Дороже золота

      Снег валил уже пару часов. Сидя на подоконнике с кружкой чая в руках и смотря на то как белые воздушные хлопья пляшут за окном, Катарина прислонилась лбом к холодному стеклу, чувствуя какое-то внутреннее удовлетворение. — Не… — Если ты сейчас скажешь, что на подоконнике сидеть нельзя, я кину в тебя вот этим кактусом, — Катарина указала на стоящее в углу растение. — Хорошо, — на лице Леви выступила легкая улыбка. — Но ты сама потом будешь рассказывать Ханне о том, что произошло с Мистером Колючкой.       Катарина засмеялась, поставив кружку на подоконник и развернувшись к мужчине лицом, свесила ноги вниз. — Как мило, что вы дали кактусу имя. — Это все Ханна, — ответил Леви, медленно приближаясь к девушке.       Катарина молча наблюдала за ним. В те минуты, когда они вдруг оставались вдвоем и были не фигуристами, а просто обыкновенными любящими друг друга людьми, время как-то само собой останавливалось. А Леви… Он был таким… Катарина даже слов для него не могла подобрать. Наверное, со стороны, кажется, что Леви с его грубым, отнюдь не сахарным характером и в отношениях должен быть довольно жестким и категоричным. Этакий стереотипный мужик, который стукнул кулаком по столу и она уже у него на коленях сидит. Такой, который сначала трахает так, что искры из глаз летят, а потом просто отворачивается к стенке и засыпает. А разговаривает она тогда, когда можно, ибо бабам слово не давали. На деле же Леви больше нудил, чем серьезно ей что-нибудь запрещал. Впрочем, Катарина как-то сразу начала подчиняться установленным правилам, не проверяя, что произойдет, если Леви обнаружит в районе их кровати хлебные крошки. Которые должны обязательно привлечь к ним всех тараканов в радиусе ближайших пяти километров. И это не шутки. Три дня назад Катарина с Ханной реально нашли на кухне живого таракана. Леви, на свое счастье, ушел в ближайший супермаркет, потому что у них кончилось молоко и никто конечно же не догадался купить его с вечера, и по этому поводу доброе утро началось с доброй ссоры. — Бляяя, — многозначительно протянула Ханна, глядя на полку над раковиной. — Что опять? — почти обреченно спросила Катарина, выглядывая из коридора.       Ханна молча показала пальцем на полку. Катарина подошла поближе и тут же согласилась с формулировкой Ханны. И правда — «бляяя». Последний раз Катарина видела тараканов в тростовской общаге года четыре назад, в те года она была очень хорошо знакома с этими представителями фауны и даже знала, что лучше любого хваленого мелка из серии «Машенька», против тараканов помогает кипяток, который прямо из чайника льется за батарею. Ханна же этих насекомых вблизи не видела наверное никогда. Но сомнений не было ни у той, ни у другой. Маленькое рыжее усатое существо, что перебирало кривыми лапками по гладкой поверхности настенной полки — явно было тараканом. — Что будем делать? — осторожно поинтересовалась Ханна, глядя в сторону полки. — А у нас большой выбор? — хмыкнула Катарина. — Сейчас Леви вернется из магазина, мы нальем этому таракану в блюдце молока и сядем придумывать ему имя. — Ты это серьезно?! — Конечно, — кивнула Катарина. — Это же таракан — символ грязи и нечистот, а еще — это насекомое. Да это же комбо для паранойи Леви! Как думаешь, он сразу сожжет квартиру или хотя бы попытается ее продать? — Хватит демонстрировать мне свое остроумие, — раздраженно сказала Ханна, один в один как ее брат. — Убей уже его. — Почему ваше семейство считает, что мне доставляет удовольствие уничтожение беззащитных существ, — проворчала Катарина, снимая с полки банки с чаем, сахаром и какими-то приправами.       Смерть таракану принесла баночка с паприкой. Раздался противный хруст и останки насекомого прилипли ко дну банки. — Дело сделано, — заключила Катарина, сунув банку в руки Ханны. — Я его убила, но от тела избавляться будешь ты. — Почему я?! — Ханна брезгливо поморщилась, взглянув на то, что раньше было тараканом. — Потому что, — ответила Катарина.       За дверью раздались шаги, Ханна широко распахнула глаза и ломанулась в туалет, отскребать таракана от банки. Леви не особо обратил внимание на то, как на его глазах Ханна резко захлопнула дверь туалета. — Кое-как нашел свежее, — пробурчал он, ставя на стол бутылку. — Какого ты делаешь?       Катарина замерла с пакетом соли в руках. — Соль кончилась, — тут же нашлась она. — Я вчера видел, что полная солонка была, — удивился Леви. — Ну, вчера была полная, сегодня уже нет. Чего привязался?       Из туалета, наконец, показалась Ханна. Молча подошла к Катарине, сунула ей в руки банку паприки. — Ничего не спрашивай, — сказала она, прежде чем Леви успел открыть рот.       Это незаконное проникновение таракана на территорию их кухни так и осталось страшной тайной между Ханной и Катариной. Тайной, которую Катарина унесет с собой в могилу. И даже сейчас, по прошествию трех дней, Леви то и дело замечал, как девушки странно переглядываются друг с другом, бросая взгляды на полку с приправами. Впрочем, сейчас вечер, за окном красиво падает снег и Катарине совсем не хотелось вспоминать о тараканах. Тем более, когда Леви подошел уже так близко. Он вдруг неожиданно замер и осторожно, почти что нежно, провел носом вдоль ее открытой шеи, вдыхая в себя ее дурманящий сладкий запах. Хорошо. Рядом с Катариной хорошо и комфортно. Леви так и замер, зарывшись носом ей в волосы, словно задумался о чем-то. Катарина не назвала бы Леви нежным в своих проявлениях любви. Любовь Леви была не нежной и не страстной, она была тихой. Какой-то спокойной, комфортной и очень-очень уютной. Они так эмоционально вырабатывались на тренировках, бесконечно пропуская через себя эмоции в программах, ссорясь, мирясь, споря друг с другом. И в такие минуты, хотелось просто чего-то тихого, спокойного, домашнего. Это было что-то такое, только для них двоих. Когда живешь почти что напоказ, хочется иметь что-то свое, что-то такое, о чем не знает никто кроме них двоих. Ну и немного Ханна.       Катарина тепло и очень-очень нежно улыбнулась, давая Леви устроиться между своими ногами и обнимая руками его за шею. Она наклонилась вперед и осторожно поцеловала его, прижимаясь всем своим телом, обхватывая ногами за талию. — Леви, — прошептала девушка. — Я давно хотела тебе кое-что сказать. — Что? — выдохнул Леви, оттягивая ее нижнюю губу. — Твой кактус на меня смотрит. Мне неловко.       Мужчина резко оторвался от нее, подняв глаза, в которых одновременно читалось изумление и смех. — Серьезно? Ты стесняешься кактуса? — Если бы это был просто кактус, но у него есть имя и…       Леви не дал ей договорить, резко сдернув с подоконника. Она звонко рассмеялась, упав спиной на кровать. И смотря на нее, такую растрепанную, смеющуюся над собственной глупостью, Леви в очередной раз понял, что любит ее. И вот хрен пойми почему или за что. Просто любит и все тут. Такую какая она есть. Никто не влюбляется в красивое тело и идеальные черты. Влюбляются в обаятельную улыбку и ямочки на щеках, шрамик на подбородке и заливистый смех. Идеальное тело притягательно, но его просто хотят, а любят за бархатный голос и искрящиеся глаза, за непоседливый характер и искренность. — Иди ко мне, мой любимый зануда, — хихикнула Катарина.       Леви закатил глаза. — Ты маленькая невыносимая…       Договорить Леви не дали. С кухни раздалось бряканье, а потом громкий вопль Ханны. — Катарина, они пришли за телом!

***

      Эрен всегда восхищался насколько аккуратный у Микасы почерк. Как тонко и как-то даже нежно она выводила в тетради буквы, обхватив ручку тонкими пальчиками. Конечно, такими руками как у Микасы можно писать только красиво. А вот его, как выражается сама Микаса, «лапами»… Свои старые лекции Эрен и сам не мог разобрать. Впрочем, и то что он пишет сейчас, завтра превратится в абсолютно нечитабельную хрень. — Слушай, может я просто сфоткаю то, что ты написала, распечатаю и вклею в тетрадь?       Микаса подняла голову, недовольно взглянув на друга. Эрен съежился. Микаса иногда могла посмотреть так, что становилось реально жутко. В этом она ужасно походила на своего троюродного брата. Да даже у Ханны иногда подобное во взгляде проскальзывало. Кровь, как говорится, не водица. — Может мне за тебя еще и экзамены сдать? — поинтересовалась Микаса, на этот раз уже с усмешкой. — Было бы неплохо, — хохотнул Эрен.       Когда ты профессиональный спортсмен, за всеми этими тренировками и соревнованиями легко забыть о том, что за пределами катка есть жизнь и эту жизнь тоже надо жить. Например, учиться и сдавать сессии. Второй курс педагогического университета Сигансины по специальности физическая культура. На первом курсе они еще хоть как-то учились, а сейчас как начали тренироваться у Эрвина, так вообще не до этого стало. Еще в другой город жить переехали, дома-то уже и не помнят когда были. Но Новый год неумолимо приближался, а вместе с ним и сессия. Эрен искренне был благодарен человеку придумавшему заочное образование, но даже на заочке необходимо два раза в год является в универ и сдавать чертовы экзамены. После финала гран-при, их еще ждало выступление на финале Кубка Элдии, а потом кто разъедется кто куда. Одни на гастроли, другие просто отдыхать, а вот Микаса с Эреном сдавать сессию. На все была всего одна неделя. Двадцать четвертого декабря они возвращались в Сигансину, а второго января их ждали обратно в Стохесе, десять дней подготовки и в Трост на чемпионат Элдии. — Блин, Эрен, ты специально что ли так пишешь?! — Нет, — ответил парень. — Вот что это за слово? — Микаса ткнула пальцем в центр тетради. — «Собственно», — прочитал Эрен. — Или «соответственно».       Микаса хлопнула ладонью по лбу. — Это не контрольная, это кардиограмма, тебе не на тренера, а в медицинский надо было поступать, — рассмеялась Микаса. — У меня между прочим дедушка по отцу свою клинику в Марли имеет. — Я помню, — улыбнулась Микаса. — Но все-таки контрольную надо написать.       Эрен вздохнул, посмотрев на свою тетрадь. — Кто вообще в современном мире пишет контрольные от руки?! — Никто, — покачала головой Микаса. — Но эта грымза в разводе считает, что писать надо от руки. Поэтому мы пишем от руки.       Эрен потер лоб, смахивая темные вихры. — Микаса, а у тебя остался еще тот кофе вкусный? — заискивающе спросил он. — Остался, — кивнула девушка, подходя к плитке. — Сейчас сварю нам. А ты пока поищи ответ на десятый вопрос.       Эрен активно закивал, подкатывая стул ближе к ноутбуку. Невозможно было передать как он ненавидел «основы специальной педагогики и психологии». — Психологические параметры, определяющие нарушение развития: время поражения, первичные и вторичные нарушения, этап функционального системогенеза, — прочитал он вслух вопрос. — Можно я сразу признаюсь, что ничего не понимаю?       Микаса усмехнулась себе под нос, выливая в турку воду из кувшина. — Хорошо, давай пока следующий.       Эрен снова наклонился к экрану ноутбука. — Теория биологических систем. — Следующий. — Умственная отсталость (эндогенные нарушение) внутренние.       Микаса глубоко вздохнула и повернулась к Эрену. — Давай признаем, что у нас с тобой примерно такой же диагноз как в этом вопросе и попросим помощи, — заключила девушка.       Эрен задумчиво постучал ручкой по столу и снова посмотрел на вопросы на экране. — И кто же нам поможет? — Нууу, — осторожно начала Микаса. — Ты в курсе, что у Жана красный диплом государственного университета физической культуры, спорта и здоровья?       Эрену это явно пришлось не по вкусу. Микаса буквально увидела как он напрягся всем телом, вцепившись пальцами в стул. — А может мы все-таки обойдемся без Лошадиной морды?       Кофе закипел и Микаса едва успела сдернуть турку с маленькой электрической плитки. — Хватит, Эрен, — недовольно сказала она. — Жан не сделал ничего плохого, он прекрасно ко мне относится и полностью устраивает меня в качестве партнера. Почему ты все время его цепляешь? — Просто, — буркнул Эрен. — Если он такой расчудесный, так сходи и попроси его помочь, раз так хочется, а я сам справлюсь, — упрямо заключил он.       Микаса нахмурилась, с минуту разглядывая взъерошенный затылок Йегера. А потом молча отвернулась к плитке. Эрен не видел, но слышал как она громко стучит кружками, он и не подозревал, что можно так громко насыпать сахар. — Знаешь, ты порой бываешь просто невыносимым, — вдруг сказала Микаса. — Ты первым бросился навстречу Хистории, даже не подумав как себя при этом чувствую я, но теперь, когда мои отношения с Жаном, наконец, наладились, ты решил начать вести себя как козел. — Ну уж, прости, — раздраженно бросил Эрен, поднимаясь на ноги. — Но меня бесит когда вокруг тебя постоянно трется этот…       Микаса удивленно вскинула брови. — Эрен, ты что ревнуешь меня к Жану?       Йегер широко открыл рот, потом закрыл. Вопрос тяжело повис в воздухе, но ответа на него так и не прозвучало. — Чего ты молчишь? — требовательно спросила Микаса. — Поздно уже, — заметил Эрен. — Продолжим завтра, хорошо?       Эрен быстро вышел в коридор, чувствуя себя максимальным идиотом. Ревнует. Скажет тоже. Никого он не ревнует. Уж точно не Микасу. Как ей вообще такой бред в голову мог прийти? Ревнует. Микасу к Жану. Бред, да и только. Так почему тогда это все его так сильно бесит?

***

— Боже, Леви это просто тараканы, — в который раз повторила Катарина, прижимаясь лбом к оконному стеклу.       Снаружи наблюдался однообразный пейзаж заснеженного подлеска. Они ехали уже три часа и все эти три часа Леви не затыкаясь ни на минуту рассуждал на тему незапланированных домашних питомцев. — Мне нахрен там не нужны эти тараканы. Я тебе говорю, это все соседи сверху. Ты вообще в курсе кто там живет? — Понятия не имею, — ответила Катарина. — Семья из десяти человек. Из десяти, ты понимаешь? У них пятеро детей и еще собака. Да это же райский уголок для всякой нечисти. — Конечно, — покачала головой девушка. — Если бы я была тараканом, то неприменно бы поселилась именно в таком доме.       С заднего сиденья раздался хохот Ханны. Катарина вздохнула. До матери Леви ехать еще больше часа. Большую часть пути они уже преодолели, но слушать про тараканов было уже просто невыносимо. — Слушай Леви, мы уехали на две недели. Мы набрызгали в квартире всеми видами отравы, которые только продаются в магазинах, мы забрали из дома абсолютно всю еду, даже крупу, сахар и соль. Поверь мне, как человеку прожившими бок о бок с тараканами четыре долгих года, они точно от нас уйдут. — Да, но они могут вернуться, — заметил Леви.       Катарина застонала, съезжая вниз по спинке сиденья. — Что ты от меня тогда хочешь? — Ничего он от тебя не хочет, — отозвалась сзади Ханна. — Просто ему нравится выносить нам мозги.       Как ни странно, это замечание подействовало. Леви заткнулся и следующие двадцать минут Катарина наслаждалась музыкой из своего плейлиста. — А может нам дезинсекцию вызвать? — Напиши об этом в домовой чат, — посоветовала Ханна. — Четыре часа… — прошептала себе под нос Катарина. — Что? — не понял Леви. — Мы говорим о тараканах четыре гребанных часа! — не выдержала она. — И это из-за одного маленького тараканчика на столе. — Из-за двух, — поправила ее Ханна. — Двух?!       Катарина резко развернулась на сиденье, послав Ханне убийственный взгляд. — Спасибо тебе, — зло сказала она. — Ты-то к родителям уйдешь, а мне с ним жить. — Этот был твой осознанный выбор, — просияла Ханна. — Если бы я только знала, — усмехнулась Катарина.       Потом ей пришлось сознаться в тайном убийстве насекомого. А потом еще полчаса слушать о том, что они безответственные и нужно было сразу принимать меры, пока все тараканы в доме не проложили тропу на их кухню. А потом они, наконец-то приехали. Катарина даже не думала, что будет так рада видеть Кушель. Впрочем, когда она спросила зачем они привезли с собой гречку и сахар, Катарина тут же в этом усомнилась. За ужином они говорили о тараканах. А потом Катарина заявила, что если еще хоть раз услышит слово "таракан", то следующие две недели Леви будет спать внизу на диване и даже Кушель не сможет ему помочь. К ее удивлению, Леви поверил. По крайней мере, остаток вечера он честно продержался, а Катарина уже задумала месть, случайно обнаружив в шкафу толстый конверт с подписью "Фото. Леви. 1 год - 12 лет". И она его обязательно вскроет. Только выберет время по удачнее.