Мой ласковый зверь

      — Гарри!!! — позвал я в отчаянии, срывая свой голос и очередной раз кашляя от дыма. — Гарри, где ты?! Ах, чёрт…       Я зашипел от боли. В мою ногу впился очередной осколок. Мне казалось, что уже даже моё тело горит в огне и бьётся в агонии. Неожиданно раздался холодящий кровь в жилах крик. И я сразу узнал его, из-за чего в горле у меня застрял ком… Если бы не огонь и дым, у меня бы ещё точно потекли слёзы, но у меня уже в буквальном смысле всё пересохло.       — ГАРРИ!       Я побежал наугад, а если точнее, то в сторону, где, как мне казалось, и раздался крик. В пламени, обегая огонь и обрушившиеся дыры в полу, я увидел фигуру Беллатрисы, которая, устремив конец своей палочки (у этой заразы видимо несколько палочек в запасе), заливалась больным истеричным смехом, окончательно обезумев. Перед ней, лёжа и извиваясь от нестерпимой адской боли, находился Гарри, и во мне смешались сразу две эмоции: яркая безжалостная ярость и липкий пробирающий до костей страх.       Теперь я ускорился так, что буквально через секунду я был возле Лестрейндж, а ещё через секунду я выбросил в неё убивающее проклятие:       — АВАДА КЕДАВРА!       К моему разочарованию, я не попал. Зеленый луч проскочил мимо, врезавшись в стену и частично обрушив её.       Лестрейндж с сумасшедшим взглядом обернулась на меня. Я будучи в гневе снова бросил в неё то же заклятье, что и до этого, но она выставила щит и лишь вновь расхохоталась.       — Северус, ну какой же ты глупец! — пролепетала она, засмеявшись.       — ПОШЛА ПРОЧЬ ОТ СЮДА! — я стал атаковать её разными проклятиями, начиная с самых безобидных (ну, Круциатус безобидным не назовешь, конечно…) и заканчивая всё той же Авадой.       Она отражала мои атаки и нападала в ответ, наступая на меня, будто разъяренная гарпия. За её спиной я видел, как Гарри пытался встать, но по всей видимости ему не хватало сил, и он падал обратно.       «Гарри, прошу тебя, поднимайся… Ну же! — умолял я, при этом не переставая сражаться с Лестрейндж, а потом с помощью легелеменции отправив небольшое послание сыну, — Ты должен встать!»       Одну атаку Беллатрисы мне отразить не удалось, и меня отбросило в сторону, едва не выкинув в самое пламя. Но отбросило меня на приличное расстояние возле длинного и высокого шкафа. Я с трудом поднялся, помотав головой в стороны и пытаясь привести себя в порядок, чтобы продолжить бой. Всё тело уже дрожало от напряжения и кровоточащих ран. Более менее восстановившись, я поднял голову, а затем, пошатываясь, встал на ноги, которые уже почти даже не гнулись.       — Ну, Северус, куда ты подевался?! Мы с тобой не закончили! — услышал я голос Лестрейндж где-то за стеной огня.       Я стал метаться из стороны в сторону, так как обнаружил, что я остался без палочки. Благо, я нашел её возле шкафа, в который я чуть не влетел. Взяв в руки свое оружие, я начал всматриваться в огненную пелену. Сознание от дыма у меня уже мутнело, но я заставлял себя дальше держаться и четко мыслить. И тут мой взгляд упал на всё тот же шкаф, и в мою голову залезла гениальная идея. Если я не могу победить Лестрейндж заклятиями, то можно её победить чем-то материальным!       — Ах, вот ты где… — прошелестела Лестрейндж за моей спиной, и я, обернувшись, отступил назад. — Зверь мой…       «И как я должен покончить с ней, не убив при этом себя и того хуже Гарри?! — мелькнуло в моей голове. — Я даже не знаю толком, где он сейчас!»       — Знаешь, — хмыкнул я в ответ, начав язвить и при этом ища выход из ситуации, — я — зверь, но ласковый зверь.       — Мой ласковый зверь?! Фу! Как это не созвучно с тобой! — фыркнула Лестрейндж, тут же противно усмехаясь.       Мои ноги дрожали, а тело само собой сгибалось пополам. Я был ослаблен пожаром и битвой. Моя противница явно сильнее меня. Но сдаваться было не в моём духе и к тому же нельзя это делать. Сейчас от моих действий зависит не только моя жизнь, но и жизнь моего сына.       — Аларте Аскендаре! — послышалось из ниоткуда, и Лестрейндж подбросило под потолок, а затем очень резко с глухим трещащим звуком уронило обратно, пробив пол, и сумасшедшая пожирательница полетела куда-то вниз.       Я увидел Дэвида (а этот какого лешего здесь забыл?!), направляющего палочку в сторону Беллатрисы, и Гарри, державшегося за него (Слава Мерлину, жив!), которые обеспокоенно подбежали ко мне.       — Зачем ты пришёл сюда?! — возмутился гневно я, взирая то на одного, то на другого.       — А ты зачем сюда побежал?! — Дэвид, в недовольстве скривив губы, ткнул в меня пальцем. — Ты мог погибнуть!       — Погибнуть мы можем сейчас все! — крикнул я. — Ну-ка! Проваливайте отсюда! Живо!       — Ты издеваешься?! — воскликнул Гарри, и я разгневанно посмотрел на него, но, увидев на его лице отчаяние и испуг, мой пыл стал остывать. Правда, ненадолго, поскольку в следующую секунду я высказал в адрес Гарри уже следующее:       — Издеваешься сейчас ты! Тебе мало было одного Круциатуса?!       Где-то снова лопнуло стекло, и мы все замолкли, а после молча согласились с тем, что надо бежать пока не поздно. Нашим выходом в этот раз была дыра, обрушившиеся стены. Да, это совершенно небезопасно. Внизу обломки, по сторонам пожар, плюс ко всему не маленькая высота. Но был ли у нас выбор?!       — Давайте! Все вниз! Другого варианта и пути нет! — скомандовал Дэвид.       Я посмотрел на Гарри. Того шатало. Он чуть ли не падал. Такой прыжок ему мог стоить жизни, и я, с беспокойством придержав его за пояс, посмотрел на Дэвида в глаза.       — Может, поискать ещё что-то?! — предложил я. — Неужели нет чего-то более безопасного?       — Северус, я всё понимаю, но у нас нет ни времени, ни возможностей! — на лице Дэвида я увидел искреннее сожаление.       Я взглянул на Гарри, и мы с ним столкнулись взглядами. Я вдруг вспомнил битву за Хогвартс и, как мне тогда казалось, свои последние минуты на тот момент. Тогда Гарри смотрел на меня таким же взглядом: напуганным и отчаянным. Не было в его глазах сейчас лишь такой растерянности, в котором читалось: «Я тебе хочу помочь, но не знаю как…» Сейчас такая растерянность была у меня. Только я не собирался его бросать. Теперь никогда не брошу.       — Дэв, должно быть хоть что-нибудь… — одними губами произнёс я и снова посмотрел на Грея. — Может, я просто подниму Гарри? Я осилю!       — Нет, — помотал головой Дэвид, — это опасно для вас обоих. Но есть другой способ! Ждите здесь, я сию минуту!       И он убежал куда-то в сторону, на ходу достав палочку и наколдовав большое количество толстых веревок. Я понял, что собирается делать Дэвид. Он решил натянуть канат. Способ, конечно, тоже не надёжен, учитывая то, что дом вот-вот обвалиться, но уж лучше, чем бросаться с такой высоты вниз.       Резко Гарри подпрыгнул, как и я, поскольку до нас донёсся крик Лестрейндж, побитой и растрёпанной, но — чёрт побери! — живой (вот, противная! Успокоиться никак не может!):       — ВАМ ВСЁ РАВНО ОТ МЕНЯ НЕ УЙТИ!       Она бросила в Гарри какое-то заклятие. Он не успевал отразить его, зато это успел сделать я:       — Протего!       Психопатка уклонилась, и я на это грязно выругался сквозь зубы.       — Гарри, беги к Дэвиду! Я её пока задержу!       — Я тебя не брошу! — вскрикнул Гарри.       — БЫСТРО, Я СКАЗАЛ! — сорвался я, толкнув Гарри в спину, чтобы тот поторопился. — Я приду!       — Ты это говорил и в прошлый раз! — фыркнул Гарри.       Очередное проклятие полетело в нас с Гарри и едва не попало, но перед нами возник щит. Дэвид вернулся к нам и, к счастью, во время использовал оборонительные чары.       — Уходим! Немедленно! — дал команду Дэвид и ведь повторять дважды не пришлось, поскольку мы тут же сорвались с места.       Дэвид указал в сторону, где был натянут канат, и я с Гарри рванули туда.       — Круцио! — услышал я и, напуганно обернувшись, возле самых канатов затормозил.       — Пап?! — окликнул меня Гарри, в недоумении и тоже с испугом глядя в сторону.       — Так. Спускайся по канату, быстро! — приказал я.       — Но… — хотел запротестовать Гарри, но я грубо и жёстко оборвал его:       — ЖИВО!       Больше спорить он не стал и приготовился к спуску. Я ободряюще похлопал его по плечу и последнее на ухо шепнул ему:       — Скоро буду. Мне надо надрать кое-кому задницу.       И больше не оборачиваясь на Гарри, чтобы не видеть снова этого жалобного умоляющего взгляда, я побежал в сторону, где Лестрейндж пытала теперь Дэвида. Теперь он извивался на полу, пронзительно крича от боли, и это заставляло сердце разрываться на части. Споткнувшись об какую-то тумбу, я обратил на неё внимание, а затем, подхватив предмет заклинанием, бросил в Беллатрису с помощью следующего:       — Ваддивази!       Тумба сшибла Лестрейндж, и она перекатилась несколько раз и застонала от ушибов, полученных при столкновении с тумбочкой. Дэвид больше не кричал и не мучался. Я поднял его и помог начать идти.       — Давай, Дэвид! Ещё чуть-чуть…       Тут я заметил Гарри, и меня пробила злость, что он меня ослушался, но тут я понял, в чём дело: канаты были перерезаны.       — Что случилось?! — воскликнул я.       — У нас проблема… — Гарри указал рукой направо, а сам сплюнул в сторону кровью, и я догадался, что он только что сражался с очередным пожирателем, которого я знал ни иначе, как Эйвери-старшего.       — Ну, здравствуйте, друзья, — ухмыльнулся Эйвери.       Дэвид достал палочку из кармана. Быстро наколдовал новые канаты и стал крепить их. Эйвери попытался помешать ему, но я кинул в него «Остолбеней», и тот отлетел подальше за огненный забор, который всё ближе подбирался и к нам.       Я стоял в стороне, как бы на страже, чтобы в случае чего отразить нападение врагов. Но я не заметил Лестрейндж (ОПЯТЬ ОНА?!), которая неожиданно и резко напала на меня из ниоткуда, будто свалилась, как снег в июне.       — СЕВЕРУС! — крикнул Дэвид, сталкивая меня в сторону, и до меня тут же донёсся и голос Беллатрисы:       — Авада Кедавра!!!       Я упал возле огненной стены. Дэвид отлетел от меня в противоположном направлении, а вернее за пламя, будто раненая подбитая птица.       — Дэвид… — прошептал я, смотря туда, где он скрылся за пламенем.       — Ты за мной столько лет бегаешь и убить не можешь?! — услышал к своей радости голос Дэвида я. — Ну же! Убей меня! Я перед тобой! Чего ты ждёшь?!       Я понял, что Дэвид отвлекает её, и времени у меня немного. Я подскочил на ноги, бросился к Гарри, и, схватив его за руку, вместе с ним я побежали к канатам.       — Пап, пол!!! — в ужасе крикнул Гарри, и я, не переставая бежать, посмотрел под ноги.       Пол стал трескаться по определенной полукруглой изломанной линии вдоль того места, где и были канаты.       — КРЫСИНЫЙ ДЬЯВОЛ! — выругался я. — Что же это такое-то?! Давай, бежим в другую сторону, пока не…       Пол затрещал сильнее, начав рушится прямо под нами. Я и Гарри побежали в сторону, где по факту должен был быть Дэвид.       И снова до моих ушей донеслись голоса, бросающиеся друг в друга проклятиями. Дэвид отбивался теперь от двух: от Лестрейндж, которая была на приличном расстоянии за пламенным кругом, где оказался он, а также от Эйвери, что скакал совсем неподалеку от него, но Дэвид от него отделывался, как от надоедливого насекомого. В очередной раз я слышу от Лестрейндж (окончательно спятила… Стала, как Тёмный лорд — лишь бы убивать…):       — АВАДА КЕДАВРА!       И тут я вижу, как зеленый луч летит прямо в Дэвида, и как он не успевает выставить щита. Моё сердце в этот раз сто процентов пропустило ни один удар. Пламя огня загораживает то, что случилось дальше. Но этого и не требуется, поскольку мне прекрасно слышен безумный крик Беллатрисы, который не похож на смех, а скорее смахивает на что-то среднее между ним и криком от провала. В этот же момент пол трещит. Он обваливается подо мной и под Гарри, и мы с криком, схватившись за руки, летим вниз.       Падение было не сильно долгим, и пусть приземление было не мягким, и досталось от него будь здоров, мы были живы. Правда, теперь мы находились под горящими обломками, но в целом из-под них выбраться было можно.       — О, Мерлин… — хрипло произнёс Гарри, приподнимаясь на локтях. — Чёрт! Моя палочка сломалась!       — Скажи спасибо, что не шея, — съязвил я.       Дно под нами снова затрещало, и я с Гарри, вскрикнув, упали ещё ниже прежнего, получив в этот раз, куда более значительные травмы (по-моему у меня перелом в руке…).       Теперь мы были под, наверняка, ещё большей горой обломков, которые горели и тлели. В «шалаше» из балок и камней, где находились я и Гарри, всё стало застелать дымом, поэтому надо было срочно выбираться. Но, к сожалению, я был измотан и помят. Любые движения давались мне с трудом. Я попытался найти палочку, но у меня её не было, и я даже не мог найти рядом своего спасения. Я её обронил!       Становится дурно. Лёгким становилось нечем дышать. Как бы я ни пытался встать, я падал обратно. Глаза начинали сами собой закрываться, и я даже не мог понять, где находится Гарри. Сознание мутнело, и всё становилось каким-то нечётким и расплывчатым.       — Папа… — прохрипел Гарри, и это заставило меня открыть глаза и начать пытаться двигаться. — Пап…       — Сейчас… Я сейчас… — шептал я себе под нос и, увидев Гарри, ползком двинулся к нему.       Подняться в полный рост было невозможно. Максимум здесь можно уместиться сидя. Но и то я не мог себе это позволить, поскольку ноги у меня оказались в конец отбиты, как и грудь с торсом, из-за чего мне было тяжело даже ползти. Кое-как добравшись до Гарри, которого наполовину придавило каким-то опаленными деревянными досками я дотянулся до его руки и стал поглаживать его по костяшкам пальцев, повторяя, будто бы утешая и его, и себя:       — Я здесь, Гарри. Я здесь, сынок. Погоди немного…       Я делаю попытки встать. Не выходит. Слишком больно. Я начинаю шипеть от собственных мучений. И в дополнение к моим страданиям мои мысли заполняют тревога за жизнь сына и картинки, где в Дэвида летит зеленый луч, а потом высоко поднимается огонь и перегораживает этот эпизод.       — Пап, — тихо слабо позвал меня опять Гарри, и я, коснувшись второй рукой его волос и погладив его по ним, поднял на него туманный взгляд, — ты рядом?       — Всегда… — прошептал я и коснулся губами его лба, а после из глаз у меня впервые потекли горячие одинокие слёзы, и я с хрипотцой сказал, — Я люблю тебя…       Он улыбается на мои слова, а я с горечью и печалью тихо смеюсь в ответ. Я пытаюсь встать и освободить Гарри из-под ломков, но все мои попытки увенчиваются провалом, и я ослабленный, задыхаясь, падаю возле своего мальчика, сжимая его руку и всё ещё продолжая делать что-нибудь, будто это поможет выбраться из-под завалов.       Дым сгущается. Огонь же не так обжигает кожу, поскольку теперь горят лёгкие. Едкий запах добирается до каждой клетки тела. Всё ноет и ломит от боли и слабости. Темнота всё сильнее. Ещё секунда, и я теряю сознание, не надеясь очнуться, но напоследок успеваю сказать Гарри последнее:       — Я тебя не отпущу…