Есть только миг между прошлым и будущим. Часть II

      — Рада видеть тебя, Северус, — чуть более тепло, чем остальным гостям, улыбнулась Нарцисса.       Чета Малфоев встречала гостей в холле у высокого крыльца. Благородный серый бархат, оттеняющий слепящую белизну алмазов, и блеск атласа — так бы Снейп охарактеризовал сегодняшние наряды беловолосого семейства. Сам зельевар тоже был одет гораздо представительнее, чем обычно. Он не изменил привычному чёрному, но добавил к камзолу и мантии чёрную и серебряную вышивку и тёмно-серое обрамление.       — Прими мои поздравления, Нарси, — серьёзно отозвался Северус, целуя воздух над тонкой кистью.       — Кто бы мог подумать, впервые за столько лет Северус Снейп поздравил меня с днём рождения!       — Я надеялся, что тебе уже столько раз повторили эту фразу, что и от меня ты пропустишь её мимо ушей.       — Каков наглец, — округлила глаза волшебница, прижимая руку к губам. — Ты слышал, дорогой?       — Ты ожидала другого от Северуса? — насмешливо поинтересовался Малфой, пожимая руку зельевара.       — Все против меня, — горестно покачал головой волшебник. — Ладно. Тогда буду краток. Не буду поздравлять тебя с тем, что ты стала ещё на год старее. Зато могу пожелать, чтобы твоя красота оставалась столь же ослепительной и сверкающей, семья — столь же богатой и сплоченной, а жизнь — столь же насыщенной и интересной.       — Ты только глянь на этого хитреца. И не поймёшь, сделал комплимент или оскорбил.       — Вот вечно меня подозревают во всех грехах, — трагически заломил брови Северус. — Я ведь от всего сердца…       — Приправив порцией яда…       — Основательно присыпав сарказмом…       — И что я вам сделал? — воскликнул Снейп, смаргивая выдавленные слёзы с ресниц.       — О, Мерлин, дорогой, взгляни, — волшебница прижала тонкие пальчики к щеке, — мы заставили заплакать этого чешуйчатого!       — Поразительно! Дорогая, у тебя нет пустого флакона? Эта субстанция, наверняка, реже слёз феникса! Подходит для варки смертельных ядов, разъедает камень и стоит дороже чем эликсир жизни. Надо срочно собрать! Может, стукнуть его? Чтобы больше слёз выдавить?       — Не думаю, что это сработает, — с сомнением пробормотала Нарцисса, трансфигурируя из батистового платочка стеклянный пузырёк.       — Никто меня не ценит, — с упрёком проговорил Северус. — А ведь я… Эх, что с вами говорить! — Волшебник махнул рукой. — Пойти что ли превратить всё шампанское в уксус? Ради моральной компенсации.       — Я уверена, ты не будешь размениваться на такие мелочи.       — Посмотрим, — прищурился Снейп.       Продолжать разговор он не намеревался — в дверях как раз появилась следующая пара гостей, и Северус поспешил пройти дальше, эффектно взмахнув мантией и оставив на витом столике неподалёку подарок для Леди Малфой. Затейливо упакованный свёрток тут же исчез с полированной столешницы — все подарки сначала забирали и проверяли домовики. Подобные меры предосторожности были широко распространены, а в доме Малфоев и вовсе превратились в традицию.       Люциусу и Абрахасу всё же удалось переломить волю Министерства. Обвинения и запреты с них постепенно снимали, кое-где Министерству уже приходилось выплачивать компенсации по искам, поэтому день рождения Нарциссы Малфои решили отпраздновать не менее пышно, чем обычно, а может даже и пышнее. Бальный зал отражал это решение как нельзя лучше. Стены древнего зала были убраны дорогими шёлковыми занавесями и цветочными гирляндами, между колоннами под потолком вспыхивали и гасли магические огоньки, начищенные до блеска зеркала отражали язычки волшебного пламени над витыми канделябрами, сияющий мраморный пол пускал блики на стены.       Общество собралось здесь под стать убранству. Если плащи и камзолы мужчин преимущественно были тёмных тонов, пусть дорогие ткани и были украшены драгоценной вышивкой или камнями, то платья, накидки и мантии женщин сверкали всеми цветами радуги. Улыбки, блеск драгоценностей, шелест парчи, шёлка и бархата, стук сотен ног по мраморному полу, негромкие разговоры в арочных нишах, звонкий смех молодых волшебников, колебание и дрожь огней — всё это могло ослепить неподготовленного гостя, а у Северуса вызывало лишь скуку и мигрень.       Да, когда Люциус впервые приоткрыл ему двери в высший свет, Снейп был ослеплён. Но ослепление это длилось лишь мгновение. Талантливый, но бедный полукровка со Слизерина за годы учёбы научился держать себя в руках, прекрасно разобрался не только в светских нравах, но и в законах Власти и не стеснялся этим пользоваться.       Люциус — богатый Наследник чистокровного рода — всё же оставался Наследником, а не Лордом, да ещё и принявшим вассальную метку. Становиться вассалом вассала зельевар не желал, поэтому, собрав в кулак все свои амбиции и честолюбивые замыслы, он решил нацелиться на лучшее, что только мог получить. На руку Снейпу сыграло то, что Малфой допустил оплошность — он рекомендовал талантливого полукровку Волдеморту, не рассчитывая, что тот зубами вцепится в представившийся шанс.       Волдеморт тоже прекрасно знал законы Власти и отлично понимал, что ни одна клятва не даст той верности, которую даёт благодарность человека, поднятого с самого дна. И главное, он руководствовался тем самым принципом, который англичане обозначают как «win-win». Люциус называл это сделкой с ненулевым результатом и чуть насмешливо объяснял: «Спокойней, Северус, мы оба выиграем, если ты согласишься».       Тёмный Лорд не объяснял ничего, лишь холодно усмехался, а в голове юноши звучал его шёпот: «Запомни, змеёныш, если я одержу победу, ты вознесёшься вместе со мной. Но если проиграю, то и во тьму канем мы вместе. В отличие от всех этих аристократов ты всё потеряешь в момент моего, нашего падения. Помни об этом, змеёныш».       И Снейп помнил. Он получил титул Мастера и вернулся к своему Лорду, зубами выгрыз себе место во Внутреннем круге, не стесняясь использовать для этого всё, что только мог. Северус превратился в вечную тень на фоне старших, куда более знатных и могущественных Пожирателей. Полукровка во всём, ногой в обоих мирах, на грани света и тьмы, бури безумия и чистого разума.       Это разделение и сейчас жило в нём, Патронус тому свидетельством. Снейп сам разделил себя надвое, а после и натрое. И теперь этот раскол стал частью волшебника, ядовито-зелёной каплей в палитре, которой древний праздник нарисовал ему новое лицо, соединившее в себе все три осколка.       Но теперь Снейп полностью контролировал себя и не желал вновь зря пачкать руки кровью. Тогда же… Разрыв с Лили действительно повлиял на волшебника сильнее, чем он бы хотел. С того момента он словно разорвался пополам. Первая половина готова была кричать в голос от горя и обиды, а вторая сквозь зубы цедила: «А чего ты ожидал от грязнокровки?».       Метка огненным клеймом встала поверх второй половины, отодвинув далеко в сторону первую. Тёмному Лорду страдающие слуги были ни к чему, да и Снейп не желал быть слабым. В тот момент колдун полностью отбросил брезгливость, отринул правила и привязанности, но добился, чего желал — встал рядом с могущественным сюзереном, заслужив и не раз оправдав его доверие.       В отличие от Лордов и Наследников, Снейп был полезен не богатством, знаниями и политическим влиянием, а своим талантом, безусловной преданностью и готовностью на всё. Он не был сильным боевиком или искусным дипломатом, но зельевару этого и не требовалось. Стать незаменимым Северусу не составило труда, как и сохранить в тайне свою истинную роль.       Достижение цели благотворно подействовало на волшебника. Он стал спокойнее, начал возобновлять приятельские отношения с коллегами. Поддерживал переписку с Краучем, который учился в Австрии, изредка перебрасывался парой слов с Макнейром, обсуждал новости с Эйвери, разговаривал о политике с Малфоем.       С последним, кстати, изначально полностью разрушенные приятельско-покровительственные отношения Снейпу удалось не только восстановить, но и перевести на уровень равной дружбы. Интересы волшебников в Ордене практически не пересекались, что и позволило Люциусу пересмотреть отношение к бывшему подопечному. Впрочем, возобновление социальных связей ничуть не мешало Северусу продолжать выполнять задания Лорда.       Тем смешнее было быть оправданным по причине отсутствия состава преступления — неимения каких-либо свидетельств и доказательств работы волшебника на Волдеморта, кроме как на заказчика редких зелий. Тем не менее, это позволило ему безболезненно вернуться в свет, который раньше Северус не баловал своими визитами, и в который раз подтвердить репутацию пронырливого слизеринца, а значит, достаточно перспективного знакомого.       Вот и сейчас долго скучать в одиночестве Снейпу не пришлось. Гостей было уже много, они на первый взгляд хаотично перемещались по залу, заводя разговоры друг с другом, обмениваясь комплиментами и поклонами. Самого зельевара тут же взял в оборот вошедший следом за ним Лорд Аккерли в компании с вдовствующей невесткой. Леди в самом расцвете лет мило улыбалась, поднимала ветер ресницами, и, главное, молчала, поэтому Северус ограничился кивком в её сторону и полностью переключился на главу Попечительского совета.       Грядущие изменения в Хогвартсе вызывали множество толков, пересудов и дискуссий, поэтому, когда чета Малфоев вошла в зал, основная масса гостей толпилась вокруг беседующих Снейпа и Лорда Аккерли, к которым присоединились некоторые из присутствующих здесь членов Попечительского совета.       Миссис Аккерли упорхнула ещё в самом начале разговора, чему Северус в глубине души был рад. Пристальный взгляд наивно распахнутых голубых глаз всё же немало нервировал его, а лезть в золотую головку маг предусмотрительно не собирался — мало ли каких тараканов подхватить можно. И так эмоций вокруг было разлито столько, что голова волшебника начинала гудеть.       При появлении именинницы с супругом гости быстро отступили к стенам зала, и под медленные и торжественные звуки паваны Малфои выступили в центр. Этот сложный и медленный танец, долженствующий продемонстрировать всё изящество, всю грацию, свойственную танцующим, исполнялся обычно всего одной или двумя парами и открывал балы. Сейчас лишь некоторые аристократические рода сохраняли эту традицию, и Малфои были в их числе.       Глядя на плавные, нечеловечески грациозные движения супругов, на сплетение их аур, Северус понимал, что такого уровня достичь действительно сможет не каждый. Не говоря уже о простолюдинах — даже аристократам требовалось с детства учиться исполнять такие танцы. А для этого требовался достойный уровень достатка, время и хорошие учителя, которых найти можно было лишь с хорошими связями. Альтернативой были опять же великолепные учителя и курс дорогостоящих зелий для разработки связок уже во взрослом возрасте. В любом случае, сейчас волшебник твёрдо для себя решил, что он тоже желает выучить все древние танцы, ещё сохраняющиеся в аристократической среде Магического Альбиона. И сестру научит, да. Партнёрша — необходимый атрибут.       Следующий за паваной гавот Северус знал. Поэтому, подав руку Катарине Забини, которая неожиданно появилась рядом с жирным намёком в глазах, волшебник вступил в круг танцующих. За его фигурой следили с некоторым недоумением — раньше Снейп, если и появлялся на праздниках у Малфоев, всеми силами старался избежать танцев, разговоров или любого другого взаимодействия с окружающими. Теперь же, пусть и с прежней равнодушной и недовольной физиономией, Северус танцевал, и танцевал, судя по размышлениям некоторых, неплохо.       Поспешив убраться из центра зала после окончания танца, Снейп скользнул в сторону вновь собирающегося кружка уже не танцующих Лордов, которые продолжали оживлённое обсуждение вопросов образования в Хогвартсе. Волшебник осторожно присоединился к кругу беседующих и наслаждался разговором ровно до тех пор, пока Нарцисса не обратила внимание на вновь собирающуюся группу горячих спорщиков и не поспешила, собрав вокруг себя других дам, утянуть добрую половину собеседников в круг танцующих.       Видимо, Снейпа дамы сочли зачинщиком, поэтому его рукав стискивали тонкие пальчики Нарциссы. Большая часть танцевальной программы уже была завершена, оставался лишь контрданс, который должен был танцевать весь зал. Опять нацепив на лицо недовольное выражение, Северус под первые звуки танца ответил поклон партнёрше, подал ей руку и начал череду несложных движений.       С одной стороны кружилась пара Люциуса и Леди Гринграсс, Лорд Гринграсс с другой стороны танцевал с мадам Забини, сзади Лорд Нотт составлял пару миссис Аккерли, а спереди Абрахас Малфой, вышедший к гостям незадолго до конца танцевального вечера, изящно и монументально поддерживал порхающую вокруг Леди Шафик. Снейпу пришлось исполнить несколько фигур с каждой из Леди, прежде чем танец завершился, и все устремились в большую пиршественную залу.       Видимо, после обысков, которые проходили в мэноре, Нарцисса решила поменять всё оформление, пострадавшее от авроров. Декор в пиршественном зале сменил цвета с тёмных и мрачных тонов на чисто-белые, золотые и бирюзовые, а само пространство, судя по всему, было расширено магически. Сводчатый потолок теперь был покрыт росписью, изображающей танцующих в облаках вейл, окруженных феями.       Двери в зал обрамлялись тяжёлыми занавесями и витыми карнизами, большой п-образный стол, накрытый белоснежной скатертью, окружали белые изящные стулья с резными золочёными спинками. На стенах, покрытых белыми шёлковыми обоями, как картины, висели большие зеркала в богатой оправе, благодаря чему зал казался больше, чем он есть. А дополнял картину ряд небольших овальных окон под потолком, из которых лился дневной свет, который, очевидно, был магическим — закат был час назад.       Чуть прищурившись, Северус оглядел стол. На одном из расписных фарфоровых подстановочных блюд, стоящих напротив каждого стула, приветливо сверкнула карточка с его именем. Дав пройти гостям, сидящим ближе него к главе стола, Снейп проследовал к своему месту и, дождавшись, пока на свои места опустятся Малфои, занял своё. Оно располагалось у стены, неподалёку от хозяев, а напротив на стул грациозно опустилась мадам Забини. Когда место слева заняла миссис Аккерли, а справа — Леди Гринграсс, Северус с весёлым отчаянием понял, что Нарцисса взялась за него всерьёз.       Официальная часть ужина длилась два часа. Семь перемен блюд заставили Снейпа серьёзно сомневаться в размере своего желудка, а ничего не значащая болтовня дам вокруг — в крепости нервной системы. Наконец музыка опять сменилась с негромкой и спокойной мелодии на стремительный трёхдольный ритм венского вальса. Большая часть молодых гостей тут же поспешила встать и вернуться в бальную залу, а старшее поколение рассредоточилось по галереям, нишам, близлежащим залам и переговорным комнатам. Снейп тоже поспешил покинуть белую столовую и поднялся на галерею над бальной залой.       Здесь уже было десятка два гостей. Музыка на галерее звучала приглушённо и не мешала разговорам, которые, впрочем, тоже звучали смазанно-однообразным гулом со сложным внутренним ритмом, заставляющим мысли улетать всё дальше и дальше от приёма, от праздничной суеты, от запахов парфюма и алкоголя, от яркого света и обволакивающего со всех сторон шума.       Отойдя от лестницы, волшебник встал в правом углу галереи, облокотился на ажурный парапет и принялся остановившимся взглядом наблюдать за симметричным кружением пар внизу. Вальс закончился, пришло время кадрили. А за ним последовал ещё один вальс, на этот раз медленный. Глядя на мелькающие внизу радостные лица и яркие наряды, Снейп чувствовал себя застывшей в смоле мухой рядом с роем мотыльков, вьющихся вокруг ночного фонаря. Не хотелось даже по чужим головам гулять, а от разлитого вокруг моря эмоций у мага тонко звенело в ушах.       — Блистательный Северус Снейп скучает на моём вечере? — негромко поинтересовалась подошедшая Нарцисса.       — Северус Снейп думает о вечном на твоём вечере, — отозвался волшебник, не двигаясь с места. — А блистательной Нарциссе Малфой настолько наскучил свой собственный праздник, что она не нашла компании лучше злобного склочного зельевара?       — Ты удивительно проницателен, — внезапно согласилась волшебница. — Люц опять только торговлю обсуждает, Абрахас — политику, остальные Лорды — Хогвартс, а дамы — светские сплетни.       — А ты желаешь говорить о детях.       — Эм… — Женщина даже запнулась, открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. — Почему ты так думаешь?       — Потому что раньше тебя полностью устраивали светские сплетни, — пожал плечами Снейп. — Ни в коем случае не пытаюсь этим тебя обидеть, ибо сплетни — прекрасный инструмент влияния. Но теперь у тебя появился сын, который в последнее время, я догадываюсь, делает успехи. Как любая мать, ты ощущаешь его частью себя или частью рода, если принимать во внимание «ваши чистокровные заморочки». — Северус насмешливо выделил интонацией последние слова. — И, разумеется, тебе хочется поделиться со всеми его успехами. Останавливает тебя лишь воспитание и этикет.       — Кхм… — Нарцисса наклонила очаровательную головку, качнула завитым локоном и, наконец, произнесла: — Это настолько частое явление?       — Я открою тебе тайну, — Северус сделал драматическую паузу, — большая часть дам из твоего кружка по интересам не меньше тебя желали бы говорить о своих детях и их успехах. Кстати, почему вы этого не делаете?       — Ну… — волшебница поправила локон, — это не принято на официальных приёмах.       — А на неофициальных? Я думал, ваш дамский клуб собирается не менее раза в неделю, дабы обсудить, какое первое слово у каждого из ваших детей было и кто когда ходить научился.       — Раньше так и было, но я не очень часто там появлялась. — Нарцисса пожала плечами. — А теперь… Да и где теперь собираться? Раньше все у Розье встречались.       — Выбери другую нейтральную территорию, — меланхолично предложил Снейп.       — Я подумаю над этим.       Вечер постепенно подходил к концу, в бальной зале оставалось всё меньше и меньше танцующих пар, гости переместились в коридоры, галереи и соседние комнаты. Лорд Нотт, как самый почётный из гостей, поднял финальный тост, ещё раз сердечно поздравив Нарциссу с днём рождения. Все уже готовились разойтись, когда высокие двери в бальный зал, ранее замаскированные драпировкой, были распахнуты волной сырой магии. Все взгляды тут же обратились туда.       В проёме стоял сонный Драко в пижаме, держа в руках большого плюшевого дракона, подаренного Снейпом. Позади мальчика заламывал руки домовик, очевидно, не способный помешать действию стихийного выброса. Драко, не открывая глаз и не обращая никакого внимания на гостей, прошествовал к Северусу, требовательно поднял вверх ладошки и мирно засопел на плече у мужчины, когда тот взял его на руки.       — Драко, что ты тут делаешь? — шёпотом поинтересовалась поспешно подошедшая Нарцисса, округлив глаза, пока вокруг нарастала волна шепотков.       — Ты не сказала, что Севус пришёл, — пробормотал мальчик, удобнее устраиваясь на руках у крёстного.       — Я уложу его, — ответил Снейп на умоляющий взгляд Нарциссы и широким шагом двинулся к жилым помещениям мэнора.       В спальне Драко наотрез отказался ложиться, несмотря на закрывающиеся глаза, пока Снейп не споёт его любимую колыбельную. Северус, в свою очередь, наотрез отказывался её петь. Глупые стишки, сочинённые в порыве лирических настроений и единожды спетые крестнику во время их экспедиции в Запретный лес, так понравились Драко, что с тех пор он отказывался засыпать без колыбельной, что порядком раздражало и даже несколько смущало Снейпа. Однако же, когда Нарцисса проскользнула в спальню сына, она услышала следующие строки: Мой мальчик, не верь никогда ничему. Распутать непросто лжи бахрому. Обман есть везде, Как отрава в воде. Не верь или первым уйдёшь во тьму.             Запомни, знания — польза уму.             Невежества тень выжигай как чуму.             Книги храни,             Мудрость цени             Иль неучем глупо канешь во тьму. Малыш, не прощай ничего никому. Противника глупо сажать в тюрьму. Прощенья нет. Отправь на тот свет Врага, или первым уйдёшь во тьму.             Гоблинов не подпускай к своему.             Такое доверье приводит к ярму.             Золото в дело             Сам пускай смело.             Иль в бедности жалкой канешь во тьму. Предателей выбей по-одному. Отправь по доске пройтись на корму, Клинком по шее Иль вздёрни на рее, Иначе ты первым уйдёшь во тьму.             Всё — роду. Не выжить тебе одному.             От предков завещано, быть посему!             Дом возвышай,             Род продолжай.             Иль одиноким канешь во тьму. Спи, Драко, крепче тебя обниму. Медлить опасно, слову верь моему. Как принято встарь Первым ударь. Иначе ты первым уйдёшь во тьму.       — Что это было? — со смешком поинтересовалась Нарцисса, когда они тихо вышли из спальни уснувшего Драко.       — Это была не моя инициатива, — сдержанно отозвался Снейп, что, впрочем, не слишком его спасло.       Уже через четверть часа, сопровождающуюся приглушённым хмыканьем Люциуса и Абрахаса, закатыванием глаз Северуса и вдохновенным пересказом Нарциссы, всё беловолосое семейство было ознакомлено с содержанием колыбельной. Под конец Абрахас только одобрительно покивал и ушёл в свой кабинет, Нарцисса отправилась разбираться с домовиком, не уследившим за Драко, а Северус и Люциус остались в малой гостиной у разожжённого камина.       — Знаешь, я рад, что Драко так привязался к тебе, — спустя несколько минут молчания проговорил Малфой. — Видишь ли, — продолжил он, заметив поднятую бровь собеседника, — у нас Кодексом запрещено излишне тёплое отношение к Наследникам. Сам понимаешь, что раньше понималось под излишне тёплым отношением. Если бы не найденные за века лазейки, мне и Нарциссе пришлось бы с ним исключительно высоким официальным штилем обращаться.       — Теперь я понимаю, почему ты так к отцу в школьные годы относился, — протянул Снейп.       — Да, — кивнул Люциус. — Я только после Азкабана узнал от него, как он гордился моими успехами в детстве.       Волшебники опять замолчали. Теперь Снейп осознавал, отчего Драко в каноне вырос внешне истеричным, капризным и нелепо копирующим отца, а внутренне — болезненно желающим похвалы и поддержки родителей. И Люциус в юности был таким же. Только на седьмом курсе, когда Северус впервые увидел его, юноше хватало выдержки скрывать это.       И в Орден Вальпургиевых Рыцарей Люц вступил, чтобы доказать отцу, что он достоин похвалы. И, несмотря на то, что Абрахас тоже поддерживал Тёмного Лорда, пусть скрыто и не состоя в Пожирателях смерти, импульсивный поступок Люциуса серьёзно пошатнул статус рода и разрушил политику Абрахаса, старательно выстраиваемую десятки лет. Вероятно, именно поэтому воспитание Драко решили построить несколько по-другому. И крёстный, судя по всему, был одной из вех на этом пути.       — До этого, по сути, только жена могла быть приближена к Наследнику или Лорду, — негромко проговорил Люциус. — А в детстве — только учителя, приятели и крёстные. Но учителя всегда стараются держать дистанцию, приятели не могут быть авторитетом, а крёстные чаще всего были вассалами семьи.       Да уж, родовые черты характера, богатство и репутация давались далеко не так просто, как казалось некоторым маглокровкам. Снейп в который раз обрадовался тому, что его Кодексы куда более лояльны по отношению к личной жизни и отношениям членов рода.       Ночевать Северус остался в Малфой-мэноре, а на следующий день, позавтракав со всем семейством и с удовольствием уделив время Драко, маг вернулся в Запретный лес. Дела там всё никак не желали отпускать его. Впрочем, это нисколько не огорчало Снейпа.       «Весёлые или лукавые улыбки, блеск драгоценностей на нарядах, шелест юбок и тканей, негромкий гул голосов, роскошное угощение, шикарно украшенный зал — королевский бал проходил, как всегда, великолепно. Он был уже в самом разгаре, когда наш герой взбежал по мраморным ступеням, заставив чёрный бархатный плащ взметнуться крыльями за плечами.       Бальная зала была полна, звуки мазурки достигали каждого уголка большого дворца. Король и королева восседали на высоких тронах в глубине зала, наблюдая за весельем своих подданных.       Но Септимус Снейк не желал присоединяться к праздничной толпе. Волшебник не мог забыться ни в вине, ни на балах, ни в охоте и других всевозможных развлечениях. Образ погибшей возлюбленной стоял перед его глазами каждую секунду.       Ответив рассеянным кивком на улыбки стайки придворных дам, маг отошёл в тень колонн и угрюмо взглянул на круг танцующих. Ах, как же он жаждал присоединиться к ним, ведя под руку прекрасную Лайли, такую молодую и радостную, какой она была на их первом балу! Ни одна из мелькающих в толпе прелестных фрейлин или придворных дам не могла сравниться с его любимой.       Снейк прекрасно помнил её горящие сапфировые глаза, обрамлённые длинными ресницами, летящие золотые локоны, собранные в сложную причёску, белоснежный мрамор тонкой кожи, оттенённый сиреневым шелком, чувственные губы, нежные, как лепестки роз… Прекрасная Лайли тогда приняла его приглашение на танец, и волшебник никогда не чувствовал себя счастливее, чем в те мгновения, когда он кружил в вальсе свою возлюбленную. И как же теперь Септимус корил себя, за то, что не успел, не предотвратил её трагическую смерть!       Каждый раз, каждую секунду, вспоминая о возлюбленной, волшебник чувствовал, как на миг замирает его сердце, словно не желая биться в одиночестве, как холодеет в груди, как отчаяние ледяной рукой сжимает горло.       С трудом сдержав глухое рыдание, Снейк отступил глубже в тень и смахнул невольно выступившие слёзы.»       Отбросив в сторону перо, миссис Аккерли яростно заморгала, пытаясь сбросить с ресниц повисшие на них слезинки, но потом, не выдержав, пару раз всхлипнула и горестно разрыдалась, дрожащими руками поднимая криво исписанный листок и ещё раз перечитывая написанное.       — Мерлин, это так печально! — всхлипывая, пробормотала она. — Он так страдает!       «Снейк уже не раз задумывался о том, чтобы выпить яд, придя на могилу прекрасной Лайли. Но до сего момента в нём жила надежда, безумная надежда. Она заставляла вспыхивать глаза волшебника безумным блеском и всё чаще бросать взгляд на королевскую чету.       Он уже был безмерно благодарен Их Величествам за справедливый и мудрый суд. Они осудили графа Вайлди, пусть тот и успел сбежать за границу, освободили Снейка из темницы и даже оставили ему его место придворного алхимика, но не в силах монархов было вернуть к жизни возлюбленную Септимуса и исправить эту роковую ошибку.       И всё же они могли ему помочь. Среди волшебников уже давно ходили слухи о магической секции королевской библиотеки, и ещё со времён обучения в Магической Академии Септимус мечтал туда попасть. Но сейчас эта мечта превратилась в непреходящее желание, неутолимую жажду, в пылающую страсть. Кто знает, вдруг там он сможет найти древний свиток или старинную книгу, которая позволит?..       Судорожно стиснув пальцы, Снейк глубоко вздохнул, решаясь, и двинулся сквозь толпу прямиком к тронам правителей. На каждом шагу ему приходилось кланяться налево и направо, выслушивать лживые сожаления и выражения неискреннего сочувствия, отвечать на назойливые однообразные вопросы и согласно кивать головой на просьбы дам, требовавших новых косметических зелий, шампуней или духов.       Наконец, добравшись до монархов, Септимус склонился в глубоком поклоне перед королевской четой, в жилах которых текла ещё кровь короля Артура, Моргаузы, Мордреда и феи Морганы. Теперь его судьба зависела только от их решения.»       Дописав, женщина в последний раз всхлипнула, вытерла покрасневшие и опухшие глаза и отправилась приводить себя в порядок. Теперь миссис Аккерли уже не сомневалась, что таинственный и мрачный знакомый её свёкра приносит ей вдохновение, поэтому сейчас волшебница твёрдо решила, что положит конец затворничеству Лорда.