Дороже золота

— Ногу тяни сильнее, — со знанием дела сказала Мари Доук.       Катарина понятливо кивнула, вытянувшись вдоль балетного станка. — Выше.       Подойдя к девушке, Доук осторожно надавила, Катарина легко поддалась. — Мне нравятся твоя растяжка, — заметила Мари. — Вот это я понимаю красота, женственность и элегантность. Когда уже введут правила повышать оценки за ровные линии и красивые прогибы во вращениях, а за согнутые колени, недошпагаты и кривые ноги — снижать.       Катарина покачала головой. Растяжка — способность суставов двигаться по максимальной амплитуде без травм и боли. Чем меньше гибкость спортсмена, тем больше травм он получает. Растяжка, или по профессиональному стретчинг — неотъемлемый элемент тренировки. Вообще способность мышц растягиваться больше, чем у обычных людей требуется не только в фигурном катании, но и в других видах спорта, таких как гимнастика, футбол, легкая атлетика или теннис. Это просто необходимо. Ведь стретчинг делает мышцы более плотными и способными выдерживать большие нагрузки. Это очень помогает на соревнованиях, ведь порой некоторым фигуристам не хватает сил доехать конца программы. Кроме того, растяжка способствует улучшению кровоснабжения во всем теле, мышцы становятся послушнее и их легче контролировать. Это помогает избежать некоторых травм, ведь эластичную мышцу сложнее растянуть. Но все это не пришло к Катарине сразу. Сейчас оглядываться назад и вспоминать было странно.       Когда Катарине было всего три-четыре года по телевизору она часто видела красивых девушек танцующих на льду под музыку. И это было настолько красиво и завораживающе, что она сразу бросала все игрушки и буквально замирала возле экрана с открытым ртом. Неуклюже плясала на полу, пытаясь повторить их движения. И мама, конечно, все это видела. Поэтому однажды взяла и спросила: «Хочешь заниматься фигурным катанием? " Катарине не могла отказаться, это же так круто, каждый день выходишь на лед в новом платье, получаешь медали, все тебе хлопают. Не жизнь, а сказка. Конечно, на первой же тренировке ее ждало горькое разочарование. Оказывается, никакого платья у нее не будет и медалей никаких тоже. Но ей понравилось кататься и учить новые элементы. Ее быстро затянуло в эту систему. Это не далось ей легко и просто, было много боли, слез и криков. Уже в четыре года она проводила на льду по два-три часа ежедневно.       Катарина до сих пор помнила своего первого тренера. Это была женщина. Высокая, красивая и очень строгая. Катарина просто из кожи вон лезла, чтобы добиться ее одобрения. Звали ее Карин Вайнер. Карин обладала стальным несгибаемым характером и твердой уверенностью в том, что абсолютно любого ребенка можно довести до спортивного разряда. Двойные прыжки может прыгать любой. Так она всегда говорила. Так же Карин была твердо уверена в том, что успехи ребенка на начальном этапе (даже получение третьего юношеского разряда) не определяют его дальнейший путь от слова совсем. На первых в своей жизни соревнованиях Катарина тряслась как осиновый лист, а мама еще сильнее. Карин же только фыркнула, заявив, что ее истерия — полный абсурд и как бы Катарина не выступила, хорошо или плохо, это не значит совершенно ничего. Выступила Катарина тогда, к слову, отвратительно. Однако, потенциал у нее был. Карин никогда особенно свою ученицу не хвалила, но видела, что у девочки, к примеру, от природы хорошая выворотность. Выворотность позволяет достичь большей свободы и амплитуды движений, от скольжений до прыжков, с завернутыми бедрами мало что сделаешь. К тому же у Катарины была хорошая осанка и осознанная четкость движений. А еще она была смелой, прыгучей и круткой (физиологически способной быстро набирать угловую скорость). И главное — она маленькая. В фигурном катании высокий рост скорее минус, чем плюс. Особенно для девушек. Высоким одиночницам тяжело прыгать, высоких парниц не бывает вообще, разве что танцорам все равно. То же относилось и к мужчинам. Одиночники редко выделялись высоким ростом, ибо все та же беда, тяжело прыгать. Но зато в парном катании за них прямо-таки драки велись. Хороший партнер буквально на вес золота. По статистике на одного парника приходится примерно сто девочек-парниц. Поэтому их с детства учили, с партнеров надо чуть ли не пылинки сдувать. Не дай Бог, он от тебя уйдет. Нового хрен найдешь. Со своим первым партнером Катарина примерно так себя и вела. Прыгала вокруг него как собачка, а он этим, пользовался. Аж самой противно вспоминать теперь.       Катарина прекрасно помнила все, что с ним связано. Четырнадцать лет. Заоблачная конкуренция у одиночниц. Провальные соревнования. Крах. Она сидела в раздевалке, уткнувшись носом в колени и тихо плакала от досады. Так Карин ее и застала. Десять лет работы летели псу под хвост. Но Карин никогда не сдавалась, а еще хорошо видела перспективы. А тут они были. Именно Карин первая и озвучила эту идею. Парное фигурное катание. Маленькая, прыгучая и абсолютно бесстрашная Катарина вполне могла выстрелить в этой дисциплине. Проблема была только одна. В Сигансине для нее партнера нет. И вряд ли в ближайшее время он появится. Но если нет в Сигансине — не значит, что его нет вообще.       Так, в те же четырнадцать лет Катарина оказалась в Тросте. Одна, без родителей, в чужом городе, по сути еще ребенок. Конечно, ей было страшно. Но как-то потихоньку она все-таки справилась. Поселилась в общежитии, научилась самостоятельной жизни. Закончила местную школу, не отличницей, но хорошисткой. Поступила в колледж, пусть на физкультурный, но поступила же. Тренировалась. Много тренировалась. Очень много тренировалась. На катке она проводила больше времени, чем на учебе, или дома. А Финн… Ее партнер был человеком не самого простого характера (впрочем, ей везет на подобных личностей). Они долго не могли скататься, притирались характерами. Но потом все наладилось. Катарина прогнулась. Нельзя так вести себя с партнером. Нельзя так с ним разговаривать. Его надо слушать. Его надо уважать. Он главный. Ты никто. Вот бросит он тебя? И что? Он-то не пропадет, не ты, так другая. А куда ты пойдешь? Кому ты нужна? Никому. Никому. Никому. Вот и вся политика. И Катарина верила в это. Вцепилась в своего Финна руками и ногами. Кто она без него? Никто. И звать никак. Все просто.       Время шло. Бежало с сумасшедшей скоростью. Они старались, но результатов все не было. И кто виноват? Конечно же она. Ну, а кто еще? Конфликты всегда были одним из составляющих их пары, даже несмотря на то, что Катарина научилась молчать, он все равно словно бы специально пытался вывести ее на конфликт. А еще это таки случилось. Они перепутали личное с рабочим. Финн перепутал. Не сказать, чтобы когда-либо Катарина с ума сходила по своему партнеру. Вовсе нет. Она не думала о нем ежесекундно. Не плавилась от того, что он вдруг посмотрел в ее сторону и сердце от него быстро-быстро биться не начинало. В семнадцать ей казалось, что она влюблена. Казалось. Что она тогда об этом знала? Он оказывал ей знаки внимания, она по глупости принимала их. Думала, что теперь они станут настоящей парой. Идеальной. Понимающей. Что все наладится. Дура. Круглая дура. Оказалось, что любовь совсем другая. Любовь это… это… Леви Впрочем, пустое.       Финн не умел целоваться. Думал, что умеет, а на самом деле, Катарина думала, что он, наверно, пытается ее сожрать. Иначе нахрена так широко рот всегда открывать? Когда она вдруг почувствовала во рту его язык, то не испытала совершенно никого возбуждения. Зато почувствовала отчетливый рвотный позыв. Как ему такая мерзость вообще в голову пришла? О слюнях она вообще старалась не думать. И целоваться с ним тоже старалась как можно реже, говорила, что просто не любит. А самое главное ведь верила в это. Хотя, может быть, и правда не любит. Почем знать, может все мужчины так делают? Сравнивать ей было не с кем, кроме Финна мужчин в ее жизни не было. Однако, почему-то, на каком-то интуитивном уровне Катарина подозревала, что Леви целует по-другому. И на том же интуитивном уровне она понимала, что вряд ли ей когда-нибудь предстоит узнать верна ли ее теория. Катарина знала насколько серьезно встряла. Ведь говоря Финну о том, что не любит целоваться, она действительно искренне в это верила. Но оказалось, что она очень даже любит. Иначе почему при соединение слов «Леви» и «поцелуй» ее буквально охватывала какая-то сладкая дрожь. И почему-то она была абсолютно уверена, что никаких мерзких слюней у него не будет. Кстати, если уж говорить о мерзком…       В семнадцать лет Катарина впервые испытала на себе все прелести близкого контакта с мужским полом. После чего поняла, что поцелуи еще вполне себе безобидное занятие. В дурацких женских романах эти события описывались так, словно ничего более восхитительного в жизни и быть может. Может. В жизни была куча вещей лучше, чем это. Она не испытала совершенно никакого возбуждения, зато ощутила дикую боль и дискомфорт. Это при том, что к боли Катарина с детства была привыкшей и мало обращала на нее внимания. А еще ей почему-то казалось, что ее каким-то образом унизили. Подруги со знанием дела заявили, что это нормально, первый раз всегда больно, потом пройдет. Не прошло. Да, боль стала терпимее, но чувство стыда и дискомфорта никуда не исчезли. Ни на второй, ни на третий раз. Только спустя год она начала испытывать что-то отдаленно похожее на удовольствие. Но никакие эти волшебные оргазмы были ей совершенно не знакомы. Финна, впрочем, это мало интересовало. Если девушка в постели амеба, то это уж точно не его проблемы. Тем более когда кругом много других, более отзывчивых. О том, что он гуляет налево, Катарина прекрасно знала. Первый раз даже попыталась для вида устроить скандал, а потом вдруг поняла, что ей пофиг. К ней не лезет и слава Богу.       А потом наступил тот самый день. Перед тренировкой они крупно поругались. Опять. К тому моменту они уже четыре года как жили вместе. Причем последний год их не связывало ничего кроме общих счетов за квартплату, ну и естественно, того, что они катаются в паре. Однако, они жили вместе и Катарина по-прежнему изо всех сил старалась сохранить этот разваливающийся союз. Существовали они чисто на ее терпении. И терпение лопнуло. Личная жизнь Финна мало ее интересовала пока она протекала где-то там и она могла делать вид, что не замечает. Но обнаружить с утра выходящую из ванны девицу в ее полотенце было уже за гранью. В следствие чего Финн пол утра собирал свои вещи в сугробе под окном, крича на весь двор, что она «ебанутая идиотка». На тренировку девушка ехала отдельно на автобусе. В машину ее не пустили. Да она и сама бы не села.       Выйдя на лед, Катарина тут же дала себе установку, что все личные проблемы остаются за пределами катка и надо как-то работать. И все шло даже не плохо. А потом неудачный заход на поддержку и Катарина только успела понять, что сейчас будет очень больно. Финн не ронял ее специально. Она это знала. Просто не нужно было им в тот день выходить на лед. Просто им не нужно было вообще больше кататься вместе.       В больницу к ней он не пришел. Даже не позвонил. Написал какую-то сухую смс. Извинялся, объяснял, что это случайность. Ее сломанной ключице от этого было не легче. На второй день приехала мама. Привезла ей вещи и продукты. Из другого города примчалась. Потому что мама. А Финна она больше не видела никогда.       А теперь она стоит здесь. И Мари Доук, хореограф ставящий программы для сборной, хвалит ее растяжку. Катарина вдруг поняла, что многое бы отдала, чтобы узреть лицо Финна, когда он прочитал (а он наверняка уже прочитал), что она партнерша самого Леви Аккермана. Кому она нужна? Действительно, кому? — Ты как себя чувствуешь? — уточнила Мари. — Хорошо, — кивнула Катарина.       Ей еще не разрешали брать полную нагрузку, но потихоньку втягивать в работу она уже начала. Пришел Леви, на удивление благодушный. Они давненько не работали в хореографическом зале, так как программы уже отрабатывались на льду, кроме пары элементов, требующих освоение в зале, к примеру подкрутки. Но таких приемов Катарине вытворять пока не разрешали. — Так, значит мы можем заняться показательным выступлением, — улыбнулась Мари.       После каждых крупных соревнований по типу чемпионата мира, фигуристы устраивают некий гала-концерт для зрителей и судей. Просто, не на оценку, а красоты и удовольствия ради. Этакий полет фантазии, кто на что горазд. — Леви, ты слушал музыку? — Да. — Понял, что от тебя требуется? — Думаю, да, — кивнул он. — Тогда начнем с движений. Без элементов, просто я хочу, чтобы вы прочувствовали образ. И придумаем для вас какие-нибудь крутые связки. Я пару балетов посмотрела, хотя здесь они нам вряд ли пригодятся.       Для постановки программ берется за основу балетная хореография. Но надо понимать, что не все движения из балета можно перенести на лед. Начинающие хореографы, не занимающиеся фигурным катанием ранее, часто совершают ошибку — ставят программы без учета ледовой специфики. И на теории очень красивые элементы выглядят странно и нелепо. К примеру, в балете ласточка исполняется с оттянутым вниз носком. В фигурном катании это физически невозможно — не позволит ботинок, стопу надо разворачивать в бок. Исполняемые в танцах на льду твизлы тоже перешли в спорт из балета. Но, в отличии от балета, их не используют с переменой положения рук. На льду в таком случае не получится удержать равновесие. Но если движения руками, шаги и повороты, характерные только для этой конкретной музыки перенести на лед — получается настоящее представление. Поэтому в фигурном катании много выступают под классическую музыку — с ней хореографом проще работать. Впрочем, Мари никогда не боялась экспериментов. Вся их с Леви совместная работа — один сплошной эксперимент. Постановка хореографии — самый сложный на практике этап подготовки к соревнованиям. Грань между искусством и спортом очень тонкая и главное — ее не пересечь. Большая головная боль для хореографа — зрители. Ледовая арена имеет прямоугольную форму и зрители видят спортсмена со всех углов, а значит композиция должна быть доступна всем. Еще одна сложность — большое расстояние до зрителя. Это особенность дала начало элементу — дорожка шагов. Она выполняется по диагонали или по кругу, повторяя монотонно схожие движения. Вращение и бильман еще одно нововведение появившиеся в фигурном катании. И если раньше фигуристы брали элементы из балета, то теперь балет начал присматриваться к фигурному катанию. — Что с лицом? — вздохнула Мари, глядя на Леви.       Все та же проблема. — Ты слышал музыку? — Слышал. — Так в чем проблема? Что у тебя опять с лицом? — Мари всплестнула руками. — Давайте еще раз. Леви руки Катарине на талию и давайте тоже самое движение.       Они повторили, Мари захотелось стукнуться головой о стену. — Леви, тебе известен смысл слова «страсть»? — поинтересовалась Доук. — Ты на Катарину смотришь так, словно вы лет двадцать в браке прожили и у тебя, прости за прямолинейность, на нее уже давно не стоит, — она вздохнула. — Давайте еще раз.       Еще раз успехом особо не увенчался. — Катарина, я не знаю, что с ним делать, — заключила Мари.       Катарина обернулась, посмотрев на Леви. Актер из него, конечно, тот еще. — Леви, не пытайся играть. Это не твое, — заметила она. — Если он не будет играть, то тогда вообще… — Мари осеклась. — Так, стоп, это же офигенная идея. Леви, не пытайся играть. Просто почувствуй. — Почему бы нам просто не взять другую музыку? — скептично поинтересовался мужчина. — Нет, — тут же выдала Катарина. — Мне она нравится.       Леви вздохнул. Показать к ней страсть? Катарина смотрела каким-то умоляюще-заискивающим взглядом. Леви впервые в жизни понял, что не может сказать «нет». Страсть. Эта эмоция, которую он не может проявить по отношению к ней. Вернее, не так. Он может, но не хочет. Не хочет выпускать это наружу. Нельзя. — Давайте попробуем еще раз, — сказал Леви.       Катарина тоненькая и легкая как перышко. А в глазах у нее черти. Смотрит нагло, с вызовом, хитро прищурившись. Знает, что хороша. Конечно, знает. Не может не знать. Набрав в грудь побольше воздуха, Леви скользнул взглядом по ее тонкой шее, выпирающим ключицам, справа из-под майки виделся тонкий красный шрам. Операция. Да, она говорила. Перелом, спицы под кожей. Леви знает, что такое ломать кости. Понимает. — Вот, сразу другое дело, — довольно отметила Мари. — А? — Леви вскинул голову, отвлекаясь от потока собственных мыслей.       Мари только усмехнулась и похлопав в ладоши, попросила сменить позицию. Катарина почувствовала как сильные руки резко развернули ее за талию и подогнула ногу, позволяла чуть наклонить себя над полом. Его лицо неожиданно стало так близко. Так, что Катарина едва удержалась от того, чтобы прикоснуться пальцами в его щеке.       Мари довольно поджала губы. Вот они, те самые эмоции, которые она хотела увидеть. Когда два человека смотрят друг на друга так, словно вокруг них больше никого нет в целом мире. Когда ты буквально чувствуешь как накаляется воздух. И сейчас они не играли. Мари точно знала это.