***
Яркое, летнее солнце взашло сегодня слишком рано, а именно в три утра. Конец июня даёт о себе знать во всех различных красках. Сегодня будет очень нелёгкий день, по крайней мере для Антона. Сегодня будет очень увлекательная и полезная экскурсия по Санкт-Петербургу. Сегодня настанет тот самый день, когда парень войдёт во взрослую жизнь с головой. Сегодня он найдёт себе работу. Все его планы были построены ещё вчерашним днём, все его действия и маршрут по городу были обдуманы внезапно и резко. И казалось, что такие решения нужно принимать чётко и уверенно, зная своё направление к желанной работе, но Шастуну так не казалось вовсе. Ему хотелось иметь в этом деле лишь энтузиазм и много различных приключений. Но все эти приключения, естественно, будут проходить в одиночку, с самим собой, потому что так даже лучше для него. Будет только его мнение и его решение, ничьё больше. Да и дядю просто в это впутывать не хотелось, а ему-то как раз и не стоило знать об основной причине, по которой Антон и решил устроиться на работу и зарабатывать деньги. Это лишь его забота, а значит и другим сюда свой нос совать не стоит. В общем-то, утренний рассвет и разбудил юношу почти в четыре утра. Конечно, согласитесь, что вставать в такую рань из-за просочившего через шторки света-не такое уж и веселье, так ещё если ты заснул буквально три часа назад, то вообще никакого кайфа и бодрого состояния это не приносит, поэтому Антон, после того, как отлипнул от подушки своей тяжёлой, на ощущения, головой, тихо взвыл от несправдливости этого утра, которое началось не в самом хорошем расскладе. Живот парня громко заурчал в матрас, неприятно отдавая по всем органам в теле. Внезапно, к горлу начала подступать неприятная, жгучая жидкость, намереваясь выйти наружу. Парень это понял только тогда, когда противная смесь уже подошла к этапу самой рвоты, поэтому он одними резкими рывками слетел с кровати и, что есть сил, побежал к туалету. Приземлившись на холодной плитке у унатаза Антон больше не стал держать в себе всё, что хотело выплеснуться наружу. Желчь. Ну да, что ещё остаётся желудку парня, кроме как плескаться жгучей, жёлтой смесью. Один-один, организм. Так и начался самый сложный день юноши в обнимку с унитазом, плеваясь уликами длительной голодовки. Вроде всё отлично. Да же ведь? Замечательно! Сморщенное лицо парня передавало всю ненависть и отчаяние. Хотелось есть. Очень. Но, лучше уж блевать по утрам и терпеть болезненное урчание опустошённого желудка. Антон совсем не считал это хорошим вариантом, поэтому после того, как умыться и прополоскать свой рот, он решил попробовать съесть пару огурцов в холодильнике. От них то не должно стать хуже, вроде. После первого огурца парень схватился и за второй, хрустя ими на всю кухню. Он был уверен, что если съест хотя-бы такую пищу, то сегодня тошноты и головокружений ждать не стоит. Возможно, он и прав, но вот как его орган воспримет такое количество пищи, если он схватился уже за третий большой огурец. Остановиться ему было сложно, да он и не пытался, но вот очередное урчание как раз-таки и прервало наконец это безумное поедание у холодильника. Живот опять неприятно заныл, и парень воспринял это, как знак, что сейчас стоит остановиться и заняться другим делом. Например, поспать. Да, так парень и сделает. Ведь трехчасовой недосон не сильно убедителен для таких насыщенных планов этого дня. Закрыв, наконец, холодильник, парень направился обратно в свою кровать. Спрятавшись под одеялом от утренних лучей, он начал проваливаться обратно в свой сон, который так неожиданно прервала тошнота.***
Громкие, незатихающие хлопки, исходящие из зала, бьют Антону по ушам, не давая слышать ничего больше, кроме них. Нежно-бежевое помещение с цветами и множеством незнакомых людей бросилось парню в глаза, а после и Паша с дядей Ильёй, стоящие в этой толпе, смотрели в упор то на него, то на кого-то другого, находящегося сбоку. Парень повернул голову и увидел сидящего также на стуле с правого боку Арсения Сергеевича с чёрной, лакированой гитарой в руках. Брюнет улыбался всеми тридцати двумя зубами, смотря на всю толпу целиком, и эта улыбка была такой яркой, что Антон не только оглох, но и ослеп вмиг. Он сидел, держа в руках какой-то помятый листок, и разглядывал каждую черту на лице Арсения. Ямочки около глаз, немного пухленькие щёки, обсыпаные многочисленными родинками, как невероятно редкое созвездие. Заострённый вверх кончик носа вообще оставлял лишь белую зависть у парня, ведь иметь в общем такое лицо–редкий джекпот. А глаза, цветом голубого океана, ослепляли его ещё больше, чем эта улыбка. Настолько красивые глаза, что кажется, будто такие во всей Вселенной имеет только Арсений… Мужчина взял ровно в руки гитару и начал водить по струнам вверх-вниз своими длинными, изящными пальцами. Складывался какой-никакой ритм и толпа тут же начала подстраивать свои хлопки под такт музыки, которые так же неприятно отдавали по ушам парня. Слов не было, лишь незнакомая мелодия, в исполнении брюнета, играла на всё такое же незнакомое помещение. Хлопки увеличивались, а мелодия утихала. Когда толпа людей стала визжать, Арсений повернулся лицом в сторону юноши, и так же ярко улыбнулся ему, смотря своими невероятными глазами, будто вглядываясь душу Антона. А после всё исчезло…***
—Да иду я! –громкий, звонкий, чуть хриплый голос, доносящийся из коридора, выудил сознание парня из короткого сна. А после, такой же громкий, непривычный звонок в дверь запиликал на всю квартиру, доходя и до комнаты юноши, тем самым разбудив в нём интерес, кто бы это мог вообще быть, если он припёрся в такую рань. Наверное, полный псих. «Так, стоп. А сколько сейчас времени?!»–поинтересовался Антон у себя в голове. Включив телефон он взглянул на время, показывающее одиннадцать сорок три утра, и подорвался с кровати, как током ужаленный, побежав до ванной комнаты. «Доспался, Антоша.«–корил себя юноша за чисткой зубов. После всех утренних процедур парень вышел из ванны и направился к кухне, чтобы съесть хотя бы один огурчик. Но оказавшись в проёме кухни он увидел стоящего у стола Пашу. «Чё?! Откуда он знает адрес?! И так настоящий псих, так ещё и шпион какой-то!» —А.. а ты как тут? Ну, оказался..–еле как задался вопросом Антон. Слушать у себя в голове много различных вопросов об этом утре, так ещё и стараться поддерживать связь с реальностью–очень трудно. Паша повернулся всем телом к юноше и бодро заулыбался, смотря на недоумевающую шпалу в проёме. —Тоха, здарова, –в ответ лишь медленный, вялый кивок, –Ты чё, не рад меня видеть? –убрал с лица улыбку Добровольский, сделав по актёрски грустное выражение лица. —Я.. рад, правда. Но откуда ты знал, где я живу? И что такое происходит, что ты приехал сюда так рано? –начал внезапно интересоваться парень, показывая напрямую своё недоумение и любопытство. Паша на это лишь хмыкнул, повернув свой взгляд на Макарова, который вообще стоял тихо и неподвижно, будто его здесь вовсе-то и нету, и заваривал две кружки черничного чая. —Да я вот, решил с Макаром поболтать перед работой, всё равно мне по пути, –объяснял Паша, начав размахивать руками, — А про адрес ваш мне ещё Арс рассказывал, –сказал мужчина, а после сразу поймал взгляд, полный возмущённости и удивления, который исходил от Антона, так же стоящего на пороге. Он и забыл, что спешит, а ему ещё нужно перевоплощать себя в делового, молодого человека, ходящего только в пиджаках и брюках со стрелками и кучей украшений на руках. Да, вот так вот нужно собираться устраиваться на работу. Учитесь. —Ну, он мне просто на всякий случай сказал. Вдруг, что произойдёт, –вяленько отмазался Добровольский, смотря на парня щенячьими глазами, будто говоря: «Поверил?». А Антон как раз и не поверил от слова совсем, но докапывать друга уже не хочется. «Приехал, да приехал. Будто я его вчера уже не видел.«–мысленно заворчал юноша, идя до холодильника, чтобы взять себе питательный огурчик и идти перевоплощаться в гламурную шпалу. И даже не понятно, отчего он так завозмущался. Возможно, из-за того, что его прекрасный сон так нагло прервали звонком в дверь и горластым голосом дяди. Или же ему просто хочется выплеснуть всю ту тягу внутри, которая зарождается в неконтролируемый гнев. А может, и то, и другое в общем. Да и впринципе, кто будет на позитиве после утренней рвоты и окончания такого хорошего сна? Верно, никто не будет. Так вот и Антон не собирается быть оптимистом, по крайней мере этим утром, не смотря на то, что к нему заехал его лучший друг. —Я пошёл собираться. Возможно вернусь поздно, –вымолвил юноша, уходя из кухни в свою комнату. —А куда он? –почти шёпотом спросил Добровольский, наклонившись к Илье своим корпусом. —Сказал мне вчера, что не хочет постоянно сидеть дома и решил устроиться на работу. Но знаешь, мне почему-то мало в это верится. Я-то его знаю, он тот ещё лентяй и интроверт, а тут решил в прилюдье выйти…–задумчиво ответил Макаров, сядясь за стол с полной кружкой обжигающего напитка. —Ну, начал с чистого листа может. Или просто хочет посмотреть на Питер. Кто его знает..–последовал примеру Ильи Паша и тоже уселся рядом на удобном диванчике за стол. Макаров лишь медленно кивнул, уже находясь в своём пространстве из различных мыслей, но мужчину это не беспокоило, поэтому он решил начать то, зачем приехал сюда. –Илюх, слушай… А ты вчера вечером, после бара, не замечал у Антона чего-нибудь? Ну, нового. Макаров снова кивнул, но уже отрицательно помотав головой. —А что я должен был заметить? –поинтересовался мужчина. —Просто знаешь. У меня есть два неточных факта. Либо я вчера перебрал с выпивкой, либо у моего братана появилась подружка. Он почти весь вечер сидел с этими синяками на шее, прикинь! –последние слова Добровольский сказал значительно громко. —Ты тише говори, балбес! В каком это смысле? Ты точно видел у него эти засосы? –чуть громким шёпотом говорил Илья. Он был не то, что бы прям удивлён, ведь знал, что когда нибудь это случится, но и любопытство его тоже начало пробирать всего до костей. —Да точно, точн… Не успел договорить Паша, из-за внезапного появления юноши в коридоре. Но по виду, тот их совсем и не слушал, а просто прошёл мимо кухни, бросив короткое: —Я ушёл! —До скорой. —Пока, Тох! Через некоторое время послышался хлопок входной двери, и вот только после этого момента мужчины продолжили свой разговор за чашками чая. И со временем, а точнее-через пол часа, оба закрепили свой диалог тем, что нужно просто узнать у самого Антона о его нынешней личной жизни.***
Эти длительные, целые два часа парень бродил пешком по большому, удивительному городу, пока на небе воцарялись сгустки тёмных туч. Оставалось лишь молиться, чтобы не начался дождь, ведь сейчас на нём такой красивый костюм из чёрных штанов с выглаженными стрелками, такого же чёрного, немного рябчитого пиджака и обычной белой рубашкой. Надевать бантик или галстук он не собирался, ведь это уже совсем переходило все границы в стиле самого Антона Шастуна. В общем, вид у него сейчас был превосходный. Такого грех не взять на работу. Но для начала, эту работу нужно найти, а он до сих пор шагает по тротуару, разглядывая крупные, различные здания, или же маленькие ларьки, рестораны, или кафешки. С его образованием выбор был очевиден, поэтому Антон решил перестать разглядывать эти огромные, офисные здания, где вряд ли возьмут даже такого нарядного, как он. Спустя ещё несколько пройденных улиц и закаулок он увидел небольшое, украшенное цветами, по всей видимости, кафе. Не зная чем, но парня это местечко очень даже зацепило, а после его вообще, будто что-то потянуло за обе руки, в это кафе. Он, не задумываясь, пошёл в сторону заведения, чтобы попытать саму судьбу, мол, «примут-или-не-примут». Зайдя в небольшую кафешку, ему сразу бросиль в глаза различные виды цветов, напичканые буквально по всюду: на столиках, на подоконниках, на барной стойке, в каждом углу и на стенах. Можно было подумать, что он просто перепутал кафе с цветочным ларьком, но нет, большое количество людей сидели почти за каждым столиком, а официанты шастали взад-вперёд, от одного столика к другому, принимая заказы. Музыка из огромных колонок, стоящих с обеих сторон у барного столика, приятно отдавала по ушам. Она хорошо вписывалась в такую атмосферу заведения. Такая же спокойная, отдающая летним вайбом, утихомиренная мелодия. По середине, за барным столиком, на стене висело название кафе, повешанное крупными, светящимися буквами–«Мечта». Название было банальным, но сам фасон заведения всё же зацепил Антона. Подойдя к барному столику, он решился спросить у одного из официантов, где находится кабинет самого директора этого кафе. —Вот в том проходе, третья дверь по счёту. Зовут–Станислав Шеминов, –сказал, на вид, совсем молодой паренёк и убежал с подносом в руках к нужному столику. Антон сразу сообразил, подготовил свой настрой, а также поправил чуть помятый пиджак и направился к нужному кабинету. Но вот прямо перед дверью директора кафе он полностью потерял свой настрой к чертям собачьим. В голове начали всплывать флешбеки того самого дня, когда парень впервые пошёл на приём к психологу и точно так же затормозил у самого входа. Он сделал три неуверенных стука, а после дёрнул ручку двери. —Входите. Вы главный в проверке по безопасности? Если да, то она в понедельн… —Нет-нет, я..мм.. хотел устроиться работать в вашем заведении. У вас ещё есть место для, ну, официанта, например? –сказал парень более внятно, чем ожидалось. —Да, остались! Ты даже не представляешь, как ты вовремя, дружище! –мужчина, на вид лет тридцати пяти, короткостриженный, в клетчатом костюме и с бейджиком на груди, подорвался с кресла и подошёл к юноше, начав сдувать несуществующую пылинку с плеча, –У нас как раз освободилось, буквально вчера, место на нового официанта. Будем рады принять тебя в наш дружеский, рабочий коллектив! Если хочешь, то можешь приступать уже завтра с утра. Всю рабочую одежду я тебе выдам вместе с твоим собственным бейджиком. Заполни сейчас бумажки по твоим данным и можешь быть свободен на сегодня, –протараторил мужчина, садясь обратно в своё кресло, и достав из шкафчика несколько каких-то бумажек, положил их на свой стол перед Антоном. —Да, конечно. А ещё можно спросить? Какая тут зарплата официантам за месяц? –задал свой самый, на данный момент, важный вопрос парень. —Каждому официанту выделяется сумма в тридцать тысяч за месяц. Это без чаевых. С чаевыми вы уже там сами должны разбираться. Антон прям тут чуть ли не завизжал от радости, но сдержался и лишь широко улыбнулся, подойдя к столу. Расписав полностью все важные бумаги, он попрощался с директором кафе и вышел из кабинета. Ему сейчас было так хорошо, что лучше некуда. Его проблемы потихоньку начали уходить с его жизни, оставляя после себя лишь неприятные воспоминания, осадок от погибели матери и множество линейных шрамов на некоторых частях тела. Две единнственные проблемы тоже начали сами собой разрешаться. Полтора месяца работы в уютном кафе смогут помочь закрыть долг матери, да и может потом он и не уйдёт с этой работы вообще. А с великой помощью огурцов парень смог набрать почти киллограм к своему весу. Сегодня утром он успел съесть только один, да и у него в планах было кое-что получше, чем поедание огурцов: перейти на пюрешки и обыкновенное детское питание. Это огромное открытие для него и его желудка, так что настроение было лучше некуда. Улыбка на лице Антона была настолько широкой, что его могли посчитать за сумашедшего, но ему как-то всё равно. Остановившись рядом с барным столиком парень решил заказать себе карамельный кофе, посчитав это своей заслугой за сегодняшний день, который уже подходил к вечеру, пока на уличном небе до сих пор кружились хмурые тучи. Заказав то, что хотел, он направился к свободному столику, который стоял у одной из больших колонок, отдающих всё такой же приятной мелодией. Усевшись на мягкий, похожий на бархат, диван, Антон достал свой телефон, решив занять своё время одной увлекательной игрой из многих других его накачаных игрушек в своей шестёрке. И вроде бы всё хорошо, но вот только он не знал, что с другого конца заведения на него неотрывисто пялился никто иной, как Арсений Сергеевич. —А‐а-арс, планета Земля вызывает Попова, приём, –щёлкал перед лицом Арсения его коллега, и друг-"Паштет Добровольный», пока тот не оторвал свой взгляд от одной длинной, тощей точки взора, –Ты меня слушаешь вообще? —А… Да, прости, просто немного завис..–потёр лицо руками брюнет. Он сейчас вообще сам не вдупляет в своей голове, какого хуя он вообще залип на этого мальчишку?! Причём конкретно так залип. —Интересно, из-за кого же?–включил своё нескрываемое любопытство Добровольский, повернувшись в сторону «того самого зависания» Попова. В глаза сразу же бросилась единнственная огромная шпала, сидящая в самом дальнем от них углу кафе. Паша сначала удивился такой встрече, и уже было хотел окликнуть своего младшего друга, но тут же передумал, повернувшись обратно к Арсению, а после посмотрев на него своим, уже знакомым Попову, взглядом, а-ля «Чую, что кто-то из нас втюрился, дружище». —Паша.. Не смей! Ты не о том подумал! Это… Да я просто посмотрел!–взвился Попов, пока Добровольский тянул свою хитрую улыбку, до прожигающих дыр смотря прямо в чисто-голубые глаза напротив. —Да не парься. Я всегда знал, что ты ещё и по парням. Можешь не скрывать это, а лучше иди и сразу дари ему Лав изки*. —Да ты чё, совсем чтоли того?! Да я... Ты вообще…–мужчина не мог найти хоть каких-то слов, чтобы выразить своё возмущение к другу, стараясь не использовать эти ненавистные ему маты, которые так и хотели выоваться из его уст, пока этот друг, упав спиной на стенку дивана, тихонько хихикал в кулак. —А давай я его к нам позову, –предложил Паша, поворачиваясь в сторону сидящего юноши. —Заче… —ШАСТУНИШКА-А! –на всё кафе выкрикнул Добровольский, не обращая никакого внимания на испуганные, от неожиданного вскрика, взгляды посторонних людей. Попов спрятал своё лицо в ладонях, ведь видеть и понимать происходящее ему не совсем хочется. Он так нескрываемо залип на юношу, что пришлось поплатиться за это своеобразными и сумашедшими выкрутасами Паши. Арсений и сам не понимал, почему он так тянется к Антону, или же только хочет тянуться. Это для него очень странно и ново, ведь такое ощущается лишь тогда, когда его взор падает только на парня. И он может лишь посоветоваться со своим другом, который как раз таки и спец в таких делах, но делать этого крайне не хочется, ведь Арсений и так знает, что скажет Добровольский, и это ничуть не радует.***
—ШАСТУНИШКА-А! Антон оторвал свой взгляд от игры, которая, как назло, была в онлайн версии, и поднял голову на оклик его каверкающей фамилии. Конечно, он уже догадался, кто это выкрикнул, но найти его взглядом было сложно. «Чт… Да ну как так-то?!»–возмутился парень у себя в голове, увидя в дальнем углу двоих психологов, один из которых машет ему рукой, а другой вообще будто спрятался. Парень решил просто помахать рукой в ответ, показывая, что вставать и идти к ним он не намерен. К его столику тут же подошёл тот самый молоденький официант с подносом в руке, на котором стоял бокал со сладким кофе. —Спасибо, держите, –Антон протянул купюровую сотню официанту и взял из столового набора одну трубочку. Начав пить, он мельком посмотрел за столик мужчин и заметил две пары глаз, уставившихся прямо на него. И только из-за одной, безумно голубой, даже на расстоянии, пары глаз, он смог подавиться своим кофе, которое оказалось довольно вкусным. Антон старался скрыть настигший его кашель, но выходило это со стороны комично. И как раз в этот момент на него так же продолжал пялиться Попов. Его начало это сильно смущать и напрягать, ведь такой тяжёлый взгляд ещё даже минуту он не сможет выдержать. Он, придя в себя от инцидента с кофе, резко встал, и большими шагами направился к их столику. —О, ты спалился кажись, дружище, –до сих пор тянет свою коварную лыбу Паша. —Да я уже поня… Второй раз брюнета нагло перебивают, не давая закончить даже конец слова. —Что вы так пялитесь на меня?! Со мной что-то не так? Или впервые видите меня?–стоя перед ними, Антон кидал свой взгляд то на Добровольского, то на Попова. —И тебе привет, Тох. Да я то даже и не пялился, это вот этот вот, к нему и претензии свои вали,–Паша показал на брюнета, сидящего напротив с глазами, полными ненависти и ярости, и сжатыми в полосочку губами. Этого взгляда от друга Добровольскому, конечно, стоило бояться, но сейчас это выглядело очень смешно, ведь они оба сейчас выглядят, как «ворчливые пердуны». Да-да, именно пердуны. Это же Паша, по другому никак. —Арсений Сергеевич, у меня на лице что-то н-написано?–не понятно от чего заикнулся юноша, смотря прямо в глаза мужчине. Оказывается, контролировать себя и свою речь довольно сложно, глядя прямо в само днище океана. —Нет-нет, что ты, Антон! Я просто.. просто захотел узнать, что же ты за напиток заказал,–вполне оригинально отмазался Попов, но Антон на это ничего не ответил, лишь только продолжнал нависать над их столом и пялиться в голубые глаза, собственник которых точно так же пялился в чужие зелёные. Лишь Добровольский сидел и пытался незаметно достать из своего кармана телефон, чтобы заснять такой «невероятно милый» кадр. Но так казалось лишь ему, а тем обоим было трудно назвать это милым. У обоих в глазах было будто бушевание шторма, что-то, что до жути пугало каждого, но отлипнуть они были не в силах. И даже не ясно, сколько они так проглядели. Минуту, две, три, десять. Вскоре, когда послышался щелчок снимка, оба резко вздрогнули, переведя свои взгляды на их общего друга. А Паша лишь тихонько захихикал, как нашкодивший подлец, смотря на такой бещупречный кадр в телефоне. —Ты что там делаешь?! –подорвался Арсений на друга, пока раскрасневший Антон уходил прочь из заведения своим быстрым шагом, оставив свой коктейль стоять недопитым. Ему безумно стыдно от того, что он так безостановочно пялился на своего психолога, пока это зрелище успели заснять. «Какой позоор… Как это поймёт Арсений-мать-твою-Сергеевич?"–размышлял у себя в голове парень, в не очень позитивной позиции, пока сам быстрым шагом нвправлялся до дома, который был за три пизд… далеко, короче.***
—Антох, ты куда? –через смех поинтересовался Добровольский, но его не услышали, ведь юноша уже находился за дверьми кафе. У Арсения в этот момент было куча совмещённых эмоций. Злость на Пашу, паника, страх, что Антона это могло сильно задеть и прибавить ещё больше проблем, и самое необычное и редкостное–это чувство пархающих бабочек в животе. Сейчас, злость, на выходки Добровольского, была сильнее всех остальных эмоций, поэтому следующие слова вырвались у Арсения машинально, как бы он этого не хотел. —Паша, ты самый настоящий долбаёб! –быстрыми рывками встал и так же резкими, большими шагами направился к выходу, чтобы догнать парня. Зачем? Он не знает. Так, наверное, нужно. Мужчина, перестав смеяться, наконец понял, что произошло, поэтому его улыбка на лице резко сменилась на расстеряность. Он не стал идти вслед за другом, посчитав, что и так натворил уже достаточно делов. Но нет, он конечно извинится перед ними обоими за свои маленькие выходки, например, за эту, но пока что не сейчас.***
Арсений почти что бежал по перекрёстку даже не зная, куда вообще направился юноша. Просто бежал. Не зная, зачем? Что он скажет? Извинится? Или же просто будет молча стоять? Это казалось слишком бредовой идеей, но на его поступок были две причины. Он в конце концов психолог, и не посмеет допустить то, о чём он подумал, когда Антон, почти бегом, удалился с кафе. И еще, ему просто казалось, что ему нужно кое-что сказать парню, но суть в том, что он и сам не знал что, и как это вообще всё сформулировать. Просто сказать, что его тянет к этому мальчишке? Посчитает глупым. Сказать, что его зелёные глаза поставили свой собственный штамп в голове мужчины? Посчитает глупым. Признаться, что это он тонет в его «зелени», при каждом их встречном взгляде, и ощущает взмах крыльев бабочек, поселившихся в его животе, с их первой встречи? Не поймёт… И вот он, наконец, замечает длинную, тощую фигуру, идящую непроизвольно быстро для обычного шага, и примяком проскальзывает через толпы снующих людишек, не дающих прохода. —Антон!–парень всё так же продолжал идти по своему направлению, не оборачиваясь, даже тогда, когда его имя выкрикнули буквально ему в спину,–Антон Шастун, остановись!–более громко окликнул юношу брюнет. Парень, идящий спереди Арсения, резко остановился. Стоял, не оборачиваясь. Антону до сих пор не получалось верить в то, что после его наглых, долгих залипаний на психолога, он всё же пошёл за ним, а точнее побежал, ведь Арсений был ниже парня. " А может он вообще побежал за мной, чтобы высказать всю свою неприязнь ко мне?". Он боялся даже повернуться и снова посмотреть на него, ведь знал, что может опять зависнуть в мире, где есть лишь бушующий, синий океан. —Антон, подожди,–мужчина сильно запыхался после такой пробежки, даже не имея такой вредной привычки, как курение. Он обошёл парня, чтобы видеть его эмоции и такие блестящие глаза,–Послушай, Паша вовсе не хотел обидеть тебя этим снимком, поверь. Да и это я виноват. Сам засмотрелся на теб… —Да что вы говорите, Арсений Сергеевич? Давайте, скажите ещё раз это, вы же у нас психолог, скажите, что я ни в чём не виноват, что это и не я вовсе засматриваюсь на вас, как полный псих, а вы, скажите ещё, что…–парня неожиданно перебили. —Да, Антон, я могу сказать это ещё раз, –мужчина опустил свой взгляд вниз, начав рассматривать носки своих ботинок. Он громко сглотнул, сделал глубокий вдох, и начал выпаливать всё, что только душа скажет, –Ты совсем не виноват в этом.. кхм.. инциденте в кафе, ведь это я засмотрелся на твои, до безума красивые, глаза. И это я не могу отвести взгляд от тебя, Антон. Это я. И я не знаю, как можно вообще поднести это с более точной формулировкой, но меня будто силой тянет к тебе. Просто тянет, а я и не сопротивляюсь. Ведь мне, на самом деле, нравится находиться где угодно, но только в твоём присутствии. И эти наши минутные перегляды, они.. они выталкивают меня из реальности в другой мир, где время длится безумно долго, где я вижу тебя и твои глаза так близко, что порой кажется, что этого просто не может быть наяву. И теперь думай, что же это вообще такое? –вот так кратко, и без лишних слов. Будто молодая птица, сидящая в клетке, наконец смогла выбраться и взлететь одними лишь взмахами крыльев. Вот так же и Арсений. Сколько же времени он не мог принять всё только что сказанное, а тут, так резко и исскренне сказав это, он смог понять эти ощущения, и дать им правильную формулировку. Парень, стоя с глазами по пять копеек, и открытым ртом, выражавшим то ли удивление, то ли почти не видную улыбку, не мог ничего сказать в ответ, ведь его настигло то самое чувство, которое он не испытывал ранее никогда в своей жизни. Чувство свободы и исскренней взаимности. И это буквально приводило его в шок. И только последня фраза мужчины, добила его окончательно. —Антон, ты.. ты мне нравишься.