Дороже золота

      Не то, чтобы Леви совсем не мог выражать на льду необходимые эмоции, но с этим ему всегда было сложновато. Конечно, они спортсмены, а не артисты, а потому техническая база всегда была важнее артистизма, а уж с техникой Леви точно проблем не испытывал. Но бывали случаи, когда уменее включить актера сильно пригождалось и сейчас был именно такой момент. Мика, естественно, предупреждали о рисках выбора Леви для главной роли в шоу, но прикинув сколько народа ринется посмотреть на любимого спортсмена, Закариас решил, что они как-нибудь справятся. Но все оказалось гораздо тяжелее, чем он мог предполагать. — Леви, это все не то, — всплеснула руками Нанаба. — Что ты, блять, от меня хочешь? — огрызнулся Аккерман. — Ты можешь почувствовать героя, его мотивы, личную драму?       Леви только недовольно цыкнул языком. Подписался, называется. Мик две недели подряд ходил за ним, вопросительно заглядывая в глаза, слово щенок. За что боролся, на то и напоролся. — Разве у тебя не было периодов в жизни, когда все наскучило, надоело, когда хочется чего-то нового, какой-то глоток свежего воздуха. — Нет. Я тут недавно глотнул этого самого свежего воздуха, до сих пор отдышаться не могу.       «Свежий воздух» вскинула голову, поняв, что намекают на нее. — Я тоже не фанат выхлопных газов, — парировала Катарина.       Аккерман что-то прошептал себе под нос, закатив глаза. — Катарина, тебе-то хоть все понятно? — А чего тут не понять? — подала плечами девушка. — Любовь моя, зову ночами я, ему не до меня, — процитировала она, изобразив на лице вселенскую тоску. — Я не добьюсь его любви и пусть. Не быть слиянию судеб, — она тяжело вздохнула.       Тут даже играть особо не надо. Катарина поджала губы. Не стоит демонстрировать свое отношение к Леви так явно. — Вот, видел как надо, — сказала Нанаба. — Девушка страдает от неразделенной любви, — она потерла переносицу. — Ладно, идите, время уже много.       Леви подорвался так, словно его отпустили с каторги. — Я одного не понимаю, — сказала Катарина, нагоняя партнера в коридоре. — Если тебе это настолько в тягость, зачем согласился? — В душе не ебу, — признался Леви.       И тут же получился весьма ощутимый толчок в плечо. — Какого хера? — Не «какого хера», а "что случилось?" — поправила Катарина. — Ты много материшься. У меня уже уши вянут. — Как хочу, так и говорю. — Ты же культурный человек, спортсмен, на тебя люди ровняются, услышали бы они как ты в жизни выражаешься, испытали бы культурный шок. — Вот тебе не пох… фиг. — Уже лучше, и нет, мне не все равно. — Знаешь, я не однократно слышал как ты нецензурно выражаешься. — Дурной пример заразителен, — пожала плечами Катарина. — Но вернемся к нашей теме. Я хотела предложить тебе позаниматься. Еще есть время до отбоя.       Леви весьма скептично покосился на девушку. — Чему ты можешь меня научить? — Играть, хотя бы мало-мальски.       Аккерман задумался. С одной стороны, она права. Ему действительно следует подтянуть уровень актерского мастерства. Он всю сознательную жизнь игнорировал этот аспект, но теперь вопрос и правда встал ребром. Но Катарина обычная фигуристка, артистичная, тут не поспоришь, но все-таки ему необходим нормальный тренер по актерству. Он бы обратился к Мари, но Мари они не увидят ближайшие полтора месяца. А ему надо сейчас. Можно подойти к Нанабе или же… — Хорошо, мы попробуем, — решил он.       В комнате Катарины, как всегда царил легкий хаос. Леви уже давно перестал делать ей замечание, решив смириться. В конце концов, это ее дело. Нравится жить в свинарнике, это ее дело. До Ханны ей, в любом случае, далеко. — Хочешь чай? — спросила Катарина, кидая ключи на стол. — Давай сразу к делу. — Хорошо, — кивнула девушка и сев на кровать, велела ему сесть напротив. — Давай так. Я буду показывать, ты повторять.       Леви понятливо кивнул. — Тогда начнем по порядку, с самого начала. Смотри, вот тут у тебя первая сцена. Ты выходишь значительно позже, чем все остальные. Но это должно быть эффектно. Мы сами не говорим, но у нас есть озвучка и на нее надо опираться. Твое появление сопровождается словами: «Время пришло для главного героя шоу». Уже понятно, что просто выползти на лед и помахать трибунам ручкой ты не можешь. Дальше… " Призрак Джек ставит шоу много лет. Салют, Джек Повелитель Тыкв.» То есть, ты должен буквально выскочить из толпы, а мы наоборот собраться вокруг тебя. Дальше, вот тут тебе даже играть особо не надо. Музыка заканчивается, тебе все хлопают, говорят какой ты крутой и самый лучший, знакомо?       Леви сново кивнул. К удивлению Катарины, слушал он ее очень внимательно. Словно то, что она сейчас говорит и правда была для него очень важным. — Вот здесь, смотри, к тебе подкатывают: «Джек, ты мечта любой ведьмы.» Как я понимаю, ты должен отстраниться, но при этом скрывая отвращение. Типа вот так, — Катарина чуть откинулась назад, помахав перед собой руками. — Пойми, ты хочешь уйти, но при этом не оскорбить женщину. Такой вежливый отказ. А сейчас самое важное. Тут у нас с тобой, что-то вроде сольного. Я просто наблюдаю в сторонке, так что главная задача у тебя. Главное почувствуй, пойми героя, в чем-то он тебе очень близок: «В этом мире никто не сравнится со мной, признан лучшим я в своем ремесле… " Тоже знакомо. Только в отличие от тебя, он этим не наслаждается. Это перестало приносить радость. Пропала мотивация. «Я Джек Повелитель Тыкв, ненавижу все к чему привык. В моей душе одна печаль… "       Катарина включила музыку. Надо признать, актриса она и правда очень хорошая. Делала все так, слово внутренний конфликт героя был ее собственным. Слово бы она понимала его на сто процентов. — Леви… — она вдруг рассмеялась. — Что не так? — нахмурился мужчина. — Ты… — она хихикнула. — Не стоит так переигрывать. Расслабься, — она наклонилась к нему, острожно сжав пальцами напряженное плечо. — Просто смотри на меня и делай так же. Пойми, ты не Леви, ты сейчас Джек. Ты король потустороннего мира. Но корона тяжела, да и слава не мила. Все ни о чем, надежды нет. Понимаешь? — Почти.       Катарина задумалась, как бы ему понятнее объяснить? — Помнишь ты рассказывал мне, что ушел из одиночников, потому что тебе это наскучило. Ты выиграл все юнирские соревнования, да не по разу, был выше на голову всех своих сверстников. Вспомни, это ощущение скуки, недостатка эмоций, вроде все так, а чего-то не хватает. — Помню. Я тебя понял.       И он и правда понял. Показал так, как она и хотела. Воодушевленно Катарина переключила трек. — И вот ты встречаешь Эрвина Смита. Перед тобой открывается мир парного катания. Новые элементы, новые цели, другие соперники. Запомнил? А Джек у нас попадает в город «Рождество». Из своего темного, тусклого, мрачного Хэллоуина, он попадает в город ёлок и игрушек, все светится, горит, все улыбаются, все радостны и счастливы. Совершенно другой мир и ты не понимаешь, что происходит: " Здесь детям страх не ведом и каждый здесь живой, в снежки играют снегом, а не мертвой головой…» — Это точно для детей? — скептично уточнил Леви. — Не отвлекайся, а повторяй за мной. Ты не понимаешь где оказался, но это место тебе очень нравится. Это же Рождество, все любят Рождество. — Да ну, — фыркнул Леви. — Я скажу Мику, чтобы на следующий год он поставил «Гринч — похититель Рождества». Это твоя роль, однозначно, — хихикнула Катарина. — Ты такая оригинальная, — Леви скрестил руки на груди. — Я слышал шутку про Гринча уже раз двадцать. Каждый год, каждое Рождество. И знаешь, я понятия не имею о том кто это. — Волосатый зеленый парень, который ненавидит Рождество, детей, да и в целом весь мир. — И я на него похож? — Нууу, — протянула Катарина. — Что-то в этом есть… Ты опять отвлекаешься! Я хочу сказать, чтобы ты почувствовал атмосферу Рождества. Не сейчас, а когда ты был маленький. Ёлка, подарки, Санта, каникулы… — Я родился в Рождество, — напомнил ей Леви. — Я ​прекрасно знаю как его отмечают. — Тем более, это же круто. Двойной праздник. — Ага, — кивнул Леви. — Все получали два подарка в году, а я один. — У тебя детская травма по этому поводу? Хочешь я подарю тебе два подарка? — хихикнула Катарина.       Леви закатил глаза. — Если ты вздумаешь мне что-то дарить, поздравлять хоть с Днем Рождения, хоть с Рождеством, не рассчитывай на благодарность. И не жди, что я буду как-то поздравлять тебя. — Ты что вообще никого не поздравляешь? — Нет. — Даже маму? — удивилась Катарина. — Словесно поздравляю, она не принимает моих подарков, говорит, что я и есть ее самый главный рождественский подарок, — Леви осекся, поняв, что сейчас болтнул лишнего.       На лице Катарины расцвела какая-то странная улыбка. — Ты даже не представляешь насколько мило это прозвучало, — вынесла вердикт она. — Забудь об этом, — мрачно сказал мужчина. — Никогда, — с широкой улыбкой сказал а Катарина. — Чего ты стесняешься, того, что мама тебя любит?       Леви отвернулся пробурчав что-то нечленораздельное. — Давай продолжим, — уже внятно сказал он. — Как пожелаешь, - она взглянула на плейлист. - А вот, городское собрание. Тут ты рассказываешь и одновременно ведешь диалог с жителями. Думаю, для тебя такое живое взаимодействие — самое сложное. Надо много жестикулировать. Схему ты знаешь, повторяй за мной. «Это зовется подарок, кладем его в сундучок. Сундочок в цветастой бумаге и сверху веселенький бант», — она потрепала вооброжаемый бантик. — А тут горожане начинают спорить. «Что внутри? Там змея? Там свинья? Там полно воронья? Голова, что поймала на удочку я?" Ты возмущен их непониманием, — она схватилась руками за голову, придав себе выражение крайнего негодования. — "Какая к черту голова, не в этом смысле Рождества.» Ну и так далее.       Леви, кажется, начал понимать, что от него требуется. Катарина с удовольствием отметила, что чем дальше, тем лучше у него начинает выходить. К концу он даже начал опережать ее, выдавая нужные эмоции вперед и без подсказки. — Ты делаешь успехи, — довольно заметила Катарина. — Нам осталась финальная сцена… — она взглянула на часы. — Уже поздно, мы можем продолжить завтра. — Давай уже закончим, — немного устало сказал Леви. — Второго вечера кривляний я не вынесу.       Катарина только пожала плечами. — Значит нам осталось только финальная сцена с Салли, — она поджала губы, чувствуя, что самое сложное начинается. — Как бы тебе объяснить. Салли, она же всегда была рядом, но он ее не замечал и вдруг у него, можно сказать, глаза открываются. Что вот она, тут с ним, что она смелая, что готова ради него на все, а он, дурак, никогда не видел, не обращал внимание. И все, что ему на самом деле нужно — Салли. Просто Салли и все, вот он секрет счастья. Он снует сквозь толпу, ищет ее взглядом и, наконец, находит.       Катарина непроизвольно положила руку ему на грудь, придвигаясь ближе, заглядывая в глаза с какой-то несвойственной для нее робостью. Рыжая прядь упала на глаза и Леви осторожно подцепив пальцами, убрал ее девушке за ухо. Катарина тихонько выдохнула, обжигая щеку горячим дыханием. А ведь она правду сказала. Леви и правда дурак, только он-то все видит и все понимает. Понимает, что так нельзя. Понимает, но рядом с Катариной ему так легко, так комфортно, так хорошо. И когда она так близко, еще немного и он почувствует своим лбом ее, внутри все будто бы электроризуется. — Ты готов? — тихо сказала.       Леви кивнул. Катарина смотрела прямо ему в глаза, неотрываясь, так что он мог проследить, изучить всю глубину, все переливы, все оттенки синего и голубого, прикрытые веером золотых рестниц. Поэты назвали бы это бездонным озером окруженным горящим в осенней листве лесом, но Леви не поэт и такие идиомы в его голову не приходили. Он просто понимал, что это красиво. Просто красиво и не надо никаких лишних слов. Катарина, между тем, нажала на трек, не отрывая от него полного обожания и нежности взгляда. Интересно, игра ли это? Хорошо бы, если да. Леви не хотел, чтобы она испытывала к нему чувства. У них и так непростая ситуация и не стоит делать все еще сложнее. — «Я ждал и ты ждала, тебя, моя судьба», — она прошептала это в такт музыки, не отрывая от него взора, а потом…       Катарина сама не поняла как она на это решилась, как это произошло. Она даже подумать толком не успела, секунда, она приподнялась и осторожно, робко, коснулась его губ своими. Теплые, но твердые, плотно сжатые. Он не открылся ей навстречу, не прижал к себе, даже не прикоснулся. Застыл, словно статуя, не пошевилился, даже звука не издал. — Зачем? — хрипло спросил он, когда Катарина наконец оторвалась. — Я… — она растерянно захлопала глазами. — Там просто герои в конце целуются и я подумала. — Не делай так. Сейчас это бессмысленно, — Леви резко встал с кровати. — Поздно, — он шагнул к двери. — Спасибо, ты хорошая актриса.       Катарина сжала руками покрывало. Актриса. Он думает, это все было понарошку? Отчасти это правда, но с другой стороны, она поцеловала его не потому что так было надо, а потому что захотела, не смогла сдержать себя. А может, ну его все, стоит попытаться? Хотя бы попробовать, это ведь не страшно. Постоянно думать о Леви было уже просто невыносимо. Может стоит расставить все точки сейчас, по горячим следам? — Леви… — почти шепотом сказала она, поднимаясь на ноги. — Я… Это не игра, — она попыталась добавить в голос твердости. — В каком смысле? — напряженно спросил он, чувствуя как внутри все рушится. — Я поцеловала тебя, не потому что так требовал сценарий, а потому… — Не продолжай, — он отвернулся, прикрывая глаза.       Ну, как? Как, твою мать, он мог так встрять. Она не должна его любить. Что с ней вообще? Как такая как она, может полюбить такого как он? — Катарина, я уже говорил тебе и скажу еще миллион раз, мы партнеры и никогда не будем кем-то другим. Запомни это и не строй иллюзий. Меня нельзя любить, — заключил он и вышел, закрыв дверь.       Так будет лучше. Должно быть лучше. Она переболеет и отпустит в себе это чувство. Он тоже. Но почему тогда, когда он отвернулся и закрыл за собой эту чертову дверь, его словно изнутри разрывало. Зачем он встретил ее, зачем встал с ней в пару, зачем почувствовал то, что не хочет чувствовать? Как ему сохранить эту тонкую грань, не отступиться и наладить с ней такие же отношения, что у них были с Марией? Леви вдруг понял, что ужасно хочет, чтобы бывшая партнерша сейчас была рядом. Мария бы поняла, как никто другой поняла бы. Подсказала, посоветовала. Он должен был ехать на олимпиаду с ней. Они бы сейчас спокойно готовились, а Катарина… Зачем он вообще ее встретил? Зачем? А если однажды Катарина все-таки окажется сильнее, чем его приципы. Если он все-таки пересечет эту грань. Леви четко был уверен в одном, в таком случае их пара развалится в тот же миг. Он не будет кататься с девушкой, с которой спал. Это даже звучит отвратительно. И не будет никакой олимпиады. Все к чему он шел рассыплется в один миг. Стоит ему сделать один неверный шаг. И выход тут был лишь один — задушить, растоптать, выкинуть из головы все посторонние мысли. Не думать о Катарине. Не думать, не думать, не думать…