Любить — это значит победить страх. Александр И. Герцен Урок Десятый
Чону просыпается из-за мозгодробительной мелодии и дёргается всем телом. Ошарашенно захлопав глазами, он осматривается, отмечая, что в комнате слишком светло для утра, и находит источник неприятного звука. Это его телефон на подоконнике, поставленный на зарядку, и Чону разрушено стонет, спускаясь с верхнего яруса. Звонящий не унимается, из-за чего телефон начинает двигаться по белому пластику и дрожать вибрацией, и Чону выдёргивает зарядное устройство. — Алло?.. — Чонни? Что с голосом?! Ты что, спал? Чону кривится, прикрывая глаза, и головная боль перебирается из висков в затылок. Заморгав, Чону убирает телефон от уха и ахает, замечая, что сейчас час дня. — Я не спал. Привет. — Ага, а голос прям такой, когда ты только проснулся, — Чону прокашливается, сгоняя утреннюю хрипоту, и со вздохом валится на диван. Джуёна в комнате очевидно нет, и Чону прислушивается к фоновому шуму на той стороне. — Как дела? Я не отвлекаю? — Не-а. Дела как обычно. Сейчас, м, закончилась последняя пара. — О, тогда я вовремя, — мама смеётся, шикая на кого-то, и Чону невольно улыбается, шмыгнув заложенным носом. Его тело с ног до головы ощущается ватным и не слушается, и он зажмуривается. — Новенького ничего? Подходит ли под определение «Новенькое» то, что Чону окончательно разрушил шансы на построение хрупкой дружбы с Чон Джэхёном? — Пока нет. А у вас? Как там спина папы? — Ой, мы вчера натирались мазью, которую из деревни привезла бабушка Джуённи, но результата ещё нет, — мама начинает двигаться, где-то хлопают двери, и в динамик бьёт осенний ветер. — Чаги-я! Я позвонила Чонни, будешь с ним разговаривать?! Или мы ещё не соскучились, и он нам не нужен?! — Ма-ам, — со смехом тянет Чону, вытягивая вялые ноги на пол, и мама тяжело дышит, скорее всего, перейдя на бег. Через секунду издалека слышится голос папы и ласковое айгу-у, мишка. — Привет, пап. Мама издевается надо мной. Чону разговаривает с родителями около часа, потом устало прощается и проверяет уведомления. Первым пришло сообщение от Джуёна, который написал, что не смог разбудить Чону, сколько бы не пытался, поэтому решил дать ему поспать. Ответив, что всё хорошо, Чону листает другие сообщения, и они идут друг за другом.Кому: Вам
Yo, boiii Ты где? Звонок ээ как бы через пять минут??? … Напомни вечером скинуть тебе конспекты…
Кому: Вам
опппааааа опопопопоааааа звонок был десять минут назад ТЫ ГДЕЕЕЕЕ ты не сможешь получить автоматы, если прогуляешь пары ((( ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ ? ? ? ? чону-опппаааа ким чону-оппа !!!!!
Кому: Вам
Привет. Я связался с Джуёном через Джэхёна-хёна. Он сказал, что ты плохо себя чувствуешь и остался в общаге. Поправляйся! Насчёт пропусков не волнуйся, я везде поставлю в табеле, что ты приходил ;)
Невольно хмыкнув из-за последнего сообщения, Чону протирает лицо рукавом худи, в котором заснул, и принимается отвечать на всё по очереди.Кому: Алекс-нуна (=; ｪ; =)
привет, нуна! извини, что не ответил я хах спал (－_－) zzZ так получилось (;;; *_*) и спасибо заранее за конспектыы
Кому: Гахённи ٩(╬ʘ益ʘ╬)۶
ну ты и СПАМЕР я проспал, ничего не случилось! не переживай, увидимся завтра
Кому: Ёнтэкки \(★ω★)/
привет! спасибо большое (ᗒᗣᗕ)՞ с меня кимпаб!!!
Телефон тут же вибрирует новыми сообщениями, но у Чону нет сил на социальные взаимодействия, поэтому он перестилает постельное бельё, балансируя на скрипучей лестнице, и принимает душ, смывая песок, хлорку, остатки дождя и… прикосновения губ Чон Джэхёна. Наверное, так даже лучше, что Джуён не разбудил его, потому что иначе Чону позорно бы расплакался и больше никогда в жизни не смог бы смотреть в его глаза без вины. Чувствуя невыносимую тяжесть в каждой клеточке тела, Чону одевается, не смотря, сочетаются ли вещи, оставляет телефон на диване и выходит в коридор. Ему хочется уединения, а, так как сейчас учебное время, общежитие пустует, поэтому Чону спускается на первый этаж. Заварив себе чай (есть не хочется), Чону переходит в общую комнату и останавливается на пороге. Он был здесь не часто, но это место нравится ему. В небольшой комнате есть обеденный стол, на случай если кухня занята, плазменный телевизор на пустой стене и два диванчика с креслами-мешками разных цветов по бокам. — Чону?.. Перестав рассматривать обстановку, Чону опускает голову к ближайшему диванчику и замечает крошечный комок из одеяла и разбросанные по розовой обивке учебники и тетради. Осознав, что это Хэрим, Чону издаёт удивлённый звук и присаживается рядом. — Привет, ты почему здесь, а не в комнате? — Чону с беспокойством осматривает выглядывающее из-за одеяла лицо Хэрим, и оно выглядит бледным и болезненным. Чихнув, Хэрим содрогается всем телом, и Чону хмурится. — Моя соседка выгоняет меня, когда находится общежитии, — вытащив сухую салфетку из светло-персиковой коробки, Чону подаёт её Хэрим, и она с благодарным кивком высмаркивается. — Она говорит, что я мешаю ей своим кашлем и чихами. — Йа, что за дела? Она не имеет никакого права-, — Хэрим опять чихает, наклоняя голову, и Чону сочувственно кривится. — Может, сказать об этом Ли Шиён-сонбэ? Гахён вроде говорила, что ей не нравится её соседка. — Я не хочу никому мешать, — шмыгнув носом, Хэрим с трудом дышит ртом, и Чону тянет подхватить её на руки и отнести к себе. Что за чудовище живёт с ней? Как можно выгонять больного человека в общую комнату? — Ким Ёнхун тоже предлагал, но я не хочу тревожить Ли Шиён-сонбэ своими выход- Хэрим не договаривает, потому что дверь резко отодвигается до конца, и у диванчика появляется тётушка Лим с чугунным подносом. Поставив его на кофейный столик напротив, она молча подходит к Хэрим с тёмно-синей коробочкой и вытаскивает широкий пластырь. — Чево, малышка, сколько соплей уже наглоталась? — Хэрим открывает рот для ответа, но не успевает ничего сказать: тётушка Лим с силой прилепляет на её лоб пластырь-компресс, заставляя дёрнуть головой назад, и всовывает в губы электронный градусник, из-за которого она чуть не давится. — Так, клуб юных сигаретников, поухаживай за своей подружкой, у меня другие дела. Если чё изменится в худшую сторону — сразу патроном ко мне. — Тётушка, не стоит, я почти здоро- — Ага, щяз. Языком не качай, а то температура собьётся, — тётушка Лим с кряхтением выпрямляется, упирая сжатые кулаки в талию, и направляет на медленно моргающего Чону строгий взгляд. — Ты слышал, а? Поймав предупреждающий взор на себе, Чону испуганно кивает, одновременно кланяясь, и тётушка Лим вышаркивает в коридор, закрывая дверь. Присев на колени перед столиком, Чону ставит пустую кружку рядом со своей, наливает в неё душистый чай, принесённый тётушкой Лим, и аккуратно подносит её Хэрим. Убедившись, что она может держать кружку самостоятельно, Чону возвращается на свободное место, а затем кое о чём вспоминает. — Я сейчас! — подпрыгнув, Чону выходит из комнаты, молнией поднимается в свою, роется в первом ящике комода и с удовлетворением приходит обратно. Протянув Хэрим ручку с колпачком в виде зевающего котёнка, Чону смущённо улыбается и забирается на диванчик с ногами. — Когда увидел её, сразу подумал о тебе. — Омо, какая красота. Спасибо! — чихнув, Хэрим высовывает руку из складок одеяла, бросает ручку в открытый пенал и зарывается обратно. — Ты сегодня тоже пропустил пары? — Да, я… проспал, — Чону неловко смеётся, поводя плечом, и двигается ближе к Хэрим. В этот момент пищит градусник, и Чону осторожно забирает его, чтобы проверить температуру. — О, она не совсем высокая. — Я же говорю, что почти здорова, — Хэрим довольно улыбается, держа горячую кружку обеими ладонями, и делает маленький глоток. Чону некоторое время разглядывает её припухшие глаза, влажные прядки, прилипшие к вискам и лбу, и, убедившись, что она не умирает, облокачивается на спинку диванчика. — Я тут жду начало одного развлекательного шоу. Посмотрим вместе? — Давай, — кивнув, Чону шарит под диванными подушками в поисках пульта, и в этот момент где-то рядом вибрирует телефон Хэрим. Отыскав его, Чону вкладывает мобильный в её ладонь и шмыгает носом. Утренняя заложенность прошла, но Чону чувствует в сухом горле признаки начинающейся простуды. — О, это Ёнтэкки, — заглянув в экран, Хэрим снимает блокировку большим пальцем, и её глаза загораются радостью. Что-то напечатав, Хэрим бросает телефон вглубь одеяла и поднимает брови, заметив взгляд Чону. — Что такое? — Вы близки с ним? — в голове Чону шевелятся не то что шестерёнки, там начинает работать целый механизм под названием «Сваха» после того, как он вспоминает свой вчерашний план «Гахён плюс Ёнтэк». Задумавшись, Чону прищуривается. Согласно мяукнув, Хэрим непонимающе прищуривается в ответ. — Я хочу свести его с Гахён, ты поможешь мне? — Свести? Зачем? — Хэрим склоняет голову на бок, и на её лице проступает искренняя загруженность. Она смотрит так, как будто Чону отрастил третью руку или ногу. Чону кривится, морща нос. — Она нравится ему, ты не заметила? Я хочу помочь им. — Чону… это... — Хэрим тянется за чистой салфеткой, высмаркивается и прикусывает нижнюю губу. Обхватывая колени руками и притягивая их к груди, Чону опускает подбородок и ждёт. — Я не думаю, что между ними есть что-то кроме дружбы. — Но Ёнтэк же каждый раз ревнует Гахён к Джуёну! Помнишь, как он всегда недовольствует? — Может, это потому, что она — его близкий друг, а с Джуёном он только познакомился? Также Гахён младше всех нас, — мягко объясняет Хэрим, дыша ртом из-за забитого носа, и подносит к губам кружку. — Мы тоже только выпустились из школы, не все думают об отношениях. Гахён сейчас в таком возрасте, когда у неё в голове могут быть другие увлечения и приоритеты. — Например, пиксельные убийства? — предлагает Чону, не скрывая улыбку, и Хэрим тихонько смеётся, кивая. Выпрямившись и сдвинув брови, потому что он всё ещё не согласен, Чону прогоняет в голове все составленные ранее варианты. Как там говорится, думай лучше, а не больше? — Подожди, Хэримми, мне всё равно кажется, что между ними что-то есть. Хэрим не отвечает. Она глубоко вздыхает (насколько может с забитым носом), поворачивая корпус к Чону, и долго смотрит на него, как разочарованные родители смотрят на что-то натворивших детей. Не находя причин для такой реакции, Чону с вопросом выгибает правую бровь. Если он прав, то почему в глазах Хэрим мелькает измученность? — Я не знаю, секрет это или нет, но Ёнтэк вроде не скрывается, поэтому, — повторно вздохнув, Хэрим чуть-чуть раскрывает кокон из одеяла и одёргивает задравшуюся футболку. Чону ждёт продолжения. — Мы как-то говорили с ним на тему отношений, и он сказал, что никогда не чувствовал романтического влечения, и думает, что вряд ли что-то почувствует в ближайшее время. Я потом посмотрела в интернете, что это вроде как аромантичность? И асекуальность. — Может, асексуальность? — поправляет Чону, потому что прекрасно знает, что это такое (до принятия своей пансексуальности Джуён много переживал из-за асексуальности и аромантичности, и это был тяжёлый месяц), но Хэрим трясёт головой. Не сдаваясь, Чону с намёком смотрит на неё. — Спорим, что асексуальность? — Нет, асекуальность! — пискляво чихнув, Хэрим высмаркивается, откапывает из кучи учебников розовый блокнот в блёстках и открывает его. Пролистнув пару страниц, Хэрим во что-то вчитывается, а затем её губы округляются. — А, да. Асексуальность. «Секс» же… Ой. Ну ладно, это не главное. Главное, что мы не должны лезть в чужое дело. — Но- — Ким Чону. — Сложив ладони вместе с блокнотом на складках одеяла, Хэрим смотрит на Чону со всей серьёзностью, и Чону недовольно морщится. — Если бы Ёнтэку нравилась Гахён, между ними давно бы что-нибудь произошло. Думаешь, за пять лет они бы не осознали, что между ними что-то происходит? — Но, Хэримми- — Чону, ради Господа Бога, забудь об этом, пожалуйста. Не нужно никого сводить, это не твоё дело, — какой-то часть мозга Чону понимает, что слова Хэрим подходят и к ситуации Джуёна и Чон Джэхёна, но успешно игнорирует это. Если Чону не поможет им, то в итоге никто не обретёт счастье. — Давай оставим всё как есть? Гахённи и Ёнтэкки — лучшие друзья, не все отношения должны заканчиваться романтикой. Хорошо? — Хорошо… Хэрим ещё никогда не говорила столь строго и низко, и Чону разочарованно отодвигается, поджимая уголок губ. Ну ладно, может, Гахён и Ёнтэк действительно просто друзья, Хэрим права в том, что романтика не обязательна. Но он всё равно сведёт Джуёна и Чон Джэхёна, это даже не обсуждается! Чону умеет быть упрямым и любит доводить начатое до конца. Только… как сделать это, если сегодня ночью он испортил установившуюся дружбу? Закрыв тему, Чону и Хэрим включают телевизор, находят канал, посвящённый айдолам, смотрят пару забавных програм и камбэк-шоу только дебютировавшей группы (название OMEGA X ничего не говорит Чону, он увлекается только женскими группами) и перекусывают нарезанными на кубики фруктами, которые вместе с чаем принесла тётушка Лим. Всё это время Чону не перестаёт думать о своём проваливающемся сводничестве. Ладно, подбадривает себя Чону, вытираем сопли, слюни, слёзы и включаемся в работу. Ему нужен чёткий и беспроигрышный план. Во-первых, он должен помириться с Чон Джэхёном (после поцелуя они вернулись в общежитие молча, и Джэхён игнорировал любые попытки Чону завести разговор). Во-вторых, он должен сначала аккуратно узнать у Джуёна, нравится ли ему кто-нибудь (Чону же якобы не в курсе, ведь на вечеринке он нагло подслушал чужой разговор), а потом мягко намекнуть, что его чувства могу оказаться взаимными. В-третьих, он должен попросить помощи у Ли Джэхёна. Да, да, Чону говорил, что справится и сам, но уже очевидно, что он не справляется. Ли Джэхён взрослее и хорошо знает Чон Джэхёна, а Чону — Джуёна, поэтому из них выйдет идеальная команда. Когда чай и фрукты заканчиваются, а Хэрим засыпает на надплечье такого же прикорнувшего Чону, автоматическая дверь открывается, и они просыпаются. Часто заморгав, Чону поворачивает голову ко входу, и на пороге появляется Ким Ёнхун. Он откидывает со лба чёрные волосы, встряхивает плечами, поправляя кожаную куртку, и Чону прям чувствует, что он разоделся. Дальше глаза Чону до болезненного ощущения расширяются, потому что Ёнхун держит в руках большого плюшевого единорога и коробку дорогого чая из Китая. — Йа! Чон Хэрим, я начинаю официально ухаживать за тобой! — объявляет Ёнхун, выпячивая грудь, и Хэрим, только проснувшись, с пустым лицом смотрит на него снизу вверх. Через секунду она ахает, срывает со лба противопростудный пластырь и накрывается одеялом, отлетая от Чону. — Эй, что за дела? Я тут с подарками. — Я болею, сонбэ, — отвечает Хэрим приглушённо сквозь пуховую ткань, и Ёнхун с улыбкой закатывает глаза. — И что? Все люди в какой-то период своей жизни болеют. — Я некрасивая! — Очень сильно протестую. — Я- Я без косметики! — И? Чон Хэрим, я не вчера родился. Я знаю, что косметика может менять внешность человека. Мне плевать. Хэрим что-то пищит, высовывая руку из-под одеяла, и хватает Чону за голый локоть. Дёрнувшись из-за коротких ногтей, впившихся в нежную кожу, Чону открывает рот, чтобы запротестовать, но его начинают дико трясти. Поставив единорога и подарочный чай на столик, Ёнхун скрещивает руки на груди, с загадочным прищуром смотря на комок, в котором скрывается Хэрим, и автоматическая дверь повторно открывается. — Йа, ты, денди недоделанный, — ворчит тётушка Лим, заходя в общую комнату с вазой и огромным букетом красных роз. Этот букет даже больше того, что Джуён купил Ли Джэхёну. Грохнув вазу на столик, а цветы — в неё, из-за чего вода выплёскивается на стеклянную поверхность, тётушка Лим хватается за поясницу и направляет на Ёнхуна уничтожающий взгляд снизу вверх. — Неча оставлять своё барахло у меня. В следующий раз выкину. — Хотите, я Вам тоже подарю? — мило улыбается Ёнхун, хлопая ресницами, и тётушка Лим сжимает губы в тонкую линию. Тогда Ёнхун перестаёт улыбаться и заносит ногу, чтобы отступить, но не успевает. — Ай! Больно! — Не мешай малышке, не видишь, что ли, что она болеет, — схватив Ёнхуна за ухо, тётушка Лим тянет его голову на свой уровень, из-за чего тот комично наклоняется вбок, и выходит вместе с ним в коридор. — Двигай лапками. — Что- Вы- Знаете, это уже неуважение- — Иди-иди, не трать кислород. Услышав звук удаляющихся шагов, Хэрим высовывает голову из одеяла, и её светлые волосы электризуются. Чону тем временем пялится на букет роз, закрывающих верхушкой часть телевизора. — Омо… — Это что, мне?.. — неверяще ахает Хэрим, и они с Чону смотрят друг на друга с одинаково поражёнными лицами. Спустя минуту молчания Ким Ёнхун возвращается в общую комнату с широкой улыбкой и бойко подпрыгивает к кофейному столику. — Сонбэ?.. — Это ещё начало, не расслабляйся, — подмигнув, Ёнхун вытаскивает из внутреннего кармана плоский телефон и протягивает его Хэрим. Та бездумно принимает его обеими ладонями. — Дай мне свой номер, пожалуйста. Смутившись, Хэрим отводит взгляд на телефон в своих руках, втягивает голову в плечи и стучит по экрану кончиками пальцев. Склонив голову, Ёнхун наблюдает за Хэрим с самодовольной ухмылкой, Чону же продолжает рассматривать чужой букет, и его грудь стягивает непреодолимой печалью. — Эх… а мне никогда не дарили цветы… — едва слышно бормочет Чону для себя, поджимая уголки губ, но Ёнхун умудряется услышать его. Задумчиво прищурившись, он забирает свой телефон обратно и, не глядя на экран, что-то печатает. — Эх… Кое-как пригладив волосы, Хэрим проводит по горящим розовым щекам и благодарно склоняется перед Ёнхуном, не поддерживая зрительный контакт. — Спасибо, Ким Ёнхун-сонбэ… — Когда-нибудь наступит тот день, когда я заставлю тебя называть меня оппой, — прикусив нижнюю губу, Ёнхун увлекается телефоном, что-то делая в нём, после чего телефон Хэрим начинает вибрировать. Она упрямо мотает головой, что заставляет Ёнхуна с лёгкостью хмыкнуть. — Запиши меня как Ёнхуна-оппу, красотка. Не дождавшись ответа, Ёнхун одёргивает полы кожаной куртки, пододвигает фиолетово-розового единорога и китайский чай ближе, желает Хэрим скорейшего выздоровления и испаряется, оставив после себя отголосок тяжёлого одеколона. — Это что… сейчас было?.. — осторожно спрашивает Хэрим, шмыгая носом, и оглядывается на закрытую дверь. Чону, обменявшись с Хэрим взглядом, медленно пожимает плечами. — Наверное, то, что происходит с тобой, когда ты кому-то нравишься? — Чону прижимается к спинке дивана, обвивая руками согнутую ногу, и неосознанно пытается уменьшиться в размере. — Не знаю, я ещё никому не нравился… Хотя нет, я же тебе нравлюсь, да? Или уже нравился? — Ты мне точно не нравишься. И никогда не нравился, — прокашлявшись, Хэрим неловко улыбается, закутываясь в одеяло плотнее, и Чону с непониманием хмурится. — Точнее, ты понравился мне внешне, когда мы только познакомились, но сейчас я понимаю, что… нет. На сто процентов нет. — Почему? — автоматически уточняет Чону и отводит взгляд на всё ещё работающий телевизор с выключенным звуком. Наверное, невоспитанно о таком спрашивать. Или воспитанно… В любом случае Чону начинает чувствовать себя некомфортно после этого вопроса. — Ты неуверенный. И шебутной, — Чону вопрошающе мычит, возвращая взгляд на Хэрим, и она чешет покрасневший нос. — Знаешь… в твоей голове как будто носится миллион мыслей, а потом одна из них выпрыгивает вперёд, и ты повинуешься ей. Это не плохо! Просто… не моё. — Понятно, — Чону не хочет обижаться на правду, но ему всё равно становится чуть-чуть больно, поэтому он прикусывает внутреннюю сторону щеки, чтобы остановиться жжение в носу, и опускает подбородок на колено. Чон Джэхён тоже называл Чону хаотичным и непредсказуемым. — Вот почему я никому не нравился в школе… И сейчас не нравлюсь… — Не нравишься? — неподдельно удивляется Хэрим, и её припухшие глаза округляются. Чону в ответ моргает. — А как же Чон Джэхён-сонбэ?! — Сонбэ?! — плюётся Чону и бешено качает головой. Нет. Нет. Нет. Это невозможно. — Я не могу нравиться сонбэ… Ты посмотри на меня. — Вот! Неуверенность! А я о чём говорю! — восклицает Хэрим и взмахивает ладонью, обрисовывая фигуру Чону полностью. — Почему ты думаешь, что не можешь нравиться сонбэ? Ты забавный и красивый. — Нет, Хэримми- — Ким Чону, не спорь. — Чон Хэрим, не приставай. — Чону-щи! — Ладно. Допустим, — Чону опускает ногу на пол, перестаёт горбиться, возвышаясь над закутанной в комок Хэрим, и выгибает бровь. — Почему ты думаешь, что я нравлюсь нашему сонбэ? — Я определила притяжение между вами с помощью гейского дара, — уверенно отвечает Хэрим, пытаясь тоже выпрямиться, чтобы не смотреть на Чону снизу вверх, и тот, не сдержавшись, фыркает. — Что-о? — Ты имеешь в виду гей-радар? — лицо Хэрим окрашивается сомнением, и она, отрешённо выпятив губы, достаёт всё тот же блокнот с блёстками. Что-то беззвучно прочитав в нём, Хэрим изумлённо мычит, что больше похоже на мяуканье, и Чону тепло улыбается. — Гей-радар не для таких вещей. — А-а-а. Но всё равно, я определила, — отведя со лба прилипшие пряди, Хэрим шмыгает носом, вдыхая ртом, и поворачивается к Чону корпусом. — Мне кажется, что ты нравишься Чон Джэхёну-сонбэ. Не выдержав пристального взгляда Хэрим, Чону поднимает голову к белому потолку и тяжко вздыхает. Вот бы это было правдой. Чону хотел бы избавиться от усталости, которая сопровождает его всякий раз, когда он начинает думать о своих чувствах к Чон Джэхёну. И тот поцелуй… Зачем Чону ответил на него? Зачем Джэхён вообще поцеловал его? На секунду Чону представляет, что Джэхён сделал это из-за взаимных чувств, и по его телу пробегается пугающая дрожь. Об этом даже думать страшно, а представлять вариантом произошедших событий… Нет. Это Джуён. «Чиыт» — это Джуён. Если «Чиыт» — это Чону, то почему Джэхён не сказал сразу? К чему все эти загадки и утаивание? — Ему нравится другой парень, — наконец говорит Чону, впиваясь пальцами в бедро, чтобы остановить зарождающиеся слёзы, и Хэрим с сочувствием поджимает обкусанные губы. — Так что… — Не расстраивайся, — погладив Чону по плечу, Хэрим пытается ободряюще улыбнуться, и Чону вяло улыбается в ответ. С этим сводничеством пора заканчивать. Внезапно телефон Хэрим вибрирует, и она опускает голову. При взгляде на загорающийся экран её лицо теряет простудную красноту и стремительно бледнеет. — Нет, только не это. Поспешно схватив телефон, Хэрим с силой жмёт по нему пальцами, потом нажимает на кнопку блокировки и отбрасывает куда-то в подушки. Её глаза застывают на белом одеяле, и Чону открывает рот. — Хэримми?.. Что случилось?.. Когда Чону протягивает ладонь и касается руки Хэрим кончиками пальцев, она вздрагивает и отстраняется. Заметив, что её сжатые ладони дрожат, Чону напрягается и, пока Хэрим собирается с мыслями, воображает самые худшие варианты. — Хэримми?.. — Ох, — шмыгнув носом, Хэрим кладёт на колени светло-персиковую коробку и выдёргивает несколько сухих салфеток. Чону, ожидая, молчит. — Извини за это, но… помнишь, Хан Йесо-сонбэ говорила на футбольном поле, что у неё есть обсуждение для знакомств (Чону кивает, не сводя с Хэрим внимательного взгляда)? Я познакомилась там с одним старшекурсником, но в последние дни он начал присылать странные фотографии и… намекать на секс. Я заблокировала его, но он продолжает писать мне с разных номеров. Чону ахает, и его рот невоспитанно остаётся открытым. Хэрим поводит плечами, высморкавшись, и отворачивает голову, словно стесняется посмотреть в глаза Чону. Так вот почему в тот день Хэрим была такой «загруженной». — Ты же понимаешь, что это незаконно?.. С этим нужно что-то сделать… — Я хотела, но я не знаю, кто он, и мне страш- — Йоу! — автоматическая дверь в который раз за день открывается, и в проёме появляется голова Ёнтэка. Он светится радостью, впрыгивая в комнату, и с шипящими шу-шу изображает жесты, с помощью которых Человек-Паук стреляет паутиной. — Ёнхун-хён сказал, что вы- Подождите, что случилось?.. После того, как Хэрим, сжавшись из-за дискомфорта, повторяет свою историю для Ёнтэка, тот неожиданно взрывается возмущением. Обычно Ёнтэк ведёт себя умиротворённо и дружелюбно, поэтому видеть его кипящим, как и тогда во время ссоры с Гахён на футбольном поле, очень странно. Не слушая слабые возражения Хэрим, Ёнтэк поднимает её с дивана, снимает одеяло и, поправив спутанные волосы, выводит из комнаты. Он говорит, что Ли Шиён должна знать об этом, и Чону, подскочив и собрав вещи Хэрим, выходит вслед за ними. Ли Шиён обнаруживается в беседке вместе с тётушкой Лим (разговаривая, они пьют мятный чай и курят). Ли Шиён не уточняет детали после смазанного рассказа Ёнтэка, она сразу вытаскивает телефон и звонит Хан Йесо с требованием предоставить списки участников обсуждения за последние две недели. После Ли Шиён приглашает Хэрим к себе в комнату для приватного разговора и перекуса, поэтому Чону возвращается на четвёртый этаж в одиночестве, так как Ёнтэк, всё ещё полыхая, уходит в общежитие Гахён (они помирились на парах, которые Чону пропустил, представляете?). Чувствуя себя ещё более опустошённым, чем утром, Чону заворачивает в коридор, не переставая думать о Хэрим, и дёргает головой из-за знакомых голосов. Напротив двери в их комнату стоит Джуён, спрятав ладони в задних карманах на джинсах, а Ли Джэхён держится за край открытой двери в свою комнату, и внутри что-то с грохотом периодически падает. — Перестань вести себя как ребёнок! — задорно кричит Ли Джэхён, шутливо грозно соединяя брови, и подпрыгивает из-за резкого звука. — Айгу-у, а Джэхённи-то у нас обидчивый ребёночек. — Иди нахуй! — гаркает из комнаты Чон Джэхён, и Ли Джэхён задушенно охает, хватаясь за грудь. Чону, плавно подойдя поближе, застывает у стены, и Джуён, заметив его, мягко улыбается, как будто игнорирует непонятный хаос совсем рядом. — Ебал я эти ваши любовные отношения! — Ах, Джэхённи, у меня сейчас уши завянут. Перестань ругаться матом, тут Чону пришёл, — обернувшись, Ли Джэхён приветливо кивает на вежливый поклон Чону и машет свободной от двери ладонью. — Чону? О, отлично, я ему сейчас всё выскажу, — из комнаты раздаётся последний стук, и кто-то начинает демонстративно громко топать к выходу. Ойкнув, Ли Джэхён закрывает дверь прямо перед носом Чон Джэхёна и, не переставая улыбаться, прижимается к ней спиной. Чону вздрагивает, вспоминая, каким неприветливым Чон Джэхён был в начале, как он нагрубил девушке, которую на него толкнули подруги, как он облил пивом Хан Йесо и как сматерился на Ли Джэхёна после столкновения с Хан Йехёком. Чону сомневается, что это настоящий Джэхён, но что расстроило или разозлило его настолько, что он ведёт себя подобным образом?.. Неужели вчерашнее недопонимание?.. — Чонни, собирайся, мы идём в кино вчетвером, — подойдя ближе, Джуён дёргает Чону за рукав футболки, и Чону, не веря, смотрит на него во все глаза. Его разыгрывают или что? — Чон Джэ-сонбэ давно звал тебя туда, пора сходить. — Откуда ты- А, неважно. Извините, сонбэ, — глубоко поклонившись Ли Джэхёну со сложенными на животе руками, Чону начинает отступать назад. — У меня нет настроения, я- Мы договорились погулять с Хэримми. — Но она же болеет, — недоверчиво прищуривается Джуён, двигаясь вместе с Чону, а следом делает кое-что, что заставляет его подавиться воздухом: он юрко приседает перед Чону, обхватывает его бёдра и закидывает на своё надплечье. — Идём все вместе, не отвертишься. Джуён с лёгкостью выпрямляется, словно Чону ничего не весит, и разворачивается по направлению к их комнате. Первые секунды Чону не знает, что сказать, потому что происходящий вокруг цирк окончательно выбивает его из колеи, потом бьёт Джуёна по пояснице двумя кулаками. Пол перед ним плавно качается, а кровь начинает с давлением приливать к голове. — Ли Джуён! Что ты творишь! Отпусти меня! — Не-а. Мы идём в кино, — Джуён больно хлопает Чону по пятой точке, из-за чего правую ягодицу обжигает колкой молнией. — В последнее время все какие-то нервные, нам нужно расслабиться. — Я не нервный, тебе показалось. Не слушая Чону, Джуён подходит к двери и подбрасывает его, чтобы держать крепче. Испуганно пискнув, Чону намертво цепляется за фланелевую рубашку Джуёна в чёрно-жёлтую клетку и старается удержаться. — Подожди, Джуённи, — отодвинувшись от двери, Джэхён прокручивает в воздухе указательным пальцем, и, Джуён, повинуясь, молча поворачивается к нему спиной. Встретившись с Чону лицом, Джэхён соединяет ладони у груди с мягкой улыбкой. — Чону-я, какие у тебя любимые цвета и цветы? — Ч-что? — Какие цвета и цветы у тебя любимые? — Эм… пастельно-оранжевый и, может, пепельно-розовый. А цветы… не знаю. Любые? А зачем Вам? — Спасибо, — похлопав Джуёна по свободной от Чону лопатке, Джэхён прикладывает большой палец к металлической ручке и вводит пятизначный код. — У вас есть полчаса, чтобы собраться. Оказавшись в их комнате, Джуён проходит к дивану, кидает на него Чону, из-за чего тот высоко подпрыгивает на вельветовых подушках, и перемещается к пастельно-жёлтому шкафу. — Что происходит?.. Я ничего не понимаю. — Ты никогда ничего не понимаешь, — добродушно фыркает Джуён, дёргая за дверцы, и те со скрипом поддаются. Чону оскорблённо цыкает, складывая руки на груди. — Ты же принимал душ? У нас мало времени. — Я никуда не пойду. — Пойдёшь. — Какой хороший друг будет заставлять идти куда-то человека, который не хочет идти? — с сарказмом интересуется Чону, и его тут же пронзает противным осознание, что Джуён как раз таки хороший друг. Это Чону влюбился в объект его симпатии. — Ладно. Извини. — Давай, выше нос и иди сюда, сейчас подберём тебе одежду и пуссеты. Нет, это точно какой-то особый день, начиная с подарков Ким Ёнхуна (которые они забыли забрать), отвратительной ситуации Хэрим (нужно не забыть написать ей вечером) и заканчивая Джуёном, который не ворчит как обычно, а собирается помочь Чону с выбором. А что дальше? Чону надеется, что дальше он успешно сводит Джуёна и Чон Джэхёна, избавляется от своих убивающих чувств, и все живут спокойно. Вдруг это произойдёт уже сегодня? Нужно использовать момент и интимность тёмного зала кинотеатра, как Чону планировал раньше. Пожелав себе мысленное файтин!, Чону с решимостью вскакивает с дивана и отталкивает Джуёна от шкафа, не нуждаясь в помощи дилетанта. Нервное, если его можно назвать таким, состояние Чон Джэхёна продолжает слегка напрягать Чону, но он говорит себе не обращать на это внимания и бегло просматривает имеющуюся одежду. Когда Чону извинился и сказал Джэхёну, что хочет быть его другом, это сработало, так почему сейчас не должно? Приняв в расчёт слова Джуёна о том, что там похолодало, Чону вытаскивает с верхней полки тёмно-зелёное худи с ворсом, которое для него большое, и бомбер. Поменяв светло-розовые пуссеты на бесцветные, Чону причёсывается, поправляя волосы после посиделок с Хэрим, и говорит, что готов. Джуён, на удивление, не ругается, что он долго собирался, и Чону окончательно убеждается, что сегодня о-о-очень странный день. Когда Джуён торопливо выталкивает Чону в коридор, дверь напротив открывается и Ли Джэхён точно также выталкивает сопротивляющегося Чон Джэхёна. Встретившись с ним взглядом, Чону обмирает и перестаёт идти, вызывая у Джуёна несогласный звук. На Чон Джэхёне нет ни одной чёрной детали, не считая пирсинга. Он одет в пепельно-розовый свитер, серое пальто и светло-голубые джинсы. А ещё он держит в руках скромный букет цветов с кремовыми розами, зелёными веточками и другими неизвестными для Чону цветами. Ли Джэхён и Джуён подталкивают их друг к другу, и Чону тормозит в последний момент, чтобы не врезаться. Джэхён больше не смотрит на него, он тотчас отводит взгляд на пастельно-зелёную стену поверх его плеча, и Чону прочищает горло. — Здравствуйте, сонбэ, — ему боязно использовать панмаль, поэтому Чону сжимает пальцы на уровне живота в кулаки и вежливо кланяется. — Сонбэ?! — раздражённо фыркает Чон Джэхён, отворачивая голову, и Ли Джэхён с цыканьем хлопает его по груди. — Я слышал, что ты вроде уже здоровался с Ли Джэ. — Перестань, — шипит Ли Джэхён, ещё раз цыкая, и с намёком подталкивает Чон Джэхёна локтем. — Это тебе, — чуть ли не сквозь губы говорит Чон Джэхён, вытягивая руку с букетом, и Чону хочется провалиться сквозь этажи в землю и остаться там на всю жизнь. Джуён слева от него давится воздухом и, не моргая, смотрит на букет прямо перед своим лицом. — Забирай. Ну почему он делает это сейчас? Грудь Чону стягивает непереносимым разочарованием, и Джуён, испуганно поклонившись, забирает букет обеими ладонями. Даже не подержав его, он передаёт его Ли Джэхёну, который картинно вздыхает и также стремительно всовывает букет в руки Чону. Что-то пробормотав, Чону поворачивается сначала влево, затем вправо, и, сгорая от смущения, забегает в комнату, чтобы оставить букет. Напряжение, которое исходит рваными волнами от Чон Джэхёна, можно буквально потрогать, но Ли Джэхён и Джуён делают вид, что всё в порядке (вряд ли они действительно не ощущают его), и вытягивают Чон Джэхёна и боящегося даже поднять голову Чону на лестницу. И как ему извиниться, если на него не смотрят? Первым спустившись в коридор, Джуён придерживает открытую дверь для Ли Джэхёна, и Чону собирается выйти вслед за ним, как его вдруг слегка отталкивают плечом с прохода. — Верни моё худи и штаны, — шипит Чон Джэхён в ухо Чону, случайно задевая его губами и пуская миллион мурашек, и покидает коридор, закрывая дверь подошвой тимберленда специально перед лицом Чону. Тот неверяще выдыхает, с силой дёргая за ручку. Чону тут, значит, напрягает мозг и изворачивается, чтобы придумать, как сделать Джэхёна счастливым, а тот капризничает и ведёт себя столь грубо? Ладно, Чону тоже умеет быть капризным ребёнком. Догнав Чон Джэхёна на ступенях после турникета, Чону также задевает его плечом, отпихивая в сторону, преодолевает автоматические двери и жалеет, что они не закрываются перед чужим носом. — Чего-о так долго? — жалуется Ли Джэхён, вжимаясь боком в бок Джуёна, и трёт ладони между собой. Присоединившись к парням на дорожке, Чону чувствует жёсткий порыв ветра в своих волосах и радуется, что вчера ещё было относительно тепло. Им с Джэхёном повезло, иначе они бы заболели. — Такси приедет через пять минут, мы можем покурить здесь, пока тётушки Лим нет в охранной будке. — Мы поедем на такси? — удивляется Чону и, так как у него нет своих сигарет, «жамкает» воздух пальцами в сторону Джуёна. Получив сигарету из красной пачки, Чону вставляет её между губ, и его осеняет. Точно, они с Джэхёном ночью намочили весь салон. — Сонбэ, извините за машину. — Ничего страшного, Чону-я, бывает, — наклонившись, чтобы похлопать Чону по каштановым волосам, Ли Джэхён предлагает ему свою прозрачную зажигалку и поворачивается к Чон Джэхёну с выставленным пальцем. — А тебе — бан на вождение на три месяца. — Ну конечно, — ядовито усмехается Чон Джэхён, успев прикурить. Он стоит рядом с Чону, но демонстративно повернулся к нему спиной, и Чону отводит взгляд на двухэтажное здание напротив. Лучше не реагировать на такое. Чону хоть и младше, но умнее. И взрослее. И воспитаннее. — Кому-то всё, а кому-то ничего. — Хачжима-а-а-а, — тянет Ли Джэхён, притопывая, но Чон Джэхён игнорирует его, делая долгую затяжку, и выпускает в воздух сигаретный дым вперемешку с паром. — Ой, так быстро. Круто. Услышав слева от себя характерный звук тормозящей машины, Чону спешно затягивается пару раз, чтобы наполнить организм хоть каким-то количеством никотина, и выбрасывает сигарету под ноги. Ничего не говоря, Чон Джэхён подходит к такси первым, забирается на переднее место, и Чону приходится ютиться с широким Джуёном на одном сидении, потому что они оставляют для сонбэ второе. К концу поездки Чону чувствует, что лишился пару жизненно важных органов, спасибо плечам и бёдрам Джуёна, и вываливается на парковку со стоном облегчения. Джуён виновато дуется, вылезая следом, и помогает ему восстановить равновесие. Они повторно курят перед торговым центром в три этажа и с большими вывесками, в котором уже были, играя в боулинг, и Чону с сожалением проходится по воспоминаниям. Тогда Чону ещё не подслушал Джуёна, не знал о его взаимной симпатии и, самое главное, не умирал из-за своей. Как всё было легко. В то время Чон Джэхён не отворачивался от него, стоит им оказаться рядом, и не ходил с каменным лицом. Чону даже не может заглянуть в его глаза, чтобы узнать, какое у него настроение. Нет, понятно и так, что плохое, но… Ну и ладно, Чону — не человек с микроскопическим мозгом в отличие от некоторых, он понимает, когда стоит притормозить, чтобы не испортить общее настроение. — Тебе идёт пепельно-розовый, хён, — говорит Чону, оказавшись вместе с Джэхёном в карусельных дверях, и пристально смотрит на него с приподнятыми бровями в ожидании ответа. Джэхён молчит, но его губы дёргаются, и Чону прищёлкивает языком. Хэрим сказала, что Чону нравится ему? Ага, конечно. Особенно сейчас. Ли Джэхён и Джуён не успели зайти с ними, поэтому Чону, пользуясь появившейся минутой, хватает Чон Джэхёна за предплечье и, попав в торговый центр, оттаскивает его к стене. Джэхён дёргает рукой, вырываясь, но Чону лишь цепляется второй ладонью и требовательно сжимает. — Хён, посмотри на меня, — просит Чону, потому что они одного роста, и Джэхён смотрит куда-то левее его лица, и дёргает за кашемировые рукава. Шумно выдохнув через нос, Джэхён встречает взгляд Чону с выгнутой бровью, и он словно делает одолжение. — Что я должен сделать? Сделать комплимент в ответ? — Джэхён не двигается, его губы также двигаются с трудом. — Смысл, если тебе идёт всё? — Боже, хён. Я не знаю, почему ты так сильно злишься на меня, но- — Я не злюсь на тебя. Я злюсь на себя, — низко перебивает Джэхён, и, если честно, Чону начинает скучать по его ямочкам. Когда Джэхён не улыбается, тёмные круги под глазами заставляют его выглядеть угрюмым. Дальше он говорит быстро и сжато: — Ты хотел быть просто друзьями, хорошо. Я понял это, я тоже хотел быть друзьями. Но я не могу, ладно? Дай мне немного времени, чтобы кое от чего избавиться, окей? — От чего ты хочешь избавиться?.. — тихо спрашивает Чону, потому что чувствует, что в данный момент происходит что-то важное, но недоступное для него, и окружающий шум торгового центра оглушает. — Хён… Джэхён стискивает зубы, играя желваками, и, промолчав, отцепляет от себя чужие ладони. Чону не сопротивляется, роняя руки, и Джэхён проходит мимо него к Джуёну и Ли Джэхёну. Последний, заметив, что они разговаривали, оттягивает Чон Джэхёна от Джуёна и, что-то прошептав, смотрит на него с вопросом. Чон Джэхён мотает головой. Вздохнув (кажется, он только и делает сегодня, что вздыхает), Чону присоединяется к сонбэ и Джуёну и направляется вместе с ними к лифту, а там и на третий этаж. В кинотеатре (до начала фильма осталось десять минут) Ли Джэхён раздаёт билеты и покупает два ведёрка попкорна самого большого размера на всех, а Чону, отказавшись тратить его деньги ещё больше, платит за бутылку виноградной газировки сам. Чону пропускает момент, когда начинает нервничать, и спустя минуту топчется на одном месте под боком Джуёна, дёргая ногами, и держит в руках открытую бутылку. Ему нужно перестать нервничать, но Чону не в состоянии контролировать свой организм. Сначала Чон Джэхён огорошил его своим желанием от чего-то избавиться (от чего он хочет избавиться, и как это связано с тем, что они не могут быть друзьями?), затем Ли Джэхён раздал билеты, и Чону успел выцепить краем глаза, что он сидит между Джуёном и Чон Джэхёном. Как так перевернуть всё, чтобы он сидел с Ли Джэхёном? Когда сотрудница кинотеатра открывает двери в зал и начинает пропускать посетителей, Чону выбрасывает пустую бутылку (от волнения он за раз выпил пол литра) и торопится вслед за Ли Джэхёном, чуть не тычась носом в его затылок. Показав билет сотруднице, Чону прыжками поднимается на девятый ряд, пробирается к середине и, пропуская своё место, падает на место Джуёна. Ли Джэхён, спокойно идущий следом, замедляется. — Чону?.. — Мне с этой стороны лучше видно, — объясняет Чону, не моргнув и глазом, и Ли Джэхён поправляет очки, которые надел заранее, потому что это иностранный фильм с субтитрами. Присев, Джэхён бережно вставляет ведёрко попкорна в держатель и с расстроенной миной облокачивается на спинку сидения. — Чону, это моё место, — говорит Джуён ещё с начала ряда, и Чону виновато кривится, включая в себе актёрские навыки, унаследованные от мамы. — Пересядь, пожалуйста. — Давай поменяемся? У меня глаза болят, а так лучше видно. Покорно кивнув, Джуён с кислой гримасой садится рядом, и Чону вдруг встречается взглядом со стоящим за ним Чон Джэхёном. Тот опирается согнутыми пальцами на сидение с восьмого ряда и направляет на Чону такой взгляд, что у него бегут крупные мурашки. Джэхён смотрит на Чону не то с обидой, не то с разочарованием. Ты серьёзно?! — спрашивает Джэхён одними губами и, прежде чем Чону успевает обдумать произошедшее, с размаху валится на последнее место слева от Джуёна, так, что по остальным сидениям проходится отдача. Часто заморгав, Чону отворачивается к белому экрану и отстранённо наблюдает, как зал постепенно заполняется. Может, ему вообще не выходить из комнаты, если его любое действие воспринимается в штыки? Он же из искреннего беспокойства пытается помочь… Почему никто не ценит его старания? Вскоре фильм начинается, и, оказывается, что это сопливая романтика. Чону любит такое, но не сегодня, поэтому смотрит без особого интереса. У него и своей сопливой романтики рядом хватает. Постоянно болтающий Ли Джэхён молчит, с соединёнными бровями смотря на экран, Джуён и Чон Джэхён тоже не разговаривают, хотя Чону надеялся, что они будут обсуждать разворачивающийся сюжет. Всё происходит точно наоборот: Джуён опирается на подлокотник со стороны Чону, выгибаясь так, чтобы не касаться Чон Джэхёна, и периодически бросает в его сторону пугливые взгляды. Джэхён облокачивается на спинку, расставив бёдра и скрестив руки на груди, и, спрашивается, чего Джуён стесняется? Он сам же любит расставлять ноги, как невоспитанные дядюшки в метро и автобусах. Мог бы толкнуть колено Джэхёна своим. Ради романтики. К середине фильма, в котором главный герой собирается отдать своё сердце умирающей сестре главной героини, Чону понимает, что хочет в туалет. Неудивительно, если учитывать, сколько он выпил сладкой газировки. Закинув в рот горсть сладкого попкорна, Чону шепчет Джуёну, что отойдёт, и поднимается. Протиснувшись мимо всех людей (Чон Джэхён ожидаемо игнорирует его фигуру, закрывающую экран), Чону выходит в коридор и отправляется на поиски уборной. Что ему ещё сделать, чтобы Джуён и Чон Джэхён признались друг другу? Ладно, начнём с малого. Что ему сделать, чтобы они хотя бы поковырялись в своём ведёрке с попкорном, подержались за руки и всякое такое? Это, так, на минуточку, классика любовных клише! Встряхнув мокрыми ладонями, следом вытерев их о джинсы, Чону возвращается в зал, чуть ли не наощупь находит ступени в полумраке и свой ряд и, рассыпаясь в извинениях, продвигается к середине. Когда Чону поднимает глаза от чужих ног, из его губ вырывается несдержанное цыканье. Ну конечно. Пока Чону ходил туда-сюда, Джуён пересел к Ли Джэхёну, и сейчас они о чём-то шушукаются, а Чон Джэхён продолжает полулежать на сидении и бросает в их сторону раздражённые взгляды. Протиснувшись мимо него, Чону бесшумно опускается на место, принадлежащее ему по билету, и также бесшумно прислоняется к спинке. То, что нужно смотреть фильм, Чону как-то забывает. Не зная, куда деть руки, Чону осторожно запускает ладонь в ведёрко слева и вдруг натыкается ими на пальцы Джэхёна. Они оба замирают, и Чону ждёт, что Джэхён цыкнет и оттолкнёт его ладонь, но этого не происходит. Джэхён держит пальцы Чону своими и смотрит на экран. Его лицо освещено в полумраке и едва различимо, но Чону умудряется заметить, что кончики его ушей покрываются слабым оттенком красного. — Хён?.. — тихонько зовёт Чону, приближаясь к Джэхёну, но тот упрямо смотрит фильм. Чону на секунду зажмуривается, прикусывая нижнюю губу. Сколько это ещё будет продолжаться? — Повернись ко мне. Джэхён качает головой, сжимая зубы, и Чону неожиданно понимает, что, если его любое действие встречается равнодушием, он может делать, что хочет. Несдержанно фыркнув, Чону вытаскивает свои пальцы, что случайно провалились в растопыренные пальцы Джэхёна, и крепко сжимает его ладонь. Тот дёргается, но Чону не отпускает и вместо этого с нажимом проводит большим пальцем по тонкой линии-паутинке, с которой начинаются остальные татуировки. — Отпусти меня, — шипит Джэхён, поворачивая голову к Чону, и тянет их ладони на себя. Чону наоборот подтягивает Джэхёна к себе, что удивительно, учитывая проигранный армрестлинг, и смотрит на него в упор. — Перестань шипеть на меня и игнорировать. — В таком случае не трогай меня. — А ты не делай вид, что меня не существует. — Мальчики, — шикает Ли Джэхён, наклоняясь к коленям и высовываясь из-за Джуёна. Пронзив Джэхёна недовольным взгляд, Чону бросает его ладонь в воздух, прижимается к спинке лопатками и до конца фильма не говорит ни слова. На улице и в такси Чону тоже молчит и игнорирует любые попытки Ли Джэхёна и Джуёна расшевелить его. Он не может определить, что точно чувствует: его охватывает то злостью, то раздражением, то отчаянием, то желанием расплакаться. Тёмный кинотеатр был его последним шансом. Последней надеждой. Кажется, Чону пора принять тот факт, что он не справляется в одиночку, и попросить помощи. — Я курить, — бросает Чон Джэхён, едва покинув машину, и Ли Джэхён провожает его тревожным взглядом, а Джуён наклоняется к сидениям, чтобы проследить за ним на улице. Выбравшись из салона, Чону ловит скрывающуюся спину Джэхёна за углом их общежития и возводит глаза к серому небу. Оно никаких ответов не даёт, всё так же, как и всегда молчит, и Чону, понурив голову, плетётся за Ли Джэхёном и Джуёном ко входу. Там он вежливо касается локтя Джэхёна, отвлекая его от оживлённого монолога и спокойно слушающего Джуёна, и шумно выдыхает носом. — Чону-я? Ты почему такой? Что случилось? Тебе помочь? — Мы можем поговорить, сонбэ? Наедине, — добавляет Чону, игнорируя вопросительный взгляд Джуёна, и скромно кивает на левую часть крыльца, где растёт аккуратно подстриженная трава. — Конечно, пойдём. Сжато улыбнувшись Джуёну, Джэхён мимолётно касается его груди кончиками пальцев, просит подождать на четвёртом этаже и отходит вслед за Чону к краю крыльца. Чону, спрятав сжатые кулаки в карманах бомбера, начинает непроизвольно наворачивать круги перед ним с мрачной задумчивостью. — Чону, ты пугаешь меня. Что случилось? Тебя кто-то обижает из сонбэ? — Нет, я-, — Чону не имеет ни малейшего понятия, как сообщить о происходящем Джэхёну, поэтому выбирает очевидный вариант. Просит поддержки. — В общем, эм, сонбэ. Мне очень нужна Ваша помощь. — Да, я с радостью. Только скажи, — поёжившись из-за резкого порыва, Джэхён плотнее запахивается в чёрную косуху и посылает Чону одобряющую улыбку. Выражение его лица проявляет участливость, что слегка ослабляет тянущее ощущение в животе Чону. — Как я могу помочь тебе? Чону заминается на секунду, смотря на мягкую улыбку Джэхёна, его русые волосы и крошечную родинку по середине носа. Сколько они знакомы, Джэхён всегда был ласковым и добрым сонбэ, хёном и оппой для окружающих, и именно этот факт подстёгивает Чону сказать правду. — Эм… мне немного неловко, но я нуждаюсь в совете старшего, — торопливо начинает Чону, чтобы его не перебили, и в скором монологе вываливает всю информацию, что успел собрать: — Я знаю, что Джуёну нравится Джэхён-хён, а ещё Джэхён-хён говорил, что ему нравится Джуён, но я знаю, что никто из них не делал первый шаг, и я пытался подтолкнуть их, но у меня не получилось, но я хочу, чтобы они были счастливы, поэтому хочу, чтобы Вы помогли мне, потому что в одиночку не справляюсь, а Вы хорошо знаете Джэхёна-хёна, а я — Джуёна, поэтому из нас выйдет идеальная команда, и я- Да- Я прошу Вас… Помочь мне… Чону постепенно замолкает, ожидая, что Джэхён сейчас привычно воодушевится, прервёт его и набросает миллион вариантов, но… Джэхён молчит? Джэхён никогда не молчит дольше двадцати секунд, но сейчас он молчит. Уголки его губ замедленно опускаются, глаза тускнеют, и приветливого выражения на лице тоже больше нет. — Что?.. — беззвучно выдыхает Джэхён, единично моргая, и Чону, будучи сбитым с толку, моргает в ответ. — Ты… уверен?.. — Да, — кивает Чону, обеспокоенно зажёвывая нижнюю губу. — На сто процентов. — Хорошо... спасибо... — пусто отвечает Джэхён, двигаясь с места, и, обойдя Чону, направляется ко входу в общежитие. Чону, потеряв последние крохи понимания, догоняет его в холле. — Сонбэ?.. Джэхён не отвечает, поднимаясь к турникету с опущенными плечами, и чуть горбится. Он выглядит бледным и потерянным, и Чону открывает рот, но решает промолчать. Врезавшись животом в турникет, Джэхён, не узнавая, смотрит на него, затем, едва поднимая руку, прикладывает пропуск и выходит в коридор с лестницей. Когда дверь за ним закрывается, Чону поверженно валится на ступеньки перед турникетом. И что это было? Очевидно, что что-то странное. И говорящее, что Ли Джэхён помогать ему не собирается. Чону хочется кричать. А ещё послать всех далеко и надолго, чтобы они перестали мучить его и разобрались со своими симпатиями самостоятельно. Оперевшись локтями на согнутые колени, Чону роняет голову между ними и до жёлтых пятен перед веками зажмуривается. Зря он рассказал Ли Джэхёну об этом- Хотя нет, не зря. Может, он поговорит с Чон Джэхёном, и всё наладится? Или не наладится. Чону уже плевать. Он устал пытаться сделать других счастливыми. — Ох, ё маё, что за Драматичная Драма, — за его спиной скрипит турникет, затем кто-то кряхтит и присаживается рядом, и Чону, утомлённо выдохнув, выпрямляется, чтобы вежливо поклониться тётушке Лим. — Чево случилось? — Н-ничего, тётушка. — Себя-то хоть не обманывай- — В том-то и дело, что ничего не случилось! — не выдерживает Чону, потому что осуждения старших как раз не хватало, чтобы довести его до ручки. Тётушка Лим строго прищуривается и вдруг одаривает Чону глухим подзатыльником. — Ай! — С ровесниками так верещать будешь. Со мной не смей. — Тётушка- Боже- Извините, — хнычет Чону, находясь в секунде от безудержных рыданий. Он устал и уже не понимает, что творит. Выпустив из губ неожиданно бархатистый звук, тётушка Лим опять кладёт шершавую ладонь на макушку Чону и нежно приглаживает холодные после улицы волосы. — Я просто- Я долгое время знал одну информацию, но держал её при себе и пытался самостоятельно кое-что сделать, потому что хотел, чтобы важные для меня люди были счастливы, а сейчас всё вышло из-под контроля, и я- не знаю, как исправить этот хаос. — М-м, ясно. Если говорить кратко, то очередная подростковая драма? — Наверное? — почти истерично смеётся Чону, наклоняя голову в сторону тётушки Лим, и она протяжно мычит, кивая. Скорее всего, для взрослого человека это и правда выглядит несерьёзно. — Я запутался, и мне кажется, что моя голова сейчас взорвётся, и я умру. — Не умрёшь, не преувеличивай. Хочешь лучше совет? — предлагает тётушка Лим, с издёвкой усмехаясь, и Чону, жалобно выпятив губы, дёргает подбородком. Щёлкнув языком, тётушка Лим недолго чешет каштановые волосы на загривке Чону и хлопает его по колену. — Ино- Её прерывает звук автоматических дверей, и Чону вместе с тётушкой Лим поворачивается к выходу. На мгновение он пугается, что это Чон Джэхён, но нет, это всего лишь Чхве Бомин с двумя болтающимися целлофановыми пакетиками на запястьях. — Привет, бабуль, бабушка Ю передала тебе лапшички, — взобравшись прыжками по ступеням к тётушке Лим, Чхве Бомин звонко целует её в подставленную щёку, передаёт пакетики прямо в руки, и дёргает за лямки своего школьного рюкзака. Чону он игнорирует, как и при первой встрече, на что Чону лишь слабо усмехается, не ругаясь из-за невоспитанности младших. — Я к тебе вечером забегу, сщас домашки много. — Обожди-обожди, — неосторожно грохнув пакетики на бетон позади себя и проигнорировав звук стукнувшегося стекла, тётушка Лим перестаёт горбиться и упирается кулаками в талию. — Что я тебе всегда говорю, Боминни? — Мой тарелку после риса сразу? — с готовностью предполагает Бомин, из-за чего тётушка Лим разочарованно цыкает, и он нетерпеливо крутит плечами, готовясь сорваться с места в любой момент. — Да, точняк, так говорит бабушка Ю. Ты говоришь, что труселя гладить не обязательно, потому что их никто не увидит. — Айщ, паршивец. Вали отсюда, пока по жёпе не надавали, — злорадно захихикав (точнее, «захехекав»), Бомин умело спрыгивает с последней ступени на пространство перед дверьми и, не обращая внимания на неудачное приземление, пулей вылетает на осеннюю прохладу. — У вас всех один ветер в голове, никакой поддержки. — Из-звините, — говорит Чону, чтобы не молчать, и тётушка Лим широко улыбается. Чону разглядывает её затронутое морщинами лицо и хитро блестящие глаза и не может не улыбнуться в ответ. — Вы… что-то хотели посоветовать мне, тётушка? — Да. Слушай внимательно, клуб юных сигаретников, и запоминай, потому что этот совет пригодится тебе до конца жизни, — послушно кивнув, Чону переплетает замёрзшие пальцы и полностью поворачивается к тётушке Лим, чтобы не пропустить ни слова. — Иногда для того, чтобы решить некоторые проблемы, достаточно просто открыть рот. — Что? — огорчённо переспрашивает Чону, потому что ожидал вселенскую мудрость, а получил… это? — И всё? — Ага-а, — довольно тянет тётушка Лим, опираясь на ладони позади себя, и смеётся из-за обескураженного выражения на лице Чону. — Думаешь, это очевидный совет? А часто ли ты следуешь ему? Часто ли обсуждаешь с людьми то, что беспокоит тебя? Чону, побеждённый, захлопывает рот, обрывая любые возражения, и остро осознаёт, что тётушка Лим права. И в этом простом совете действительно скрывается вселенская мудрость. Когда Чону прокашливается, собираясь искренне поблагодарить тётушку Лим, автоматические двери вновь открываются, и на этот раз это Чон Джэхён. Не дождавшись полного открытия, он протискивается мимо стеклянных створок и тут же взбирается по ступеням к Чону. — Ким Чону, — выдавливает Джэхён сквозь сжатые зубы, сдавливая в ладони кусок его бомбера на груди, и рывком заставляет подняться на ноги. Поприветствовав тётушку Лим рваным кивком, Джэхён тащит Чону через турникет, из-за чего тот больно ударяется о металлические перекладины. — За мной. Обмерев, Чону не сопротивляется, и Джэхён чуть ли не выволакивает его за дверь, в коридор с лестницей, и только там отпускает, плавно подталкивая к стене. — Хён! — Что ты натворил? — низко и хрипло из-за негодования спрашивает Джэхён, его глаза полыхают опасным предупреждением, и ноздри трепещут. Сжавшись, Чону держит рот закрытым, и Джэхён, цыкнув, пихает свой телефон в его лицо. — Читай. Сначала Чону ничего не видит, затем его глаза фокусируются на переписке с сохранённым контактом «Ли Джэхённи». В верхней части экрана идёт непонятное обсуждение какой-то любовный дорамы, а потом Чону смотрит на новые сообщения, и его внутренности застывают.Кому: Вам
Я, конечно, понимаю, что сердцу не прикажешь, но я не ожидал такого от тебя. От вас о б о и х не ожидал. И самое главное, почему я узнал об этом от Чону, а не от тебя, своего лучшего друга?
— Прочитал? — с издёвкой осведомляется Джэхён, склоняя голову, и, заблокировав экран, бросает телефон в глубокий карман серого пальто. — А теперь расскажи мне, пожалуйста, что ты сделал, что после этого Джэхён заблокировал меня? Что? — Я-, — пищит Чону, втягивая голову в плечи, и старается уменьшиться в размере силой мысли. Джэхён продолжает давить на него взглядом, скрещивая руки на груди, и Чону ёжится. Когда этот неудачный день уже закончится? Почему его все шпыняют? — Ты пугаешь меня. — О, — вмиг потеряв угрожающий вид, Джэхён роняет разъединённые руки, и его лицо окрашивается сожалением. Чону судорожно вздыхает, сжимая кулаки на уровне живота. — Я не хотел, извини. Я знаю, это не оправдание, но сегодня всё идёт через задницу, и я как будто сижу на бомбе, которая скоро взорвётся. — Ты… меня тоже извини, потому что, кажется, я и правда что-то натворил, — Чону отталкивается от стены, переставая вдавливаться в неё лопатками, и Джэхён опустошённо выдыхает, отступая от него. — Хён, перестань. Перехватив поднимающуюся ладонь Джэхёна в свою, Чону чувствует в ней лёгкую дрожь и сокращает появившееся между ними расстояние. Лицо Джэхёна искажается болезненной гримасой, и Чону касается кончиками пальцев чужого подбородка, чтобы Джэхён в который раз за день не отвернулся от него. — Я знаю, что тебе нравится Джуён, — осторожно начинает Чону, используя совет тётушки Лим, и договаривается сам с собой, что расскажет правду. Он не должен молчать в надежде, что боль от невзаимных чувств исчезнет из-за его закрытого рта. — Я знаю, что «Чиыт» — это Джуён, и также я знаю, что ты ему нравишься. Я пытался свести вас, пытался как-то сблизить, чтобы сделать счастливыми, но у меня не вышло. Чону боится смотреть на Джэхёна, поэтому отчуждённо рассматривает лестницу за его плечом и убаюкивающе скользит пальцами по его руке, втайне пытаясь успокоить себя. Это он теряет шанс быть с человеком, которого до одури обожает. — Я плохая сваха. Джэхён внезапно смеётся, привычно низко и воздушно, и Чону с удивлением переводит на него взгляд. Освободив руку из чужой хватки, Джэхён берёт лицо Чону в обе ладони, и его лицо светится. — Нет, Чону, ты не плохая сваха, ты самый настоящий дурак, — всё ещё смеясь, говорит Джэхён, и его глаза блестят облегчением. Чону дёргает бровями, не понимая. — И я дурак. Мы оба дураки- Пойдём. Отпустив лицо застывшего Чону, Джэхён вместо этого берёт его за руку и стремительно ступает на первую ступеньку. Чону обмякает, не сопротивляясь тому, что его ведут как маленького ребёнка, и быстро передвигает ногами, чтобы не отставать. — Джэхённи и Ли Джуён встречаются, — бросает Джэхён где-то между этажами, и Чону невольно замедляется, на что его требовательно дёргают за ладонь и переплетают пальцы. Чону пялится на сухую ладонь Джэхёна в своей и чувствует, как его мозг отказывается работать. — Или с твоей подачи уже нет, хах. Превратившись в безвольную куклу из-за отключившегося мозга, Чону послушно преодолевает лестницу целиком, заворачивает по коридору к их комнатам и спустя мгновение попадает в чужую ссору. Хотя это ни капельки не похоже на неё. — Хё-ён, — зовёт Джуён таким тоном, словно через секунду расплачется, и держится обеими ладонями за косяк двери. Ли Джэхён, пряча глаза где-то внизу, настойчиво пытается вытолкнуть его из своей комнаты, что остаётся безуспешным. — Что происходит? — Не делай вид, что не понимаешь. — Но я не понимаю, — плаксиво отвечает Джуён, уголки его губ опускаются, и сердце Чону пронзает уколом вины и жалости. — Я не хочу расставаться с тобой. Объясни, пожалуйста, я-я исправлюсь. Что я сделал? Услышав шум быстрых шагов, Ли Джэхён поднимает голову и прекращает давить в широкую грудь Джуёна обеими ладонями. Поймав счастливое выражение на лице Чон Джэхёна, он шмыгает носом, потом берёт себя в руки и выпрямляется. — Будьте счастливы, я полагаю? — Ли Джэхён пожимает плечами, разводя руками, и Чон Джэхён с усмешкой закатывает глаза, отпуская ладонь Чону. — Ты можешь хоть сейчас не издеваться надо мной? — Никаких издёвок, Джэхённи. А теперь стоп. Останавливаем этот беспорядок, — приблизившись к двери, Чон Джэхён сгибает ногу, толкает Джуёна в пятую точку, вынуждая его сбить Ли Джэхёна своей фигурой, и подталкивает Чону между лопаток следом, закрывая за собой дверь. — Чону, будь добр поделиться с парнями тем гениальным планом, о котором ты рассказал мне внизу. Восстановив равновесие, Ли Джэхён угрюмится, пряча ладони в карманах расстёгнутой косухи, и отходит к кроватям. Чону, смотря под ноги, чтобы не наступить на разбросанные вещи и творческие инструменты, идёт за ним. Когда Джуён, напоминая брошенного на улице щеночка, выпячивает нижнюю губу и встаёт рядом с Чон Джэхёном, Ли Джэхён направляет на обоих такой взгляд, что пронимает даже Чону. — О каком плане говорит Джэхён-а? — едко интересуется Ли Джэхён, выгибая тонкую бровь, и Чону сконфуженно морщится. Ему не хочется здесь находиться, учитывая его глупость и то, что он не заметил, как у его лучшего друга появился парень. — Ким Чону-щи, я слушаю. Напомнив себе о совете тётушки Лим, Чону расправляет плечи, становясь выше, и поворачивается к опечаленному Джуёну с нервной улыбкой. — Я, эм, ненамеренно подслушал твой разговор с Юхён на вечеринке сонбэ?.. Что тебе нравится Чон Джэ-хён?.. И подумал, что ты говоришь про него?.. Потому что хён намекнул мне, что ему нравится парень с первой буквой «Чиыт» в имени?.. И в моей голове сложился план?.. Который я попытался реализовать?.. Но провалился?.. — Чего?! — плюётся Джуён, выпучивая глаза, и несколько секунд безмолвно хватает открытым ртом воздух. — Я говорил про Ли Джэ-хёна! И подслушивать плохо! — Я знаю! — хмуро цыкает Чону, всплёскивая руками, и невоспитанно тычет указательным пальцем в сторону Джуёна. — Почему ты тогда вечно краснел рядом с Чон Джэхёном-хёном? И стеснялся? — Я не стеснялся, я боялся! Он бывает грубым и обливает пивом сонбэ! — Джуён также невоспитанно тычет в стоящего рядом Чон Джэхёна большим пальцем, и тот довольно ухмыляется. — А ещё он сказал, что задушит меня подушкой, если я обижу Ли Джэ-хёна. — И ты реально испугался этого? Он даже не знает код от нашей двери! — Он сказал, что узнал бы его от тебя! — Хорошо. Но почему- — Да не нужен мне твой Джэхён-хён! — взрывается Джуён, дёргая корпусом, и Чону от неожиданности подпрыгивает. — Мне нужен мой Джэхён-хён! Л-и Д-ж-э-х-ё-н-х-ё-н! — О боже, — не выдержав, высоко смеётся Ли Джэхён с нотками зарождающейся истерики и, развернувшись, со стуком бьётся лбом о верхний ярус кроватей. Чону опускает руки, в мыслях выпрыгивая из окна. — Я так не могу, Джэхён-а. Меняй имя. — Ещё чего, Джэхён-а, сам меняй, — хохотнув, Чон Джэхён перемещается к Ли Джэхёну и, развернув его к себе, отводит русые волосы со лба в поиске повреждений. — Давай ты будешь Хёнджэ? Наоборот? — Нет! Чону наблюдает за ними с огромным и пульсирующим «?» в голове, и его внезапно озаряет. Он привлекающе мычит, заставляя всех посмотреть на себя. — Подожди, хён. Если Джуён — не «Чиыт», то кто?.. Попытавшись скрыть улыбку, Ли Джэхён всё-таки плутовато улыбается и переглядывается с Чон Джэхёном. Тот отталкивает его голову от себя и поднимает глаза к потолку. — Это что, Ли Чанчжун-сонбэ?! Вместо ответа Чон Джэхён звонко хлопает себя по лбу основанием ладони и бросает на Чону взгляд, который так и спрашивает, зачем над ним издеваются. — Подожди, Чону, — отпихнув Чон Джэхёна в сторону, Ли Джэхён плавно приближается к Чону и берёт его за ладони. Они меньше ладоней Чону, но с такой же нежной кожей и холодные. — Кого ещё ты знаешь с этой буквой? М, Чону? Как думаешь? Чону ясно слышит, как Ли Джэхён выделяет «Чиыт» в его имени, но отказывается верить. Он не может нравиться Чон Джэхёну. Нет. Замотав головой, Чону начинает отступать, но Ли Джэхён с неожиданной твёрдостью приводит его к Чон Джэхёну. Не останавливая суетливые движения головы, Чону во все глаза смотрит на Чон Джэхёна, который делает вид, что на потолке есть что-то крайне интересное. — Давай, Джэхённи, как репетировали. Как что? Слыша, как его мозг мысленно дымится и трещит из-за перенапряжения, Чону не сопротивляется и позволяет Ли Джэхёну вложить его ладони в грубоватые ладони Чон Джэхёна. Тот опускает глаза от потолка, находит ими Чону, и у него перехватывает дыхание. Джэхён смотрит на него с неким обожанием и ещё какими-то эмоциями, которым Чону никогда не мог дать название. Он и сейчас не может… Неужели- — Я не хочу быть твоим другом, — быстро выдаёт Джэхён, обрубая поток его мыслей, и в груди Чону всё с грохотом падает. Щёлкнув языком, Ли Джэхён бьёт Чон Джэхёна по бицепсу ребром ладони, и тот дёргается. — Йа! На эти мышц- — Была потрачена молодость, да-да, им пора сдуться. Мы не так репетировали! — Отстань, — чуть ли не рявкает Чон Джэхён, случайно сдавливая ладони Чону, и тот приподнимается на носочках из-за колкой боли. — Ой. Извини. А вы двое валите. Вернув себе хорошее настроение, Ли Джэхён задорно хихикает, отплясывая к выходу, и, перехватив пусто моргающего Джуёна за талию, испаряется вместе с ним из комнаты. Уставившись на закрытую дверь на пару секунд, Чону в итоге возвращается к Джэхёну с приподнятыми бровями. — Почему ты не хочешь дружить со мной? — Потому что я хочу встречаться с тобой, — нежданно прямолинейно отвечает Джэхён, разъединяя их ладони, и вдруг обвивает руками талию Чону. Кажется, сердце Чону узнало, что его мозг отключился, и ему придётся работать за двоих, потому что незапланированно срывается на дикий ритм. — «Чиыт» — это действительно ты. Всегда был ты. Бам. — Но... А- Почему ты не сказал?.. Чону зависает с согнутыми в воздухе руками, но, почувствовав смелость в том, как Джэхён держит его в объятии, кладёт свои дрожащие пальцы на лацканы его выглаженного пальто. — Я идиот, который не может сказать «Ты нравишься мне» и не обосраться при этом, — честно отвечает Джэхён, поджав уголок губ, и, притянув Чону к себе, сталкивается с ним грудью. — Сначала я думал, что ты догадаешься, но после вечеринки сонбэ ты сказал, что хочешь быть «просто» друзьями, и я подумал, что не нравлюсь тебе, и ты отшиваешь меня. — Но… я тоже думал, что не нравлюсь тебе. Джуён- — Да забудь ты о Ли Джуёне, у него уже есть парень. — Но как я могу нравиться тебе, если я… Ну, я скучный... — Ты провернул целую схему, из-за которой Джэхён и Ли Джуён чуть не расстались, и проник со мной на территорию закрытого бассейна, — смеётся Джэхён, ни на секунду не переставая улыбаться и смотреть на Чону тем самым взглядом. — В каком месте ты скучный? — Но я- — Ты нравишься мне, слышишь? Такой, какой ты есть, — Чону мечтал услышать это вживую, но не ждал, поэтому по его позвоночнику проходится приятная дрожь, и он задерживает дыхание. Джэхён с полуулыбкой склоняется к нему. — Есть какие-то проблемы, неуверенности? Хорошо, будем работать. Если ты позволишь мне, конечно. — Ты м-можешь делать, что хочешь, — смущённо проходясь по нижней губе языком, шепчет Чону, и Джэхён, выгнув бровь, провокационно ползёт ладонями по его талии к-. — Йа! Руки! Джэхён, довольный собой, громко смеётся и откидывается назад, а Чону, неудивлённо покачав головой, щипает его за тёмно-фиолетовый синяк на подбородке. — Ай! Проигнорировав недовольно сдвинутые брови Джэхёна, Чону поднимает ладони к его лицу и едва скользит кончиками пальцев по линии его челюсти, кадыку и шее. Переместившись на короткие волоски на загривке, Чону переплетает свои пальцы и смотрит на Джэхёна с лёгкой улыбкой. — Ты… тоже нравишься мне. — Я знаю. — Ты испортил моё признание, хён, — Чону расстроенно пыхтит, нажимая основаниями ладоней на шею Джэхёна, чтобы приблизить его к себе. — Моё первое в жизни признание. — Извини. Широко улыбнувшись, Джэхён опускается к лицу Чону и крепко целует его, держа за талию, так, что он оступается и наклоняется назад. Проведя пальцами по надплечьям Джэхёна, Чону возвращает их на его шею и заканчивает поцелуй коротким чмоком. — Ты будешь моим парнем? — переполнившись эмоциями, Чону глубоко дышит, чтобы не грохнуться в обморок, и направляет на Джэхёна взгляд, полный надежды. Тот растягивает губы в молчаливой улыбке, и Чону, осознав, что теперь может делать всё, что захочет, утыкается подушечкой указательного пальца в его глубокую ямочку. — Моим первым парнем? — Да. А ты будешь моим первым парнем? Вместо ответа Чону целует Джэхёна, как всегда мечтал по ночам, и чужие руки на его талии понимающе сжимаются, поднимаясь по пояснице к лопаткам. Оказывается, признаваться легко. Немного страшно, но в порыве смелости легко. — Фу-у-у, мы же при вас не целуемся. Чону не нужно поворачиваться, чтобы знать, что Ли Джэхён и Джуён открыли дверь и нагло заглянули внутрь. Застеснявшись чужих взглядов, которые прилипают к его лицу и шее, Чону опускает голову к груди Джэхёна и берётся за лацканы его пальто в поисках поддержки. Джэхён, словно защищая, прижимает Чону к себе ещё ближе. — Давайте с нами. — Бэ, нет. Мы с Джуённи ведём себя прилично. — Хён- — Тихо, не выдавай нас. Почувствовав себя самым счастливым на свете, Чону отстраняется от Джэхёна и с облегчением смеётся. Сколько же времени было потрачено впустую на этот сизифов труд? Чону и правда самый настоящий дурак. — Может, прогуляемся? И всё обсудим? — кажется, Джэхён знает, что происходит в голове Чону, потому что из его груди выходит похожий смех облегчения, и он протягивает выпрямленную ладонь. Чону, даже не думая, берётся за неё. — Хён купит тебе поесть. — Это будет нашим первым свиданием? — склоняет голову Чону, игнорируя молчаливое присутствие Ли Джэхёна и Джуёна, и Джэхён протестующе мычит. — Тогда?.. — Это будет вторым свиданием. Первое было ночью, — вытянув Чону в коридор, Джэхён издевательски машет ладонью прямо перед лицом Ли Джэхёна и, получив заслуженный щелбан, начинает идти к лестнице. Чону тормозит, выпуская сквозь губы вопросительный звук. — Мы с тобой вкусно поели, поговорили, весело провели время и поцеловались. Мне кажется, это было свиданием. — Хорошо, — решив не спорить, Чону за два шага равняется с Джэхёном, но через секунду снова тормозит у поворота на лестницу. — Подожди, я не вернул тебе вещи. Только я ещё не постирал их, извини. — Оставь себе, мне нравится, когда ты носишь мою одежду, — Джэхён оборачивается через плечо, кидая на Чону хитрый взгляд, и тот вспоминает, сколько раз беспричинно получал его куртки и пиджак. Ах вот оно что! — Ты про парные вещи? — Нет, — Джэхён передёргивается, с отвращением высовывая язык, и Чону хмыкает, спускаясь вместе с ним по лестнице. Подпрыгивая на каждой ступени, они выходят в коридор, после — в холл, и Джэхён, замедлившись, засовывает голову в стеклянную будку. — Тётушка, мы сегодня ночью как обычно придём, поставите чайник? В коморке охраны раздаётся какой-то звук, и из полумрака на офисном кресле выезжает тётушка Лим. Приподнявшись, она взъерошивает мягкие волосы Джэхёна и, заметив их сцепленные с Чону ладони, молча показывает большой палец с одобрительным кивком. Догадавшись, что тётушка Лим знает об их чувствах, Чону стремительно пересекает турникет с горящими щеками и утаскивает за собой Джэхёна. Улица встречает их привычными и ледяными потоками воздуха и неторопливо опускающимся солнцем. Отдаляясь от здания, в котором позже его ждёт неловкий разговор с Джуёном (о том, как Чону пытался свести своего лучшего друга со своим нынешним парнем и не заметил, что тот начал встречаться с лучшим другом своего нынешнего парня) и домашняя работа на завтра, Чону застёгивает бомбер и отпускает ладонь Джэхёна. Они идут в комфортной тишине по асфальтированной дорожке, соединяющей другие общежития и местные ресторанчики, и Чону вдыхает полной грудью, всё ещё пытаясь поверить, что он нравится Джэхёну. Он. Ким Чону. Первокурсник, который в девятнадцать лет не понимает намёки и не верит в себя, нравится второкурснику, который не умеет обращаться со словами, но хранит в себе свет несмотря на то, что случилось с ним. — Тебе не страшно?.. — спустя время спрашивает Чону, когда они поворачивают за угол и приближаются к деревянной вывеске ресторанчика, где Чону с друзьями как-то ел кимчиччигэ. — Ну… что мы не справимся?.. Мы же никогда не были в отношениях. — А чего бояться? — криво пожимает плечами Джэхён, ловя ладонь Чону, и, согнув их руки в локтях, твёрдо переплетает пальцы. Джэхён всегда держит его за руку так, словно боится, что, если отпустит, Чону исчезнет. Поддавшись порыву, Чону наклоняется и оставляет на сухой коже тыльной стороны ладони Джэхёна невесомый поцелуй. — Я знаю, что мы со всем разберёмся. Только давай пообещаем друг другу, что не будем ничего утаивать? Чувствуя, что он сейчас выдаст какой-нибудь нечленораздельный писк (Чону нравится Джэхёну. Не Джуён. Чону. Не верится), Чону сжимает губы в тонкую линию и кивает. — Если в этой баловливой головке появится хоть одна шальная мысль, её хозяин сразу скажет мне об этом, — подняв свободную ладонь к волосам Чону, Джэхён неощутимо стучит по его макушке подушечками пальцев. — Договорились? — Ладно. А ты тогда бросаешь говорить загадками, — повторив жест Джэхёна, Чону заботливо приглаживает его сбитые ветром волосы и оставляет ладонь на щеке, касаясь пальцами чёрного пирсинга. — Поменять себя сразу сложно, поэтому, если что, помогаем друг другу. Договорились? Джэхён двигает головой, следуя за рукой Чону и опуская их соединённые пальцы, и губы Чону начинают болеть из-за непрекращающихся улыбок. Чону давно запомнил красивое лицо Джэхёна наизусть, но не может прекратить рассматривать его. Особенно сейчас, когда он знает, что его чувства взаимны. Фонарик Чону, сделанный из бумаги, всё же не сгорел. Он превратился в искру, способную освещать самые тёмные и заброшенные пещеры, и Чону обещает себе, что приложит все усилия, чтобы он продолжал светить и никогда не потухал. — Договорились. Бам.Часть Ⅱ. Эскапизм (Бегство). Конец.