Мой ласковый зверь

      Шли день за днём. Отношения Джинни и Гарри возобновились, и теперь их нельзя было отлепить друг от друга (пиявки). Наступила середина июня. Жара стояла почти всё время. Это было первое такое лето лет за десять, погода которого не обливалась дождями и не бушевала в грозах. Выходить на улицу было почти невозможно. Дома было даже куда прохладнее, чем снаружи! И вся наша компания выползла из дома только вечером, если не ночью, так как подышать свежим воздухом всё-таки хотелось.       Вот только из-за этой погодки я был вынужден носить из одежды вечно что-нибудь светлое (чуть ли не с бабочками и цветочками!) и одни только шорты и футболки.       Министерство благодаря усилиям Греев активно искало преступников (погуляли и обратно домой — в родной Азкабан, а вообще желательно сразу к дементорам). В особенности в розыске очень ярко значилась Лестрейндж, что не могло не радовать с одной стороны и заставляло очень значительно нервничать с другой.       Дэвид частенько пытался избежать того, чтобы не гулять с нами, а внимательно патрулировать всё вокруг, но я и Эван всякий раз его брали под руки и тащили на простые прогулки. В конце концов, он себя так только доведёт до белого каления! Если Дэвид вырывался у нас, его чудесно перехватывал Драко, а вместе с ним и Гарри. По итогу младший Грей был вынужден нам сдаться, хотя в начале прогулки постоянно ворчал.       Это напоминало мне меня самого когда-то. Я таким же был, как Дэвид. Только меня вытаскивала не целая компания, а либо один Альбус, либо ещё опять же он и Минерва. Потому я решил, что Дэвиду надо помочь, пока ему не исполнился сорокет, как мне (ну пока что мне тридцать девять, но тут недалеко уже), и он не понял также поздно, как жизнь прекрасна.       Я хотел показать ему, что помимо его ворчания и бесконечной работы есть масса интересного.       Я пошел путём намеков и небольших прогулок даже в жару. Сначала Дэвид почти не поддавался ни на какие уловки. Вытащить его и оторвать от вечного надзора вокруг территории было фактически невозможно (ну, чисто я и зелья, картина маслом!). Но в конце концов потихоньку у меня стало получаться что-то. Сперва я, конечно, просто дежурил вместе с ним. Дальше звал его и Гарри (чтобы не палиться откровенно) на прогулки. Ну бывало, если не Гарри, то Сириус. Один из двух. Но чаще Гарри. В целом мы с комфортом и весельем проводили время. Мало-помалу Дэвид раскрывался с новых сторон. Я выжидал всё момента, когда его снова можно будет вывести на откровение.       Один раз у меня это наконец вышло. В тот день прогуливались только я и он. Гарри куда-то отправился вместе с Джинни. Я как бы невзначай задел тему своего детства и семьи. Объяснил, отчего я вырос потом вот такой: злой и угрюмый. Но я упомянул то, что в моей жизни был один прекрасный лучик света с именем нежного цветка — Лили…       Дэвид по всей видимости расчувствовался и тоже рассказал свою историю. Выяснилось, что о нём и Эване заботились дедушка и бабушка. А родителей у них не было довольно давно… Ему было семь, когда их не стало, а Эвану восемь (разница один год, обалдеть, впервые такую маленькую разницу слышу).       — Я и Эван росли очень активными детьми, — сказал Дэвид, идя возле меня и почти касаясь моего плеча своим плечом. — Мы оба не вписывались в общественные рамки. Мы любили изобретать что-то, придумывать, экспериментировать. Однажды нам попались такие же, как и мы, девушки, и у нас образовался своеобразный квартет. Одна из тех девушек стала моей супругой… А вторая — супругой Эвана. — Интересно судьба распорядилась, — улыбнулся я, но моя улыбка дрогнула, поскольку тут же вспомнилось то, что стало с семьёй Дэвида, и я увидел, что он тоже заметно погрустнел.       — Да… Было здорово… Сначала свадьба Эвана, а дальше моя… — проговорил Дэвид, тяжело вздыхая и тоже с печальной улыбкой качая головой. — Знаешь, Северус, я так жалею, что… что я не смог спасти ИХ… Я мог, но не успел. Иногда я даже думал о том, что лучше бы я погиб с ними, чем…       — А лучше больше никогда так не думай, — сказал я, обнимая Дэвида за плечо и улыбаясь ему. — Жизнь у нас одна. Теперь я это знаю. Я тоже желал такого. И что в итоге?! Представляешь, я оказался жив, но в теле кота, потом я узнаю, что чокнутая фанатка Волан-де-Морта желает убить меня и Гарри, а затем мне ещё становится известно, что опять же Гарри мой сын! Поразительно! Не так ли?!       — Самые удивительные приключения на ровном месте, которые могут быть! — засмеялся Дэвид, кладя руку мне на пояс, как бы приобнимая в ответ.       — Ха! Согласен! — рассмеялся я. — Это точно удивительно было… Но, в общем, я вот что тебе скажу: не сдавайся. Ладно? Может, твоя жизнь ещё повернётся так, что ты будешь счастлив! Я себя больше двадцати лет чувствовал несчастным… Очень редко ко мне бывало приходило чувство эйфории или что-то такое, но потом всё возвращалось снова. Сначала я стал Пожирателем по глупости. Дальше Лили… погибла…       Я запнулся, поскольку от этих воспоминаний хотелось громко кричать, но я не мог сделать даже этого, слишком тяжело было это вспоминать, хотя это уже лишь прошлое. Дэвид потрепал меня по руке, пытаясь приободрить, и я на это улыбнулся, после чего смог продолжить (однако, поддержка это хорошо):       — Следом роль двойного агента, попытки спасти Гарри и его друзей, а вместе с ними и весь магический мир… Я думал, что я один, наверное, в мире такой несчастный! Но когда я стал котом я увидел жизнь под другим углом… А после твоей истории… Я почувствовал страшный стыд от того, что я раньше корил судьбу, как она несправедлива! Есть люди, которые перенесли даже больше, чем я. Теперь я это знаю.       — Это здорово, что ты, Северус, обрёл осознание, — кивнул Дэвид. — Это в какой-то степени мудрость! И это здорово. Ты двигаешься вперёд и не зацикливаешься на прошлом или будущем.       — У меня есть здесь и сейчас, этого достаточно, — подмигнул я. — Опа! Уже почти пол двенадцатого! Пойдем домой.       — Я и Эван сегодня на дежурстве, — сказал Дэвид. — Я лучше пойду…       — Не-не! Ты идёшь со мной! — я ухмыльнулся и живо подхватил его под локоть, после чего потащил к дому. — Ты и Эван сегодня будете с нами ужинать, а затем спать! Отдохните хотя бы одну ночь!       — А ты знаешь, что за одну ночь может случиться? — фыркнул Дэвид. — Мало ли, что произойдет!       — Ой, уймись! И пошли, — отмахнулся я и, всё также держа Дэвида под локоть (со стороны это смотрится, наверное, странно и смешно, будто мы голуб… Фу! Кошмар!), отправился к террасе.       Террасу освещали парящие в воздухе банки с маленькими, но яркими искорками внутри. Со стороны мангала (так эту штуку назвала Гермиона) доносился приятный запах жаренного мяса. Рон и Драко (Вы видели их миролюбивыми по отношению друг к другу? Можете думать, что я спятил, потому что я видел) стояли и делали шашлыки (короче, Грейнджер по полной ввела сюда маггловскую культуру, но никто не возражал, всем наоборот было интересно!).       На удивление, Эван сам притопал на ужин. Собственно, Эван в отличие от Дэвида не был занудой (занозой в заднице, если правильнее, не в обиду Дэвиду!). Он постоянно веселился, улыбался и общался. В то время, как Дэвид по большей части сохранял совершенно спокойное равнодушное выражение лица и почти ни с кем не беседовал. Ну, правда, за исключением его же брата и меня.       Еда с любопытным названием (чувствую себя Артуром Уизли, восхищаясь магловскими вещицами!) «шашлык» оказалась очень вкусной и сытной. Особенно с этой приправой… Как его? А! Кетчуп (Рон сначала сказал кетчпук, ржали все, как кентавры)!       Собственно, сытые и довольные мы все двинулись спать. Я и Гарри перед сном в гостиной долго болтали обо всём и одновременно ни о чем. А затем разошлись по комнатам. Греи, к счастью (а ещё и удивлению), не стали в очередной раз изводить себя и тоже пошли спать (по кроваткам и спокойной ночи).       Лёжа в постели, я анализировал весь свой день, понимая, что моя жизнь налаживается, и ничто теперь не мешает моему счастью. В конце концов, я, как и все, имею право быть счастливым и любимым!       Я уже начал дремать и погружаться в мир своих грез, как внезапно мне в нос ударил странный запах. Почему-то мне вспомнилось сегодняшнее блюдо на террасе, и в моих мыслях сонно мелькнуло: «Пахнет жаренным…» И вот резко моё сознание просыпается, и я вскакиваю. Верх моей комнаты в дыму, а за дверью что-то ярко горит оранжево-жёлтым светом, и слышатся крики Гермионы и Джинни. Я начинаю в темноте искать свою палочку и накидываю на себя мигом футболку и шорты. Доносится возглас Блэка: «Туши! Перепрыгивай!» Что-то громко падает. Я слышу голос Дэвида с произношением заклинания: «Агуаменти!», а следом и сильный всплеск воды. Но почему-то огонь от этого не тушится, а будто только сильнее разгорается. Я нахожу палочку и вместе с ней и пульсирующей мыслью, где только одно слово: «Пожар!» — выбегаю из комнаты.