Мой ласковый зверь

      Поттер два дня провалялся в постели без сознания. И сейчас уже шёл третий день.       Я постоянно находился и нахожусь рядом с ним. Не знаю почему, но я не могу его оставить. Я ни на минуту не отходил. Даже заставить меня поесть никто был не в силах. Но собственно голода я и не чувствовал, поскольку моё беспокойство было куда сильнее, чем это.       Блэк был обеспокоен ещё больше и даже наверное хуже, чем я. На удивление мне было очень жаль его. Да, именно жаль. Не могу сказать, с каких пор, но я пытался его каждый раз приободрить или что-то в этом роде, поскольку вообще по факту оказывать поддержку я не умею.       Дэвиду к нашему счастью стало лучше. Вставал и передвигался он с трудом, но Слава Мерлину он остался жив и пусть и медленно шёл на поправку. Я чаще всего общался именно с Греем, потому что, как выяснилось, у нас много общего! А ещё мы друг друга больше всего поддерживали. Странно прозвучит, но как здорово, что у меня есть друг. Наверное именно друг… Другого объяснения этому нет, и это точно.       Недавно к нам на площадь Гриммо явились Рон и Джинни Уизли. Да, Рон — тот самый «рыжий в обносках своих братьев». Ну, и сестра его Джинни, которая, как я узнал, была девушкой Гарри, как сказала Грейнджер. Меня немного смутило слово «была», но лезть в это дело я не стал. «В конце концов это их личные отношения!» — решил я.       Оба Уизли за Гарри очень испугались. И тот, и другая жутко побледнели, когда Драко и Минерва рассказывали им о случившемся. Рональд сорвался в конце рассказа на истерику в духе: «Почему мне ничего не сказали сразу?!» Джинни же ожидаемо сначала тоже вспыхнула, а потом разревелась.       Хм, странно, что Поттер с ней расстался (а может и не расстался конечно, и Грейнджер оговорилась). Насколько я знаю, Джинни вроде хорошая девушка. Но ладно, не суть.       По какой-то причине они расстались, значит, так надо было: что-то стряслось.       Кстати говоря, Уизли были в шоке, когда им сообщили, что я живой и нахожусь в теле кота. Рон сначала не воспринял это всерьёз, но потом я выпустил когти, и все (ну, коме самодовольного меня, ошалевшего Рона и напуганной Джинни) со смехом подтвердили, что я — это я. Уизли поверили в это и потом долго расспрашивали, как теперь я должен стать человеком и так далее.       Ох, точно! Стать человеком! Ужас… У меня с каждым днём всё меньше времени, а я даже не знаю: меняюсь ли я в лучшую сторону или нет?! Я не знаю: смог ли я простить и отпустить прошлое, или всё ещё в нём?! Нет, я не хочу умереть котом, да ещё и не в своём уме! Тем более я должен ещё много чего сделать!       Пока не знаю, чего именно сделать, но наверняка найдётся чего, ведь за всю свою чёртову человеческую жизнь в роли двойного агента и учителя Хогвартса я ни разу толком нигде не был! Хотя бы на море каком-нибудь или в горах. И как бы я хотел поехать во все эти места будучи человеком вместе с Гарри и со всей этой сумасшедшей компанией. А можно только с Гарри (Эм, а почему именно с ним?!), мне кажется, ему бы понравилось самому. Он тоже ведь путешествовал максимум по Англии в поисках крестражей. Хах! Офигенные приключения! Такие точно запомнятся на всю жизнь!       — Здравствуй, Северус, — в комнату, где лежал Гарри, и рядом сидел на краю кровати я, вошёл Дэвид, и я, подскочив, обернулся на его голос.       Дэвид был в одной белой футболке и свободного кроя штанах, наверное что-то вроде магловской спортивки. Волосы у него были растрёпаны, что было неудивительно, ведь было утро, и он видимо только встал. В то время как я проснулся ещё на рассвете и теперь размышлял над всей хренью, происходящей вокруг.       — Здравствуй, — кивнул я в ответ и принял ровную позу на кровати, как бы пытаясь делать так, чтобы я говорил с собеседником на равных.       — Как мистер Поттер? — поинтересовался Грей, с неким сочувствием посмотрев на бессознательного Гарри.       Я тоже вернул взгляд на Поттера и, тяжело выдохнув, помотал головой, как бы говоря этим, что Гарри до сих пор так и не очнулся.       — М-да уж… — вздохнул Дэвид, проведя одной рукой назад по своим волосам и сделав пару шагов ко мне ближе, — Страшные события…       — Дэвид, я могу спросить? — произнёс аккуратно я, и Дэвид, кивнув, посмотрел на меня:       — Конечно, говорите, Северус.       — О чём говорила Беллатриса, когда мы спасали Поттера? — произнёс я, всматриваясь Дэвиду в глаза. — Про какой экстремал шла речь? И кого… кхм… кого ты потерял? Извиняюсь за эти вопросы, просто я хотел бы понять тебя.       Дэвид отвёл глаза в окно, а затем опустил взгляд в пол. Я заметил, как его лицо сильно помрачнело, а руки мелко едва заметно стали дрожать. Я думал уже, что я зря задал вопрос и уже хотел увести тему, но Дэвид неожиданно бархатисто тихо заговорил:       — Это произошло, когда всё только буквально началось. Когда Волан-де-Морт воскрес типа и всё тому прочее… Мне был двадцать один год, но у меня уже была своя семья… Клэр — моя жена и Люси — доченька… Я был счастлив. У меня всё было, и я радовался каждому моменту! — Дэвид замялся, я понял, что ему тяжело говорить об этом, от этого я случайно положил ему на руку лапу (а к лапам я уже даже привык) и отвёл тяжёлый взгляд в сторону. Дэвид мне улыбнулся и продолжил, — Но я был мракоборцем… И естественно в силу возраста я был горяч, неразумен и лез, куда не просят.       Один раз сложилось всё так, что я с несколькими мракоборцами, которые тоже были так же молоды, как я, перехватили нескольких пожирателей и решили «сделать с ними тоже самое, что они делают с нами». Ничего плохого сильно мы им не сделали! Применили парочку жалющих и раздувающих заклинаний и посмеялись над этим.       И в итоге по нашей глупости один пожиратель сбежал. Этим пожирателем была женщина, а не мужчина, как остальные. И на мою беду это была Беллатриса Лестрейндж.       Она пронюхала о том, кто я такой, где живу и тому прочее. К тому времени война разгорелась, но пожиратели ещё не успели захватить министерство магии. Я вернулся домой после работы уставший и бессильный. Я уже понимал, что все это не шутки, и веселье кончилось, но войдя в дом, я увидел то, чего ни как не ожидал.       Передо мной лежали два холодных тела моей дочери и моей жены… Над ними стояла Беллатриса… А я… Я буквально чудом спасся… Но жить после этого я уже не хотел. Единственной моей целью стало одержать победу над Волан-де-Мортом и наказать тех, кто убивали невинных людей. Из депрессии меня вытащил мой старший брат. И его семья стала моей семьёй. У него жена и соответственно дети: сын и дочь.       — Но ты живёшь один в какой-то глуши… — пробормотал я, но Дэвид, перебив меня, вставил:       — Лишь временно. Они недавно переехали, точнее они собираются с этим. Вещи собирают, документы оформляют и так далее. Там какая-то неувязка произошла, и всё затянулось.       — Ты сейчас также мракоборец? — поинтересовался я.       — Не совсем, — покачал головой Дэвид, отрицая. — Когда министерством завладели пожиратели всех наших, естественно, разогнали по большей части, но потом, когда всё кончилось, я стал главой отдела по мракоборству. Я там просто получил несколько званий героя, и поэтому меня выбрали… — он вздохнул и произнёс, — Такая вот история…       Я опустил голову и задумался. Никогда я ещё не испытывал столько, сколько сейчас. И мне плюс было УЖАС, как стыдно!       Я чувствовал себя страшным эгоистом, поскольку раньше я проклинал весь мир и всю жизнь! Я думал, что я самый несчастный человек на свете! А в мире есть столько тех, кто живут, куда хуже, чем я. И эти люди радуются мелочам, которые есть у них. Я же ничего не ценил. Я всё вокруг ненавидел. Удивительно, как за какой-то месяц я узнал больше, чем за все свои тридцать восемь лет! (Смешно даже, коты точно столько не живут. Но спасибо, что я обезьяной не обернулся!)       «В мире происходит столько жесткости и несправедливости! — думал я, где-то внутри одновременно гневно ругая себя. — Все друг друга обманывают и убивают. А я убеждал себя, что моя... что это у меня жизнь конченная! И… Взять того же Поттера! Я ненавидел его просто за то, что он сын своего отца! А он ведь был просто мальчик — просто ребёнок, который нуждался в любви, как и я сам когда-то! Разница моя с Гарри в том, что я очерствел и стал злым, а он сохранил свое добро, несмотря ни на что!»       — Нет… — прошептал тихо я, и Дэвид вопросительно в недоумении посмотрел на меня. — Я никогда не стану человеком. Во мне нет никакой человечности.       — Что вы говорите такое, Северус?! — воскликнул Дэвид.       Я печально ему улыбнулся и, спрыгнув с кровати, медленно пошел к выходу из комнаты.       Дэвид шокировано испуганно смотрел на меня. Я же посмотрел на него последний раз и произнёс:       — Спасибо, что дали мне шанс.