Walk the Circle in the Other Direction

Следующие пару лет учёбы не особо отличались от уже знакомого сценария. Вэнь Чао, казалось, никогда не покинут силы, чтобы издеваться над всеми, а Вэй Усянь не собирался с этим мириться и молча терпеть, как делала большая половина школы. Поэтому, увы, никаким перемирием и не пахло. Неустанная борьба Вэй Усяня против гомофобных придурков нехило затянулась, но что ещё ему оставалось? Разве Лань Ванцзи заслуживал того, чтобы выслушивать всё это дерьмо? Или другие ученики, которым перепадали сальные шуточки Вэнь Чао? Не то чтобы такой ход событий всем был по душе. Вэй Усянь знал, какие слухи про него ходили и как его оскверняли: какая же могла вообще быть причина, чтобы он был так решительно настроен пресечь подобные разговоры? Конечно, вывод был только один — он сам гей. Пф, как будто его когда-то беспокоило, что болтали по углам какие-то недотёпы. Вряд ли бы его поняли, если бы он начал утверждать обратное, когда постоянно защищал интересы меньшинств и попадал под удар. Логично, что люди связывали происшествия и приписывали ему многое, даже не заботясь о том, правда это или ложь. Так было всегда и во всём. Но, даже несмотря на неприятные сплетни, едва ли его репутация подорвалась. Девчонки всё так же охотно клеились к нему, иногда даже сверх меры, а те, кому он не нравился, так и не поменяли своего мнения. Кроме того, на глаза стали попадаться робкие улыбки, особенно учеников помладше, будто они подбадривали его в этой битве. Запоздало ему в голову пришла мысль, что Лань Ванцзи далеко не единственный, кого это всё касалось напрямую, не его одного могли задевать своевольные разговоры Вэнь Чао. Убеждённость в этом только усиливала желание не пускать всё на самотёк. Возможно, Вэй Усянь мог бы сделать академию для некоторых не таким уж ужасным местом. Или, по крайней мере, они могли чувствовать, что не одиноки в своих проблемах. Но в выпускном классе драмы поубавилось, потому что все, даже вездесущий Вэнь Чао, были поглощены выбором учебных заведений и процессом подачи документов в университеты, с нетерпением ожидая обратных писем с ответами. Вэй Усянь, что совершенно неудивительно, получил толстую стопку положительных ответов от универов, готовых принять его под своё крыло. Фактически, задумываться над выбором было излишне, потому что решение было принято задолго до этого. Он всегда обещал, что они с Цзян Чэном будут неразлучны, и с момента, как они поняли, что предстоит учёба ещё и в универе, то дали клятву, что будут вместе. Чувство благодарности, которое он испытывал по отношению к семье Цзян, не знало границ, и он лишь гордился, когда все, куда бы он ни пошёл, знали его как брата Цзян Чэна. Он всегда мечтал о людях, с которыми будет связан семейными узами, о чувстве, что у него есть дом и ему есть, куда вернуться, и приёмная семья подарила ему это всё, чего так не хватало. Но с годами пришло и понимание, что быть братом Цзян Чэна — это не только обладать узами, это не просто иметь человека, который в любой ситуации прикроет спину и о котором ты должен заботиться. Это также означало, что их постоянно будут сравнивать. И что Цзян Чэну, хоть он и никогда не произнесёт этого вслух, будет больно, когда дядя будет выказывать Вэй Усяню больше внимания. Или когда мадам Юй будет давить, разочарованная разницей их успехов. Сжимая неестественно тяжёлую стопку писем в руках, Вэй Усянь не мог не задаваться вопросом, что предпринять в этом случае. Может быть, лучше будет, если в дальнейшем они пойдут каждый своей дорогой? Может, их отношения перестанут быть такими напряжёнными, если между ними образуется некая дистанция и сравнивать их достижения не представится возможным? Цзян Чэн, кто бы что ни говорил и какие бы параллели ни проводил между ними, очень умён и смог запросто поступить в выбранный им университет. И для него их совместное будущее значило очень много, поэтому ничего необычного в его слишком бурной реакции на такое решение Вэй Усяня нет. Он пришёл в ярость, как только уловил смысл сказанного. Для Цзян Чэна обещание — это обещание, и ты хоть об стенку расшибись, но выполни, раз дал слово. Только по истечении трёх дней он остыл достаточно, чтобы трезво мыслить, прежде чем окончательно смириться с этой затеей и перебрать в уме все варианты их совместных каникул, не принимая никаких возражений на этот счёт. Под нахлынувшими эмоциями он даже случайно проболтался, что будет очень скучать и совершенно не представляет, как будет жить, не вытаскивая задницу Вэй Усяня из всевозможных передряг. Когда благословение Цзян Чэна было получено, перед Вэй Усянем встал гораздо более сложный вопрос. От нервов он не переставал перебирать письма, задерживаясь на одном из них и сжимая плотную, слегка старомодную бумагу под пальцами. Это письмо пришло одним из первых, и Вэй Усянь настолько часто забавлялся с ним, перечитывая, наверное, по сто раз на дню, что лист стал потертым и помятым. Оно принадлежало одному из лучших университетов, но что самое важное — именно туда собирался поступать и Лань Ванцзи. Самое большое преимущество этого заведения — лучшая музыкальная программа в стране, но они также имели широкий спектр и других специальностей. Вэй Усянь бы без труда мог подобрать для себя что-нибудь из точных наук, но при этом они бы с Лань Ванцзи были относительно рядом, чтобы нередко пересекаться. Однако всё же Вэй Усянь колебался. Не слишком ли лицемерно думать о поступлении туда, где будет Лань Ванцзи, когда он оставлял Цзян Чэна одного? И хоть у них с Лань Ванцзи много всего произошло, но они ведь всё ещё… были далеки друг от друга? Похоже, Цзян Чэну даже в голову не приходило, чем он руководствовался при выборе универа, когда Вэй Усянь озвучил ему эту мысль. Вместо злости или недовольства на его лице, наоборот, отражалась непонятная жалость, а рука сжимала плечо Вэй Усяня в попытке утешить. — Ты уверен, что тебе это нужно? — спросил Цзян Чэн загробным голосом, пребывая в слишком серьёзном настрое. — Нужно что? — Вэй Усянь не совсем понимал причину такой серьёзности, поэтому смысл его слов как-то ускользал. — Я имею в виду… — Цзян Чэн запнулся и сбился с мысли, а его лицо внезапно запылало. — Я не отрицаю, что Лань Ванцзи — хороший друг, но ты не думаешь, что тебе следует… отпустить его и двигаться дальше? — Предлагаешь мне разорвать с ним дружбу? — Вэй Усянь надул щёки, будучи немного обиженным таким советом. И всё же в какой-то степени обсуждать это с братом было неловко. — Думаешь, он не захочет меня больше видеть после окончания школы? Цзян Чэн обречённо вздохнул, но тут же в попытке успокоить заверил: — Он всё ещё будет твоим другом. — Но ты считаешь, что он не захочет ходить со мной в один универ? — Просто спроси его самого об этом, — закатил он глаза, и Вэй Усянь понял, что тема закрыта. На следующий день Вэй Усянь, как и обычно, проник в музыкальный класс, прерывая игру Лань Ванцзи на гуцине. Было странно и даже немного грустно думать, что это может быть последний раз, когда они вот так оставались одни в стенах маленькой комнатки, последний раз, когда Лань Ванцзи стойко и терпеливо сносил его бесконечную болтовню ни о чём, а Вэй Усянь благоговейно наблюдал за умелыми длинными пальцами, высекающими прекрасную музыку из инструмента. Лань Ванцзи выглядел потрясённым его признанием и выбором учебного заведения, и Вэй Усянь не мог не думать о том, что идея пойти в тот же университет не такая уж и замечательная. — Мне казалось, что ты собирался поступать вместе с Цзян Ваньинем. — Нет, — Вэй Усянь отвёл взгляд в сторону и начал теребить штанину, сжимая ткань между пальцами. — Мы решили, что нам будет лучше по отдельности. Лань Ванцзи знал их обоих не первый год и, возможно, успел сформировать свои собственные выводы на их счёт, потому что выражение его лица стало до дрожи понимающим и сочувствующим. — Так ты не против, если я поступлю вместе с тобой? — Вэй Усянь всё-таки нашёл в себе мужество вернуться к первоначальному вопросу, ради которого он и пришёл сюда. Его мысли всё ещё вращались вокруг сомнений Цзян Чэна, поэтому он поспешно добавил. — Будь честен со мной. Если тебе некомфортно, то я всегда могу выбрать другой универ, если надоедаю тебе. — Что за нелепость, — пробормотал Лань Ванцзи едва слышно, опустив голову и не встречаясь с ним глазами. — Как ты можешь мне надоесть? Сердце Вэй Усяня ускорило бег, и он рассмеялся, не совладая с эмоциями и не в силах спрятать радость и облегчение, которые щемили грудь. — Значит, вместе будем даже в универе? — Мгм, — уголок губ Лань Ванцзи дрогнул, будто в намёке на улыбку. Вэй Усянь издал победный клич и сжал кулак, чувствуя, что его могло разорвать от счастья, что глубоко внутри осело и будто по венам текло, распространяясь по всему телу. Он уже предвкушал, как здорово и в то же время томительно будет ходить на пары и узнавать что-то новое с Лань Ванцзи, с его лучшим другом. Столько приключений ещё впереди у них! И тут ему в голову неожиданно стрельнула одна мысль, о которой он даже не задумывался. — Мы ведь даже можем быть соседями по комнате! Улыбка Лань Ванцзи медленно сползла с его лица, вместо этого превращаясь в шокированное и испуганное выражение. Ну, насколько вообще возможно, чтобы он был испуган.