Амфотерность

Амф сидел на подоконнике, делая в альбоме зарисовки всего, что попадалось на глаза. Старик с букетом гортензий, кошка из соседнего окна и несколько деревьев на одном листе складывались в необычную композицию. Он изображал незначительные предметы, детали, малозаметные кому-нибудь ещё, но именно во время наблюдения за ними и перенесением их на бумагу Амф погружался в особенное состояние. Оставлял воспоминание почти о каждом дне в виде набросков, и весь безграничный мир будто собирался в альбоме. Если раньше его порочное намерение захватить Землю порождало ассоциации с жестоким охотником, то теперь Амф походил на коллекционера, желающего бережно сохранить каждую частичку мира, будто собираясь оставить это наследие потомкам. Тихо играли неизвестные композиции, он покачивал ногой в такт мелодии, и на листе постепенно появлялись очертания ягодного куста. Под ногами посапывал Фриджер, Кристин читала на кровати, укутавшись в несколько пледов. Воскресная идиллия. Амф отложил карандаш и внимательнее вгляделся в рисунок. Особо не задумываясь, чтобы заполнить пустоты на листе, он нарисовал взрывную ягоду. Улыбнулся, погружаясь в воспоминания. Он медленно принимал своё прошлое, и теперь мог без тяжести в груди прокручивать самые запомнившиеся дни из детства. Они грели душу также, как и образы родителей, возникающие по ночам. Яркие сны возвращали его во Влейтцев. Он бродил по нетронутым лесам, взбирался по горным кручам, снова доставлял посылки, слушал скрип торговых повозок и зазывания продавцов на центральной площади города. Фомальгаут готовила оладьи на завтрак, читала ему по ночам, хоть он уже и был достаточно большим, но сформировавшуюся традицию не смели нарушить. Альферац гулял с ним по ночной чаще и рассказывал легенды о жизни на других планетах, казалось, истории папы никогда не закончатся. — А ты бы хотел побывать в хвойном лесу? — прервала молчание Крис. Амф вынырнул из воспоминаний и посмотрел на Кристин, подняв бровь. На секунду ему показалось, что она может читать мысли. После прогулки на набережной Амф заинтересовался и другими живописными местами. Потребность в новых впечатлениях и вдохновении весьма заметно прослеживалась в его действиях, а особенно ночью, когда нестандартные идеи захватывали внимание и отгоняли сон. — Думаешь показать мне его сегодня? — Угадал, — отложила Крис книгу. До весеннего бала оставалась всего пара дней, нужно было готовиться к нему, но она решила потратить время на что-то более приятное. Амф обернулся. Погода не самая лучшая для прогулок, но если есть возможность, стоит ли оставаться дома? Тем более, после внезапных воспоминаний о детстве он хотел увидеть настоящий лес. Отличается ли он? — Тогда сегодня зеркало везёшь ты, — по-лисьи улыбнулся Амф. — Кто последний до поворота, тот и везёт. — Это нечестно с самого нача… — не успел возмутиться он. Кристин уже скатилась с кровати и пулей метнулась к двери. Амф, естественно, не хотел проигрывать. На пол полетели рисовальные принадлежности, он чуть не споткнулся о Фриджера, но догнать Крис получилось. — Несправедливо! У тебя ноги длинные, — причитала она, дребезжа тележкой. Кристин выбрала для прогулки парк Рандаллс Айленд. Он был одним из самых больших в Нью-Йорке, и в такую погоду в нём почти никто не гулял, поэтому им не пришлось искать безлюдные места и постоянно озираться по сторонам. Тележка почти не ехала и терпения Крис хватило ненадолго. Она остановилась на небольшой поляне и решила не мучать ни себя, ни Амфа. — Можешь выходить. Амф вышел из зеркала и нетерпеливо осмотрелся. Мутный мир обрёл краски и чёткие очертания. Зелень деревьев, росших вокруг поляны и контраст между приглушенными звуками, почти что мертвенной тишиной, и птичьим гомоном ненадолго дезориентировал его; он потерянно пытался успокоить бегающий взгляд — ещё успеет насмотреться. Как советовала ему Кристин, нужно настроиться и стать с природой одним целым. Но такие размытые советы не сильно помогали. Он пребывал в состоянии эмоционального возбуждения и крутился, не решаясь двинуться с места. — Ты в порядке? — взволнованно поинтересовалась Крис. Амф молча кивнул и встряхнулся. В голове пронеслась мысль, что он превратился в слишком драматичную и впечатлительную натуру, но воспринял это скорее за положительное, чем за отрицательное изменение. Лучше уж проникать в истинную природу эмоций глубже других, нежели не ощущать ничего. Его ощущение потерянности исчезло будто само собой, стоило только пройти десяти минутам. Беспорядочно возникающие звуки природы теперь казались ему плавной и совершенной симфонией, а обилие запахов слилось в один гармоничный букет. Дыхание выровнялось, разум прояснился, и теперь он пылким и изучающим взором смотрел на то, что раньше намеренно не замечал и избегал. Он тянулся к листьям и изучал их неповторимый жилковатый рельеф, поражался разнообразию цветов и форм, и не мог удержаться от того, чтобы не сорвать какой-нибудь себе в коллекцию. Всё вызывало интерес. Он надолго останавливался, пытаясь запечатлеть в памяти эти неповторимые и переменчивые картины природы: ветка ясеня прогибалась под своей тяжестью, и свет, падающий сзади, отражался словно нимб святого, среди сухих колосьев травы выглядывали розоватые головки клевера, паутина на деревьях была усыпана бусинами росы — лес наполнился такой неприметной красотой, что приходилось нагибаться или смотреть под определённым углом, чтобы заметить богатство образов. Амф уставал от долгих прогулок по одинаковым улицам и кварталам. Но здесь он не заметил ничего похожего. Даже привычные вещи звучали иными голосами. Ветер то гулко завывал и гневался, так сильно, что кроны деревьев трещали, то нежно трепал листья, и птицы пели свободнее и проникновеннее, словно в городе они смущались лишних слушателей. Ветви плакучих ив, точно зелёные драконы, свисали до самой земли. Лес блестел под лучами солнца влажными дорожками росы, в воздухе стоял терпкий и душистый аромат мокрых листьев брусники и черники. Еле различимая в зарослях вьюнков тропинка уходила вглубь парка, и покосившиеся старые берёзы смыкались над ней, словно ворота в другое измерение. Природа доставляла его сердцу куда большее удовольствие, чем музыка или литература. Ведь искусство, как понял тогда Амф — своеобразная попытка изобразить существующий мир. — Знаешь, достаточно большая проблема на самом деле — сосна легко вытесняет лиственные деревья… — Тихо, — шикнул он на Кристин, которая без памяти погрузилась в проблему конкуренции. — Что это за звук? — Соловей. Он пародирует звуки других птиц и животных, — она подняла голову и стала искать в пышных ветвях кедра самца. — Если я не ошибаюсь, то сейчас он поёт голосом сойки. — Напомни мне нарисовать его, — тихо сказал он, и Кристин улыбнулась его детской изумлённости и пытливости. Они отдалялись от поляны, продираясь через заросли цветущих орешников и клёнов. Ели сменились высокими и раскидистыми кипарисами, и их мохнатые ветки то и дело застревали в кольях Амфа. — О, смотри, дедушкин табак или цыганская пудра. Большая редкость в парках, — вздохнула Крис, глядя на бледные грибы, спрятавшиеся за трухлявым пнём. — А почему они так странно называются? — пригнулся Амф. Кристин тут же наступила на шляпки, и они испустили зеленоватый дымок. Восторгу Амфа не было предела. Следующие двадцать минут можно было наблюдать за тем, как он азартно и увлечённо топчет их. Домой они пришли поздно, когда Марго уже готовилась ко сну, или точнее к предсонному просмотру сериала. Женщина ахнула, увидев Крис. Она испачкалась в смоле, в пыльце от грибов, и походила на истого сибиряка-первопроходца, не хватало только ружья. Амф дополнял эту картину: с тележкой, нагруженной шишками, сорванными груздями и мухоморами, а на голове паутина, прилипшая к кольям, словно фата. Марго почти привыкла к таким похождениям Крис, но точно не к запачканной одежде, которая не отстирается от смолы. Женщина немного поворчала и усадила её пить чай, а Амф пошёл разгружать грибы и шишки. Он занял уже три полки книжного шкафа Крис камнями, палочками, которые, по его мнению, выглядели необычно, вырезками из газет с фотографиями животных и кучей скопившихся набросков. Теперь он хотел засушить грибы и развесить их на ниточках, если, конечно, Крис их не выкинет через день. Ведь в комнате, полностью увешанной гирляндами и плакатами, сушёные грузди будут смотреться не к месту.

***

— Крис, мне не спится, — виновато сказал Амф, привстав с разобранного кресла. Будучи чуткой к звукам, Кристин тут же проснулась. Рефлекторно сдвинулась к стенке, оставила половину одеяла, и вслепую включила гирлянду, чтобы ему было спокойнее. Амф, стеснённый своим положением, занял не больше четверти кровати. Несмотря на вернувшееся прошлое, множество других вопросов мучали его не меньше болезненных воспоминаний, ведь они погружали его в состояние отсутствующее и задумчивое, угрюмое и столь волнующее, что он не мог ни забыться в чтении и рисовании, ни оставить поиски ответов на следующий день. — Крис, а что делать, если я не понимаю какой я на самом деле? — Нужно время, — пробурчала сквозь сон Кристин. Амф отвернулся от неё и начал разглядывать переливающиеся огоньки гирлянды. Ожидал ли он другого ответа? Определённо. Но одновременно с мелочной обидой он понимал, что Крис и так тратит все моральные силы на философские речи. Через несколько минут Кристин неторопливо приподнялась, протирая глаза. — Я вижу, какой ты. Амф оживлённо вскочил. — Сможешь ли ты описать меня? — дрожащим голосом спросил он, заёрзав на кровати от нетерпения. — Я вряд ли смогу сделать это обычными прилагательными. Но ты похож на гриб. Амф задумчиво сдвинул тёмные брови. Параллели он не заметил. — На гриб? — Да, — повела плечами Крис. — с виду они маленькие, но их корешки уходят глубоко под землю на несколько метров. И ты точно такой же: на первый взгляд покажется, что твои поступки и стремления легко понять, но на самом деле правда лежит также глубоко, как и мицелий. — Почему тогда я не вижу правды? Кристин долго молчала. Было сложно говорить на такие темы, ведь далеко не все процессы, происходящие в подростковом возрасте, она осознавала, но с другой стороны, она понимала, какие чувства испытывает Амф. — Потому что узнавать себя сложно, — склонила голову набок, — гораздо труднее, чем просто перечислить список качеств. И так и происходит взросление: сначала ребёнок узнаёт новое о себе. формирует мнение и самооценку из того, что ему говорят. А потом он учится самостоятельно оценивать поступки и может подвергать критике то, что ему говорят другие. И поиски не ограничиваются детством — это долгий процесс, он длится всю жизнь, потому что человек постоянно меняется. Вот представь, — остановилась Крис, пытаясь собрать мысли воедино. — тебе нравится, допустим, пение, а потом спонтанно встречаешь уличного художника, и его картины пробуждают в тебе интерес к новой стороне искусства. И перемены происходят постоянно. Получается так, что разные ситуации и опыт открывают нас с новых сторон. Амф забеспокоился и сжался. — Эй, всё хорошо… — Кристин погладила его руки, согревая и подтверждая, что она рядом. — Мы меняемся, и поэтому вполне естественно, что ты мало о себе знаешь, ведь у тебя почти не было опыта нормальной жизни. Ты только сейчас учишься жить и, считай, что заново переживаешь фазу взросления. Знаю, это трудно, но я всегда буду готова помочь. От нахлынувших эмоций Амф крепко обнял Крис. — Ты самое светлое, что случалось в моей жизни за последние столетия… Она на секунду отодвинулась, взглянула в глаза Амфа, которые сверкали в полумраке комнаты, и ещё сильнее прижала его к себе.

***

Амф возвышался над множеством книг, раскиданных на столе. Традиционное утреннее чтение должно было задавать настроение всему оставшемуся дню. Книгам он пока что доверял больше, чем себе, и если в них была романтика, то и он проникался сентиментальным и лёгким настроением на следующие несколько дней. Чтение философских книг давало эмоциональный подъём. Случалось это после долгих размышлений, когда смысл ёмких фраз отзывался в душе, и он понимал их, применяя уже полученные знания. В такие моменты ему казалось, что он прикасался к чему-то дотоле неизвестному и безграничному, и с ещё большим пылом Амф погружался в новое и запутанное. Но бывало, что тяжёлые размышления, не приводившие к постижению неоднозначных тем, заканчивались экзистенциальными кризисами, и Кристин слушала монологи Амфа о бренности бытия. Оттого выбор книги мог озарить его день неповторимыми впечатлениями, и мог, при несчастливом итоге, вогнать в тоску от непостижимости мира. Потеряв терпение от долгих метаний, он нащупал книгу — Герман Гессе «Сиддхартха». Философский роман. Раз судьба так распорядилась, то и утро должно начаться с чего-то неопределённого. Он раскрыл книжку на первой попавшейся странице и глотнул чая. Прочитав пару абзацев, Амф отставил кружку подальше и присел на стул. «Ты слишком много ищешь; из-за чрезмерного искания ты не успеваешь находить». Амф перечитал строчку несколько раз и отрешённо закрыл книгу. Переписал цитату в блокнот, жирно обвёл её красным и погрузился в раздумья. Теперь он точно верил в судьбу.

***

Вернувшись домой Крис сразу же начала собираться на прогулку. В школе сосредоточиться и подумать о насущных проблемах было трудно, поэтому она с нетерпением ждала конца учебного дня; душа требовала покоя и уединения вдали ото всех. Обычно, пока Марго на работе, Амф устраивал безумную танцевальную терапию, но сейчас в квартире было подозрительно тихо. На кухне она нашла записку. «Уехал в лес. Нагло украл твои бутерброды, извини :)» Кристин пожалела о том, что открыла Амфу прелести вкусов, потому как пришлось мириться с постоянной пропажей любимой еды, а приучить его к порядку было задачей не из простых. Но она обрадовалась тому, что действительно осталась одна. От Амфа тоже следовало отдыхать, ведь постоянное нахождение в его обществе сильно утомляло. Выйдя на улицу, Кристин поморщилась: погода будто назло была солнечной и тёплой, и не соответствовала её меланхоличному настроению. Но музыка помогла отгородиться от окружающего мира и погрузиться в невесёлые раздумья. Многие поступки Крис были неожиданными даже для неё самой. Часто оказываясь во власти мира чувств, она делала то, о чём вскоре могла жалеть и сокрушаться. Контролировать такие порывы не получалось, поэтому пришлось смириться со своей особенностью. Её магия, как и характер, была хаотичной, и Кристин заметила сходство. Но дар, о котором она не просила, доставлял неудобства, приносил страдания, частые боли, и смириться уже не получалось. Из-за этого Кристин хотела как можно скорее обрести гармонию, но, столкнувшись со сложностями, она быстро сдалась. Ежедневные тренировки не приносили результатов. Сначала силы не слушались и вырывались, когда вздумается, а потом и вовсе пропали. Крис решила оставить бессмысленные попытки и обратиться к теории. Амф, как настоящий учитель, рассказывал о безграничности светлой магии, перемещениях между зеркалами и о возможностях создания прослойки в пространстве. На словах всё было увлекательно, ново и легко, но как только Крис возвращалась к тренировкам, она вновь сталкивалась с трудностями. Ища опоры, она обратилась к супергероям из фильмов и книг. Ей был нужен тот, кто мог послужить примером. Но их истории отличались, да и управлять силами они научились моментально. Она повторяла их движения, старалась также искусно и изящно двигаться, надеясь на то, что корень проблемы только в неправильной стойке или технике, но всё было гораздо сложнее. И Кристин становилось грустно, когда она понимала, что не сможет по случайности или же после какого-то озарения овладеть силой. Утратив желание продолжать трудный путь, Крис ленилась и всячески избегала тренировок. Она могла ездить к Старку каждый день, но всегда находились новые отмазки. То болела голова, то внезапно возникали неотложные дела. Шли недели, силы не использовались, и энергия медленно скапливалась внутри. Амф говорил, что это может быть опасно, так как свету нужно давать выход. Как ни старался Амф вывести её из долгой апатии и нежелания тренироваться, она оставалась непреклонна. Конечно, Крис корила, упрекала себя, но и не предпринимала никаких шагов, продолжая надеяться на волшебный случай. Продолжая витать в похожих друг на друга мыслях, она завернула в тихий двор со сквозной аркой. Может стоит возобновить тренировки? Или правильным решением будет подождать ещё некоторое время? Серый джип, следовавший от самой набережной, остановился вне поля её зрения. Музыка в наушниках играла громко, и она не слышала, что происходило вокруг. Мужчина зашёл в арку. Справа, в шести метрах от него, сидела Кристин. Ему даже не пришлось подкрадываться, он огляделся, чтобы убедиться, что свидетелей нет, вытянул руку и выстрелил из тазера. Не прошло и минуты, как девушку погрузили в машину.

***

Кристин открыла глаза. Повернула голову. Справа от неё тележка со шприцами и светящимися пакетами, отбрасывающими на белые стены голубые тени. Сзади кто-то шевелился и шуршал медицинскими упаковками. Она дёрнулась. Запястья и ноги что-то крепко сжимало, не сдвинуться. Шумно вздохнула. Приподняла голову, пытаясь разглядеть, что сковывает движения, но взгляд не фокусировался, мир плыл, а в голове шумело. С трудом она смогла увидеть металлические наручи, и тогда началась паника, леденящий ужас сковал её тело. Некто за спиной выругался, и сквозь пелену страха голос показался Кристин смутно знакомым. — Введите ещё одну дозу, живо! — крикнул на медсестру Пирс. Она замерла, узнав голос. Женщина подбежала к тележке, набрала в шприц анестетик, подошла к Крис, и поднесла иглу. В висках Кристин запульсировало, дыхание участилось, наручи нагрелись. Искра. Медсестра выронила шприц от резкого мерцания, испускаемого из рук Крис, и в это же мгновение волна света отбросила её к двери. Пирс вскочил с кресла, судорожно хватаясь за рацию. — Срочно зовите подкрепление, она вышла из-под контроля! Крис запаниковала ещё сильнее, металл под ней почти горел, но свет не зажигался. Что-то сдерживало силы. Пирс не осмелился подойти ближе, он на безопасном расстоянии вытянул руку и держал её в тисках. Но он понимал, на долгое время его не хватит. Сопротивление Харриса порождало ещё большее противодействие, а осознание, что сюда идёт подкрепление завладело ей, и она потеряла контроль. Сила переполнила её, Крис ощутила боль, которую никогда раньше не испытывала, казалось, тело разорвётся от света. Оковы мгновенно расплавились, по потолку прошли трещины, и температура в помещении подскочила. Раздался взрыв, Кристин свалилась с кушетки, успев закрыть голову. Рухнул тяжёлый обломок стены, она вскрикнула, стеклянные осколки расцарапали лицо, руку пронзило острой болью. Спустя несколько минут потолок перестал обваливаться. Крис хотела двинуться, но тело будто обожгло — осколки содрали кожу во многих местах. Она неуверенно открыла глаза, и тут же возникло чувство жжения и рези от еще не осевшей пыли. С трудом откашлявшись, она попыталась здраво оценить своё положение. Когда голова прекратила кружиться, она огляделась. Над ней лежал обломок, который не позволял приподняться, от любого движения он мог свалиться ещё ниже, и только несколько кронштейнов удерживали хлипкую конструкцию. Можно было вылезти только ползком. Кристин осторожно пригнулась. Левая рука хрустнула, плечом было невозможно двигать. При всех её начальных знаниях по биологии стало понятно — перелом. Кусок стены затрещал. Крис аккуратно перекатилась на спину и начала толкаться ногами, наблюдая за малейшим проседанием обломка. Елозить по стеклу было адской пыткой, оно прорезало ткань футболки, медленно впивалось в кожу, и оставляло влажное ощущение на теле. Несколько минут потребовалось, чтобы выбраться из-под завалов. Ещё больше времени понадобилось, чтобы встать на ноги. Кое-как, опираясь на уцелевшую стену, она вышла из комнаты. Медсестры нигде не было видно, скорее всего, успела сбежать до обвала. С Пирсом дела обстояли сложнее. Она искала тело среди обломков, и взгляд зацепился за дыру в полу. Значит, упал. Кристин повернулась в сторону коридора. Поняла, что волосы на затылке странно слиплись. Провела по волосам. Не показалось — кровь. — Надеюсь, не мозги, — вытерла окровавленную руку о джинсы и отлипла от стены. Кристин плелась по тёмному коридору. Пришлось скоситься на левую сторону, чтобы не тревожить сломанную ключицу. Голова была тяжелой, как чугун, хотелось спать. Проносился миллион спутанных мыслей, они ничуть не помогали, лишь сбивали с толку. Крис шла все медленнее, поддаваясь новой волне страха, что патокой разливалась по всему телу. Коридор извивался, точно змея. Он не имел ни конца, ни поворотов, и обезумевшая от ужаса Кристин склонялась к тому, что попала в замкнутый круг. Металлические стены, жёлтые трубы, ветвившиеся по потолку, словно угри, сдавливали. Основное освещение потухло, и только красные аварийные огни тускло мигали. Хотелось сжаться в комочек, забиться в угол и проснуться. Ведь происходящее точно не могло быть реальностью. Но она продолжала идти, превозмогая всякое желание сдаться. Шаг за шагом, на полусогнутых ногах. Опиралась на стены, чтобы перевести дух, ковыляла дальше. Впереди послышался гулкий топот. Крис застыла. Сердце застучало. Заметалась, не зная, куда бежать. Назад? Она точно не успеет дойти до помещения и забаррикадироваться. Идти напролом? Это путь самоубийц. В глаза Крис бросилось углубление в стене, где были небольшие трубы, наполненные газом. Лампочек там не было, и в закутке было достаточно места. Рискуя быть услышанной, она ускорилась. Занырнула туда, мысленно приказала свету потухнуть. Он, на удивление, послушался. Кристин притихла, прижимаясь к стене, стиснула зубы, чтобы не шипеть от боли, обжигающей все тело. Человек подступает, Кристин становится все страшнее. Заметит ли? Учащенное от бега дыхание и шарканье тяжелых подошв приближается, она замирает, почти что не дышит. Беззвучные мольбы — лишь бы пронесло. Охранник пробегает мимо, она еле слышно выдыхает. Нужно подождать немного и идти дальше. Внезапно ладонь вспыхивает, магия пробуждается. Звуки фейерверка из света оглушают, она сжимается, но шипение и треск выдают её. Мужчина разворачивается, бросается к закутку, прицеливается на бегу. Всё происходит за считанные секунды. Она выступает из укрытия, дёргает здоровой рукой. Свет взвивается быстрыми всполохами, а патрон вылетает с секундной задержкой. Дротик с транквилизатором летит навстречу, разлетается тысячью огнями. Ещё один взмах, мужчина ударяется о стену, издаёт сдавленный всхлип и затихает. Кристин прислонилась к соседней стене, сильно кашляя, голова продолжила раскалываться. Долго так не протянет.

***

— Вы не можете сказать мне, где она? — сорвался Пирс. — Системы наблюдения барахлят из-за взрыва, сэр. — Связались с четвертой группой? — Никто из них не отвечает. — От вас никакого толку!.. Пирс выхватил у мужчины рацию и связался с другим отрядом. — Альфа-1, вы меня слышите? — Да, сэр. — На каком вы этаже? — Поднимаемся на третий, её здесь нет. — Свяжись со второй группой, займите позиции у центрального выхода, я займусь остальными. — Принято.

***

По общему каналу звучало сообщение. — Раненые в секторе 2А, нужна подмога, — испуганно передавали по рации. Маленькая группа по приказу Харриса отправилась на осмотр места схватки. Пока одни пытались привести мужчин в сознание, один из отряда отошёл, заметя на полу странные следы. Он пнул ботинком скопление жёлтых песчинок, и те загорелись сильнее. Извилистая дорожка следов вперемешку с каплями крови вела направо, к первым секторам. — Она пошла туда, — крикнул он. — Нужно ускориться, иначе выйдет к центральным дверям. — Альфа-1 уже там. — Тогда мы пойдём к полигону, а вы двигайтесь на второй этаж. Самоуверенность и опрометчивость сыграла злую шутку, и поэтому отряды не готовились к резкому выступлению в случае опасности. Теперь они функционировали разрозненно, что было преимуществом для Крис. Пирс, осознав неготовность и страх подчинённых, решил действовать вдвоём. — Мам, нужна твоя помощь, поторопись, — обратился Харрис к последней и, пожалуй, самой сильной единице всей уцелевшей империи. Критическая ситуация требовала её вмешательства.

***

Амф устало скинул с себя тяжёлый рюкзак, нагруженный кучей листьев, трухлявых деревяшек и, конечно же, камней. Прогулка определённо удалась. Он настолько погрузился в созерцание прекрасного, что потерял счёт времени и засиделся в чаще до такой темноты, что потом пришлось идти по памяти. — Крис, я такой кусок пня нашёл! — похвалился он с порога, отряхивая колья от грязи. Никто не отозвался. Странно. Посмотрел на часы в прихожей — два часа ночи. Марго ещё не было, она ушла на концерт, дабы вспомнить молодость. Такая разрядка от напряжённой работы и постоянного нахождения дома для неё была важнее всякого похода к врачу. Амф стряхнул с ног остатки травы и зашёл в комнату Крис. На столе лежала записка. «Ушла на набережную. Приду до двенадцати, наверное». Как только он вышел из изнанки, к нему подбежал Фриджер. Ротвейлер уже привык к Амфу, ведь тот часто с ним играл, и ещё чаще подкармливал чем-то запретным. Он во внезапном порыве нежности поднял над собой Фриджера. Ротвейлер высунул язык, Амф не смог удержаться и чмокнул его в нос. Лёжа на кровати, они стали дожидаться Крис.

***

Кристин шла только прямо. Эта тактика была беспроигрышной до того момента, как коридор начал ответвляться в разные стороны. Сейчас Крис прислушивалась только к страху, и в коридор, откуда дул чистый воздух, она не пошла. Наугад, лишь бы идти дальше, не останавливаться ни на секунду. Мертвенная тишина нарушается звуком грузных и твёрдых шагов. Прятаться негде, Кристин решается не разворачиваться. Она уже знает, что сможет отразить атаку — нужно всего лишь сосредоточиться. Хмурится, напрягает пальцы, ожидая знакомого ощущения тепла на ладони. Но свет не загорается, драгоценное время уходит, а за углом уже слышны тяжёлые шаги и треск раций. На стене в свете фонариков пляшут тени. Кристин отшатывается, поворачивает назад. Хочется кричать от досады. Тело ломит от усталости, ноги дрожат от резких рывков, она поскальзывается, падает, поднимается из последних сил и бросается вперёд. Почти добежав до разветвления, она резко тормозит — ещё одна группа окружает её. Счёт времени идёт на секунды, Крис молниеносно поднимает обе руки по разные стороны, левую пронзает болью. Мир сужается на одной цели. — Огонь! Крик охранников эхом разносится по коридору, с обеих сторон летят пули, Кристин в ужасе падает на пол. Крис сжимается, но ничего не происходит. Она открывает глаза. Патроны парят в воздухе. Она смотрит на людей, которые не двигаются с места: лица застывают в гримасе ужаса и удивления, ни одна мышца не может сократиться — сила мысли сдерживает их. В это же время Пирс следит за её действиями по камерам наблюдения. Разделившаяся группа окружает её спереди и сзади. Вдруг всё резко замирает. Он ударяет по столу, с трудом сосредотачивает внимание на аварийных фонарях, они лопаются, Крис вздрагивает, а зависшие пули дёргаются. Она замечает это, шаткая система контроля рушится. Харрис выдыхает и с облегчённой ухмылкой в последний раз смотрит на монитор. Вдруг изображение покрывается волнами, камеры выключаются, и сильный взрыв сотрясает здание.

***

Амф проснулся от резкого звука. Встал с кровати, выглянул в коридор, ожидая, что это вернулась Крис — никого. На часах было три часа ночи. Смутные сомнения начали закрадываться в голову, и он решил перестраховаться. Настроился на связь и передал взволнованное сообщение. Обычно, когда он разговаривал с Кристин или передавал мысли, то знал, что послание дошло — тело отзывалось теплом. Но сейчас сообщение будто застыло в воздухе. Попробовал ещё раз, но ответа не получил. Амф перечитал записку. Что она подразумевала под «наверное»? Приду до рассвета? В двенадцать тридцать или на минуту позже условленного времени? Он пожалел, что насмотрелся документальных фильмов про маньяков, потому что сейчас уже намеревался отправляться на поиски. Взглянул на Фриджера. Пёс гавкнул, и сомнения Амфа рассеялись сами собой. Он перенёсся в пространство между мирами. Здесь магия сильнее, ведь прослойка была ближе к изнанке. В квартире, как и везде, Амф видел свои следы — серые лужицы из света и тьмы, а вот Крис можно было найти по жёлтым песчинкам. Внимательно вглядываясь в фигуры проходящих людей, Амф начал поиски, и вскоре песчинки привели к набережной у озера. В закутке между двумя домами след резко потускнел. Тогда Амф начертил на стене дома жёлтую руну, и, коснувшись её, погрузился в недавние события. Вот прошла компания смеющихся школьников, влюблённая парочка, старушка, выгуливающая собаку, но Кристин так и не появилась. Амф задумался: если светлая руна не видела Крис, тогда в тот момент она либо ничего не испытывала, что маловероятно, либо злилась и переживала о чём-то. Он передёрнулся от одной мысли о использовании тёмной магии, но другого выбора не было. Амф зажмурился, и забытый холод прошёлся по телу. Он опьянял, вызывал зависимость, а разум всегда требовал большего. Огромными усилиями Амф сдерживался, чётко очерчивая контуры шестиугольной фигуры. Нельзя поддаваться искушению. Он выдохнул и окунулся во тьму. За несколько минут промелькнули сотни человек, и Амф, уже потерявший надежду, заметил Крис. Она зашла во двор, села на скамейку и стала слушать музыку. Он, пожалуй, никогда не видел её такой подавленной и задумчивой. Амф подошёл к ней. — Может, я зря волновался? Вдруг она так сильно опечалена, что не слышала меня? Он дёрнулся, когда Кристин упала на скамейку. Подошёл мужчина, взял её на руки и отнёс в сторону машины. Амф бросился за ним.

***

Земля уходит у Кристин из-под ног. Пол покрывается трещинами, и она не успевает отпрыгнуть от стремительно образовывающегося разлома. Падает на этаж ниже, успевает рефлекторно махнуть под собой, и спасительная платформа из света создаётся за мгновение. Упав на неё, Крис тут же спрыгивает, юркает под магическую защиту. Обвал быстро заканчивается, и она осматривается. Комната с обшарпанными стенами, длинными столами, заваленными отчётными журналами. Но первое, что она замечает — печь, напротив которой стоял большой ящик на колёсиках. Они как могли скрывались, панически боялись попасться, и поэтому соблюдали меры предосторожности. С одной стороны, нецелесообразно располагать её на нижних этажах, ведь тепло от трубы прогревало бункер, но с другой, зимой не нужно было тратиться на отопление. Крис охватил ужас. Перед ней бесчувственная машина смерти. Ящик на рельсах. Печь. Словно обычный производственный процесс. Люди — расходный материал, ресурс, средство достижения цели и ничего более. Ни сожалений, ни скорби, ни раскаяния. Всё старое, ржавое, жуткое. Сколько здесь уже погибло? Она могла стать следующей? Крис вскочила, подбежала к запертой двери, и та мгновенно слетела с петель. Нужно бежать. Но куда? Кристин старалась сконцентрироваться, здраво оценить ситуацию и с осторожностью действовать, но все мысли возвращались к дискомфорту, который она испытывала. Ёжилась от засохшей крови, постоянно облизывала разбитую губу и дотрагивалась до опухшего плеча, теряя из виду то, что происходило вокруг. Чем больше Крис думала о боли, тем сильнее она ей казалась. Шаги становились тяжелее, а дыхание рваным и шумным. Амф не отвечал, а Питер даже не знал, что она ушла на прогулку. Шансов на то, что её найдут, было мало, и Кристин быстро осознала это. Пугающие домыслы о возможном будущем резко захлестнули её. Изнурённо села напротив двери, ведущей в коридор. Пыталась восстановить дыхание, успокоиться, снова собраться. Тщетно. Она говорила себе: «Ещё немного, и пойду дальше». Но так и не вставала, продолжала сидеть, уставившись в одну точку. Она разрывалась от сложного выбора. Как поступать дальше? Бежать с риском наткнуться на кого-то, но спастись быстрее, или же хорошо подумать и подождать чуда, вдруг Амф выйдет на связь? Может быть, её спасёт Тони?.. Кристин покачала головой. Надеяться на помощь Старка инфантильно, а изобретать тактики бессмысленно, только потеряет время. Действие — залог успеха. Так она убеждала себя, поднимаясь на ноги.

***

Пирс внимательно наблюдал за передвижением Кристин, та уже длительное время находилась в подсобке. Быстро понял, чем вызвана заминка. Но Пирс не думал, что она решится выйти. Глупо и опрометчиво или же смело? В любом случае, то было её последнее решение.

***

Как дикий зверь, Кристин шла, постоянно озираясь по сторонам. Останавливалась на каждом повороте, прислушивалась к малейшему шороху. Плана и альтернативных путей отступления она не придумала, меньше всего положилась на везение и помощь извне. Попыток позвать Амфа больше не предпринимала — отнимало силы и время. Надеялась только на себя. Увиденное шокировало её, и беспорядочно путаные мысли исчезли. Идти в тишине с пустой головой было гораздо страшнее, собственное состояние пугало её. Настораживало и отсутствие нападавших. Предчувствие приближающейся опасности становилось сильнее. Длинный обшарпанный коридор сдавливал. Она хотела забыть о безопасности и осторожности, сорваться с места и побежать куда глаза глядят, лишь бы спастись как можно скорее. Но приходилось пересиливать импульсивные порывы. Кристин теряла рассудок. Ей казалось, что странных шорохов становилось больше, и кто-то неотступно следовал за ней. Крис не знала карты бункера и не умела ориентироваться, а паника влияла на её действия. Она понимала, что скоро не сможет держаться на ногах и, скорее всего, упадёт без чувств. Сколько осталось этажей? Молилась, чтобы это был последний. Тусклый свет бледнел, и коридор постепенно сужался. Может, рядом выход? Кристин, несмотря на ноющую боль, ускорилась. Тупик. Заметила на стене цифру: «-3». Обречённо вздохнула и повернула обратно. — Могло быть и хуже. Раздался треск, и фонари погасли. Кристин почувствовала, как по спине ползёт холодок. Попятилась к тупику. Впереди послышались шаги. Крис тут же махнула рукой, и вспышка озарила фигуру Пирса. Он уклонился от пылающего огонька и швырнул её на пол. Кристин вскрикнула от острой боли в позвоночнике, голова закружилась, а тело приковала к полу несгибаемая воля. Он приближался, держа Кристин в тисках. Дыхание Крис перехватило — невидимая сила сдавила шею. Она стиснула зубы, напряглась, пытаясь подняться, но тело лишь свело судорогой. Он бы сделал это гораздо быстрее. Но причинять сильных увечий нельзя, иначе операция отложится надолго. Хотя, что ей терять? Её переполнила ярость. Она закричала, силы взбушевались, всполохи энергии начали вырываться, несмотря на его железный контроль. Пирс увеличил напор, подходя ещё ближе. Поток света, подобно золотой молнии, вспыхнул и отбросил Пирса. Он сильно ударился о бетонный пол и болезненно застонал. Тело Кристин обмякло, и она смогла сдвинуться. Встала, опираясь на стену и подошла к Пирсу. Она чувствовала, как внутри вскипал гнев. — Да что вам нужно?! Оставьте меня в покое! — мужчина сморщился, когда светлые нити обожгли шею. Он промычал. Отняла руку в ожидании ответа. Пирс откашлялся, дёрнулся, и она ударила его голову об пол. Из носа мужчины хлынула кровь. Пирс попытался перехватить её запястье и захрипел. Кристин не останавливалась, поддаваясь безумию. Она перестала чувствовать жар от порезов, по телу прошлась спасительная волна холода. Мир лишался красок. Всё произошло слишком быстро, и Крис не успела осознать, что тьма вырвалась из-под контроля. На щеке Пирса вздулось чёрное пятно, как у больного чумой. Медленно, одна за другой, загорались на мертвецки-бледном лице тёмные нити. Кожа под ними трескалась и осыпалась, обнажая истинную сущность. Нити оплетали его быстро и стремительно, и он всё меньше походил на человека. Ввалились глазницы, а за ними посерела голубая радужка. Окровавленные губы окостенели, застыли в полуоткрытом виде, взмокший лоб потрескался, и в провалах кипели нити, переливаясь, будто растревоженный пчелиный рой. Кристин заморгала, пытаясь сбросить наваждение. Пирс хотел сдвинуться, но и руки, и ноги тяжелели, наливаясь тьмой. Он перевернулся набок, выпучил глаза, в которых свирепствовал пламенный гнев. Эта буря затягивала Крис и, словно зачарованная, она подходила ближе. Говорят, глаза — зеркало души. Чужие воспоминания и образы из прошлого хлынули в её сознание, пока окружающий мир мерк и исчезал.

***

— То, что мы делаем изменит мир. Ты будешь обладать силой, которая позволит тебе делать то, что пожелаешь. Разве этого недостаточно, Эрих? Подумай над моими словами и перестань обижать папу. Ты ведь не хочешь, чтобы нам было больно? Мальчик выглянул из-под одеяла и отрицательно качнул головой. Белинда поднялась с кровати, взяв с тумбочки ночник, и неплотно закрыла дверь. Эрих наблюдал за блуждающим в щели светом, и надеялся, что мама ещё заглянет в комнату, расскажет сказку и тогда ему будет легче принять решение. Но шаги постепенно отдалялись, и огонёк слабел. Тьма обступила его, он зарылся носом в одеяло и посмотрел в потолок. Мысли о предстоящем футбольном матче, обмене наклейками на переменах лезли в голову шестилетнего мальчика, но на следующее утро нужно было дать полный ответ, иначе мама и папа сильно расстроятся. Целая ночь прошла в бессонных метаниях. — Ты станешь героем. Но в сказках герои другие: рыцари спасали принцесс от драконов и горных троллей, жертвовали собой ради благополучия королевства. А то, что обещали родители казалось Эриху размытым и непонятным, и он не верил, пытался сбежать от разговоров о могущественной империи, которая снилась в кошмарах — череп на кровавом флаге шептал, склонял на свою сторону, словно дьявол, и, в конце концов, утягивал на дно чёрными щупальцами. По вечерам отец рассказывал о результатах опытов. Он хлопал его по плечу и уверял, что скоро всё изменится. В душе Эриха рождались сильные и навязчивые сомнения. — Почему ты молчишь? Перескажи мне текст. — Я не хочу, — вжался в плечи он. — Ты должен знать нашу историю, — она хлопнула тетрадью по столу. — Это твой долг. — Мама, пожалуйста… — Ты разочаровываешь меня, — строго посмотрела на него она. — Такую великую историю нужно знать наизусть, говорить чётко, а не мямлить и ныть. Он вытер слёзы и нехотя говорил вместе с ней: — Иоганн Шмидт вместе с солдатами Гидры в марте 1942 вторгся в город Тёнсберг и захватил Тессеракт… Эрих чувствовал, как сердце ныло и гноилось.

***

Образы замелькали быстрее, голоса мальчика и матери загудели в голове у Кристин, и с трудом ей удалось вынырнуть из воспоминаний Пирса. Почему она увидела его детство? Посмотрела на мужчину, который так и застыл в одной позе, а взгляд, мутный и умоляющий, был обращён на неё. Кристин беспристрастно наблюдала за его мучениями, понимая, что это лишь ненастоящий облик. Лицо Пирса задрожало, перекошенный рот с хрустом сомкнулся и вновь открылся. Почти теряя сознание, он прохрипел. — Остановись… Кристин опешила от сказанного, и помутнение быстро спало, будто её окатили водой. Голова закружилась, она упала на пол и заметила, что всё это время держала руку напряжённой. Кристин увидела его посиневшую от давления шею. Встряхнулась, Пирс прерывисто задышал. Ещё немного, и тьма окончательно бы взяла над ней верх. Она ошарашенно отползла от Пирса, не веря в произошедшее. Тьма на недвижимом теле озарилась тусклым свечением — загорелась едва заметная и хилая желтоватая нить. Её всегда тянуло к свету.

***

После того как Белинда вышла замуж, общение с бабушкой постепенно прекратилось, и несмотря на её желание продолжать встречи с внуком, связь по желанию мамы оборвалась. Эрих не понимал такой резкой перемены в её характере, и в его душе ещё теплилась надежда увидеть бабушку. В семь лет мечта исполнилась. Пока родители были в отъезде, бабушка тайком встретилась с внуком и решила отвести его на мессу в католическую церковь. Окна с цветными витражами отражали закатное солнце, тонкие столбы и величественные колонны, высокие стрельчатые арки устремлялись ввысь — к Богу. Трепет овладел мальчиком, когда он увидел возвышающуюся на холме церковь, к которой реками стекались люди. Они вошли через массивные деревянные двери в неф. Дьякон стоял у алтаря с Евангелием в белом облачении и читал покаяние Господне. Эрих смотрел на бабушку, которая менялась в лице, оно становилось сосредоточенным и серьёзным. Слова дьякона сопровождались пением священнослужителей. В церкви стоял необычный запах ладана, мёда, лампадного масла, и самый яркий — запах икон. Всё привлекало его внимание, он разглядывал алтарь, мозаики на сводчатых потолках, окружающих людей и понимал, что это воистину духовное место, где люди обращались к чему-то великому. Хоровое пение, многоголосое и единое, тронуло Эриха до глубины души. Он замер, вслушиваясь в глубокие и проникновенные голоса, огни свечей беспокойно трепетали, лики старинных икон освещались сильнее, и даже запахи стали ярче — всё будто напряглось перед заключительными куплетами молитвы. Когда месса закончилась, и они возвращались домой, у Эриха был лишь один вопрос. — Бабушка, почему люди верят в Бога? — В вере люди находят силы и ответы на свои вопросы, она учит любить и принимать судьбу. Он серьёзно задумался над этими словами. Бабушка начала рассказывать о сотворении сущего, о заповедях божьих и о том, как в мире появился первый убийца. В приятном и неспешном потоке беседы тепло разливалось по сердцу Эриха, и он пообещал бабушке, что пойдёт вместе с ней и на следующую мессу, и на воскресное чтение. В тот день он впервые столкнулся с духовным миром.

***

— Почему люди верят в Бога? — спросил он перед тем, как мама ушла к себе в комнату. Белинда обернулась, приоткрыла дверь и, немного подумав, сказала: — Религия нужна для контроля над людьми. Их запугивают адом, чтобы держать в рамках, — самодовольно вскинула голову она. — Вера — удел слабых и необразованных. Такая сильная разница между высказываниями поразила его, но со словами мамы он не был согласен. Бабушка точно права, Вера — высший дар! Поздней ночью его неожиданно разбудили. — Ты общался с бабушкой?.. — мама внимательно следила за реакцией сына, освещая его лицо свечой. От этого вопроса он мгновенно проснулся и поражённо уставился на мать. Говорить или нет? Но Эрих не успел соврать, Белинда в гневе вскочила с кровати и хлопнула дверью. Уже к утру ночной инцидент казался не таким страшным, и Эрих склонялся к тому, что мама быстро забудет недоразумение. Он спустился на первый этаж. На кухне мама варила кофе, радио с помехами передавало прогноз погоды, а папа перед работой читал газету. Он пожелал им доброго утра. Никакой реакции. Повторил ещё раз — на него не обратили внимания. Он нетерпеливо дёрнул маму за фартук. Ещё несколько попыток привлечь их внимание, и он не выдержал. — Что я сделал не так? — Эрих всматривался в их лица, ища снисхождения и ответной любви. Молчание. — Папа?.. — пытался он достучаться до родителей. — Мы не хотим разговаривать с сыном, за которого стыдно, — положил газету на стол и огладил тёмные усы — верный признак раздражения. — Ты не соответствуешь нашей славной фамилии. Сын, который верит в Бога и нарушает запреты — самое страшное, что могло произойти.

***

— Я никогда не стану таким, как они, — твёрдо сказал он и застыл в ожидании знака и одобрения от Бога, смотря в открытое окно. Бабушка поведала о том, что во время молитвы люди должны ощущать связь и видеть знаки от Творца. Но на тёмном небе не горело ни одной звезды, и он не чувствовал ни порывов ветра, ни свежего запаха летнего воздуха, словно всё вокруг застыло в решающем и напряжённом мгновении, показывая неизбежность его будущего.

***

Вечером родители пригласили папиных друзей на ужин. Мама суетилась с приготовлением блюд, приводила дом в порядок и не обращала внимание на то, что делает сын. Эрих же не посмел войти на кухню, он наблюдал за всем, сидя на ступеньке. — Не мешайся, скоро придут гости, — сказала мама, проходя мимо него с праздничным сервизом. — Может, мне погулять с Ульрихом? Тогда я не буду мешаться. — Да, иди, — отмахнулась она. Только собирайся побыстрее. Эрих вскочил и взбежал по лестнице. Можно будет не переживать о времени и гулять с Ульрихом допоздна, родители всё равно не заметят. Свобода! Он взял с провода телефон, но так и не набрал домашний номер друга. Внезапно осенившая идея влекла его больше, чем скитание по улицам в поисках опасных приключений. Если он пойдёт к бабушке, родители даже и не заподозрят обмана. Взволнованно посмотрел на настенные часы. У него в запасе пять часов. Бабушка жила далеко, а на трамвае он не сможет доехать — мама не разрешит взять марки на проезд. Он схватил со стола записную книжку и карандаш, положил их в наплечную сумку и вышел из комнаты. Выбежал из дома, даже не попрощавшись с мамой. Все его мысли были уже не здесь, он грезил о том, какие новые истории расскажет бабушка, и как он будет старательно и точно переносить её слова, а позже — перечитывать их каждую ночь, втайне читать молитвы и быть единым целым с великим и недоступным ранее миром. Накрапывал мелкий дождь, и тучи медленно сгущались над головой, но Эрих не обращал на это внимания. Даже если небо обрушится на город ливнем и шквальный ветер будет сметать всё на своём пути, он бы не остановился. Слово «запрет» потеряло всякий смысл, и долгие гневные восклицания мамы о бабушке ушли на второй план. Бабушка — надежда, путь и проводник к духовному просвещению и познанию всего сущего. Неизвестное нравилось ему больше, чем серый и унылый, стылый и безжизненный мир правильности, чести и долга. Бабушка была и непроходимым лесом, скрывающим тайны, и изменчивым морем, и бьющим из-под земли ключом. Она — весь живой мир. Родители — то рукотворное и мёртвое, что запирало и ограничивало его. Он должен выбраться, сбежать. Еле отдышавшись, Эрих позвонил в дверь. Послышались неспешные шаги. — Бабушка! — кинулся он в её объятия. Бабушка не могла скрыть радости, крепко прижимая внука к себе. Потом она отстранилась и резко помрачнела. — Они точно не знают, что ты здесь? — Точно. Я сказал им, что иду гулять с другом. — Хорошо. Не хочешь чаю, милый? — сказала она, взъерошив тёмные волосы мальчика, и тот опешил от непривычной ласки. Как назло, время вместе с бабушкой летело быстро и незаметно.

***

Белинда заподозрила неладное почти сразу же. Сын словно прятался от неё, избегал разговоров и всё чаще проводил время у себя, а не с папой в гостиной. Обучение начало даваться ему сложнее, и успеваемость в школе упала. Она решила проверить догадку, обыскала комнату сына, где и нашла записи. После этого следовали воспитательные беседы, и напор родителей только усилился. Пытаясь избавиться от влияния бабушки, мама делилась с сыном своей правдой. По её словам, религия отнимала у людей способность мыслить. Из-за веры часто развязывались войны, и под её прикрытием уничтожались невиновные. В вере не было ничего хорошего, только рычаги для управления людьми. Эрих перестал слышать глубокое пение хора и видеть во снах одухотворённые лица святых. Всё то, что связывало его с запретным миром бабушки, забылось, и молитвы начали казаться ему бессмысленными. Мальчик с ещё гибким сознанием доверился матери.

***

— Всё правильно, — мама отложила тетрадь с датами. Короткая, беспристрастная похвала резала ему уши, настолько это казалось чуждым и непривычным. Ему хотелось большего. Смешанные чувства противостояли друг другу, сходясь в равном споре. Оставаться верным себе или искать похвалы родителей? Возможно, именно тогда он и погиб. Оборвал нить взросления истинной личности, которая приводила к точке, где заканчивался поиск сокровенного «я». Через два дня он без ошибок перечислил все оставшиеся даты, и те же безэмоциональные слова донеслись до него, но это вызывало гораздо больше эмоций и желания стать лучше, быть тем сыном, который оправдает ожидания. Но по вечерам его продолжали сравнивать с другими мальчиками, которые уже вовсю помогали папам в лабораториях. И он уже не может разочаровать их.

***

Кристин путешествовала по воспоминаниям. Сначала она увидела самое тёмное, то, что сломало его. А потом — свет. Тусклый, грязновато-жёлтый, он всё-таки направил Пирса на правильный путь, помог найти связь с чем-то большим и непостижимым. Но дальше воспоминания снова темнели и выцветали, новая правда сметала предыдущие усилия исправиться и жить по-другому. Крис стояла около Эриха. Больше ничего не происходило, и воспоминание застыло, будто на кассете зажевало плёнку. Всё произошло так быстро, что она не успела переварить увиденное. Виноват ли мальчик, что стал таким? Действия родителей, образ их мышления, ценности — перенимались и им, как бы он не противился этому. Авторитет отца и матери был незыблемым, ведь они самые значимые люди для него. Сомнения вызвали слова бабушки, но потом мама смела их не только решимостью и твёрдостью аргументов, но и родительским влиянием. Эрих себя подавил и сломал, чтобы соответствовать ожиданиям. В этом не было его вины. На его совести было проанализировать свою жизнь и сделать самостоятельный выбор во взрослом возрасте, но он давно похоронил в себе истинные чувства, мысли и лишил себя шанса на изменения. Кристин видела его личностный раскол: он смутно ощущал в себе другое, но не мог ничего противопоставить тому, что ему говорили. Он заставлял чувствовать себя то, что нужно, думать как нужно, подавлял все сомнения, потому что продолжать противиться и бороться было попросту опасно. Казалось, что так было проще. Но это было не так. Кристин хотела копнуть поглубже, и узнать, что случилось дальше. А ещё был шанс понять, куда она попала на самом деле. Напряглась, пытаясь призвать тёмную магию. Руки задрожали, холод прокатился по телу. Эрих поднялся со стула и встал напротив Крис. Обернулась. Нет, он точно смотрел на неё. Она прочитала в его светло-серых глазах мольбу бессильного, отчаявшегося ребёнка. Кристин шумно вздохнула. Он выглядел слишком осознанным и настоящим, будто это не было иллюзией. Стоит ли помогать ему? Но как? Эрих еле заметно улыбнулся и вскинул брови. Лицо потеряло бледность, и в глазах вспыхнул огонёк. Она закрыла глаза под его мычание, подражавшее пению церковного хора.

***

Кристин упала на мягкую подушку из мха. В нос ударил запах затхлости, хвои и сырости. Тут же вскочила, оглядываясь. Она ожидала увидеть другие воспоминания, но вместо этого попала в его сознание? — Класс. Высокие деревья с узловатыми ветвями, окружавшие её, выглядели болезненно: листья, сложившиеся в лодочки, были покрыты белым налётом, словно мукой. На яблонях висели редкие сгнившие плоды, покосившиеся тёмные сосны изломанно торчали из взрытой земли. Почва была усеяна сваленными стволами, меж ними торчали кочки, сплошь поросшие влажным мхом и истончавшие кислый запах сырости и гнили. Колючие кусты шиповника расползлись между сгнившими стволами, переплетаясь с густыми зарослями крапивы. Порывистый ветер шумно свистел, шелестел тонкими тёмными листьями, вздымал осевшую на траве пыль и разгонял её с опавшей сухой хвоей. Ощетинившийся лес могильно завывал, скрипел мёртвыми кронами, вызывая чувство страха перед чем-то таинственным и опасным. Вдалеке надрывно гаркала одинокая ворона, и только она обозначала в лесу присутствие чего-то «живого». Бледная мгла, повисшая над толстым слоем мха и валежника, сгущалась по мере того, как Кристин продвигалась вглубь чащи. Как ни странно, Крис лучше ориентировалась в лесу, чем в бункере. Она неосознанно понимала устройство сознания и точно знала, куда идти, будто на неё действовала невидимая сила. Лес редел, и всё различимее во мгле виднелось очертание поля. На небе, одна за другой, выглядывали из-за хилых облаков бледные звёзды, и тусклая луна отбрасывала свой свет на сухие колосья травы. Кристин резко остановилась. Перед ней во мраке дрожал неразличимый силуэт. Она пригнулась, не решаясь подойти ближе. — Эрих? — еле слышно сказала она. Туманное марево расступилось, и Кристин увидела мальчика. Он сидел на земле в окружении склизких щупалец, от которых исходил холод и неясная тень угрозы. Мальчик поднял голову и съёжился, словно движения причиняли боль. — Подойди ко мне, я помогу тебе. — Нет, — прошептал он и зажмурился. — Они не разрешат мне уйти. Долго Кристин не думала. Бросилась навстречу мальчику, схватила его за руку и вытянула из плена тьмы. — Что ты наделала?! — истерично закричал Эрих. — Они накажут меня! — Ничего не происходит, ты разве не видишь?! — вцепилась в его плечо. Эрих нахмурился, косясь на щупальца, которые не сдвинулись с места. — У тебя будет шанс изменить всё, если ты действительно этого хочешь. — Я хочу… — тихо сказал он. — Тогда пойдём отсюда. Он вновь посмотрел на Кристин, которая выглядела слишком уверенной, чтобы осталась какая-то капля сомнений. За резко потемневшими облаками угасали последние отблески лунного света, и они продвигались по полю почти что вслепую. Теперь Кристин не знала, куда идти. Она надеялась найти выход из сознания, но что делать с мальчиком? Если он выйдет из изнанки, то… Крис начинала чувствовать явную неопределённость. План «на месте разберёмся» не работал. — Стой, мы идём не туда, — Эрих дёрнул Крис за футболку. — А? — не сразу отреагировала она. — Ладно, тебе лучше знать. Эрих повёл её обходными тропами, чтобы не заходить в шумный потемневший лес. — Почему ты не бежал раньше? — решилась спросить Кристин. Эрих замялся, не зная, что сказать. — Наверное, это глупо, но мне не пришло в голову, что я могу сбежать. Она посмотрела на него, поразившись такому честному ответу. Эрих был напуган и потерян, не верил в свои силы и возможность жить иначе, оттого даже не стал пытаться что-то изменить. Обогнув лес, они вышли на поляну. Нависли тёмные тучи, и слышались тяжёлые и набиравшие силу раскаты грома, но Эрих продолжал идти вперёд, будто следуя внутреннему зову. Он резко остановился. Сквозь сгустившийся туман едва заметно разливалось сияние, освещающее острые и зазубренные очертания отвесного утёса. — Это церковь! — крикнул Эрих, указывая вперёд. Она испускала свечение, слабое и печальное, борясь с плотно обступавшей тьмой. В голове Кристин сразу появилась параллель с сознанием Тёмного. — Нам нужно попасть туда. — Но как? Громкое эхо прокатилось по лесу, и они в страхе обернулись. Кристин отступила от пропасти на несколько шагов. Гул и треск приближался. — Доверься мне. Эрих послушался без тени сомнения. Щупальца прорвались через неплотный ряд деревьев. Эрих и Кристин рванули с места. Оттолкнувшись от края пропасти, полетели вниз. Всего несколько секунд, и они приземлились на платформу из света. Очертания церкви становились яснее и ярче, и мрак над ней расплывался и бледнел, словно дым от костра, и щупальца отступали назад, в одинокий и отрешённый лес. С каждым твёрдым шагом Эрих чувствовал, как что-то в его груди раскрывалось сильнее, как потухало и угасало то мучительное и болезненное, отравляющее его долгие годы. Странное чувство зрело внутри него, перед глазами проносилось все страхи, они то темнели, то гасли, и вместо них возникало нечто светлое и тёплое. Он был властен над своей судьбой, он мог отогнать от себя мрачные видения и вновь обратиться к богатому и благородному, высокому и духовному миру. В приближающемся жаре, исходящем от церкви, воспоминания Эриха плотно сплетались в единое целое, и картины прошлой жизни возникали и оседали в душе медленно и целительно, и глубинное «я», настоящее и не омрачённое, зрело и росло вместе с фигурой бабушки, одиноко выделявшейся на фоне деревянных дверей. Он ускорился, обогнал Кристин и широко раскинул руки. — Бабушка! — бросился он в её объятия. Слабый и безжизненный свет на колоннах и куполах церкви вспыхнул с новой силой, и сноп искр взмыл в небо. Кристин в последний раз обернулась на неровный мост, что мерцал в полутьме зарождающейся зари. Очертания иллюзорного мира размывались.

***

Кристин пришла в себя от раскалывающейся боли в висках. Рядом с ней, опершись о стену и тяжело дыша, сидел Пирс. Он сжимал руками голову, немного покачивался из стороны в сторону и что-то еле слышно шептал. Поднял быстрый взгляд на Кристин. Она не успела понять, что же он отражал. Благодарность или наоборот, презрение. Пирс не знал, стало ли ему хорошо или больно. Нет, ему не стало легче. Он понимал, что праведный путь всегда труднее, обратиться к нему — значит предать давнюю клятву быть преданным организации, это значило, что он должен был отвернуться от неё. Уйти, начать новую жизнь — дальше страх неизвестности и туманности будущего. А было ли оно у него? Он не чувствовал вины, но боялся расплаты за содеянное. Ожили воспоминания о бабушке, всплыли её рассказы про ад, и Пирс действительно верил, что это было правдой. — Я открою тебе дверь… — сказал он и сам поразился этим поступком. Зачем? — Прямо по коридору, два поворота налево, и найдёшь лестницу. Поторопись. Кристин быстро встала, не отрывая взгляда от Пирса. Всё казалось нереальным, неужели он обратился к свету? Пирс еле поднялся и, шатаясь, побрёл к центру управления. Крис пошла в противоположную сторону, часто оглядываясь.

***

Она почти дошла до двери, ведущей на лестницу, выдохнула. Всё закончилось. Вдруг резкий толчок откинул Кристин назад. Она обернулась, пытаясь разглядеть в полутьме фигуру Пирса. Доверилась, отпустила его. Глупая ошибка. Кристин, в отчаянной попытке спастись, отшатнулась назад. Оступилась, упала на спину, тут же приподнялась на локте. Перед глазами заплясали чёрные пятна, тугой комок застрял в груди. Снова упала на пол от острой боли. И вовремя: тяжелый кусок трубы пронёсся над самой её головой. Это был не Пирс. Кристин отползала, не в силах отвести взгляд от Бетти. В движениях и действиях старухи чувствовалась слабость и немощность, она не атаковала быстро и неожиданно, как Пирс, а делала это поступательно и наверняка, будто экономя силы. Животный страх сковал тело, его била лихорадка, разум мутился. Кристин не смогла подняться. Лицо старухи исказилось от боли, она остановилась. Её обвислые мешковатые щёки забурлили, старая морщинистая кожа начала слезать с лица, обнажая тёмную плоть. Седые волосы шипели, веки и ресницы растворялись, испуская сероватый дым. Бледная кожа размягчалась, покрывалась трещинами и глубокими отверстиями. Её глаза, будто догоревшие угли, не отражали свет кроваво-красных ламп, и на щеках очертилась зловещая тень вдавленных в череп глазниц. Она вскинула голову, кричала истошно и пронзительно до тех пор, пока язык не растворился и тьма не потекла через беззубый рот. Крис потеряла чувствительность, но сознание оставалось ясным. Наудачу махнув рукой, Крис остановила вторую волну. Выиграв несколько секунд, отползла за торчащий кусок стены. Незначительная победа не обрадовала её, она слышала, как Бетти подходила ближе. Тьма подчиняла Крис, и она против своей воли начинала переноситься в самые чёрные и потаённые недра сознания старухи. Она узнавала правду.

***

Мужчины из семьи Кёлер с давних времён занимали высокие должности в Гидре. С самого её основания Кёлеры вместе с другими учёными разрабатывали для немецкой армии передовое оружие и, одновременно с тем, работали над сложнейшим проектом «Зимний солдат». Клаус Кёлер был великим учёным, который возвёл силы Тессеракта в абсолют в своём проекте «Zukunft». Почти в одиночку гениальный ум Гидры создал сыворотку, дающую способности к телекинезу. Белинда всегда следовала во всём за Клаусом, он был именно тем, кто мог управлять людьми. Она не сомневалась, что проект «Zukunft» даст ему возможность воплотить в жизнь давние мечты быстрее, чем в Гидре. Но Клаус отказался покинуть организацию. Он был верен ей, а Белинда была верна мужу, поэтому она не могла долго перечить. Белинда тоже стремилась обрести власть и влияние, она хотела быть рядом с мужем, но ей не хватало стойкости и твёрдости характера. Клаус всегда намекал жене на её место — швея. Тогда она решилась на отчаянный поступок, предложив Клаусу протестировать сыворотку на ней. Сын для Белинды был расширителем возможностей, собственным продолжением. Для неё было действительно важно, чтобы он соответствовал требованиям и давним мечтам. Эрих был вторым, кому вкололи сыворотку. Повлияла удача или же хорошие устойчивые гены, но сыворотка прижилась, и одна из целей Белинды претворилась в жизнь.

***

Во время того, как Клаус проводил опыты в Соковии, на базу напали Мстители. Мир для Белинды перестал существовать, когда она узнала о смерти мужа. Но она нашла в себе силы, чтобы продолжить дело всей его жизни. Белинда, обретшая силу и твёрдость, воспользовалась обретённым влиянием, создав вместе с сыном новую организацию «Надежда». Силы Мстителей росли также, как и риски быть найденными. Пришлось сменить имя и переехать, чтобы новая империя росла без подозрений в разных участках страны. Бетти ждала того момента, когда сможет отомстить за смерть мужа. Но для мести нужно было собрать армию суперсолдат. Пришлось набраться терпения и продолжать растить преемника. Налаженная система благодаря управлению Бетти не подводила их, а о втором дне организации «Надежда» не подозревали ни Мстители, ни Щит. Смерть больного раком было легко оправдать тем, что лекарство не подошло, а переработку трупа уже брала на себя больница. Если человеку подходила сыворотка, то тогда выжидали ещё некоторое время, ведь большинство вскоре умирало из-за больших нагрузок на органы. Для тех, кто смог продержаться несколько месяцев, планировалось похищение. Всё проходило без свидетелей и улик, поскольку у организации было множество подручных среди полицейских, врачей, криминалистов и журналистов, и дело быстро закрывали. Когда к ним попадал «образец», они вкалывали ещё одну сыворотку. Её действие стирало все воспоминания, личность и прошлое, и, в самом лучшем исходе, подопытный сразу подчинялся приказам. Не нужно добавлять в голову код, как было с «Зимним Солдатом». Этот проект — настоящее светило современной Гидры.

***

Все результаты анализов говорили о том, что сыворотка не приживётся у Уолтера. Но упускать лишнюю возможность Бетти не хотела. Кристин и Уолтер. И больше никого из семьи не осталось. Не было бабушек и дедушек, а друзья? Не проблема. Бетти, всегда осторожная и мнительная, решила подобраться к семье как можно ближе. Ненастоящая анкета, взлом сайта сиделок и готово. Удостоверившись, что они действительно одиноки, Бетти дала указания сыну. Решающий звонок, инъекция, ожидание. Но ограничиваться только Уолтером Бетти и не собиралась. Напоить «сонным чаем» Кристин в больнице оказалось проще простого. Для Уолтера он тоже оказался не лишним, Бетти знала о его скорой кончине — результаты анализов ухудшались с каждым днём. Она решила облегчить его страдания, избавив от лишней боли. После смерти отца прошла неделя, и Кристин решилась уехать. Бетти не хотела терять её из виду, и поэтому она встроила в глиняную фигурку жучок и устройство прослушивания, чтобы быть в курсе всего происходящего. Достаточно хорошо узнав Кристин, Бетти была уверена в том, что она возьмёт их с собой в Нью-Йорк. Спустя три месяца произошло неожиданное, и Бетти забила тревогу. Кристин начала разговаривать о тёмных и светлых силах, а потом и вовсе отправилась на базу Мстителей. Пока Бетти следила за всем из Норт-Чарльстона на одной из маленьких баз, Пирс поехал в Нью-Йорк. Неужели сила прижилась? Уже около двух лет не появлялось достойных «образцов».

***

Бетти рассвирепела. Лицо её показалось ещё темнее, чем прежде. Старуха прижала Крис к полу, сдавила её горло руками, острые ногти впились в шею. Будто забыв о своей силе, она схватила обломок трубы. Тьма выпустила всё животное и низменное. То была всепоглощающая и звериная ненависть, темнее самой ночи, и ненависть безумца с помутнённым сознанием. Всё слилось в одно единственное желание — убить. Град жестоких и бешеных ударов обрушился на Крис. Сознание угасало, но последняя мысль заставила бороться, и дикая жажда жизни вновь подняла Кристин. — Нужно оборвать поток тьмы. Вспомнить свет, — для этого Кристин не пришлось прилагать усилия, воспоминания сразу хлынули в голову. — А зачем ты сделала ей пятую ногу? — удивлённо спросила Синтия, осматривая фигурку разноцветной лошади. — Потому что мне так нравится. — Хорошо, — улыбнулась она. — Можно ещё добавить крылья и рога, как думаешь? — И фиолетовые пятна! — сказала Крис, и в ответ Синтия засмеялась. Воспоминание вдохнуло в Кристин жизнь, отогнав тьму. Старуха на секунду остановилась, чтобы перевести дух, и Кристин тут же вцепилась в её лицо, вжала пальцы в податливую и мягкую кожу. Лицо Бетти чернело и мрачнело, борясь со светом. Она сомкнула мертвенные веки, ухватилась за руки Кристин, пытаясь развести их в стороны. Тьма капала на Кристин, и она чувствовала её горьковатый и противный вкус на своих губах. Не останавливалась. Нужно больше света. — О-о-о, она — маленькая беглянка, папина дочка научилась быстро всем тем вещам, о которых он не мог сказать! — фальшиво пела Кристин, прыгая на кровати. Питер стоял в стороне и при любой возможности говорил, чтобы она слезла. — Крис, ты можешь упасть! — Опа! — она спрыгнула прямо на Питера, тот не удержался на ногах и свалился. Кристин продолжила надрывно петь, лёжа на полу, а Паркер не мог сдержать смеха. Всполохи жёлтого огня взлетали в воздух, кипевшие нити то бледнели, то снова разгорались, точно пульсирующее сердце. Внутри Кристин будто взорвалась бомба. Бетти отбросило к стене, Кристин сжала кулак, и из-под земли выпрыгнул первый волк, за ним ещё один. Они бросились вперёд, старуха в страхе отшатнулась, бросилась бежать, и стая сбила её с ног, прижала, скалясь и рыча. Они ждали приказа Крис. Кристин была в ярости. Она хотела отомстить. Бетти отняла жизнь её отца, жизни многих других и поломала судьбу сына. В ней не было и капли света, только тьма. Она не заслуживала ни пощады, ни понимания, ни прощения. Кристин подумала, что миру будет лучше без такого человека. Если она остановит её, то сделает доброе дело. Нужно сделать это. — Нет… — волки подняли на неё головы. — Как может убийство стать добрым делом?.. Кристин ещё давно читала про комплекс бога, но никогда бы не подумала, что у неё может быть что-то подобное. Но вот, она уже почти отдала приказ волкам, чтобы те растерзали старуху, почти оправдала убийство у себя в голове и мнила себя чуть ли не добродетелем и избавителем мира от скверны. Но она осознала это. — Не мне решать, кому жить, а кому умереть. Месть ничего не принесёт… Она повернула голову в сторону, и волки послушно отошли от Бетти. Кристин зажала старуху между обломками и приказала волкам следить за ней. Не сдвинется, пока не приедет полиция. Стёрла кровь с разбитого носа и попыталась приподняться. Голова загудела, перед глазами забегали тёмные пятна, и Кристин снова легла на пол. К ней подошёл один волк. Ткнулся влажным носом в ладонь и фыркнул. Крис ухватилась за его загривок, села. Подождала несколько минут и встала на полусогнутые ноги. Нужно найти выход как можно быстрее. Дошла до лестницы. С трудом поднялась на одну ступеньку. Шаг. Ещё шаг. Каждое движение отзывалось болью, тело словно одеревенело и отказывалось двигаться. Она опёрлась о стену, перевела дух и продолжила подниматься. Осталось два этажа. Волк следовал за ней, помогая взбираться по лестнице. Еле переставляя ноги, она подошла к центральной двери, но та была закрыта. Кристин разочарованно вздохнула. Может быть, Пирс ещё не дошёл до комнаты управления? Спустя десять минут ничего не изменилось, и Кристин взвыла. Всё было напрасно? Или обращение ещё не завершилось? Возможно, путь Пирса только начался, а Кристин лишь подтолкнула его. Он может и вернуться к тому, от чего бежал, восстановить связь с духовным миром или вовсе остаться на перепутье, так и не решившись, куда идти дальше. Всё теперь зависит от него самого. Крис поняла, что помощи не дождётся. Вытянула руку, и загорелись слабые и бледные искры. Дверь затрещала, волк позади неё завыл, и швы на металлическом покрытии начали расходиться. Всего несколько секунд, и Кристин шагнула наружу, чувствуя потоки свежего воздуха. Её окружали давно заброшенные и заржавевшие гаражи, никого вокруг не было. Из последних сил она прошла пару шагов и упала без чувств.

***

Амф не помнил, чтобы когда-нибудь так быстро бежал. Он чувствовал присутствие Крис всё ближе. Обогнул свалку, несколько покосившихся одноэтажных домов и оказался у старых гаражей. Заметив Кристин, лежащую на земле, он чуть было не упал в обморок, предчувствие не обмануло его. Подбежав к ней, он понял всю плачевность положения. Позвал её, немного потряс. Но Крис не отзывалась. Нужно было срочно звонить в скорую, но Амф не знал ни номера, ни расположение ближайшей телефонной будки, а искать помощи у прохожих — идея безумная и глупая. Он сорвался с места в сторону жилых домов, добежал до ближайшей дачи и встал напротив окна. Настроился на сложный переход, размягчил грань пальцами и начал медленно погружаться. Не имея другой альтернативы, Амф был вынужден прибегнуть к помощи того, кого считал слишком странным для роли супергероя. Переход был болезненным и неприятным, но Амф терпел и пытался сохранять спокойствие и холодность ума, потому что знал, что парень точно запаникует. Когда Амфу удалось успокоится, он выпал из зеркала на стене. Рухнув на пол, случайно сделал кувырок и ударился о шкаф. Хладнокровие сохранить не удалось, и вырвалось несколько ругательств. Потирая ушибленную голову, в темноте нашарил кровать. Убедившись, что там действительно лежит пацан, Амф вышел из комнаты в поисках ещё одного зеркала. Мысленно поругал себя за такую сложную сеть перемещений. В гостиной перед телевизором сидела тётя Мей и тихонько всхлипывала над сериалом. Амфа её присутствие ничуть не смутило, и он уверенно прошёл в ванную. Выход из междумирья прошёл почти бесшумно. Проходя около Мэй, Амф затаил дыхание и старался не шуметь, но предательский высокий рост и иногда хрустевшие кости выдали его. — Питер, ты чего там топаешь? — сказала женщина и обернулась, нехотя отрываясь от сериала. Амф вытянулся струной и замер, пытаясь слиться со стеной, но резко осознал, что телевизор освещал его. — Я пришёл с миром, — выпалил он и развёл руки. — Вы в порядке, и вам не надо к психиатру, всё хорошо. Я уже ухожу, — сказал он, улыбаясь, и убежал в комнату. — Чего?.. — громко сказала Мэй, осмысляя случившееся. Она снова обернулась к телевизору. Может, показалось? Так она сначала и подумала, и продолжила смотреть сериал, но сосредоточиться не получалось. — Я сейчас увидела что-то непонятное в своём доме, оно ещё и поговорило со мной, какие тут сериалы? Мэй встала с дивана и грозно пошла осматривать комнаты. — Чудик, вставай, — Амф ощутимо потряс плечо Паркера кулаком. Парень что-то пробормотал и перевернулся на другой бок. Тогда Амф пнул кровать с такой силой, что он чуть не подпрыгнул. Времени и до этого было мало, а ещё добавились непредвиденные свидетели. Питер тут же разлепил глаза и уставился на длинную фигуру, которая доставала чуть ли не до потолка. Паркер сжал кулак и приготовился атаковать. Тогда Амф щёлкнул пальцами, надеясь, что это образумит Питера от рукоприкладства, и в комнате включился свет. С освещением фигура стала ещё страшнее. Существо вскинуло брови, будто говоря: «успокоился?». — Крис нужна серьёзная медицинская помощь, — пригнулся он. — Чего? — Питер ошеломлённо смотрел на него. — Забыл меня что ли? Я говорю тебе, ей нужна помощь. Я не могу вызвать скорую. Парень ещё некоторое время пребывал в изумлении. Окончательно проснулся, схватил телефон, сообщил диспетчеру адрес, и вскочил с кровати. Распахнул шкаф, достал костюм и, натягивая его, засыпал Амфа вопросами. — Ты не врёшь?! — Зачем мне это делать? — цокнул он и с презрением осмотрел яркий латексный костюм. — Что произошло? — Я не знаю, но выглядит она достаточно побито. Давай быстрее. Дверь в комнату открылась. — Что тут происходит?! Амф испуганно обернулся. Его сила убеждения не сработала. Питер застыл у ручки окна. — Я так понимаю, у тебя нет времени объяснять? — грозно спросила Мэй, глядя на Питера, будто не замечая в комнате Амфа. — Да! — сказал Питер и выскочил в окно. — Привет, я Амф, приятно познакомиться, — протянул он руку женщине, которая не отошла от шока. — Я к вам потом загляну на сериал. С этими словами он подошёл к зеркалу и перенёсся к Крис. Мэй ещё долго стояла как вкопанная. — Карен, кратчайший маршрут до… — Питер почти не слышал свой голос, так быстро он перелетал с крыши на крышу. Искусственный интеллект понятно показал на карте маршрут, но Паркер от волнения несколько раз перелетал повороты. Казалось, что даже паутина плохо цепляется от дрожи. Обычно, в критических ситуациях мир для него обретал предельную ясность, а мозг работал лучше, принимал быстрые и правильные решения, несмотря на риски, но эта ситуация была исключением.

***

— Знаешь, меня поразило то, что проблемы и опасность ты создала себе сама, — сказал Старк без усмешек и шутливого тона. Кристин тяжело вздохнула и отвернулась от него. Старк, благодаря влиянию и связям, быстро собрал группу для задержания. Бетти, Пирс и остальные попали под стражу. Оставалось только уничтожить остальные подразделения организации в других городах, а это было непросто, ведь как известно, у Гидры много голов. Прошло несколько недель, и Кристин разрешили продолжать лечение дома. Теперь осталось самое сложное — рассказать всё Марго. Тяжёлую правду Кристин решилась разделить на две части. Сначала о том, что случилось в бункере, а потом уже и про Амфа. Откладывать это стало невозможно, Крис видела, как сильно страдала Марго от неизвестности. Но станет ли ей лучше, когда она узнает обо всём? — Что? Заговор? Я думала, это бред и никогда не слушала людей, которые говорят о тайных обществах. А оно вон как… Стоп, так это они вызывали эпидемии, строили пирамиды? Что ещё от нас скрывает правительство?.. — Насчёт эпидемий и пирамид не знаю, Марго, но то, чем они занимались, ужасно. И Кристин рассказала ей голую правду и о том, что случилось с ней, и с Уолтером, без прикрас и эмоций, просто потому, что всё это она уже выплеснула. После того, как Кристин закончила, женщина ещё долго переваривала услышанное, мрачная и погружённая в свои мысли. — Ласточка моя, — сипло сказала Марго, и Крис подняла на неё взгляд. Она едва слышно всхлипывала, утирая катившиеся слёзы. — Иди сюда… Кристин приподнялась и обняла её, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Что же ты молчала… — шептала она, крепче прижимая Кристин к себе. — Все сама, в одиночку переносила…

***

Амф уже около часа боролся с кольями, которые хаотично топорщились в разные стороны. Пытался пригладить их мокрым полотенцем, но всё было тщетно. Вряд ли Марго отреагирует спокойно на его появление, он выглядел слишком устрашающе. На помощь пришла Крис со своими нестандартными идеями. — Ты уверена, что это поможет? — План надёжный, — говорила Крис, завязывая колья в хвост. — Вот, хорошо получилось. Он посмотрел на себя в зеркало и скривился. Теперь колья были собраны в тугой хвост и смотрелись комично, особенно с плюшевым фламинго на розовой резинке. — Другой резинки не нашлось? — Так даже лучше. Надень ещё это, — протянула ему растянутый свитер. Кристин следила за тем, как Амф ходил кругами по комнате. В его скользящей походке была странная напряжённость и озабоченность. — Я думаю, что тебе не стоит сильно переживать, — утешала его Кристин. — В любом случае, я ведь буду рядом. Конечно, от таких примитивных речей Амф не успокоился. Он размышлял и о том, что будет говорить. Ещё вчера он хотел набросать примерный план речи, может, заучить его, но быстро понял, что это будет выглядеть неестественно. Амф положился на свою ораторскую способность, безграничную фантазию и волю случая. От страха неизвестности он был готов выпрыгнуть в окно. — Ласточка моя, во что ты ещё ввязалась? — устало произнесла Марго, потирая переносицу. После долгой смены ей хотелось только одного — попить чай и лечь спать. Но Кристин преподнесла очередной сюрприз. — Да я в принципе уже развязалась, вот только один нюанс есть. Ты только не пугайся сильно… — А, вы сейчас про этого, — протянула Мэй и придвинулась к Марго. — Вам действительно лучше приготовиться. Когда Кристин узнала о том, как крупно Амф облажался, она была готова поколотить его. Тётя Мей определённо не заслужила лишней тревоги и переживаний. Но раз уж она увидела Амфа, то и ей следовало объяснить, кто он такой. — Да говорите уже, я готова ко всему! — не выдержала Марго. — Ну хорошо. Амф, выходи. — Нет, стой! — остановила Крис Мэй. — Давай ты сначала лучше расскажешь, а потом покажешь. Я вот когда его увидела, усомнилась в своей нормальности, так что лучше будет морально подготовиться. — Ладно, — сложила пальцы в замок Кристин. — в общем, пришельцы бывают не только злыми. И я с таким познакомилась. Мей хлопнула ладонью по лицу. Вот уж морально подготовила. — Ты точно в порядке? — Вполне. Я говорю это серьёзно. Не веришь? — С трудом. — Амф, теперь выходи. Он показался из-за спины Кристин, распрямился и смущённо оглядел Марго и Мей. — Добрый день, я Амф. Марго смотрела то на неизвестное существо, то на остальных в комнате, проверяя, все ли видят его. — Это мой друг, — уверенно хлопнула его по плечу Кристин. С лежанки поднялся Фриджер и подбежал к Амфу, завиляв хвостом. — Ладно, — сказала Марго и встала с дивана. Прошла на кухню, покопалась в ящике и достала испанскую наливку. Взяв две рюмки, для себя и для тёти Мэй, она вернулась. — Что это?! — Я такое же существо, как и… — запнулся Амф и почесал Фриджера за ухом. — Нет, я другой. Пришелец, если так можно назвать. — Ага, — поддакнула Марго, чокнулась с Мэй и осушила рюмку. Пришлось сочинять легенду о том, что Амф решился переселиться на Землю. — Мне так понравилась ваша природа, нравы и люди. Многое я повидал на своём веку, но ещё никогда не видел такого разнообразия и богатства. Здесь, — он обвёл рукой комнату и указал на окно, — жизнь! Здесь и бурное непостоянство человеческой натуры и природы, обилие вкусов и запахов, и самое невообразимое — искусство! Я только недавно окунулся в творческую сферу и с уверенностью могу сказать, что это невероятно! Столько знаний, наук, и разных книг, что я вряд ли смогу прочитать и познать и сотую долю всех духовных богатств вашей планеты! — об этом он точно не соврал и говорил искренне и эмоционально, чувствуя себя героем какой-нибудь книги о революционерах. Он хотел рассказывать и рассказывать, делясь всем тем, что накопил в себе благодаря прочитанному. — Я будто оказался в лабиринте с бесконечными лазейками и секретами! Марго и Мей опешили от живой речи Амфа. Его образ противоречил тому, что он говорил. — А сколько вам лет? — неуверенно спросила Марго. — Просто вы такой любопытный и энергичный. Вы дитя? — Мне двести пятьдесят семь лет. — Ничего себе, — округлила глаза Мей. — Ну, с учётом того, что один год нашей жизни считается за тринадцать ваших, то я сейчас нахожусь в фазе юношества. — А сколько длился год на вашей планете? — Хм… думаю, что около тысячи земных. — А как вы понимаете наш язык? — сказала Мей. — Я могу разговаривать на любом языке. — Ну-ка скажи что-нибудь на испанском, — Марго откинулась на спинку кресла. — Señora, usted es increíblemente hermosa. De qué portada de revista saliste? — отчеканил Амф без акцента. — Матерь божья, да вы испанский мачо! — А ругательства знаете? — Мей отставила рюмку подальше и придвинулась. — Знаю, но не использую, я за культурное выражение эмоций. — Вот здесь не согласна, — хихикнула Марго. Кристин была в шоке, наблюдая за тем, как быстро и непринуждённо завязалась беседа. Марго и Мей заваливали Амфа вопросами, а он развёрнуто на них отвечал, попутно рассказывая истории из детства. Кристин представляла знакомство по-другому. Она думала, что кто-то точно упадёт в обморок или вызовет неотложку. Но Марго отреагировала довольно спокойно, будто она каждый день встречалась с таким. Может, жизненный опыт закалил её и подготовил ко всему? Наверное, уже ничего не могло удивить женщину сильнее, чем сюжетный поворот в сериале. Вскоре Амф уже не стоял у окна, держа дистанцию, а сидел рядом с ними на диване и пил чай. Рассказывал о Теадене и других вселенных, потом мог внезапно перескочить на свои прогулки в лесу. Показал женщинам засушенные грибы, и те удивились его разносторонним увлечениям, не замечая быстрой смены темы. Кристин находилась в стороне, не решаясь прервать момент сближения. Через час Марго уже обращалась к Амфу на «ты», а Мей поделилась с ним рецептом финикового кекса. Амф определённо имел какое-то скрытое обаяние.

***

Амф и Крис неподвижно лежали на крыше невысокого дома и смотрели на проплывающие в ночи облака. — Как думаешь, мне бы подошла профессия психолога? — прервала молчание Кристин. — Мне кажется да, — он задумался и после недолгой паузы продолжил: — Ты умеешь находить правильные слова. Тем более, ты научилась сама себя успокаивать и приводить в равновесие после всего, что пережила. Конечно, придётся над собой поработать и многому научиться, но я верю в тебя. — Спасибо. Честно, я сомневалась и переживала, потому что не хотелось бы идти в профессию ради того, чтобы лечить свои травмы. Мне нужно сначала разобраться в себе. — Ты справишься, — он тепло посмотрел на Кристин. — Тем более, ты сможешь использовать светлую магию во благо, тебе вообще не будет нужно долго разговаривать с людьми. Погрузишься в сознание, и готово! — Нет, так я делать точно не буду, — помрачнела она. — Это неэтично. Мало того, что я влезу в голову человека без разрешения, так ещё и пропущу самый важный момент — момент формирования доверия между мной и пациентом. Влезая в голову, я это доверие разрушу. Да и у психологии достаточно инструментов для работы с воспоминаниями, я их освою и научусь пользоваться ими. А если не научусь, то представь, каким я буду специалистом! — Хм, в этом действительно есть зерно истины. Некоторое время они лежали в тишине, вдыхая свежий запах летней ночи. Время от времени до них доносились звуки музыки из уличного бара и веселящейся молодёжи. Из-за облаков появилась луна, ненадолго пролившая серебристо-белый свет на крыши домов. — Раз уж у нас такой откровенный диалог, расскажи, чем ты займёшься. Ты останешься здесь или будешь странствовать? — спросила Кристин, не отрывая взгляда от неба. — У вас достаточно много интересного и неопознанного, так что я ещё толком не определился, куда податься. Я вообще только недавно понял, что не остановлюсь на чём-то одном. — В каком плане? — Просто я искал своё призвание и даже не задумывался о том, что их может быть много. Погружаясь в рисование, я считал, что только им заниматься и буду, а потом вспомнил про вязание. Вот, недавно подумал о лепке. Заниматься чем-то одним всю жизнь я точно не буду, мои горизонты и желания расширяются. Главное сейчас то, что передо мной открыт весь мир, а я открыт ему! — воскликнул он. — Я могу отправиться в пешее странствие в Альпы, могу и увидеть море или же остановиться в одной из итальянских деревушек. Вариантов много, и если мне понравится где-то, то я… — Будешь жить там? — немного грустно спросила Кристин. — Нет конечно, — Амф толкнул её плечом. — Поставлю зеркало и буду переносится, путешествовать по разным уголкам планеты. Не так уж я тебе и надоел, раз заскучаешь? — Не надоел!..

***

Идея устроить долгое чаепитие пришла Мей, а остальные подхватили её. Марго закрыла булочную пораньше, испекла партию корзиночек с ягодами, и даже достала сервиз для особых случаев. Кристин по просьбе Марго отправилась в магазин за чаем, внезапно начался дождь. Она с наслаждением ловила холодные капли, через тяжёлые пепельные облака ненадолго проглядывал багряный свет уходящего солнца. Вечерело. Моросящий дождь, разносившийся мягким по-летнему тёплым ветром, быстро и незаметно превратился в продолжительный ливень, хлынувший ровной полосой. Это ничуть не испугало Кристин. Она всегда мечтала бежать под проливным дождём, как дикий зверь, набираясь сил и наслаждаясь моментом, но реальность сильно отличалась от фантазий. — Наверное, со стороны я выгляжу как сутулая собака… — думала Кристин и чувствовала, как в кроссовки заливается вода. И ей ничего не оставалось, как сильнее сгибаться, прижимая бумажные пакеты с чаем к груди, и перебегать на красный, чтобы быстрее оказаться в булочной. — Матерь божья! — ахнула Марго, когда увидела на пороге Крис. — А ну быстро отогревайся на кухне! Сейчас Мей и Питер придут! Кристин посмотрела на время и судорожно начала выжимать одежду. — А твой дружок где? — спросила Марго, накрывая на стол. — Я могу его позвать, — ответила Крис. — Так чего ждёшь? Все же свои! Кристин была рада тому, что Марго легко приняла Амфа, его общество и нахождение в квартире. Он ничуть не смущал, не тревожил и не докучал, а наоборот, помогал с домашними делами: мыл посуду, убирал паутину с потолков, поливал и опрыскивал цветы, когда Крис и Марго забывали об этом. Амф подошёл к Марго и кашлянул. — Я как раз хотел вам отдать, — немного стеснительно сказал он и передал ей бумажный пакет. — Ух ты, спасибо! — Марго достала подставки для горячего. — А как аккуратно связаны! Сам делал? — Да, — Амф уже не мог не похвалиться и гордо улыбнулся, радуясь тому, что подарок понравился. — А мне не сказал! — заявила Кристин. — Ты бы разболтала секрет, и было бы неинтересно. В булочную зашли Мей и Питер, и Крис бросила затею оправдаться перед Амфом. Ничего бы она не рассказала! Мей уже вместе с Марго накрывала на стол, пока Крис с Питером включали проигрыватель и зажигали гирлянды. Они сели за стол, разлили душистый мятный чай, немного побыли в тишине, прислушиваясь к лупившему за окном дождю. Здесь, в булочной, струился тёплый свет от гирлянд, оттенявший и оживлявший тёмный неприглядный уличный пейзаж, негромкая музыка заглушала шум хлеставшей по карнизам воды, а снаружи было хмуро и серо, и бледный туман сгущался всё больше. Они чувствовали себя как нельзя лучше, отгородившись от всего мира. Разморённые тёплым чаем, не спеша говорили на отвлечённые темы, не замечая, как за окном уже стемнело. Во время беседы выяснилось, что и Амфу полюбились турецкие сериалы. Марго была шокирована. А когда и Мей поделилась своим пристрастием к тому же, Марго была готова заверещать. Такого поворота не ожидал никто. Крис и Питер переглянулись, явно ожидая того, что сейчас начнётся обсуждение всех четырёхсот серий. В целом, они не прогадали. Было интересно наблюдать за их беседой со стороны. Два абсолютно разных человека и божество почти что философски анализировали сентиментальный сериал. Кристин ради интереса считала, сколько раз они грели чайник. Она решила оставить эту затею после третьего раза. Впервые после трагичных событий Кристин почувствовала себя не сиротой, а богатым человеком, у которого столько поддержки, любви и настоящая семья. Она точно не была одинокой.