Дороже золота

      Катарина задумчиво облизала ложку. Было раннее утро. Она неплохо побегала вокруг стадиона, приняла контрастный душ и теперь наслаждалась (по крайней мере убеждала себя, что наслаждается) двухпроцентным йогуртом и жутко кислым зеленым яблоком. В столовой людей пока было не много, а из знакомых, так вообще никого, что не могло ее не радовать. Катарина, видимо, окончательно расслабилась и приперлась сюда в растянутой футболке, коротких шортах и непонятной хренью из волос на затылке, в общем в том, в чем и выползла из душа. — Тебе сейчас только метлы не хватает, — раздался недовольный голос Леви. — Чего? — не поняла Катарину. — Ты похожа на кикимору. — Ммм, — протянула девушка, отправляя в рот ложку с йогуртом. — Комплиментики пошли. И, кстати, кикимора не летает на метле, это делают ведьмы. — Да мне насрать, — пробурчал Леви.       Катарина тяжело вздохнула и отложила ложку. — Ты пришел сюда портить мне настроение? — И в мыслях не было, — ответил Леви, посмотрев на яблоки на столе. — Мытые? — Мытые, — кивнула Катарина.       Леви потянулся за фруктом и внимательно поглядев на блестящую шкурку, с хрустом надкусил зеленый бочок. — Я поплевала на него, а потом вытерла футболкой, — коварно прошептала она. — Убогое у тебя чувство юмора, — ответил Леви, но яблоко на всякий случай отложил. — Хотел сказать, что жду тебя через час на катке. Сегодня с нами будет Мари, а Эрвин пойдет дрессировать молодняк. — Угу, — кивнула Катарина.       Леви поднялся со стула и вновь пробежался по девушке оценивающим критическим взглядом. — И приведи себя в порядок. — Я в порядке. И вообще, вот тебе не пофиг на кого я похожа. Кто видит меня здесь, кроме тебя, Эрвина и Мари? — Ты сама ответила на свой же вопрос. Я тебя вижу. Причешись.       Катарина не сразу смогла придумать ответ на эти слова, а когда придумала, Леви уже удалился. Она посмотрела на свое отражение в экране мобильника. М-да. Стоило подумать о том, как она выходит в общество, где есть Леви. Эстет херов. Она дернула за резинку, давая волосам свободно упасть на плечи. Кикимора обыкновенная превратилась в кикимору в свободном полете. Она отложила мобильник в сторону. Ну и насрать. Кому до нее какое дело? Кроме, конечно, Леви. Уж ему-то всегда есть до нее дело. Сам себе противоречит. То говорит, что ему глубоко и искренне насрать на все, что не касается работы, то докапывается до того, в каком виде она пришла на завтрак. А впрочем, Леви лишь бы найти повод докопаться, а там за ним не заржавеет. Признаться, Катарина с каждым днем проникалась все большим уважением к Марии Райт, терпевшей вот это это целых десять лет. Эта женщина просто памятник при жизни заслужила. Многие фанаты, пардон, фанатки часами обсуждали на форумах, как она могла выйти замуж за непойми кого, когда с тобой рядом такой великолепный мужчина, как Леви. А вот очень даже легко. Катарина сейчас любого, кто просто бы говорил с ней вежливо и с улыбкой, за принца приняла бы. В этих своих раздумьях она совсем не заметила, как напротив нее на стул опустилась уже другая фигура. — Привет, — раздался милый дружелюбный голосок. — Привет, — несколько удивленно ответила Катарина, поднимая глаза.       Петра Рал дружелюбно улыбнулась, похлопав большими карими глазами. — Эээм, чем обязана?       Петра с Катариной общались никак. Совсем. Катарина вообще общалась плохо со всеми, кроме Леви. Не потому что была нелюдимой, а потому что просто не успела с кем-то познакомиться и подружиться. Времени на это Леви и Эрвин ей не оставляли. — Ты ведь партнерша Леви, — начала Петра.       Катарина закатила глаза. — Мое величайшее достижение, — она вздохнула. — Катарина, — представилась она. — Прости, — воскликнула Петра. — Я просто хотела поговорить с тобой. — О чем? — Ну о… — Петра замялась. — Леви тебе ничего не говорил? — Он постоянно что-то мне говорит, так что хотелось бы уточнить. — Я… Кое-что передала ему на днях, но не совсем уверена, что он понял, что это было от меня. — Передала? — Катарина нахмурилась. — Случайно не ту записочку, которой Леви тряс перед моим носом? — Перед твоим? — уточнила Петра. — Не подумай ничего такого, — ответила Катарина. — Просто, видимо, я единственная представительница женского пола, которую он в принципе замечает. Я к тому веду, что почему-то он решил, что кроме меня никто не может писать о себе в женском роде.       Катарина пробежалась взглядом по Петре. Рал была, как это называется, хорошенькой. Милое личико, светлая кожа без единого изъяна. Катарина почувствовала укол зависти. Ни одной идиотской веснушки. Родиться рыжей и при этом не иметь на лице веснушек, это же как повезло человеку! Самой Катарине уже весь нос обсыпало, а к концу лета на лице вообще места пустого не останется. Не то, чтобы это очень сильно ее беспокоило, но все равно бесит. Что она только не делала, а результата ноль. Спасибо, что хоть только на лице. Был у нее знакомый рыжий парнишка, так у него чуть ли не по всему телу высыпало.       Петра продолжала вопросительно смотреть на Катарину, чуть повернув голову на бок. Рыжая копна упала ей на плечи. И волосы у нее такие хорошие, тоже рыжие, но какого-то более спокойного, приятного глазу оттенка, послушные, прямые, без этой дурацкой волны. У Катарины волосы не прямые, но и не кудрявые. Хрен пойми какие называется. М-да, вот Петру назвать кикиморой даже у Леви язык бы не повернулся. — Так тебе нравится Леви? — уточнила Катарина. — Иначе, к чему это все?       Петра замялась, а потом, все-таки решительно кивнула. — Серьезно? Леви? Из всех миллиардов мужчин на планете ты выбрала Леви? — А с ним что-то не так? — С ним все не так, — усмехнулась Катарина. — Понимаешь, я знаю Леви не так давно, но могу с уверенностью сказать, что проще соблазнить табуретку. Факт в том, что ему не интересно ничего, кроме фигурного катания. И почему-то, я уверена, что даже если ты придешь к нему в номер ночью абсолютно голая, он даже не заметит. — Вы ведь недавно узнали друг друга, — с некоторым вызовом ответила Петра. — Не думаю, что ты можешь вот так свободно рассуждать о том, как он бы мог поступить. — Не могу, — согласно кивнула Катарина. — Но если ты не хочешь слушать, то что я говорю, то зачем пришла? Твою записку он получил, обвинил в этом меня, потребовал никогда больше так не делать, впрочем, я и не собиралась.       Петра нервно прикусила губу. — Ты проводишь с ним почти все время и… Ты говоришь между вами ничего нет? — Если когда-нибудь я захочу отношений с этим… человеком, молю тебя, возьми лопату и дай мне прямо по затылку.       Петра удивленно вскинула брови. — Он что, совсем тебе не нравится? Зачем тогда ты стала с ним в пару?       Катарина задумалась. — Понимаешь, я ведь встала в пару не с грубым занудливым мужиком, а с пятикратным чемпионом мира. И в этом плане Леви меня полностью устраивает. Не скажу, что на тренировках у нас тишь, да гладь, но с ним комфортно работать и, кажется, я ему доверяю. А что касается нашего общения в нерабочее время… Мы друг друга терпим. Леви он… он… он…       Катарина старательно подбирала в голове подходящие слова. Леви. Какой он? Леви не самый приятный в общении человек, чего уж скрывать. Он грубиян и зануда, который двадцать четыре на семь чем-то недоволен. Но в тоже время в Леви заключалась целая уйма положительных качеств, которые на первый взгляд совершенно не видны, но стоит присмотреться и вот они, лежат на поверхность. Он совершенно их не скрывал, просто его манера поведения не всегда позволяла это увидеть. И дело даже не в природном упорстве и стойкости духа. Этим каждый, кто связал свою жизнь с большим спортом может похвастаться. Дело было в другом. Во-первых, как бы Леви ни старался это скрыть, по-своему был добрым. Катарина выкусила это очень быстро. Леви мог хамить, строить из себя злюку, обещать различные способы физических наказаний, но ни одно из них в жизнь он так и не воплотил. Во-вторых, Леви был до ужаса честным, в нем не было ни капли лицемерия. Если человек Леви нравился, он это знал, а если не нравился (что бывало гораздо чаще, то есть, практически всегда), то человек тоже это знал. И в-третьих, несмотря на всю свою славу, у него абсолютно отсутствовала так называемая звездная болезнь. Леви был особенным и все это знали. Но сам Леви терпеть не мог эту свою особенность. Он не требовал к себе особого отношения, не настаивал на каких-то бонусах, по типу: «я не езжу на вонючем автобусе с низкосортными спортсменами, дайте мне отдельный транспорт и личного водителя, летать я хочу только бизнес-классом, а жить в люксовых номерах». Нет, такого не было. Хотя Катарина была уверена, что стоило ему попросить и федерация бы сделала. Но Леви не просил. На самом деле его жутко бесил весь этот пафос. Он просто делал свою работу. А вся эта движуха только лишь отвлекала.       И вдруг, неожиданно для себя Катарина осознала, что Леви ей нравится. Она, конечно, признавала, что ее партнер весьма привлекателен и недурен собой, но она не имела свойство влюбляться в каждого встречного красавчика. На красивых людей приятно смотреть, это факт, но внешний фантик не играл никакой роли, если человек сам по себе полная дрянь. Но если бы у Катарины спросили, стала бы она работать с Леви, если бы изначально знала, как все повернется, она бы не задумываясь ответила, да. И вовсе не из-за каких-то там спортивных перспектив. Изначально, конечно, она и правда повелась на его имя и статус, но теперь она поняла, что хочет кататься с Леви, не из-за того, что он какой-то там чемпион, а просто вот потому что это Леви. И ей нравилось работать с Леви. Ее больше не бесил его вечно недовольный вид, не обижали его далеко не всегда приятные высказывания. Ей абсолютно точно нравилось его общество. Ее партнер. Ее Леви. И да, в каком-то смысле, совершенно без какого-либо сексуального подтекста, но она — единственная женщина, которая может у него быть. И делить его внимание с кем-то еще ей совершенно не хотелось. Катарина осознала это так резко и неожиданно, что сама растерялась. В ней вдруг взыграло какое-то совершенно несвойственное ей собственничество. Неожиданно откуда возникшее чувство ревности. — Кажется, я опаздываю, — Катарина посмотрела на экран мобильного телефона. — Точно опаздываю. Если опоздаю на тренировку, Леви точно не обрадуется. И… — она замялась посмотрев на Петру. — Не делай так больше, хорошо? Если честно, то лучше бы тебе вообще забыть эту идею.       Она торопливо поднялась с места, желая поскорее закончить этот разговор. В номере царил легкий беспорядок. Катарина тут же представила лицо Леви, если он увидит этот хаос. И тут же мысленно дала себе по шее. Почему она опять подумала о Леви? Почему на протяжении последней недели, Леви — это девяносто пять процентов ее мыслей? Чертыхаясь, она натянула штаны с футболкой, на ходу заматывая волосы на макушке резинкой и тут же замерла возле зеркала. Леви не нравится беспорядок у нее на голове. Да какого же хера?! Почему опять Леви? Леви. Леви. Леви. Хотелось закричать, но вместо этого, она стащила с головы резинку, схватила с тумбочки расческу и с остервенением принялась водить ей по слегка спутавшимся прядям. Она ведь даже не заметила как это произошло. Даже не поняла, как так получилось, а главное когда? В какой момент? Почему она раньше не поняла, пока в лоб не спросили и не заставили задуматься? Отрицала до последнего, прикрываясь сарказмом и глупыми шутками, наверное, больше для самой себя. И она еще спрашивала, как Петра из всех мужчин на земле умудрилась влюбиться именно в Леви? Катарине захотелось расхохотаться. Как она умудрилась?! И главное, вот что ей с этим теперь делать?

***

      Наверное, это была худшая тренировка в ее жизни. Катарина сидела на полу своей комнате, обхватив руками колени и стараясь не разреветься. В голове все еще гудело. Вот и настал тот самый светлый день, когда у нее все-таки вышло довести Леви. Прямо, как в день их знакомства. Все шло хорошо. Они, наконец, освоили дорожку шагов и спирали. Мари выглядела довольной, да и казалось, сам Леви, наконец, воспрял духом. Пришел Эрвин, взглянул на них и вдруг выдал, что раз уж они такие молодцы, то пора бы взяться за сложные элементы и потребовал хват. Хват — это основа поддержек. То, каким способом партнер поднимает партнершу вверх. Они делали хваты в зале тысячу раз. И все было хорошо. Но стоило Леви вдруг оторвать ее от земли и такой коварный, скользкий лед оказался так далеко, ей моментально овладела дикая паника. Она не успела даже подумать. Просто вцепилась в плечи Леви. Как он орал. Боже, как же он орал. Никогда еще он по-настоящему не повышал на нее голос на тренировках. Но сегодня она словно чеку с гранаты сорвала. И граната рванула.       В дверь постучали и Катарина поднялась на ноги, вытирая рукой слезы. Нет, она ревела вовсе не потому, что Леви на нее накричал. Она испугалась поддержки. Она — фигуристка-парница. Это даже не смешно. Это действительно катастрофа. И главное, она совершенно не знала, как быть дальше. У нее никогда не было таких приступов паники. Наоборот, она обожала чувство высоты и полета. И как отрезало. Не успел Леви поднять ее вверх, как перед глазами тут же предстала картина, как она летит вниз и твердый лед становится ближе с каждой секундой. А потом только резкая боль и темнота. — Ну, и чего ты сопли на кулак наматываешь? — недовольно поинтересовался Леви. — Не наматываю, — пробурчала Катарина.       Мужчина тяжело вздохнул. — Эрвин рассказал мне про твою травму.       Катарина инстинктивно прижала руку к сломаному плечу. Если сильно надавить, то можно почувствовать внутри удерживающие кость спицы. — Только не надо меня жалеть. — С чего ты взяла, что я собираюсь тебя жалеть? — фыркнул Леви. — Но, признаю, я погорячился. Хотя ты тоже пойми меня. Я никогда не ронял партнершу и не горю желанием начинать. Тебе страшно там наверху? А мне? Когда держишь в руках чью-то жизнь? Когда ты зашаталась там наверху, я чудом устоял на ногах.       Катарина удивленно посмотрела на него. — Ты испугался?       Леви ничего на это не ответил. Только посмотрел неотрывно, прямо в упор. И Катарина поняла. — Наверное, мы поторопились, — сказала она. — Нет, — он вдруг схватил девушку за плечи.       Теплые ладони, сильные пальцы. От него пахнет стиральным порошком и слабыми, едва уловимыми, нотками пота. И этот запах она узнает, наверное, из тысячи запахов. — Мы попробуем завтра. И будем пробовать до тех пор, пока не получится, поняла меня? — Но, Леви… — Запомни, я никогда тебя не уроню. Никогда. Поняла меня? — Да, — кивнула Катарина, не отрывая от него взгляда.       Она вдруг осознала, что помнит, до мельчайших подробностей помнит каждую, абсолютно каждую, частицу его лица. Эти смоляные, падающие на лицо пряди. Хотелось смахнуть их рукой, убрать, чтобы посмотреть, заглянуть туда, в самую глубину глаз. Серые, нет, не как сталь. Сталь, она светлая, почти серебристая. Глаза у Леви темные. Синий омут, подернутый сероватой дымкой. Небо перед грозой. Красиво. Притягательно-очаровательно. И она перед ним, словно кролик перед удавом. Гипнотизирует, успокаивает, заставляет поверить. И она верит. Вот она, та самая власть, что мужчина имеет над женщиной. И Катарина сдалась, подчинилась ему полностью, без остатка. Но как мужчина имеет власть над женщиной, так и женщина имеет власть над мужчиной. И когда-нибудь Леви столкнется с этим лицом к лицу. Прочувствует на себе всю силу этого пленительно-сладкого желания обладать человеком. Когда-нибудь… Когда-нибудь, но не сейчас и не сегодня. Потому что Леви не понял. Ни черта он не понял.