Путь домой (18+)

Его опять резали. Руки, скрученные за спиной и связанные проводом, страшно саднили. Болели рёбра, по которым прошёлся носок ботинка. Но главное — глаза. Он снова видел эти безумные, чёрными провалами сияющие глаза. Они были даже страшнее, чем острие ножа, рассекающее кожу на щеке. Два взмаха. Коротко и очень больно. — Ты навсегда меня запомнишь, Минхо-я, навсегда! Это тебе на память, чтобы каждый раз, глядя в зеркало — ты же так любишь смотреть на себя, да? — чтобы каждый раз ты вспоминал меня. Глаза Минхо снова заливает кровь из разрезанной безумцем раньше брови. Мёртвые глаза ближе. Мерзкое ощущение горячего языка, слизывающего кровь с порезов на щеке — и снова боль. — Ненавижу, — тянет противный голос. — Ты всегда такой весёлый, такой счастливый… Улыбаешься… Улыбаешься, сука, всем, кроме меня, да? Так улыбнись для меня, Минхо-я… Улыбнись навсегда… И адская боль. Нож режет в этот раз медленно, от губ вправо. Боль рвёт внутренности и выплёскивается диким, яростным криком: «Нет! Нет! Винс! Не надо! Нет!» Судорога скручивает тело, он трясётся, он почти умирает, задыхаясь слезами и болью. — Минхо! Минхо! Проснись! Проснись! Минхо! Брат… брат… Феликс… Это всего лишь сон. Страшный, постоянно преследующий его сон. Неизменный спутник его ночей, его личный ад. — Минхо, Минхо! — шепчет Феликс, прижимая всё ещё трясущееся тело старшего к себе и заливая его висок и щёку слезами. — Почему же не помогает? Ничего не помогает… Минхо старается взять себя в руки. Он обнимает Феликса, вдыхает знакомый и любимый аромат нежного нарцисса и шепчет: — Ликси, всё в порядке. Прости. Я разбудил?.. Не хотел. Всё уже хорошо, иди, иди, тебе завтра рано вставать. Надо собираться… — Я не поеду! — в отчаянии почти кричит Феликс. — Я не оставлю тебя! Не могу! Минхо хмурится и говорит уже громче и сердито, вытирая со лба пот: — Глупости! Бан Чан и так ждал тебя три месяца! Ты не можешь и дальше испытывать его терпение! Он твой муж. Ты едешь, мой глупенький омежка. Со мной всё будет в порядке. — Я вижу! Это случается почти каждую ночь! Но сегодня… Сегодня ты чуть не умер! Ты задыхался! Что было бы, если бы ты был один? — Ликс был в отчаянии, и слёзы не переставали течь из его прекрасных глаз. — Ликси, мы уже всё решили, завтра собеседование, я… У меня будет помощник с проживанием. Мы же всё обдумали! Не начинай! — Минхо начинает сердиться всерьёз. У него опять, как и всегда после таких ярких снов, ноют шрамы и очень болит голова. Но Ликса не остановить. — Ты выбираешь его месяц! Ты от всех отказываешься! Прошу, умоляю! Поедем со мной! Я буду ухаживать за тобой, Чан не будет против! — твердит он в миллионный, наверно, раз за последний месяц своего пребывания в гостях у старшего брата. — Нет, братишка, нет, не глупи. У меня здесь работа, — как можно спокойнее говорит Минхо, поглаживая омегу по голове, — и обязательства перед издательством. Я не могу.  — Тупая отмазка! — жалобно говорит Ликс, уже понимая, видимо, что брата не переубедить. — Ты можешь писать и в Австралии. — Я не хочу писать в Австралии, Ликси, — шепчет грустно Минхо. — Я не смогу. Нигде, кроме как здесь. Просто поверь мне.

***

Джисон пришёл ровно в девять. Сначала, как обычно, Минхо почувствовал его запах — весёлая пина колада с лёгкой банановой нотой, — а потом и он сам появился на пороге кабинета. Альфа подтянут, как всегда в костюме, — сегодня в синем в тонкую белую полоску, — волосы идеально уложены, на чётко обрисованных губах — вежливая улыбка. — Ангел-хранитель прибыл, господин Ли, — отрапортовал он. — Ой, всё, — недовольно фыркнул Минхо. — Сам ты господин. Тоже мне, ангел. — А кто это у нас сегодня не в духе? — насмешливо спросил Джисон тоном, каким говорят с упрямым, но милым ребёнком. — А что это у нас тут за злобненький кошак нарисовался? — Я тебя уволю, Хани, — обманчиво ласковым голосом ответил Минхо. — К чёртовой матери. — Ммм… А вот и господин Ли, — сразу поменял тон Джисон и заорал, делая преданное выражение лица: — С возвращением, господин Ли! Минхо подпрыгнул в кресле от неожиданности и бешено прошипел: — Идиот! — Я же говорю, — лицо Хана снова невозмутимо, — кошак. Они прошлись по расписанию на сегодня. — В принципе ничего сложного, — бодро подытожил Джисон. Минхо снова фыркнул. — Ты, кажется, забыл. Сегодня я должен буду впустить в свой дом десять чужаков, а потом ещё и выслушивать их занимательнейшие рассказы о себе. И всё только для того, чтобы ты потом всем написал «Увы и ах». Джисон невозмутимо возразил: — Нет, сегодня так не получится. — Это почему это, — холодно поинтересовался Минхо. — Потому что у меня есть чёткое указание господина Ли не позволить тебе сегодня всех отбрить. — Это я — твой господин Ли, — зло ответил Минхо. — Ты в последнее время часто об этом забываешь. — Как прикажете, господин Ли. Тогда я после вашего собеседования с претендентами прошу отпустить меня на час. Мне нужно будет съездить в аэропорт, купить ещё один билет до Австралии. — Нет, я не разрешаю, ты мне будешь крайне нужен! — ехидно ответил Минхо. — Так жаль, право. — Я понял, господин Ли, вы бесконечно правы. Я закажу его по Интернету. Наверно, мне стоит сделать это прямо сейчас? — Голос Хана был услужливым, но взгляд чудных круглых глаз жёстким. — О, как я могу тебе запретить, драгоценный мой Хани? — Количеству яда в голосе Минхо могла позавидовать любая кобра. — Только вот беда. Денег я тебе не дам. Ты уж выкрутись, как-нибудь, хорошо, милый? — Да, дорогой, — в тон ему ответил Джисон. Он хладнокровно вынул телефон и набрал номер. — Господин Ли? Да, я. Нет, конечно. Не хочет, как мы и думали. Хорошо. Да, у меня. Какой пин-код? Спасибо, я запомнил. Минхо был готов убить его, и это чётко читалось в его глазах, когда Хан вынул из внутреннего кармана пиджака карточку Феликса и задумчиво повертел ею перед лицом. А потом снова убрал в карман. — Ты ведь был мне лучшим другом, — решил зайти с другой стороны Минхо. — Ты предаёшь меня, Хани? — Конечно. Служить глупцу, который не хочет признавать очевидное и настойчиво несётся к пропасти, никогда не было моей мечтой. Так что да, Ли Минхо. Можешь считать, что я переметнулся на сторону твоего более разумного брата. — Я не хочу! — внезапно сломленно закричал Минхо. — Не хочу! Чтобы в моём доме был кто-то чужой! Как ты не понимаешь? Как вы не понимаете? Я никогда не смирюсь! Мне… мне надо будет ходить в маске постоянно! Даже здесь! Почему вы так со мной поступаете? Джисон быстро налил воды и подал её Минхо. Тот в один заход выпил её и швырнул стаканом в стену. — Никакой маски, Минхо! Ты покажешь ему своё лицо сразу, как только он подпишет договор с пунктом о неразглашении. Это обязательное условие. Из-за него и весь сыр-бор? — Да! Я не могу! Не могу! — Это всего лишь помощник. Он нужен, чтобы не нанимать всех остальных, кто требуется этому дому: повар, уборщик. И медбрат, если понадобится. И это удача, что мы нашли ещё десять человек, которые согласны попробовать себя на эту роль. Ты выберешь сегодня того, кто будет меньше всего тебя бесить. И смиришься с ним. Или отправишься в Австралию и навсегда забудешь о своём Чонине. Минхо с ужасом посмотрел на Джисона. — Ты… Ты знаешь? Откуда?.. Хан был холоден. — Я всё о тебе знаю. И сразу отвечу: да, я слежу за тобой. Потому что после твоих двух попыток… у меня нет к тебе доверия. И ты это знаешь, потому что я этого никогда не скрывал. Поэтому твой официант для меня не секрет. Минхо закрыл глаза и мучительно сглотнул ком в горле. — И давно… ты знаешь? — хрипло спросил он. — О том, что ты раз в неделю ездишь в одно и то же кафе, сидишь там по три часа, прикрываясь ноутом и делая вид, что работаешь, а сам пялишься на симпатичного синеволосого омежку с лисьим взглядом и пухлыми губами, сына хозяина кафе и по совместительству самого популярного там официанта? Минхо издал короткий хрип, пытаясь откашляться. А Джисон невозмутимо продолжил: — Когда ты поехал туда в третий раз, я понял, что это неспроста. — Три года? — прошептал Минхо. — Ты знаешь три года — и молчишь? — А почему я должен что-то говорить? Ведь ты не хочешь ехать с Феликсом потому, что считаешь этого малыша своей музой? Минхо открыл глаза и посмотрел на Джисона с настоящим страхом. — Ты… ты почему всё это знаешь? Как?.. — Я просто умный, — покровительственным тоном ответил Джисон. — Тебе не понять, просто поверь на слово. Минхо яростно зашипел, но не нашёл, что ответить. — Вот видишь, — продолжал глумиться Джисон. — Ты мне сегодня даже не ответил достойно ни разу. Ты тупеешь от недосыпа. Тебе нужна помощь. — Серьёзно? — зло спросил Минхо. — Может, мне найти кого-то в постель? А? Чтобы помогал мне заснуть? А то уродливый, да ещё и тупой! Кому я буду таким нужен? А? А, Сонни? — Мне. — Хан ответил негромко, но так, что Минхо, поперхнувшись, умолк. — Мне и Феликсу. Ты будешь всегда нужен нам! Любым, Минхо. И мы не позволим тебе и дальше губить себя. Ты безбожно, отчаянно талантлив. Твоими книгами зачитываются миллионы людей. Ли Ноу суперпопулярен, тебя обожают, у тебя более сотни фан-клубов по всему миру. По твоим произведениям снято два фильма и сделано три игры. А тебе всего тридцать! Я не дам, слышишь? — Джисон впервые за время разговора повысил тон. — Не дам тебе сгинуть! Я знаю, чем ты занимаешься вечерами, когда один! Я знаю, о чём ты думаешь, когда бреешься! Я всё о тебе знаю, сукин ты сын! И я не позволю тебе сделать это! — Поэтому ты хочешь приставить ко мне шпиона? — горько спросил Минхо.  — Поэтому я хочу, чтобы ты вернулся. И начнёшь ты с того, что подружишься с новым помощником. Поэтому выбирай хорошенько, Минхо-я. Выбирай хорошенько.