Есть только миг между прошлым и будущим. Часть II

      На секунду Северус подумал, что ослеп. Но проморгавшись и крутанувшись на пятке, он понял, что портальный круг второго кольца Запретного леса просто-напросто располагался в пещере. Далеко в стороне сиял дневным светом квадратик выхода, в белоснежном свете зажжённого на ладони Люмоса мрачно поблёскивал гладкий чёрный пол с мелкими вкраплениями какого-то золотистого минерала, темнели совершенно необработанные каменные стены, скрывался в тенях высокий земляной потолок, опутанный корнями, виднелся узкий и низкий коридор, ведущий к выходу.       Пройдя пару шагов по коридору, волшебник задумчиво замер на пару секунд и, повинуясь зову интуиции, развернулся, переходя на магическое зрение. По глазам тут же ударило яркой вспышкой. Золотой круг этой рунной вязи по размерам не менее чем втрое превосходил все, виденные Снейпом до этого. Сплетения рун были куда сложнее, он не знал и половины из них. Но интереснее было другое — аккуратно, используя мизерные промежутки между золотыми линиями, в узор вплеталась светло-зелёная ветвь, многократно разветвляющаяся и на концах становящаяся не толще волоса. Она доходила до самого центра круга, плотно оплетая своими концами сложную связку рун, среди которых Северус смог разглядеть лишь три руны контроля. Остальные либо были незнакомы ему, либо так густо оплетались зелёными нитями, что разглядеть их не представлялось возможным.       Аккуратно сохранив в памяти каждую деталь увиденной картины, Снейп развернулся и широким шагом двинулся к выходу, где его уже ждал нетерпеливо постукивающий ногой о ногу провожатый. Недовольно всхрапнув, тот, не говоря ни слова, помчался в лес. Северус, превращаясь в облако энергии, едва успел оглянуться и невольно восхитился увиденной картиной, прекрасной даже при взгляде сквозь стену тёмной энергии.       Слева и справа вздымались склоны гор и холмов, покрытых густой зеленью. Леса между ними с такого расстояния казались застывшими морскими волнами, среди которых горные отроги становились гигантскими волнорезами. Вход в пещеру располагался как раз у подножия одного из таких горных отрогов. Конец каменного языка казался срезанным огромным ножом. Именно в этом срезе, оплетённом корнями деревьев, и был вырезан проём, а над ним, над самым обрывом, шелестело ветвями огромное величественное дерево, подобных которому Снейп никогда не видел.       Его изумрудно-зелёные листья с обратной стороны тускло сверкали серебром, кору покрывали глубокие трещины. В них Северус успел разглядеть несколько гнёзд и пчелиный улей. В кроне слышался звонкий разноголосый щебет, то тут, то там виднелись вьющиеся вокруг ветвей птицы и насекомые. А у подножия отрога начиналась большая поляна, сплошь покрытая невероятно яркой высокой травой.       К сожалению, долго разглядывать пейзажи времени у волшебника не было. Лосиные рога его провожатого уже скрылись вдали, и Снейп поспешил за ним, дымной кометой скользя меж стволов огромных деревьев.       Если первое кольцо Запретного леса кое-где казалось мрачным и угрожающим, и лишь на редких полянах можно было увидеть солнечный свет и яркие краски, то второе кольцо по сравнению с ним блистало и казалось ожившей иллюстрацией к волшебной сказке. Яркие оттенки зелени, огромные цветы на деревьях, взлетающие в воздух то тут, то там стайки птиц, насекомых и волшебных созданий вроде фей или пикси. На мгновенье замешкавшись, разглядывая окружающее великолепие, Северус едва успел метнуться в сторону от прыжка огромной мантикоры, которая выпрыгнула на него из зарослей. Разумеется, едва ли огромная кошка могла сделать что-то ему сейчас, но разумная предосторожность советовала не рисковать.       После этого кольцо уже не казалось Снейпу таким сказочным, как прежде. Он и раньше собирался держаться настороже, но теперь окружающая красота ассоциировалась у волшебника лишь с яркой окраской ядовитой змеи. Его ощущения подтвердились, когда он краем глаза заметил стремительный бросок огромного пятинога, который одним ударом перебил хребет взрослому самцу-гиппогрифу. Упавшие на землю во время отвратительного пиршества внутренности животного тут же пропали в сплетениях корней ближайшего дерева, а миниатюрные змеиные тела, выскользнувшие из высокой травы, окончательно очистили землю, борясь за каждую каплю крови с хищными побегами окружающих растений.       — Мне нравится это милое местечко.       Снейп мрачно усмехнулся и ускорил свой полёт.       Встреча с Хранителем второго кольца потрясла волшебника. Первые несколько секунд он не мог произнести ни слова, глядя, как разворачиваются кольца огромного тела, свитого из древесных ветвей, которое поначалу показалось Снейпу холмом странной формы. Когда гигантская змеиная голова неторопливо приподнялась и медленно повернулась в сторону пришедших, Северус вздрогнул, ощутив всю древность и мощь этого существа. Спустя десяток судорожных ударов сердца мага в пустых глазницах змея загорелись те же глубокие болотные огни, что и в глазах дриады.       Первый ментальный контакт был похож на удар огромного колокола прямо над головой волшебника. Снейп едва сумел удержаться на ногах, но у него хлынула носом кровь, которую тот едва успел испепелить в воздухе.       Впрочем, это первое потрясение быстро прошло, когда Северус осознал, что его наставник, пусть и значительно ослабленный, был не менее древним и мудрым, чем этот Хранитель. Это слегка отрезвляло, но первобытная магия змея всё ещё потрясала воображение, вымывала все мысли из головы, призывала склониться и подчиниться.       — Кто ты? — прошелестел даже не вопрос, не оформленное в слова и звуки предложение, а проявление равнодушного любопытства Хранителя.       И Снейп внезапно почувствовал непреодолимое желание рассказать о себе всё, всё что можно и нельзя, открыть душу и разум, дать этому существу всё, что он желает знать. Но, только маг набрал воздуха в грудь, как наконец со скрипом провернулись и встали на место ментальные щиты. Благодаря наставнику у Северуса было достаточно вариаций защиты собственного разума, каждая из которых в свёрнутом состоянии всегда висела на поверхности ментальной сферы волшебника. Основным минусом такого варианта было довольно значительное запаздывание, так как на выбор нужной защиты у и без того загруженного ментальным противостоянием разума уходило довольно много времени. Впрочем, в себе Снейп был уверен, и не зря. Сейчас ему оставалось продержаться всего несколько мгновений и…       Да, защита встала на место, запустились необходимые механизмы, заработали ассоциативные связи. На случай давления голой силой у мага была подготовлена следующая последовательность вопросов: точно ли такой грандиозной личности будет интересно то, что я рассказываю? А вдруг во мне разочаруются? Ну и контрольный — а с чего бы мне начать? Последний вопрос всегда действовал на волшебника отрезвляюще, так как в его памяти тут же всплывали как воспоминания о прошлой жизни, так и запрет на их разглашение. Вот и сейчас Северус взял себя в руки спустя лишь десяток секунд.       — Я маг, — тихо ответил на громогласный вопрос Снейп.       — Как твоё имя, маг? — тронув воздух языком, сплетающимся из лиан, поинтересовался змей.       — Оттавио, — коротко отозвался Северус, переводя своё третье имя «Октавиус» с латыни на современный итальянский.       — Это имя принадлежит тебе, но ты не считаешь его своим, — протянул Хранитель, покачивая головой. — С-с-с-с-с, умно-с-с. Ты подходишь, да. Какую плату возьмёшь?       — Какую предложите?       — Хитрый, — негромко фыркнул змей и опустил голову на землю. Гребень из острейших древесных шипов на ней сложился и прижался к телу, оказавшись на уровне глаз Снейпа. — Тогда выбирай, маг. Чего хочешь? Я могу дать тебе знания. Могу дать силу. И могу дать богатство.       — Знания сам найду. Силу сам обрету. Богатство сам получу, — коротко отозвался Снейп, усилием воли оборвав мысли о возможных вариантах.       — Ты отказываешься? — Глаза Хранителя вспыхнули.       — Сначала дело. Потом плата. — Волшебник отвечал всё короче, ясно осознавая, что сила змея всё же действует на него, отвлекая от сути, рассеивая внимание и искушая.       — Добро. — Хранитель наконец закрыл вытягивающие душу омуты глаз, а Снейп облегчённо выдохнул, ощущая, как спадает давление чужого разума. — Хэглэн, проводи его. Работу начнём завтра.       Огромный змей вновь уложил голову на верхушку холма, свитого из его собственного тела, и, казалось, уснул. Следуя за своим бессменным провожатым, Северус развернулся и покинул поляну. Обратный путь совершенно выпал из памяти полностью опустошённого мага.       — Ты можешь жить здесь, но не выходи за границы поляны. Тут тебе никто не навредит, но для жителей леса ты слишком слаб, — с заметно большей приязнью, чем раньше, сказал Хэглэн, когда они вернулись к пещере с портальным кругом. — Я приду за тобой завтра.       — Хорошо, — устало согласился волшебник.       Несмотря на раннее время, Снейпа хватило лишь на то, чтобы расставить палатку в метре от каменной стены, установить защиту и забыться тревожным сном.       Проснулся Северус словно от толчка. Сквозь иллюзорное окно палатки виднелся сумеречный лес, судя по ощущениям, до заката оставалось не больше получаса. Спать магу больше не хотелось, он чувствовал себя достаточно отдохнувшим. Решив с пользой провести ночь, он быстро привёл себя в порядок и вышел из палатки.       Вечерний воздух приятно холодил кожу и трепал волосы. На закатном небе уже тускло сияла луна, кое-где проглядывали звёзды. Снейп давно заметил, что из Хогвартса, его замка, Запретного леса или любого другого расширения пространства над магическим источником звёзды были видны куда лучше, и их было гораздо больше, чем могли видеть маглы. Двигались и перемещались по небосводу эти светила в куда более запутанном порядке по сложнейшим траекториям, которые чаще всего совершенно не принимали во внимание законы физики и астрономии.       Северус знал основы магической астрономии и тот её раздел, который был связан с варкой зелий и сбором ингредиентов, но в остальном он особо звёздным небом не интересовался. Хог начал учить его основам ритуальной астрономии, но знатоком в этой сфере Снейпа назвать было сложно.       Ещё раз оглядев окрестности, волшебник остановился взглядом на огромном дереве, растущем на уступе высоко над ним. Гриффиндорец внутри требовал пойти исследовать окрестности, наплевав на предупреждения Хэглэна. Хаффлпаффец советовал вернуться в палатку и не высовываться, а лучше приготовить и съесть что-нибудь вкусное. Слизеринец соглашался с хаффлпаффцем, только вместо кулинарии предлагал заняться зельеварением. А вот равенкловец, как ни странно, поддерживал гриффиндорца и желал ближе ознакомиться сначала с рунным кругом, а потом — с деревом на вершине. Формально он ведь не покинет поляну, верно? Просто поднимется на двадцать ярдов выше, не выходя за её границы.       Разумеется, изучать портальное кольцо Снейпу быстро надоело. Распознать символы рунной вязи он не мог, а запомнить всё успел ещё в прошлое посещение этой пещеры. Поэтому сейчас маг принялся исследовать странное зелёное вплетение, которое, судя по всему, захватило контроль над портальным кругом. Основной отросток, от которого отпочковывались более мелкие, шёл вверх по стене пещеры и скрывался в сплетениях корней под потолком. Больше ничего интересного в пещере не было, поэтому Северус решил перейти к изучению дерева на вершине отрога.       Выйдя из каменного коридора, Снейп чуть не споткнулся, нос к носу столкнувшись с незнакомцем, присутствие которого он не сумел почувствовать заранее. Вернее, с незнакомкой. Перед удивлённым магом стояла девочка лет семи. Если б не знакомство с Хранительницей первого кольца, Северус принял бы её за маленькую дриаду из-за зелёной кожи и переплетённых с волосами ветвей с листьями. Но тело девочки состояло, судя по всему, из плоти и крови, пусть и было прикрыто странным одеянием из серебристой листвы и огромных золотых цветов.       — Добрый вечер, — серьёзно поздоровался Снейп, не придумав ничего умнее.       — Добрый, — медленно произнесла девочка, согласно кивнув головой. — Ты — Северус. — Она не спрашивала, а утверждала.       — О, так это ты открыла мне проход сюда. — Маг легко улыбнулся. Он совершенно не чувствовал от собеседницы опасности, пусть и по привычке всё время оставался настороже.       — Почему ты сказал Усу, что ты Оттавио? — Девочка подняла на Северуса большие карие глаза с золотой искоркой.       — Потому что, если ты назовёшь своё имя такому сильному существу, то дашь ему полную власть над собой, — не менее внимательно глянув в ответ, отозвался Снейп. — К тому же Оттавио — это перевод моего третьего имени с древнего языка на современный.       — Да? — Девочка задумчиво потёрла кончик носа. — Ты странно думаешь. Научишь меня думать, как ты?       — Как я — это как? — с улыбкой уточнил Снейп.       — Сложно, — чуть подумав, отозвалась маленькая собеседница.       — Чтобы сложно думать, нужно много знать и общаться с другими, кто сложно думает.       — И ты общался?       — Общался. Но они не смогут сюда прийти, — предупредил волшебник, предугадывая следующий вопрос маленькой собеседницы.       — Я могу открыть им дорогу. — В голосе девочки звучало сомнение.       — Ты уверена, что это хорошая идея? — вкрадчиво уточнил Северус.       — Нет, — вздохнула она. — Мне говорили, люди глупые и жадные. Я не хочу пускать сюда таких.       — Ну, я бы не стал так обобщать. — Собеседники медленно прошествовали к центру поляны и остановились, глядя на тёмный лес. — Но людей очень много, а значит, и плохих среди них много. Но нельзя забывать, что и хороших немало.       — А ты не человек?       — Я — волшебник. Люди и волшебники — это разные расы. Но и среди волшебников много глупых, а жадных ещё больше.       — И ты? — Невинное дитя внимательно уставилось в глаза Северусу.       — И я. — Тот пожал плечами. — Вопрос в том, насколько?       — Сложно, — вздохнула девочка и развернулась. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне что-нибудь. Я тоже хочу много знать.       — Меняем рассказ на рассказ? — предложил волшебник, идя за ней.       — Хорошо. Поднимайся. Я покажу тебе свой дом.       С этими словами малышка словно рассыпалась на части, роем светлячков взлетев на вершину отрога. Снейп тёмным облаком последовал за ней.       Ночью огромное дерево выглядело не менее сказочно, чем днём. В листве то тут, то там вспыхивали искорки светлячков, вокруг серебристых бутонов, которые днём Северус ошибочно принял за листья, кружились насекомые. Сейчас, когда эти огромные соцветия раскрылись, от нежных лепестков исходил золотистый свет и непередаваемый аромат.       — Тебе нравится? — непосредственно поинтересовалась девочка, садясь на одну из больших веток.       — Очень, — отозвался Снейп, опускаясь рядом.       Сейчас он видел окрестности с высоты, и это зрелище могло потрясти любого до глубины души. Отсюда он видел миниатюрный ручеёк, выбивающийся из-под корней дерева и уходящий под землю парой ярдов в стороне. Видел море леса под своими ногами. Видел стискивающие его с двух сторон горные гряды. Видел всполохи пламени на склонах гор.       — Это драконы и виверны, — пояснила девочка, перехватив взгляд Снейпа. — Они любят летать здесь.       — Потрясающе, — пробормотал волшебник.       — Ты так сильно это чувствуешь, — прошептала маленькая собеседница. — Почему я не так?       — Потому что ты привыкла, — рассеяно пояснил маг. — И, наверное, тебе мало с чем это можно сравнить.       — Да, — грустно вздохнула она. — Расскажи мне про море. Почему ты видишь лес как море? Что это такое?       Северус на минуту задумался, а потом начал неспешный рассказ. Его ничуть не волновало, что невинное дитя рядом способно с лёгкостью считывать его мысли. Да, некоторые магические дары давали возможность читать мага вне зависимости от его ментальной защиты, но для этого требовалось увидеть его ауру. При этом, даже владея магическим зрением, практически невозможно было охватить взглядом всю ауру любого волшебника из-за её сложности и многомерности. Для этого обычно использовались сложные амулеты, от которых могла защитить простейшая иллюзия. Впрочем, Снейп сам открыл свою ауру. Жалеть об этом решении он не собирался, но вот припомнить кое-кому не отказался бы.       — По сути, море — это много солёной воды в одном месте, обособленное от остальной солёной воды сушей или подводным рельефом, — начал Северус, — но это определение не отражает ничего, я бы так сказал. Обычно первым признаком моря становится запах. Резкий, солёный, пахнущий рыбой и водорослями. Чем ближе ты подходишь, тем сильнее запах. Вскоре твоего лица начинают касаться порывы морского ветра, которые приносят мерный шум волн, ударяющихся о берег, и мелкие брызги, которые оседают на коже.       Рассказывая, волшебник как можно ярче представлял картины, которые описывал. Девочка рядом притихла, прикрыла глаза и почти не дышала, зачаровано вслушиваясь в его слова.       — Когда ты впервые выходишь на берег, у тебя захватывает дух. Море — это невероятная ширь, бесконечная водная гладь. Она может быть небесно-голубой, глубокой синей, зеленоватой, серо-стальной или даже чёрной, когда море не в духе. Над водой парят чайки, их протяжные крики далеко разносятся над водой.       Приморские города — это особенные города. Они стоят словно на границе двух миров — твёрдого и правильного мира земного и вечного и невероятно древнего мира морского. Когда ты идёшь по улочкам такого города, тебе кажется, что сам ты, как чайка, готов расправить крылья и улететь высоко в небо. Лететь над бескрайним морем до тех пор, пока у тебя не кончатся силы, и ты не упадёшь вниз, и мягкие руки моря подхватят тебя и понесут всё дальше и дальше. Туда, где ты никогда не был, туда, где, быть может, ты станешь счастлив наконец.       На миг волшебник затих, но тут же продолжил.       — Тоска, невыразимая тоска — вот то, что испытываешь, когда стоишь на песчаном берегу, и прибой лижет твои босые ступни. Сколько молодых мечтателей ушли юнгами на корабли, повинуясь зову моря, сколько из них сгинуло в пучине…       Море переменчиво и своенравно. Оно может быть тихим и спокойным, а через час вздыматься гигантскими валами, топя корабли и обрушиваясь на прибрежные города. Под кромкой воды таится сказочный мир, полный пёстрых рыб и цветных кораллов, но опустись чуть глубже — и ты обнаружишь там древних чудовищ, которые никогда не видели света и не ощущали тепла солнца. Такое оно море. Древнее, могучее, но прекрасное в своей переменчивости.       — Ты… удивительный, — тихо проговорила девочка спустя пару минут. — Глупо, но теперь мне хочется забраться тебе в голову, чтобы увидеть всё то, что там хранится.       — Может, я самый обычный, — чуть прищурившись, улыбнулся Северус, — а на самом деле все маги такие?       — Ты же сам сказал, что все маги разные, — улыбнулась в ответ собеседница. — Ты особенный в любом случае.       Они опять замолчали и, не сговариваясь, принялись болтать ногами над пропастью под ними. Снейп чувствовал, как та связь с Запретным лесом, которая действовала в первом кольце, медленно распространяется и на второе. Не то чтобы это его сейчас беспокоило.       — Я хочу, чтобы ты остался здесь, — со вздохом проговорила девочка.       — Ты же понимаешь, что это невозможно?       — Понимаю, — ещё раз вздохнула собеседница. — Но ты будешь приходить ко мне?       — Если у меня останется такая возможность, то да.       — Ты можешь попросить у Уса разрешение построить дом рядом с моим деревом, — с надеждой предложила девочка. — Тогда ты сможешь приходить сюда, когда захочешь.       — Зачем мне шестой дом? — с улыбкой уточнил Снейп. — Не куксись, Листик. А что, если я захочу построить не дом, а…       — О… Мне нравится твоя мысль, — задумчиво протянула девочка, хитро улыбнувшись. — Тогда у меня будет много интересных собеседников.       — Да, но нескоро. Впрочем, одного собеседника, если всё удастся, я тебе обещаю в самом ближайшем времени.       — Он тоже сложный? — взволнованно поинтересовалась девочка.       — Он очень умный. Но какой он сейчас, я, наверное, и не знаю даже. Он мог очень измениться за то время, что мы не виделись.       — Я всё равно буду рада, — твёрдо решил этот ребёнок, серьёзно сверкнув большими глазёнками. — Теперь моя очередь рассказывать. Что ты хочешь услышать?       — Я бы хотел послушать твою историю, если ты не возражаешь.       — Не возражаю, — несмело улыбнулась девочка и начала свой рассказ.       А Северус сидел поражённый и слушал невероятную историю девочки-провидицы, от которой отказались родители и изгнали односельчане. Листик, которая теперь отказывалась отзываться на что-то иное, кроме нового прозвища, просто и обыденно рассказывала, как она с детства могла предсказать смерть любого из деревенских. В конце концов староста не выдержал и приказал бросить «отродье дьявола» в лесу. Сельчане поддержали, родители подчинились. И четырёхлетняя девочка осталась одна в чаще.       Её счастье, что одна из общины дриад второго кольца нашла её, когда дитя уже почти умерло от голода. Вопреки расхожему мнению, целительской магией дриады не владели, только природной, поэтому, чтобы спасти ребёнка, они решили привязать её к природному источнику в Запретном лесу. Листик выжила, но, видимо, на какую-то часть стала дриадой. С тех пор прошло уже почти два века, но девочка повзрослела лишь на три года, если сравнивать с человеческим возрастом. И до совершеннолетия полудриады ждать оставалось не менее шестисот лет.       — Они не хотят со мной дружить, — со вздохом завершила рассказ Листик. — Спасли, но дружить не хотят. Для кого-то я слишком маленькая, для кого-то слишком взрослая. А для ровесников я слишком быстро расту.       Снейп задумчиво молчал. Ситуация действительно была незавидна.       — А ты можешь покидать свой источник?       — Только если переходить на другие источники, где тоже живут дриады. А так… Я могу передать кому-нибудь источник. Теперь я не умираю, поэтому спокойно смогу это сделать. Но нужно найти кого-нибудь хорошего. Ведь ему ещё за кругом следить придётся.       — Ты про портальный круг? — заинтересовался Северус.       — Да. Мать дриад попросила, и я долго старалась и смогла взять его под контроль. Не всё, только перемещение.       — А там есть и другие функции?       — Я не знаю, какие, но есть. Хочешь, я потом поделюсь контролем?       — Хочу, — признался маг. — Но лучше он останется у тебя.       — Я могу передать тебе часть, — пожала плечами девочка. — А дальше ты сам можешь попробовать с рунами справиться.       — Спасибо, — благодарно улыбнулся Снейп.       — Мне не сложно, — беспечно махнула рукой девочка. — Расскажи мне про звёзды.       — Хорошо.       Волшебник улыбнулся, закинул руки за голову, откинулся на изгиб гигантской ветви и принялся за обстоятельный рассказ, прерываемый лишь восхищёнными вопросами маленькой собеседницы.       Раз… Два… Лица касается ледяная вода. Семь… Восемь… Открытые глаза щиплет, картинка расплывается. Девятнадцать… Двадцать… Мысли медленно уходят из головы… Тридцать шесть… Тридцать семь… Гулкий стук крови в ушах затихает. Пятьдесят четыре… Пятьдесят пять… В груди начинает колоть. Семьдесят три… Семьдесят четыре…       Северус резко выпрямился и глубоко вздохнул. Раковина с ледяной водой — старый способ привести мысли в порядок, и сейчас волшебнику он был очень нужен. Холодная струйка воды с мокрого лица потекла по подбородку, пробираясь за воротник, с кончиков волос, забранных в хвост, неприятно капало на спину, но Снейп не пытался высушить себя магией — сил не было.       Опёршись руками о раковину, он всмотрелся в своё бледное отражение в зеркале и недовольно поморщился — руки неприятно дрожали. Дрожь, бледность, слабость — все физические признаки истощения налицо. Но куда неприятнее истощения магического было истощение моральное. И дело даже не в том, что маг невероятно вымотался, разбираясь в хитросплетениях потоков первого источника, сколько в предварившем это разговоре.       Тяжело, невероятно тяжело было вытаскивать из глубины памяти себя таким спокойным и искренне-мирным, каким настоящий Снейп никогда не был, а новый был лишь в прошлой жизни. Но ещё в момент сканирования собственной ауры Северус понял — неведомому тогда владельцу портального круга удалось докопаться до таких глубин его личности, о которых сам волшебник предпочитал не вспоминать, дабы не ощущать вновь эту сентиментальную слабость.       — Маску, пропитанную ядом, можно сорвать с лица лишь вместе с кожей, — пробормотал Сайрус давным-давно услышанную где-то фразу.       А ведь если так посмотреть, то каждая из трёх его масок была насквозь пропитана жгучей и разъедающей всё и вся отравой. Да, пусть собственный яд не мог повредить змее, но одно яд, а другое — едкая кислота и желчь, отравляющие не только окружающих, но и самого волшебника. Эта субстанция пропитывала саму суть Северуса, сочилась по венам, выплёскивалась с ядовитыми замечаниями, невесомо струилась двумя облачками отравы из ноздрей при каждом выдохе.       Сестра и её жених были не менее ядовиты, и их присутствие заставило Принца лишь нарастить ядовитую броню для всех остальных. Впервые этот панцирь треснул перед Драко. Вернее, даже не треснул. Яд просто не подействовал на крестника Снейпа и не причинил ему ни капли вреда. И если это полностью укладывалось в концепцию связи отца и сына по магии, то происшествие с Невиллом…       Отчего малыш, обычно невероятно тихий и робкий, решился выйти к незнакомцу, которого даже его бабушка, Леди рода, не самый слабый боевой маг, не стеснялась опасаться? Интуиция? Не смешите. Нет, это было нечто иное. Нечто, что немедленно ощутила маленькая полудриада. Нечто, что безусловно располагало к магу каждого из встреченных им детей.       — Назовём это материнским инстинктом и успокоимся, — пробормотал Северус, отходя от зеркала.       Сейчас в глубине души он чётко осознавал, что никогда не сможет причинить вред ребёнку, никогда не предаст оказанного доверия.       Да, но…       Что скрывать, Листика Снейп очаровывал совершенно сознательно. Та по неопытности при чтении его открывалась для чтения ему самому, и волшебник прекрасно видел, чего так жаждет человеческий ребёнок, развитие которого в один момент замедлилось в десятки раз. Информация, впечатления, эмоции, красивые картины — всё это он мог дать девочке. А взамен…       Разумеется, несмотря на всю притворную скромность, основной своей целью здесь Снейп видел отнюдь не дружбу с маленькой Хранительницей и даже не получение места для строительства практически неприступного укрепления, которое позже сможет стать центром деятельности Тёмного Лорда. Нет, это было приятным, но мелким бонусом. Суть же заключалась в портальном круге.       Почему он вдвое больше и вдесятеро сложнее остальных? Почему не принадлежит никому? Куда делись хозяева и почему не объявились новые? Ведь хозяева исчезли более ста восьмидесяти лет назад, если исходить из возраста Листика. О, Северус даже точное число мог назвать. Двести тридцать лет назад. Именно тогда, по словам Хога, старые семьи стали спешно консервировать свои портальные круги, что и положило конец этой древней транспортной системе.       Угадать, что послужило причиной, было совсем несложно. Гоблинское восстание, прошедшее аккурат в 1752 году, что ж ещё? Не зря же этот портальный круг располагался в пещере горного отрога. Вероятно, гоблинам удалось прорваться сюда по подземным тоннелям и захватить рунное кольцо. А торопливые действия аристократии, которая поспешила отказаться от использования портальных колец, могут говорить лишь об одном — этот круг был управляющим. Вероятнее всего, им владела какая-нибудь волшебная семья, придерживающаяся нейтралитета и не сумевшая что-либо противопоставить гоблинам.       Какой род сильнее всех пострадал в годы гоблинских восстаний? На ум шли только Лавгуды, которые переехали в Оттери-Сент-Кэчпоул аккурат два с небольшим века тому назад. Если догадки Принца были верны, то теперь он вполне мог объяснить и чудачества семейства — откат должен был давать о себе знать — и травлю Луны на Равенкло. Флитвик, как бы обаятелен не был, оставался полугоблином, о чём ни в коем случае не следовало забывать.       Сейчас Сайрус невероятно жалел лишь о том, что недостаточно расспрашивал наставника о портальных кругах. Впрочем, у него было ещё порядочно времени, чтобы исправить это упущение. Пока же на повестке дня оставались источники, пережидание истощения в компании Листика и снова источники.       Волшебник собирался дать девочке всё, чего требовал её пытливый ум. И у неё не оставалось шансов устоять. Впрочем, судя по всему, малышка и не была против. С приоритетами в этой маленькой зелёной головке Снейп ещё не разобрался, но был твёрдо уверен — они сработаются. В конце концов, и ему изредка требовалось снимать маску, да и, что уж таить, восхищённое внимание малышки льстило. Едва ли стоило рассчитывать на подобный эффект в Хогвартсе.       — Запретный лес похож на камбалу, — серьёзно начала Листик, когда волшебник попросил рассказать её о Запретном лесе.       — Я надеюсь, только по форме, — пробормотал Снейп.       — Угу. Смотри, плавник на хвосте — это первое кольцо. — Девочка начертила на земле кривоватый контур большой рыбы и теперь с заправским видом строгого учителя палочкой тыкала в свой рисунок. — Сам хвост — это второе кольцо. Оно узкое, потому что его с двух сторон сжимают горы, но длинное. А дальше идут третье и остальные кольца, как будто камбалу разрезали на части, чтобы пожарить.       — И сколько всего колец? — поинтересовался Северус, разглядывая рисунок и прикидывая, где располагаются знакомые ему местечки первого кольца.       — Понятия не имею, — пожала плечами Листик. — Не отвлекайся. Смотри, моё дерево растёт здесь, совсем рядом с границей. Тут живёт Ус. А тут…       Снейп внимательно следил за рассказом собеседницы, частью сознания погружаясь в размышления. Прошло уже больше двух недель, как он безвылазно торчал во втором круге Запретного леса. За это время он полностью изучил место своего временного пристанища, успел разобраться с пятью источниками, влил в себя не менее двадцати литров восстанавливающих и укрепляющих магические каналы зелий и весь язык выболтал, общаясь с маленькой Хранительницей.       Листик интересовало буквально всё. И Снейп всё глубже и глубже закапывался в свою ментальную библиотеку, выуживая и вновь воскрешая в памяти самые разные знания, эмоции и идеи. Чего скрывать, многое он и сам переосмыслил за время разговоров с Листиком. То созерцательное умонастроение, в которое себя погрузил маг, благотворно сказалось на его состоянии. Картинка перед глазами теперь выстраивалась всё более цельная, Северус начинал смотреть на мир гораздо глобальнее, чем это было раньше.       Но волшебник отчётливо ощущал, что эти редкие мгновения покоя подходят к концу. И пренебрегать подготовкой к новому нырку в бурное и стремительное течение жизни за пределами неподвижной тишины Запретного леса он не собирался.