Мими не придёт

      

***

      — До дна! — заливается смехом Ади, и я понимаю, что мне конец.       Чертов демон вознамерился напоить меня до кондрашки, взяв на «слабо» в своей тупой игре, и мне ничего не остается, как, зажмурившись, опрокинуть в себя целый бокал розового глифта.       На секунду встав поперек горла, амброзия проваливается в желудок и вызывает там ядерный взрыв. Я не успеваю прижать ладонь к губам, как громко икаю на всю комнату, и тут же из моего рта выплывает огромный пузырь, напоминающий мыльный. Прозрачный и сверкающий, он бликует в приглушенном свете и медленно поднимается вверх под воздействием теплого воздуха.       Округлив глаза, Сэми пару мгновений за ним наблюдает, возведя очи к потолку, а потом восхищенно выдает:       — Нихрена себе!       Рыжий демон закатывается оглушительным хохотом и валится прямо на пол, забивая рот мягким, длинным ворсом ковра. Вот же сукин сын! Мими меня прибьет, если обнаружит чужие слюни на этом белом облачке, как любит его называть.       — Ну ты и… ик!.. придурок! Больше никакой «Правды или действия»!       Моя пятка ловко прилетает Ади по ребрам, но он не затыкается и продолжает гоготать, теперь перевернувшись на спину.       — Ты бы своё лицо видела!       Демон так заразительно смеётся, что вся моя злость моментально проходит, и я начинаю хихикать вслед за ним. Не отстает и ангел, смотря на нас и улыбаясь до ушей так глупо и умильно-пьяно, что мне хочется сжать его щечки в ладонях и хорошенько потрепать.       — У меня для вас прене… ик!.. приятнейшее известие, господа! — выдаю сквозь смех и сползаю по стене, нелепо размазывая слёзы по щекам. — Мы просто в хлам!       Сэми продолжает невинно хлопать мутными голубыми глазами в окружении черных ресниц, а невнятная улыбка так и застыла на розовых губах. И сейчас, в свете длинных горящих свечей, которыми уставлена наша с Мими комната, они так завораживающе поблескивают от нектара, что я вдруг задерживаюсь на них взглядом чуть дольше положенного.       — Это успех! — нарушает моё оцепенение Ади и, возвращаясь в сидячее положение, скрещивает ноги.       Все мы уже битый час обитаем на полу, усеянном подушками, и напиваемся в щи, как последний раз в жизни. Лишняя одежда в виде бомбера демона, джемпера ангела, всей нашей обуви и моего вязаного кардигана (который был даже длиннее юбки) давно снята и разбросана по комнате. Потому что мы расслаблены, счастливы и пьяны, и оттого чувствуем себя уютно и раскованно.       — Стоит Мими узнать, какую вечеринку мы организовали в её отсутствие, и она оторвет мне голову, — тоскливо изрекаю я, упираясь рукой в пол. И, может, эта участь не так страшна, потому что эта самая голова сейчас плывёт, кружится и грозит оторваться сама по себе от невыносимой, хмельной легкости.       — Никто не заставлял её проваливать в Ад на все выходные, — откликается Ади, и Сэми согласно кивает, едва не завалившись вперёд от потери равновесия.       — Нас тоже никто не заставлял сегодня пускаться во внеплановый алко-забег, — смотрю на демона, а тот начинает двоиться в глазах.       — Как это?! А эти малышки?! — Ади возмущенно округляет глаза и любовно проводит рукой по кладбищу пустых бутылок рядом. — Зря я, что ли, ограбил погреб папаши?       — Меня ждёт кара небесная, — неожиданно пьяно всхлипывает ангел, смотря перед собой невидящим взглядом, и губы его так забавно подрагивают, что вызывают умиление. — За всё, что мы тут устроили…       Мы с Ади переглядываемся, начиная хихикать, и демон протягивает руку, сжимает колено Сэми, успокаивая:       — Брось, друг мой. Рано стыдиться! Мы ведь даже не начали играть в бутылочку!       Мои глаза закатываются сами собой в невольном раздражении:       — Детский сад, Ади! Такое развлечение нам уже не по возрасту!       — То есть можно сразу раздеться догола и начать совокупляться? Я уж думал, ты никогда не предложишь! — хитро подмигивает он, а меня вдруг мимолетно пронзает острым током оттого, как загадочно блеснули его зеленые глаза, противореча шутливому тону.       — Совокупляться тут способны только вы, а мне что, смотреть на это? Нет, спасибо. Идите к себе и трахайтесь там до изнеможения. В этой комнате нет места грязному разврату! — гневно и возмущенно стучу кулаком по ковру.       — Никогда не поздно это исправить, детка! — улыбка демона настолько похабна, что с моей помощью в него полетела подушка и опрокинула на спину.       — А что, глифт закончился? — внезапно изрекает Сэми, покачивая пустой бутылкой в руке, и поднимает на нас печальный взор.       — Быть такого не может! — раздается приглушенный голос демона, а вслед за этим бессмертный переворачивается на живот и до самых ягодиц заползает под мою кровать, около которой сидел. — Ну вот! Говорил же!       На свет вместе с потрепанным Ади появляется пузатая бутылка, и я готова поклясться, что вижу такой напиток первый раз в жизни.       — Последняя, — ласково обнимает её парень, гладя пальцами, словно какую-то драгоценность. — Достал из особой секции. Обычно отец закрывает её на ключ, но в этот раз дверь была открыта, и я спер ближайшую.       — Что это вообще такое? — с интересом спрашиваю, смотря на разноцветную амброзию, которая клубится в прозрачном стекле, как густая краска.       — А хрен её знает, — пожимает плечами сын Астарота. — Вот сейчас и попробуем!       Ловко откупорив бутыль, он разливает напиток по бокалам и протягивает поочередно нам с ангелом. Настороженно принюхавшись, Сэми пожимает плечами:       — Пахнет вкусно. Похоже на цветочную карамель.       — Значит, будет сладко, — изрекает демон и первым опустошает стакан.       «Да и к черту! Один раз живём», — успеваю подумать прежде, чем повторить за Ади и выпить. И только потом до меня доходит двусмысленность этой фразы, которая тут же вызывает пьяный смешок.       — И правда сладенько, — растягивается в довольной улыбке ангел, со смаком облизывая губы.       — Предлагаю повторить!       Как истинный демон, парень тут же разливает всем по новой, и вечер растягивается ещё на двадцать минут, утопая в выпивке и пустой болтовне. Но Ади верен себе, поэтому спустя время вновь начинает настаивать на игре в бутылочку, и на этот раз сопротивления с нашей стороны не находит.       — Усложним уровень! — палец рыжего поднимается вверх, привлекая внимание. — На кого укажет горлышко, тот исполняет желание.       — Мы же вроде просто целоваться должны, при чем тут опять желания? — вяло уточняю, чувствуя тягучую истому, и посильнее упираюсь спиной в стену. В комнате стало жарче, и я, даже не задумываясь о приличиях, расстегиваю три верхние пуговки на блузке.       — А кто сказал, что они не будут связаны с поцелуями?       Хитрец подмигивает и, положив на середину пустую бутылку, которую мы только что прикончили, лихо раскручивает. По всем законам жанра горлышко останавливается передо мной, и я совсем этому не удивляюсь. Всегда первая во всех неприятностях, такая уж судьбинушка, что поделать.       Глядя на хищное лицо демона, сам собой в горле скручивается нехороший комок, и я с трудом его сглатываю.       — Что ж… — протягивает тот и с ленцой откидывается на основание кровати спиной. — Вики, крошка моя. Хочу, чтобы ты укусила Сэми, — радостное облегчение только-только успевает сформироваться, как Ади заканчивает, — … за сосок. А лучше, за оба.       Мы с ангелом недоуменно переглядываемся, в то время как демон довольно и гаденько потирает ручки.       — Э-э… — Сэми хоть и пьян в усмерть, но смущен не меньше меня, однако делать нечего — игра есть игра.       Встав на четвереньки, я — как могу — ползу к ангелу, стыдливо хихикая, и замираю перед ним. Тот, кинув беглый вопрошающий взгляд на Ади, начинает дрожащими пальцами расстегивать рубашку, но так медленно и неловко, что я не выдерживаю и бросаюсь на помощь.       Три секунды спустя рывком распахиваю белоснежную ткань и зачем-то облизываюсь, чувствуя привкус нектара на языке. Сэми натужно задышал, а я уже не вижу ни его стремительно краснеющего лица, ни закусанной губы — только гладкий, молочный торс и темно-розовые соски, набухшие от прохлады и щекочущего предвкушения.       Не медля, покорно тянусь к правому, приоткрываю рот и вбираю упругую горошинку, сжимаю зубами. Прикусываю, щекочу кончиком языка, делая сосок влажным, и слышу сдавленный выдох сверху. Это вызывает смех и только раззадоривает всё сильнее. Обведя ореол последний раз, выпускаю розовую плоть и скольжу к левому, не отрывая губ от груди ангела, оставляю тонкую полоску слюны на мраморной коже.       Рука перекинута через ноги Сэми, и я нависаю так, что касаюсь грудью его вздрагивающего живота, который вторит учащенным ударам сердца. Закусив второй сосок, не могу сдержаться и поднимаю глаза — почти до рези, исподлобья, — всматриваюсь в напряженное лицо бессмертного.       Голубые глаза ангела помутнели, он дышит рвано и судорожно, закусив нижнюю губу так, что она побелела. И мне нравится. Настолько, что хочу развлечься ещё, вызывая прилив крови к его щекам, поэтому начинаю посасывать крохотный комок и удовлетворенно вижу, как ноздри Сэми трепещут, а опущенные ресницы подрагивают. Склоняюсь чуть ниже, плотнее прижимаюсь к телу ангела, не выпуская сосок из зубов, и чувствую грудью — что-то шевелится у него в ширинке.       — Я вам не мешаю? — раздается насмешливо за спиной, и я, напоследок смачно лизнув сосок, отрываюсь.       Как ни в чем не бывало, отползаю на своё место, а вот парни явно взбудоражены, каждый по-своему. Сэми замер и не шевелится, только губы подрагивают, а пальцы бесконтрольно впились в ворс ковра и перебирают его. Ади смотрит на меня, слегка приподняв бровь, но в хитрой улыбке скользит не только одобрение, но и что-то ещё, что вызывает странную тяжесть внизу живота. Однако у меня нет желания разгадывать этот взгляд, так же, как анализировать собственное поведение. Сейчас мне слишком хорошо. Слишком всё равно. Слишком… всё.       Расслабленно уперевшись затылком в стену, разваливаюсь на полу, задрав юбку почти до бесстыдства, и прислушиваюсь к себе. Странное, но до боли знакомое ощущение разливается внутри блаженством.       Однажды — при жизни на земле — мне довелось попробовать занятный порошок, который вызывал нечто похожее. Это было сродни концентрированной эйфории, высшей точке наслаждения, в которой забываешь о проблемах и делах насущных. Тебя наполняет только легкий, искрящийся кайф, заставляет видеть всё в радужном свете и испытывать к окружающим трепетную любовь. Хочется трогать, гладить другого человека, без пошлости и задних мыслей, просто потому что тебе — хорошо. Вся твоя кожа будто истончается и становится в десятки раз восприимчивей к любому касанию, а внутри горит желание провести кончиками пальцев по чьему-нибудь телу.       Так сильно, что аж немеют конечности…       — Твоя очередь, — выводит меня из транса голос Ади. — Крути, непризнанная!       Я хихикаю, чувствуя звенящую легкость в голове, словно тяжесть опьянения ушла и оставила только приятное головокружение. Остатки глифта капельками расплескиваются во все стороны от закрутившейся бутылки, и горлышко останавливается на демоне.       — Ну? — глаза его странно блестят в пламени свечей, с каждой минутой в них всё больше просыпается что-то хищное, животное, и это моментально находит ноющий отклик у меня между бедёр. — Что хочет от меня развратная красотка?       Только я хочу сказать, что за разврат в этой комнате всегда отвечает исключительно он, как вдруг подает голос Сэми:       — А можно… я загадаю? — ангел робко смотрит на нас, и я замечаю, что он перебрался в кресло, а вот рубашку так и не застегнул, продолжая сверкать оголенной грудной клеткой.       — Почему бы и нет. Так даже интересней, — пожимает плечами Ади, и я киваю, потому что, в общем-то, всё равно не было ни одной нормальной мысли, что загадать демону.       — Тогда… — Сэми неуверенно сглатывает, останавливается, словно не решаясь продолжить, и это заводит. Начинаю представлять, что могло прийти в голову ангелу в этом пьяном угаре, и от каждой картинки становится только жарче, — …поцелуйтесь, — заканчивает он на выдохе.       — И всё?..       Мне хочется то ли рассмеяться от облегчения, то ли разочарованно надуться, но Ади не дает времени проанализировать ощущения. Грациозно и плавно одним движением устраивается рядом, вытягиваясь вдоль моего тела на ковре, и склоняется к лицу.       — И снова здравствуйте… — шутливо шепчет, и я не успеваю посмотреть ему в глаза или что-то ответить, потому что губ уже касается чужой влажный язык.       Демон неторопливо обводит кончиком по моему приоткрытому рту, от одного уголка до другого, слизывает терпкую сладость амброзии, смакует, а в следующий момент внезапно вторгается глубоко внутрь. И меня сбивает с толку этот жаркий, властный и неожиданный напор, ведь думала, что всё будет гораздо невиннее.       Но поцелуй поглощает, становится дерзким, развязным, жадным, не дает вдохнуть или прерваться, и я отвечаю. Черт возьми, охреневаю, но отвечаю этим пухлым, мягким губам и шаловливому языку, с которого обычно срываются похабные шуточки, и который теперь жестко терзает мой собственный.       Меня плотно окутывает энергия горького шоколада с примесью апельсиновой цедры, и я невольно кусаю Ади, вбираю этот аромат в себя, хочу ощутить сильнее, глубже. Присасываюсь, как вампир. Абсолютно не представляю, с какого перепуга мне вдруг всё это так дико нравится, но, когда рука демона совершенно естественным образом забирается мне под юбку, четко понимаю — игры кончились.       Его ладонь осторожно и очень медленно продвигается выше по бедру, забирается вглубь, настойчиво проталкивается между моих ног, и я невольно чуть раздвигаю их, позволяя дерзкую ласку. Сама вцепляюсь в рыжие, мягкие волосы и притягиваю голову демона к себе так сильно, что наши носы сплющиваются о лица. Дыхания не хватает, кажется, что мы выпиваем друг друга, не прекращая сплетаться мокрыми языками. Стучимся зубами и буквально пожираем друг друга.       Бессмертный лежит на боку, нависая сверху, придавливает меня куда-то своим торсом, а пальцы ловко отодвигают край трусиков. Он проникает ими между горячих, пульсирующих складок, гладит, размазывает выступившую смазку и находит ноющую точку.       Я тут же вскрикиваю и прерываю поцелуй. Выгибаюсь, запрокинув голову, ударяюсь затылком о стену, дышу тяжело, жадно и хрипло, а демон утыкается мне в шею рядом с ухом, и от его сбитого дыхания мурашки по всему телу. Пальцы не прекращают гладить влажную, текущую плоть с переменным напором, вверх-вниз, возбуждают всё сильнее, почти до боли. Ткань белья трется о сгиб промежности, натягиваясь от равномерных, настойчивых движений, а я, открыв глаза, вдруг натыкаюсь взглядом на ангела напротив и вздрагиваю.       Судорожно вцепляюсь в запястье демона, пытаясь остановиться и хоть немного вернуться в реальность, и он понимает меня. Замедляется, прекращает поглаживания, но рука так и застывает между моих ног, с силой надавливая на половые губы. Ади слегка поворачивает голову, укладывает затылок мне на плечо и смотрит на Сэми искоса.       Несколько секунд стоит тишина, в которой все мы судорожно дышим, пока ангел вдруг не произносит очень тихо, почти шепотом:       — Н-нет-нет… П-п… продолжайте…       «Что?! ЧТО?!!!» хочется мне крикнуть, но никаких сил для сопротивления нет, поэтому Ади только хмыкает, поворачивается и снова утыкается носом мне в ухо, продолжив пробираться пальцами внутрь промежности. И его прерывистое дыхание щекочет кожу, возбуждает, каждым выдохом пускает волну по телу.       — Это… неправильно… — почти с мольбой начинаю причитать и тут же задыхаюсь от усиленного воздействия большого пальца на клитор, а остальных — на нижние складки.       — Тише… — хрипло шепчет демон, задевая губами ушную раковину и даже чуть прикусывая. — Только скажи — и я сразу остановлюсь…       Но я не верю, потому что всё его тело говорит об обратном, и моё вторит ему. Вместо ответа только жалобно всхлипываю, похабно, умоляюще. Наперекор уплывающему сознанию, бедра двигаются, толкаются на мужские пальцы и ладонь, требуя продолжения.       — Не волнуйся, Вики… — он всё опаляет мою кожу и шепчет так близко к уху, словно проникает в мозг. То и дело облизывает выемки и косточки, и я уже цепляю в нервной истоме пальцами ковёр. — Сэми в курсе, что я давно… и очень сильно… — мягко обводит указательным пальцем сочащееся лоно, — хочу этого… — надавливает, проникая внутрь по поверхности, — ты тоже хочешь, я знаю… И он не против.       — А-ах-хм-м!..        На этих словах два его пальца глубоко и резко проникают в самую глубь влагалища, растягивая стенки, наполняя до упора, и я стону, не смея поверить в происходящее. Но сейчас мне так бесстыдно, так бессовестно хорошо хлюпать под напором его руки, что все сомнения летят к черту.       Внутри горит не сдерживаемое желание, и оно утраивается при осознании, что сейчас меня жарко долбит своими аристократичными, длинными и тонкими пальцами рыжий демон, влечение к которому я скрывала даже от себя самой. Толкается внутрь, всё быстрее, жестче, вызывая примесь наслаждения и боли, а я вспоминаю все наши шутки, переглядки и дружеские стычки. Мне действительно всегда нравилось случайно касаться Ади при разговорах, обнимать крепко, и хотелось продлить эти запретные, будоражащие ощущения как можно дольше.       И вот сейчас этот смешливый, вздорный парень с зелеными глазами и веснушками насаживает меня на свою руку, увлекает в страстный, влажный поцелуй с открытым ртом и ловит все мои похабные стоны, которые разрывают тишину комнаты наравне с омерзительно-возбуждающим чавканьем.       Но ещё больше я завожусь при виде ангела. Сплетаюсь языком, обмениваюсь тягучей, горячей слюной с демоном и кошусь на бессмертного сквозь полуопущенные ресницы. Посылаю каждый горловой хрип от глубокого проникновения и ему тоже.       Сэми сидит напротив и давно пожирает нас застывшим взглядом. Рот его приоткрыт, губы подрагивают от рваного дыхания, а рука медленно и неуверенно скользит к брюкам. Слышится тихий шорох молнии, и вся его ладонь скрывается в боксерах под штанами, начинает плавные монотонные движение. Вверх-вниз. Вверх-вниз.       Он не вытаскивает член наружу, и от вида такой тайной мастурбации, которая скрыта от меня, становится только жарче. Ноющий комок скручивается сильнее внизу живота, распаляет, и я, не стесняясь, в такт движениям Сэми начинаю подмахивать бедрами демону.       Пальцы его всё яростнее проникают внутрь, их уже не два, а три, и мне хочется больше, грубее, жестче. Раскидываю руки в поисках, за что зацепиться, и натыкаюсь ладонью на пах Ади, что прижимается к моему бедру. Твердый, длинный, взбугрившийся орган под джинсами упирается головкой в ремень, и я впиваюсь до боли в его достоинство прямо через одежду.       — М-мх… — выдает демон высокий, несдержанный стон мне в шею и тут же прикусывает кожу, посылая разряд.       И я не могу сдержаться. Даже не расстегивая джинсы, на ощупь проникаю внутрь, залезая через плотный пояс, обхватываю член сквозь мягкую ткань боксеров. Хищно, страстно сжимаю, выпрямляю пальцы, дотягиваясь до мошонки, и снова обхватываю. Тру, глажу, чувствую, как выступает смазка, как ткань намокает, становясь влажной и липкой.       Ади тихо мычит мне в шею, начинает беспорядочно облизывать, кусать, целовать кожу, а сам двигает бедрами навстречу моей руке. Всё грубее, плотнее, интенсивнее. Прижимается ближе, жарче, ускоряет движение своими пальцами внутри меня, и дышит, дышит так надсадно и горячо, что я задыхаюсь.       Мне кажется, лучше уже быть не может: мы все двигаемся синхронно, демон впечатывается в меня, пульсируя крепким членом в моей ладони, а я, как завороженная, наблюдаю за ангелом, который так раскраснелся, что выступил пот. Рука его беспорядочно гоняет плоть в ускоряющемся, рваном темпе, больше не сдерживаясь, и я вижу издалека фиолетовую набухшую головку. Она выглядывает из-за натянутой ткани боксеров — мокрая, блестящая, сочится пред семенной жидкостью, остается липкими нитями на сжатом кулаке. С приоткрытых губ срывается дыхание с приглушенным стоном, и кажется, это моя рука стискивает орган Сэми, а не Ади, так пристально мы смотрим друг на друга, следя за движениями.       Внезапно демон с оглушительным хлюпом вынимает из меня средние пальцы и уводит вниз, засовывая в вагину большой, меняет положение кисти, и я словно оказываюсь на цепком крючке его руки, которой он в бешеном темпе начинает меня драть. Совершенно по-шлюшьи я развязно мычу в голос, широко раздвинув ноги, и вижу, как взгляд Сэми утыкается в мою текущую промежность.       — Давай, Вики, — хрипит Ади, наваливаясь и прижимая меня к полу. Зубы бесконтрольно кусают нежную кожу подбородка, отчего чувствую надвигающуюся жаркую волну. — Кончай… — шепчет в губы, рычит, дышит мне в рот, заполняет собой до отказа, и я правда кончаю, изливаясь ему в ладонь, мощно и мокро.       Постыдно стону, запрокинув голову, и машинально продолжаю сжимать пульсирующий член демона так сильно, что слышу, как рвётся ткань его боксеров. Чувствую — сейчас и он кончит вслед за мной. Ладонь наполняется теплой, вязкой жидкостью, которая безостановочно стреляет в упор, и вместе с этим Ади утыкается в ложбинку моей груди и глухо стонет. Содрагается всем телом, трясется, его влажные рыжие волосы прилипают к моим раскрытым губам и наполняют привкусом шоколада с апельсином.       — А-ахш! — глухо вскрикивает ангел с кресла, и белесая струйка прорывается сквозь его кулак, пачкает грудь, стекает по животу вниз к промокшим боксерам и расстегнутой ширинке.       И почему-то вся эта внезапная вакханалия меня так веселит, что я заливаюсь звонким хохотом прямо сквозь тяжелое, рваное дыхание. Знаю, что юбка задралась до талии, открывая вид сочащейся промежности и трусов, чувствую терпкий запах смазки и выделений по всей комнате, но не могу остановить смех, потому что так хорошо, блять, что аж до икоты.       Рядом довольно хмыкает Ади. Демон уже перекатился на спину и тоже улыбается, липкими пальцами поглаживая меня по запястью. Моя рука до сих пор в его штанах, и наши жидкости так постыдно смешиваются из-за обоюдных касаний, что это вызывает новый приступ нервного смеха. Я понимаю, что со мной только что случилась лучшая разрядка в жизни, и ничего, кроме колкой, щекочущей легкости в теле больше нет.       А ещё понимаю, что ковер, похоже, придется хорошенько почистить до возвращения демоницы, но сейчас всё это кажется таким далеким и неважным, что я просто прикрываю глаза в полном экстазе.       — Хочешь спать?.. — сипит Ади, повернув ко мне голову, дыхание щекочет щеку. — Или?.. — хитрая усмешка рождает новую тяжесть в животе от многообещающего шепота и мягких губ, скользящих по коже к самому уху. — М-м?..       — А ты?.. — спрашиваю едва слышно, чувствую, как его ладонь медленно и уверенно скользит под мою блузку, начинает с силой сжимать грудь.       — А я хочу тебя трахнуть, Вики Уокер, — зеленые глаза чуть прикрыты и лениво следят за тем, как пальцы прищипывают мой сосок. — Вдоль и поперёк…       Стоит произнеси это вслух, как волна томительного возбуждения снова запульсировала между ног. Пока ангел, блаженно охеревая от происходящего, молча сидит в кресле и по-прежнему сжимает обмякший член в кулаке, я вдруг задыхаюсь:       — А если Мими…       — Расслабься, — коварно ухмыляется демон и тянется к лицу, застывает у самых губ на мгновение, только чтобы выдохнуть мне, кажется, в самую глотку: — Мими не придёт.       И вместе с глубоким поцелуем это осознание окончательно вырубает внутри меня все стопы. Больше не задумываюсь о настоящем, поддаюсь только опьянению наркотического вещества, которое, без сомнений, было в последней бутылке. И становится так похер, что растворяюсь в необузданном желании претворить в жизнь все фантазии с этим рыжим нахалом, которые периодически мучили меня по ночам.       Загадочно улыбаясь, мягко отталкиваю демона от себя и переворачиваю на спину. Цепляю края его футболки, тяну вверх, снимая через голову, и закусываю губу. Ади только хихикает, когда склоняюсь и начинаю жадно целовать этот торс цвета топлёного молока. Без кубиков пресса, без мужественной растительности и рельефных мышц, он манит именно своей юношеской мягкостью и податливой плотью. Хочется кусать, облизывать и сминать пальцами эту нежную кожу, наслаждаться гладкой припухлостью, а не каменным тренированным телом взрослого мужчины.       Прикусив живот у самого пупка, тяну вниз испачканные боксеры вместе с джинсами, и демон послушно приподнимает бедра, тыкаясь моментально восставшим членом мне в подбородок. Теперь уже хихикаю я, но Ади перекатывается, прижимая меня сверху, и игривое настроение пропадает. Высунув язык, приоткрываю рот и совсем слегка вбираю влажную головку, а он уже вскакивает на ноги, не дав даже облизнуть.       — Не так быстро, детка, — протягивает руку, и я послушно принимаю помощь, чтобы подняться.       Не выпуская из тесных объятий, Ади разворачивает меня лицом к Сэми, а тот всё так же сидит в кресле, теперь уже расслабленно допивая остатки глифта из своего бокала, и смотрит на нас осоловелыми безмятежными глазами. По губам его блуждает улыбка, и я начинаю сомневаться, что ангел вообще пребывает сейчас в этом мире.       — Примешь участие? — спрашивает демон, стоя у меня за спиной.       Обе руки давно проникли под блузку и всё гладят, сжимают, пощипывают, постепенно растягивая ткань, пока окончательно не расстегивают пуговицы и не скидывают одежду на пол. За блузкой с тихим треском отправляется бюстгальтер, и я стою перед ангелом, обнаженная до пояса, а он, внимательно следя, как демон меня раздевает, отрицательно качает головой.       — Ну же, Сэми, — заигрываю я, приближаюсь, упираюсь руками в кресло и нависаю над ним. — Будет весело.       Тот запрокидывает голову, на секунду задержавшись взглядом на моей голой груди у самого лица, и так невинно хлопает глазами, что меня снова разбирает смех.       — Поделишься, недотрога?.. — шепчу с улыбкой у самых губ, смотрю ему в глаза и аккуратно вынимаю бокал из замершей руки.       Ангел отдает глифт безропотно, и я делаю глоток, не отрывая от бессмертного взгляда. Терпкая, сладкая, разноцветная амброзия наполняет рот, стекает по горлу, и снова появляется легкое головокружение. Без всяких уговоров, одним изгибом брови приказываю Сэми выпить вслед за мной, и он послушно, как загипнотизированный, забирает бокал и выпивает, оставляя в нём чуть меньше половины.       — Сэми… — снова шепчу, склоняюсь ниже, изгибаюсь в пояснице. Волосы спадают по сторонам от наших лиц, и мы так близко, так интимно дышим друг на друга, — поцелуй меня, милый…       Ангел растерянно сглатывает, на секунду застывает, а потом согласно подается головой чуть вперед. Обвожу языком податливые розовые губы, и они несмело приоткрываются в ответ. Капли наркотического глифта смешиваются на наших слизистых, пьянят, одурманивают, заставляют дыхание становиться тяжелым и сладким. Мы целуемся первый раз в жизни, но я будто всегда знала, что губы ангела будут именно такими — мягкими, податливыми и нежными.       Он робко позволяет мне проникнуть в полость своего рта, всё глубже и настойчивее, а демон в этот момент уже снимает с меня и юбку, и трусики. Ладони неторопливо гладят, сжимают бедра, разжигают желание, отчего я постанываю прямо в рот Сэми и чувствую, как он мелко дрожит.       Ади наклоняется и прижимается к моей спине своим гладким, теплым торсом, а губы обводят ушную раковину и прикусывают. Крепкие руки мягко оглаживают живот круговыми движениями, спускаются ниже, проникают между бедер и слегка тянут в стороны. Чувствую, как между ног скользит что-то твердое, горячее и пульсирущее.       Поступательными движениями демон толкается вперёд-назад вдоль моей промежности, и головка то и дело показывается у самого лобка. Он не входит в меня, лишь трётся, размазывая соки по половым органам, и эта приятная качка заставляет желать большего, вырывает просящие стоны. Прижимаюсь как можно плотнее к бедрам Ади, подмахиваю, направляю, чтобы, наконец, этот член проник в меня, но парень только усмехается.       — Какая нетерпеливая… — хриплый полушепот у самого уха с неизменной насмешкой, и я улыбаюсь вслед за ним.       Сэми отстраняется и упирается затылком в мягкий подголовник кресла. Взгляд его прикован к тому, как член демона равномерно появляется и исчезает между моих бедер, а пальцы впились в подлокотники.       — Ади… — стону жалобно, запрокидываю голову на его плечо, — пожалуйста…       Но засранец всё хихикает, а я слышу, как сбито его дыхание, как оно утяжеляется, как трения становятся всё несдержаннее, плотнее. Головка уже не выходит наружу, теперь она тычется в половые губы, натягивает складки, скользит к сочащемуся лону, и я двигаю бедрами ему навстречу. Одно движение, второе, всё ближе ко входу, и демон не выдерживает.       — А-а-а!       Резко входит до упора, наполняя меня своей твердой плотью, а у меня закатываются глаза. Ади рычит, резко выпрямляется, накручивает мои волосы на руку и тянет, заставляя изгибаться. Он совсем не церемонится, двигается жестко, с силой насаживает на свой член, наполняя комнату звуком пошлых шлепков мошонки о мои мокрые бедра.       Я еле удерживаюсь, чтобы не свалиться прямо на сидящего передо мной ангела. До боли впиваюсь пальцами в кресло, напрягаю все мышцы, чтобы устоять на подгибающихся ногах, а Сэми всё смотрит вперёд и моргает так редко, что, кажется, находится в трансе. Следит, как моя грудь трясется и хлопает в свободном полёте, и невольно облизывает губы.       Ади внезапно замедляется и прекращает драть меня, как на бешеных скачках. Темп становится медленным и тягучим, плавным, таким неторопливым, что хочется стонать в голос. Его пальцы невесомо касаются спины — от шеи едва ощутимо скользят по позвоночнику вниз, минуют основания крыльев, пересчитывают позвонки и, не отрываясь, уходят к крестцу и замирают там. Эта дорожка оставляет покалывающий ток под кожей, разносит нервное возбуждение по телу.       Опускаю глаза вниз, вижу ангела и не могу позволить ему просто безучастно сидеть. Продолжая упираться в кресло одной рукой, другую тяну к его кисти и аккуратно увлекаю за собой. Заставляю ладонь расслабиться и накрыть мою левую грудь целиком, прижимаю поверх его свою, сжимаю. Сэми вздрагивает, но не убирает руку, подчиняется, и скоро мне уже нет необходимости удерживать его.       Пока ангел с каким-то оторопелым удивлением изучает мои прелести, к нему присоединяется рука демона, и теперь оба бессмертных плотно сжимают мои полушария. Я же провожу кончиками пальцев по соскам ангела, скольжу вниз по влажному — в капельках пота и остывшей сперме — животу и забираюсь в боксеры.       Сэми только тихо всхлипывает, когда обхватываю наполовину эрегированный член и вытаскиваю наружу. Обхватываю ладонью, глажу, начинаю водить вверх-вниз кулачком и чувствую, как орган наливается кровью, а глаза ангела — безысходностью и удовольствием.       Мы трое — словно элементы одной детали, двигаемся синхронно, хрипло дышим и периодически закатываем глаза. Всё это похоже на бред или похотливый сон, у меня кружится голова от острых ощущений и мимолетных мыслей — что за чертова отрава была в последней амброзии? Но они проходят каждый раз, стоит Ади войти глубже и смять в ладонях мои ягодицы.       И я сдаюсь. Что мне теперь терять? Здравый смысл приказал долго жить уже после восьмой бутылки глифта. Здесь и сейчас есть только два моих близких друга и щекочущее, жгучее возбуждение между ног, разливающееся блаженством по организму.       Рывком притянув меня к себе под живот, Ади разворачивает мою голову за подбородок и впивается поцелуем, глухо стонет. Начинает двигаться жестче, глубже, яростнее насаживает на свой член, и я вою в его приоткрытые губы.       — Нравится?.. — хрипло, прерывисто шепчет, продолжая всё безжалостнее меня иметь.       — Да-а… а-а-а…       Голос не слушается, глохнет и обрывается в скоростных толчках. Демон отстраняется, позволяя мне занять прежнюю позицию и отвернуться, но я даже не успеваю всхлипнуть, как он, не стесняясь, засовывает глубоко мне в рот пальцы и растягивает щеки, губы, заставляет облизывать их, вызывая капающую слюну. Она сочится из меня вместе с надсадными невнятными криками и ниточками ложится на оголенный живот ангела. Смешивается со смазкой из его члена, увлажняет орган всё больше, а я не могу контролировать себя и двигаю кулаком всё быстрее, приближая Сэми к оргазму.       Даже под кайфом успеваю мимолетно охренеть от происходящего и всё никак не могу остановить блядские стоны, которые сливаются с двумя мужскими. Всё это слишком грязно, похабно, развратно и неебически непотребно, но так приятно, что хрипло вою от наслаждения.       Обхватываю свободной рукой лицо ангела и впиваюсь так, что от пальцев остаются белые следы на его гладкой, юной коже. Он смотрит прямо на меня своими широко распахнутыми глазами, проникая до глубины души, молча молит или проклинает — я уже ничего не понимаю, кроме того, что орган в ладони ощутимо напрягается. Сэми подается вперед, содрагается, и я ловлю его высокий, протяжный и сдавленный стон своим ртом. Чувствую, как по руке, обмывая каждый палец, сочится горячая, вязкая жидкость, как плоть пульсирует в последних конвульсиях и затихает, постепенно обмякая.       Но Ади со мной ещё не закончил. Демон продолжает вдалбливаться вглубь на всю длину, и от его захвата рук я почти не чувствую бедер. Точка наслаждения приближается, я обессиленно повисаю на ангеле, опираюсь на него, толкаюсь в бешеном темпе, трусь о потное, влажное тело, а лицом зарываюсь в шею. Из-за того, что ничерта не вижу, а только чувствую, представляю, что меня дерёт не один демон, а целая армия.       От этой мысли в животе снова сам собой формируется нездоровый пьяный смех, но он лишь подталкивает сокращающимися мышцами разрастаться нервный, горячий узел внизу живота. Ади плотно прижимает ладонь к моему паху и надавливает на клитор, вызывая круговыми движениями спазмы. И я понимаю, что заканчиваюсь в этом безумстве похоти. Ещё как заканчиваюсь: бурно и мокро, истекая соками со всех щелей, но не перестаю нервно ржать, как дурная лошадь, одновременно всхлипывая.       Сжимаюсь сама до размера молекулы и сжимаю внутренние мышцы влагалища, отчего демон надсадно рычит мне прямо в ухо, склонившись, и дергается. Успевает вытащить член в последний момент и излиться на мою спину, зацепив даже пару серых крыльев.       Мне кажется, что я лишь моргнула, но время здесь и сейчас течёт так непонятно, из стороны в сторону, что мир плывет и рассыпается. Понимаю, что стою на дрожащих коленях между широко разведенных ног ангела, и шумно дышу ему в грудь под тяжестью навалившегося демона. Между ног пульсируют остаточные щемяще-сладкие толчки, и меня накрывает ощущением пустоты после соития.       Несколько минут в комнате стоит тишина, в которой только сбитое дыхание всех троих шевелит зажженные свечи. Ади приходит в себя первым, отползает и растягивается прямо на ковре, широко раскинув ноги и руки.       — Ну что, — хрипло смеется, ещё не до конца отдышавшись, и смотрит на меня хитрым взглядом из-под пшеничных ресниц, — вот мы и проверили глубину твоей вагины, Уокер.       — Ты псих, — смеюсь в ответ, поворачиваю голову и прижимаюсь щекой к груди Сэми. Слышу частые удары его сердца. — Даже сейчас не можешь без шуточек?       — Какие шутки, — довольно скалится демон, — я провёл серьёзное научное исследование.       — Только доклад потом не пиши, умоляю.       Эйфория бьет расслабленным ключом по каждой клеточке, проникает в поры, в вены, заставляет силы таять, а тело медленно оседать на пол, соскальзывая с ангела. Поднимаю взгляд и рассматриваю бледное лицо парня.       — Сэми, — зову, но он отрешенно смотрит в стену перед собой, и только хриплое частое дыхание выдает, что он в сознании. — Милый, ты как?..       Он вздрагивает от моего прикосновения к своему лицу и опускает глаза к паху, где застыла моя голова.       — С ним всё в порядке, Ви, — неожиданно демон оказывается рядом и мягко, но настойчиво оттаскивает меня от кресла за подмышки. — Я разберусь. А ты…       — А я схожу в душ, пожалуй, — принимаю правильное решение оставить их вдвоём и ловлю улыбку Ади — благодарную и немного грустную.       Ноги подгибаются и не слушаются, пока бреду в ванную. Включаю воду, захожу в кабинку и прямо там оседаю на пол. Теплые капли стекают вниз, очищают кожу от следов разврата, уносят их в слив школьной канализации, а я совсем не хочу думать о том, что теперь со всеми нами будет после произошедшего.       Вместо этого прикрываю глаза, прислушиваясь к экстазу, бурлящему в крови, и переключаюсь мыслями на насущное. Размышляю, есть ли на Небесах химчистка, и принимают ли там не только ковры, но и кресла?..