       «В таком случае вы просто плохо меня знаете» — в мыслях усмехнулся Чайльд, поставив рюкзак на первую парту и поднимая взгляд на ещё слегка покрасневшего учителя. Вдруг, в голове парня проскользнула одна сумасшедшая мысль. — Господин Чжун Ли, — парень отстранился от своего места, подходя всё ближе к учителю. — Да? — историк едва заметно отступил назад, задев ногой учительский стул и тут же начал падать.       Чайльд среагировал достаточно быстро и усадил мужчину на пошатнувшийся стул, придерживая тот за спинку, ограничивая учителя в движениях. — Вы бы не стали так реагировать, случись подобное с Вами и другим учеником, так отчего вы вдруг покраснели? Не хотите ли сказать, что дело именно во мне? — парень наклонился, остановившись на уровне глаз учителя, пристально вглядываясь в них. — Не… Не говорите подобной… Чуши. — историк опустил взгляд на стол, не желая смотреть в глаза парня и попытался убрать его руки со спинки стула, но тот тут же положил их обратно. — Ч… Что Вы себе позволяете Господин Та…       Не дав учителю договорить, Тарталья придвинулся на этот раз ещё ближе, фактически касаясь своими губами губ постепенно краснеющего всё больше учителя. — Выходит, Вы специально завалили меня по своему предмету, чтобы заманить меня после уроков в этот класс? И что же Вы, «Господин Чжун ли», собирались делать дальше? — обращение парня прозвучало весьма вульгарно, заставив историка сильнее вжаться в стул, стараясь найти глазами безопасное место. Впервые с его лица слетела маска невозмутимости, со звоном разлетевшись на миллиарды крохотных осколков. Былой стати и уверенности уже не было в ярких янтарных глазах, в которых независимо от желания самого учителя уже накапливались слёзы. — Ч… Что Вы… Себе позволяете?.. — голос предательски дрожал, как и всё тело, и любая попытка вновь вернуть себе уверенность была похоронена пробившимися через ограничения слезами, медленно стекающими по щекам, — Я… Ничего подобного… — Успокойтесь, — шепнул Тарталья, осторожно поцеловав начало влажной и солёной дорожки на щеке мужчины. — Я не собирался так сильно пугать Вас, — заправив волосы за ухо учителя, парень приблизился к нему, переходя на шёпот, — Я предлагаю Вам изменить условия нашего с Вами контракта, на более простые для меня и более желанные для Вас, что скажите?       Чжун ли уже не мог сдерживать слёзы и достаточно громко всхлипнул, закрывая лицо руками, наклоняясь и опираясь локтями о свои колени. Слёзы не прекращались, казалось, Чайльду удалось задеть учителя за самое больное место, то, что долго оставалось сокрытым где-то глубоко внутри. Тарталья присел на корточки, взяв мужчину за запястья, убирая его руки от лица и вовлёк в поцелуй, чтобы хоть как-то успокоить или отвлечь. Мягко поцеловав губы, парню удалось проникнуть языком в рот, сквозь стиснутые зубы, слегка приподнимаясь, заставляя учителя выпрямиться, отвечая на солёный от слёз поцелуй. Учитель боязливо отстранился, положив руки на плечи парня, переводя дух, и, наконец придя в себя, оттолкнул его от себя, поднимаясь, поправляя пиджак — Вам нужно подумать о своём поведении. Сегодня занятия не будет, и условия контракта я менять не намерен. Если Вам всё понятно, немедленно покиньте кабинет, — учитель уверенно выпрямился, вернувшись в прежнее состояние, — Сегодняшний инцидент останется между нами. Но только на первый раз. Впредь не выдумывайте себе несуразные причины своих отвратительных оценок. В том, что Вы получаете виновны только Ваши собственные знания, и не более.       Чайльд, недовольно фыркнув, забрал свой портфель и, накинув его на одно плечо, удалился из кабинета. Историк устало выдохнул, опираясь руками об одну из парт, закрывая глаза, прокручивая в голове всё, что случилось. — Чёрт!