***
Питер крутился у зеркала в надежде на то, что лишний оборот поможет ему справиться со стрессом. Никогда он так не волновался. Даже на коленях у Санты. Поправил идеально выглаженную рубашку и склонил голову набок. Может просто не пойти на бал? Заболеть, исчезнуть с радаров, сбежать из страны? Нет, так поступают только неудачливые кавалеры, а он не из таких. Отчасти. Паркер оделся за два часа до выхода и потерянно сидел у двери. Вынул из кармана чёрного пиджака свёрнутую бумажку. «Как правильно танцевать». Честно, ему не помогли ни видео «для чайников», ни длинные объяснения от мастеров бальных танцев. И те часы, которые он потратил на то, чтобы научиться двигать ногами хотя бы не в разрыв мелодии, прошли впустую. В голове не осталось ничего, словно на утро после вечеринки. Молиться? Плакать? Питер решил, что побег из страны не такой уж и плохой вариант.***
— Как я? — прыгая на одной ноге и надевая кроссовок, спросила Кристин. — Мечта всех дам, — сострил Амф, разглаживая маску для лица и беря со стеклянного подноса кружочки огурца. — А если честно? Я опираюсь и на твоё мнение. — Всё прекрасно, — уверил её он и шлёпнул на лицо овощи. — но я бы добавил ещё кое-что. Он поднялся, нагнулся к столу и вслепую выудил из ящика шляпу в ярких перьях. — Прости, но к моему платью она не подходит. Амф фыркнул и отбросил шляпу в сторону. Её образ полностью завершён, а танец? С ним проблем у Крис не возникло. — Марго, а ты можешь научить меня танцевать? Женщина, опрыскивающая монстеру, хихикнула. — Разве я похожа на хореографа? Ласточка моя, танцуй душой, — энергично тряхнула она плечами. - вот и весь урок. На этом вопрос был закрыт.***
Питер шагал по мокрым от дождя улицам, постоянно поглядывая на наручные часы. Вышел раньше, чем следовало, нужно замедлить шаг, чтобы не казаться назойливым. Но и не прийти минута в минуту, чтобы не выглядеть так, словно специально стоял за дверью. Надрывно сигналила в подворотне машина, громко трещала музыка из радио в цветочной лавке, в мусоре копались голодные вороны. Город шумел, стараясь отвлечь от мелькающих и быстро сменяющих друг друга мыслей. Но сейчас для Паркера мир сузился и сконцентрировался на виднеющемся вдали квартале Кристин. Глаза расплывчато смотрели в одну точку. Он хотел замедлить шаг, тщательно обдумать комплименты, но в голове не осталось связных слов, поток буйных чувств бил ключом, и он шёл всё быстрее и быстрее, не слушая мысленные предупреждения. Он не слишком доверял своим силам и навыкам романтика, зная, в какие неловкие моменты попадал благодаря оговоркам, но любовь вспыхивала ярко, освещая путь через лабиринты мокрых улиц. Рука застыла у дверного звонка, но парень твёрдо решил перестать бояться. Ему открыла Марго, и встречать Питера выскочил Фриджер. Бояться и переживать он начал, переступив порог. Лучший вариант — ходить. Так он и сделал. Марго с кухни наблюдала за тем, как он наворачивал круги в маленькой прихожей, кусая губы. Женщина предпочла не давать какие-либо советы и молча предложила ему водички. — Вот и дети пошли, в наше время какие уверенные были! — про себя сетовала Марго. Паркер устало присел на кушетку и стал смотреть в окно, думая, что Кристин будет ещё долго собираться. Амф, взглянув на парня из-за угла, занырнул в комнату девушки с ехидной улыбкой. — Такое чувство, что я сейчас тебя на свадьбу провожаю, — смахнул Амф слезинку и подошёл к Крис. Он поправил подол платья и пригладил её распушившиеся волосы. — Мой совет — будь сладкой, как будто у тебя внутри вишнёвая кола. — А я уже, — подмигнула она и открыла дверь в коридор. Крис выскочила из-за угла так неожиданно, что Паркер подпрыгнул на кушетке и подавился водой. — Самолёт летел, колёса тёрлися, вы не ждали, а мы припёрлися! — подлетела она к Питеру. Он ошарашенно молчал, схватившись за сердце. — Я когда-нибудь к этому привыкну, но только не сегодня! — Ну что, пошли? — Кристин тряхнула его за плечо, и Паркер отрешённо кивнул. — Раньше десяти не возвращайтесь, оторвитесь! — прокричала на прощание Марго, а Амф заголосил в голове у девушки припев из любовной серенады. Вот и группа поддержки. — Ты невероятно красива, — сказал Питер и сам поразился своей смелости. Мидтаунская школа всегда славилась пышными празднествами. Весенний бал означал приближающиеся каникулы и середину учебного года, оттого к этому событию начинали готовиться почти сразу после зимних праздников. Ко входу было невозможно подобраться: теснились и гудели машины, ученики торопились на начало танцев. Фасад и коридоры не претерпели особых изменений, все средства ушли на украшение актового зала. Стены пестрили гирляндами из цветов. Свет от прожекторов проходил сквозь бумажные лепестки, и гирлянды отливали золотом и пурпуром, янтарём и сапфиром, создавая сказочные тени, отбрасываемые на стены и пол. С потолка свисала искусственная виноградная лоза, и та извивалась тёмно-зелёными лентами, трепетала под лёгким сквозняком из открытых высоких дверей. На сцене уже стояли ведущие с микрофонами, стремительно собирался народ. Девушки в роскошных вечерних платьях и их кавалеры с замиранием ждали первого танца. Несколько подготовительных минут, и на сцене появился директор, объявивший бал открытым. Нед что-то сказал, улыбаясь, но его слова заглушились включившейся музыкой, и водоворот танцующих утянул его вглубь зала. Кристин и Питер одновременно поморщились, услышав песню. Такая музыка была не в их вкусе: примитивное звучание и бессмысленный текст резал уши. Несколько попыток влиться в ритм музыки закончились отдавленными ногами какой-то парочки, поэтому они негласно решили отойти в сторонку. Присели в угол, куда не падал свет от прожекторов, и стали наблюдать за Недом, который, впрочем, не придавал значения звуковому сопровождению. Он энергично кружил около своей спутницы, и та смеялась от его необычного обаяния. С каждой новой песней они убеждались, что хорошего ждать не стоит, и ворчали. — Кто вообще такое выбирает? — всплеснула руками Крис. — Я хочу взглянуть в лицо этому человеку. — Потерянное поколение… Вздыхали и продолжали сидеть, насупившись. Оба ждали того самого танца, к которому сводилась половина романтических фильмов, но и жутко нервничали. Приходилось выплёскивать шквал эмоций на несчастную музыку. Кристин сдерживалась изо всех сил, чтобы не начать травить анекдоты и окончательно испортить «романтический» вечер, всё-таки это их первое свидание. — Вечер ужасен. Она скучает, я это вижу! Нужно что-то делать! Питер судорожно перебирал возможные варианты. Вдруг песня оборвалась, и ведущие объявили начало медленного танца. Крис нервно улыбнулась, предвещая импровизированно неудачные движения, а Питер был близок к тому, чтобы сломать ручку стула от перенапряжения. Дождались. — Пойдём купим мармеладных осьминожек? — Бегом! Питер облегчённо выдохнул. Согласилась! Вечер ещё можно спасти. Когда школа, разрывающаяся от громких звуков, осталась позади, они замедлились и захохотали. — Видел бы ты своё лицо, когда медляк начался! — сказала Крис, утирая с лица выступившие слёзы. — А ты вообще чуть не засмеялась! Крис расслабилась. Вдвоём им было комфортнее: нет лишних глаз и отвратительной музыки. Их окружала лишь вечерняя тишина. — Это, наверное, лучший вечер в моей жизни. — Ты точно не жалеешь, что мы сбежали? — Нет, я мечтала об этом чуть ли не с самого начала! Но Питеру спокойнее не стало. Избавившись от надоедливых одноклассников, всё равно осталось то, от чего спрятаться невозможно. «Непонятная сущность», которую Питер даже видеть не мог, от этого и возникало ощущение, что он всегда следовал за ними. Паркер хотел поделиться с Кристин своими чувствами в романтической обстановке и желательно без того, кто не знает личных границ. По крайней мере, так он воспринимал Амфа, как ни пыталась Крис убедить Питера в обратном. — Я вот что спросить хотел, Амф сейчас здесь? — озирался он по сторонам. Бесполезно, ничто не говорило о его присутствии. — Нет, он дома. — Гм, хорошо. Присядем? Слова першили в горле. Он постучал ногой и неуверенно начал. — Крис, — тихо сказал Питер. Барьеры, выстроенные самим собой, рушились. — я давно держу эти слова в себе. — Даже не представляешь насколько. Они на расстоянии кружились каждый день, а ночью спускались к изголовью кровати. — Ночью все становятся открытыми, — думал Питер после беседы с Крис и Марго, не углубляясь в масштаб пронесшейся тогда мысли. Осязаемые слова, витающие среди комнаты, погруженной в темноту, принимали другой оттенок, вбирали в себя чувства, и Питер ощущал их, на языке, на смятой простыне. Он становился с ними единым. А утром от них не оставалось и следа. Сейчас слова клокотали у него в груди. Питер видел, как они быстро проносятся в голове, он осмелел, ухватился за них и взглянул на притихшую Кристин. — Знаешь, я в детстве всегда мечтал о любви, как в фильмах. Ждал, когда смогу почувствовать и видеть то же самое. Но она не приходила ко мне вместе с бабочками и фейерверками, и я потерял надежду. Наверное, даже убедил себя в том, что я этого недостоин. А потом… Потом появилась ты. И знаешь, то, что в фильмах — вранье. Когда я вижу тебя, слушаю твой голос, просто думаю… То, признаюсь, сначала я пугался этого. Потому что мне становилось дурно, дурно от таких чувств. Так они были сильны, и, мне кажется, они не утихают. Крис, их все больше, мне хочется прямо сейчас сделать двойное сальто, возродить Британскую империю, и создать целый мир из моих чувств к тебе. Питер посмотрел на неё нежным и сияющим взглядом, и когда Кристин осмелилась повернуться к нему, то она замерла. От переизбытка эмоций его глаза блестели от слёз, а руки, сжимающие ткань пиджака, дрожали. Речь, такая искренняя, передающая чувственность, открытость и даже сумбурную натуру Питера, поразила её. Паркер понимал, что это самый подходящий момент для поцелуя, ведь его речь произвела огромное впечатление на девушку. Вокруг не было ни души, парк погрузился в темноту, и звуки большого города не долетали до них — идеальная атмосфера. Но главный вопрос — как это сделать? Питер уже давно решил, что целовать надо так, чтобы Крис могла отойти или вовсе убежать, если ей не захочется, потому что спрашивать: «Можно тебя поцеловать?» — не очень романтично. Тем более, он не придумал, что делать, если она скажет нет. Других вариантов Паркер не видел, поэтому он начал медленно приближаться к девушке, но это было настолько медленно, что Кристин решилась взять инициативу в свои руки. Парень думал, что все неожиданные сюрпризы от девушки в виде сердечных приступов закончились, но он ошибался. Сердце ухнуло с бешеной скоростью, и приятная дрожь прошла по всему телу. Небольшой дискомфорт от того, что Крис резко ударилась о его нос своим, быстро прошёл, когда он нежно коснулся её щеки рукой. От Питера на Кристин повеяло теплом и ароматом клубники, и было в этом что-то детское и успокаивающее, напоминающее о беззаботном прошлом. Запахи всегда переносят нас куда-то, они настраивают на определённый лад и заставляют погрузиться в воспоминания. Крис обычно выбирала для себя лесные ароматы, что ассоциировались у неё с сильными и свободными животными, с любимыми фильмами и юностью в Норт-Чарльстоне. Они соответствовали её настроениям, не отвлекали. Крис запустила холодные пальцы в его мягкие кудри, и он еле удержался от того, чтобы не начать мурлыкать от приятных ощущений. Так как для обоих это был первый раз, то, возможно, получилось не совсем как в кино и, может быть, неправильно, но им было очень приятно и хотелось ещё. Определённо. — А почему ты выбрал именно такой запах? Это было первое, что спросила Крис у Питера, и он тепло улыбнулся. Она никогда не перестанет его удивлять.***
Свой день Амф начинал и заканчивал прогулкой. И каждый раз рассветное и закатное небо окрашивалось в новые цвета, облака подсвечивались то в нежно-пурпурные, то в алые оттенки. Это и поражало его: в лесу он смотрел на статичное небо. Город был сонный или слишком суетливый, запахи были слишком резкие или едва уловимые. Он стал гулять в одиночку, вслух обсуждал всё, что видел на пути. В такие моменты он чувствовал себя свободно и развязно, ничто не было ему преградой, он мог пойти куда угодно и подолгу останавливаться, наблюдая за течением жизни. Иногда в ночи он забирался на крышу и оттуда выходил в настоящий мир. Он забывал обо всём, смотря на оживлённую магистраль, на пыхтевшие автобусы, на цветочные клумбы, выделявшиеся среди кирпичных зданий. Звёзды на небе завораживали. Девушка купила Амфу карту созвездий, и он с любопытством ребёнка искал их. Но птицы привлекали его внимание больше всего. В особенности вОроны. Их чёрные блестящие глаза смотрели как-то осознанно, а когда они наклоняли голову, чтобы поменять угол обзора, Амф замирал. Так это было красиво и грациозно. Их широкий и немного заострённый клюв, переливающиеся иссиня-чёрным цветом перья очаровывали. Даже неблагозвучное гарканье не отталкивало. В эту прогулку на крыше сидела пара нахохлившихся воронов, свысока смотревших на оживлённую улицу. Амф хотел подняться к ним поближе. Он с лёгкостью запрыгнул на карниз, не поднимая шума, и подтянулся на край крыши. Птицы не шелохнулись, только тихо хрипнули из-за порыва ветра. Не решаясь выйти из междумирья, он пододвинулся к большому ворону и стал с восхищением наблюдать за ним: как поднималась его грудная клетка, как он иногда щёлкал клювом на товарища. Раньше он смотрел на всё с презрением и выискивал везде червоточинку. Потом он изменился, отчаянно искал хорошее, светлое и красивое, пытался внести это в свой мир, населял его животными, украшал. Когда он был Тёмным, он много думал и наслаждался собственными мыслями, будто кичился перед собой. На самом деле Тёмный просто отчаянно искал доказательства того, что прав, оправдывал этим поступки. Сейчас он спокойно смотрел на мир, ничего не искал, просто восхищался его разнообразием. Особо не думал, потому что устал. Мысли о чем-то иногда проскакивали, что его удивляло, но он уже успокоился и не занимался излишним философствованием. Отложил научные книги, перестал корить себя за непонимание написанного. Амф начал заниматься постиганием мира через наблюдение. Себя он познавал заново с поиском новых интересов, просмотром фильмов и чтением романов. Душа открывается перед человеком в моменты художественного восхищения и наслаждения искусством, чётко прослеживается то, что играет на её струнах. Как внимательный воздыхатель предлагаешь ей разное, смотришь за её реакцией и последующими изменениями. Амфу нравились животные, запахи выпечки, сериалы, которые он мельком видел на телевизоре и на особо драматичных моментах пускал слезу. Он развивался духовно, и Кристин замечала его изменения. Он стал чутким собеседником, сильнее проникся человеческой психологией и теперь понимал, как объяснить то или иное настроение и состояние. Спустя несколько часов ему пришлось оставить воронов и отправиться на базу Мстителей, чтобы страховать Крис во время тренировки. Он запрыгнул в автобус, идущий до окраины города, и сел в самый конец. Около него шуршала пакетами женщина, но Амф умело абстрагировался, смотря в запотевшее окно. Что не изменилось в нём, так это любовь к старым автобусам. Он распластался на сиденье, заставив шумевшую женщину поёжиться от странного чувства, и стал корректировать в альбоме эскиз ворона. Кое-где он добавлял жирных штрихов тёмным грифелем, придавая перьям птицы объёма, где-то он убирал лишнее, и лапы ворона выглядели минималистичнее, привлекая внимание к глазам, выражавшим скорее нечто человеческое и разумное. Может, он видел в птицах себя, оттого и прибавлял не свойственные им черты, или замечал то, что было скрыто от глаз обычных людей, что и выделяло его творческую натуру. Когда Амф подходил к базе, он отогнал от себя задумчивость и серьёзно настроился. Но тренировка не принесла результатов. Ни свет, ни тьма не поддавались контролю Крис, и лишь окружающие предметы тряслись и падали. Старк и Амф не находили этому объяснений.***
— Да ничего не получается! За эти месяцы нет прогресса, я не умею ими управлять, они проявляются, когда вздумается, а когда мне нужно показать Старку, что я их контролирую, то я каждый раз лажаю! Сотрудник остановил запись. — Это было сегодня? — спросил Пирс у подчинённого. — Да, сэр. — Включай дальше. — Нет, я пыталась. Поэтому завтра я не поеду к Старку, к чёрту. Просто прогуляюсь. Несколько секунд тишины. — На набережную, ты не пойдёшь? Молчание. — Хорошо, тогда я дам тебе энциклопедию. — Она в комнате точно одна? — Да, сэр. Мы перепроверяли технику несколько раз, никаких результатов. Пирс устало откинулся на кресло и выдохнул. — Тогда у нас нет времени продолжать заниматься этим. Созывай группу, пусть выступает завтра. Мужчина вышел из комнаты прослушивания и закрыл за собой бронированную дверь. При выходе из бункера охранник вытянулся и отдал Харрису честь. — Хайль Гидра. — Хайль Гидра.