Альтернатива

После выхода из ЛеМа, уже позвав Эмили в гости, Лайн заметил записку от родителей с сообщением, что понадобилось срочно уехать, и с просьбой, чтобы он ненароком не разнёс дом. А вернутся они или поздно вечером, или — край — завтра утром. Это было отлично — наказание отменялось, на домашний арест можно было наплевать и пригласить кого-нибудь ещё, а не только Эми. Давно у него не случалось внезапных вечеринок. Знакомые подростки и те, кто просто жил поблизости, примчались быстро. Не прошло и четверти часа, как во всю играла музыка, а оставшиеся без присмотра подростки разжигали мангал, чтобы поджарить притащенного уже из магазина, маринованного мяса. А почему бы, собственно, и нет. Лайн был доволен, шумные развлечения он любил, а в толпе чувствовал себя как в родной стихии. Прихлёбывая коктейль, которых они сами и наделали тут же, Лайн весело болтал ни о чём сразу с десятком гостей, умудряясь при этом замечать, кто приходит, а кто покидает вечеринку. Эми долго не было, и, хотя они не договаривались на определённое время, юноша продолжал ждать. Он бы хотел станцевать с ней пару танцев, эх, если бы Эмили ещё не относилась так строго к увеселительным напиткам… Эми всё не было, зато притащился Шенир. Подумав, что не хочет портить себе настроение, Лайн благодушно протянул хулигану бутылку, предложив присоединиться. Опять-таки, репутацию себе можно поднять, в другой раз и разойтись мирно удастся. Лайн был уже навеселе, и потому, когда Шенир щедро предложил поделиться новым «улётным» чем-то там, воспринял это не с точки зрения логики, а вспомнил, что, в принципе, давно хотел попробовать, но то не решался, то мешали обстоятельства. Сейчас решиться помог повышенный градус алкоголя, и в глазах совершенно потрясающе замерцали цветные огоньки. Правда, через секунду Лайна затошнило и эйфория сменилась просто обострённым восприятием, музыка громко и больно стучала в висках, запахи били в нос будто кувалдой, а в горле образовался комок непроходящей горечи. И тут Лайн наконец заметил Эми. — О, ты пришла, — полез он обниматься, совсем забыв, за каким лешим приглашал девушку к себе. — Круто. — Лайн, ты же обещал не пить, — напомнила она, отстраняясь. Унюхала, что ли? И про наркологический напомнила, окончательно испортив настроение. Вообще-то, Лайн не планировал попадаться… Развлекаться, видимо, Эми настроена не была, поэтому лишь посетовала, что за такой компанией Лайну наверняка придётся сложно убирать. Он лишь похмыкал, так как собирался нанять, как и обычно в таких случаях, мужичка с соседней улицы, который охотно брался за любые шабашки. Просил тот немного, Лайн мог заплатить даже с карманных денег, и потому на этот счёт особенно не волновался. Но, кажется, высказался грубовато, так как Эмили от его слов вздрогнула и отвернулась. Ну блин! Он же не нарочно, само вырвалось. И тут, чёрт, вмешался Шенир, которому взбрело в голову окрыситься в сторону Эмили. Девушка на подколку лишь фыркнула, но Лайн рассердился изрядно. Это ЕГО Эми, и нечего тут всяким хлыщам болтать непонятно что. Из-за воздействия веществ Лайн себя контролировал плохо, поэтому, подтвердив что действительно влюблён (слово-то какое смущающее), отодвинул девушку в сторонку и, чуток поспорив с этим идиотом, треснул Шенира от всей души кулаком. Увы, тот немедленно отреагировал, и потому вскоре мир завертелся, а целью было лишь попасть по этому гаду. Всё остальное покатилось к чертям. Вокруг орали, галдели, что-то происходило, кажется… Ногу ожгло болью, но Лайн не обращал внимания, сосредоточенно пытаясь… Что? Наверное, заставить Шенира сдаться, так как во время барахтанья на земле Лайн уже не совсем соображал, что вообще происходит. И тут сверху обрушилась струя пены, заставив на миг ощутить себя вновь в чеканутой душевой с режимом принудительного мытья. Разнять у неизвестного обливателя драчунов получилось сразу, но когда Лайн закричал ему остановиться, душ не прекратился. Пены было слишком много, вытереть её промокшими руками получалось плохо, и потому Лайн отплевался и сумел открыть глаза лишь когда стало слишком поздно. Мокрый Шенир уже улепётывал в неизвестном направлении, вооружённая огнетушителем Эмили (так вот кто их разнимал, ну, спасибо, блин) — растерянно стояла поодаль, гости уже разбежались, а у ворот стояли удивлённые родители, вернувшиеся так невовремя. Они расспрашивали, но Лайна затошнило опять и он толком ничего не мог объяснить, кроме того, что они и так видели. Ну да, решил вечеринку устроить. А кто бы отказался пошуметь, когда предков нет дома? Тут ещё и мама унюхала выпивку, хотя совсем же немного выпил… И отец трындел над ухом что-то рассерженно-разочарованное, вызывая стойкое желание заткнуть себе уши наушниками. Лайн хотел было уже развернуться и куда-нибудь уйти — да хотя бы в комнату свою, как вмешалась Эми, поинтересовавшись его самочувствием. Оказалось, во время драки они уронили мангал, вместе к горящим содержимым. Так вот почему она тут огнетушителем размахивала… Ну, тогда ладно, можно понять. Прислушавшись к ощущениям, Лайн отметил, что кулаки успешно ободрал, плечо болит так, что руку не поднять, а тут и там по телу будто внезапными всполохами проявляются очаги боли. Адреналин спадал, и последствия драки начинали проявляться во всей красе. Лайн вспомнил, что Шенир, вообще-то, старше и сильнее, и запоздало поёжился. Н-да, повезло ещё, что тот не ожидал. Наверное. Хрен его знает, что там творилось, потому что сознание в тот момент работало паршиво. Футболку у парня отобрали, мама игнорировала отбрыкивания, осматривая со всех сторон, а потом было принято решение обрабатывать ссадины. Заметив поблизости Эмили, Лайн тут же её сцапал, ухватив под руку. К тому же, была надежда ускользнуть от нотаций, особенно если родители тактично смотаются в другую комнату, оставив их с Эмили наедине. Не срослось. Едва пристроившись на стуле, Лайн ойкнул и вскочил, бедро будто огнём опалило. Оказалось, действительно огнём — обжёгся, когда они с Шениром случайно уронили мангал. Папка тут же кинулся выяснять степень повреждений, увидев пятно крови, а Лайну не хотелось спускать штаны. Ну не перед мамой же. Спустить пришлось, точнее, их просто сдёрнули. И тут, зар-раза, из кармана вывалился чёртов позабытый пакетик с порошком. Лайн аж побледнел, когда папа потребовал ответа. И когда мама умоляла сказать, что он не пробовал. Эми молчала, но по виду тревожилась тоже. И куда столько заботливых на него одного? Да ладно, ничего же не будет с одного раза… — Это не моё, — угрюмо буркнул Лайн в сторону, понимая, что аргумент хромает на все четыре. Вообще-то, изначально и правда было не его, но в лежало-то в кармане брюк. Соврать о том, что не пробовал, не получилось. Не под взглядами этих… заботливых. Лайн вздохнул, понимая, что крупно встрял. В последнее время ответственности за проделки избежать вообще не получалось, и парень попадался раз за разом, едва появлялось желание нарушить правила и сделать что-нибудь незаконное. Попросив Эми вытащить «отраву» из организма, Лайн сделал над собой усилие, чтобы не показать, как ему на самом деле неловко просить о таком. Сам накосячил, а ответить теперь боится. Тем более, что Эми нелегко заниматься магией с её откровенно низкими способностями — Лайн интересовался, девушка была слабой даже по меркам одарённых. Но, решив потом загладить вину и порадовать девушку чем-нибудь приятным, Лайн всё же попросил. Боялся, что если в наркологическом обнаружат алкоголь или, упаси свет, наркотики — точно положат, как грозился… как его там… Нейтан, в стационар. Август только начался, и совершенно не улыбалось провести остаток каникул в больничке. Выводилось всё вредное неприятным образом, весьма неприятным. Давно Лайна так не скручивало, но Эми лишь виновато разводила руками — без поддержки травами она могла только так. Бани у Лайна не было, ехать в гости к Эми? Скорее отец оттащил бы за шкирку в наркологический. Пришлось терпеть как есть. Секунды эйфории однозначно того не стоили… А потом ещё обрабатывали ожог и залечивали последствия драки с Шениром заживляющими мазями. Причём использовали наиболее сильные и быстродействующие средства из домашней аптечки. Они жгли, но приходилось терпеть, не ехать же на обследование с кучей ссадин и содранной кожей на кулаках. Вскоре прошло, и от повреждений осталась лишь лёгкое покраснение. Следы не болели, если только сильно на них не нажимать. По дороге Лайн хмурился и всё пытался отговорить решительно настроенных родителей не возить его в этот ужасный, кошмарный наркологический центр, объясняя своё нежелание тем, что он уже полностью здоров, то есть чист, то есть… обезнаркочен? Короче, Эми постаралась, чтобы недавняя выпивка и порошочек успешно сбежали в канализацию. Увы, родители не переубеждались, а Эми не спешила вставать на сторону Лайна. Хорошо хоть не плакала как мама. Вот перед ней юноше было действительно неудобно. Ему много раз рассказывали о вреде наркотиков, о быстром привыкании и прочем, но жажда приключений и… шило в одном месте — не позволяли успокоиться и хотя бы разок не попробовать. Даже при понимании, что, возможно, не стоило бы. Да блин. Попробовал, убедился что не нравится, больше не будет. Но нет, этого они не понимали, решительно потащив к врачу. И Лайн мог лишь надеяться, что врач окажется более сговорчивым.

* * *

— То есть как это — до школы?! Эй! — Лайн подскочил с кресла, в котором до этого сидел. — Я не согласен! На этот раз его даже не осматривали. Папа ушёл, поговорил о чём-то с врачами — Лайн даже не видел, с кем именно, но одного «Айболита» противного подозревал — и вернулся, сказав, что юношу кладут в больницу на месяц. То есть, как раз в сентябре выпишут. Несколько первых дней придётся, наверное, пропустить, но будет справка, а Лайн как-нибудь обойдётся без вводных уроков и сочинений «как провёл лето». Самое паршивое — на его согласие положили огромный чёртов хрен, воспользовавшись (наверное, впервые за всю шестнадцатилетнюю жизнь Лайна), родительским правом отправить на принудительное лечение в случае экстренной необходимости. Отец говорил над ухом, что наркотики — это уже слишком серьёзно, чтобы просто так спустить на тормозах, о том, что алкоголь — это тоже, вообще-то, наркотик, и что Лайн на нём уже прочно сидит, раз не в состоянии отказаться (да просто прикольно же, он бы смог, если бы захотел!), и что месяц — это не долго. Месяц. Летних. Каникул. Не долго, да? Да это же конец света — потерять такую прорву времени, валяясь даже без привычных развлечений и ЛеМа, не говоря уже о свободе и прочем. Хотя, после гонок с полицией, ему запретили многое, включая вечеринки с кучей народа, но дома лазейки можно было отыскать. А вот в закрытом отделении диспансера… едва ли. Лайн даже не знал, разрешат ли ему взять с собой телефон, а папу слушал вполуха, уткнувшись лицом в ладони. Как хитро провернули — повезли «просто провериться»… И Эми, блин, туда же. — Лайн, ну потерпи немножко, — негромко попросила Эми, ничуть не успокоив. Интересно, а она знала, что его сюда положат, когда ехала? Хотя, вряд ли: когда бы её успели подговорить? Всегда рядом была. — Зато выздоровеешь. Недоверчиво цыкнув: скорее, его там не вылечат, а запугают до чёртиков, чтобы больше не напивался и не трогал чего поопаснее, Лайн, всё же, кивнул. Не дело, если ещё и Эми расплачется, как будто ему мало утирающей слёзы мамы. — Ма, я больше не буду, — глухо пробормотал он, избегая смотреть ей в лицо. Тяжело было вынести, когда от его «просто развлекался» плачет такой родной человек. А на фоне страха перед предстоящей госпитализацией, для которой уже готовили документы — было вдвойне паршивее. Мама не отвечала, и Лайн осторожненько обернулся, заглянув ей в глаза, чтобы проверить, насколько всё плохо. Оказалось: хуже некуда. Она вообще в его сторону не смотрела. — Мам? Она вздохнула и слегка потрепала его по волосам, но при этом ничуть не повеселела. — Поговорим чуть-чуть позже, хорошо? Сейчас я не могу быть уверена, что ты говоришь правду. Оп-па. А вот теперь Лайну стало не по себе. Так его считают вруном и наркоманом что ли? Который изоврётся, лишь бы… не лечили. Блин. А ведь так и было, но по другому поводу — юношу безмерно пугала необходимость именно самого лечения, процесса, а не искоренение причины. — Но я не вру, — буркнул он в сторону, расстроившись оттого, что теперь ощущал себя виноватым. Ещё сильнее, чем раньше. — Прости? — Позже, — она вздохнула совсем печально, а Лайн окончательно повесил нос. Ну вот, доразвлекался на свою голову. Ещё и мать в себе разочаровал. — Мы с папой будем приезжать так часто, как только получится. Если что-то понадобится — звони. Телефон у тебя есть, а зарядку привезём. Хотя бы заботились о нём как и раньше, но теперь Лайну хотелось получить прощение, а не вот это вот всё. Что ж, если после выписки всё наладится, можно и потерпеть месяцок… В диспансере. Уже почти смирившись, что вскоре отправится вглубь коридоров, будто материализовавшихся из кошмарных снов, Лайн вдруг увидел приближающегося Нейтана и чуть было не дёрнул к выходу, забив на все моральные выводы. С этим «добрым» доктором юноша слишком плотно пообщался, чтобы отважиться опять к нему подойти. — Стоять, — как по волшебству рядом возник отец и схватил под руку. — Лайн! Не дури. — Я не дурю, — обиделся даже парень. — Ты просто не знаешь, какой он садист. — И как строго даёт по заду тапочком, если не начать слушаться после пяти предупреждений, а продолжать капризничать, — продолжил за него Нейтан, мгновенно вогнав Лайна в краску. Ну вот зачем такие подробности?! Перед Эми! Перед мамой! — Здравствуйте. Врач раскланялся с родителями юноши, будто на каком-то чёртовом светском приёме. Они-то, конечно, впечатлились — выглядел «Айболит» как профессор из института… Называли его вежливо мэсседом Нейтаном и просили позаботиться о любимом сыне. А Лайн чувствовал, как слабеют колени и душа проваливается не просто в пятки, а куда-то под пол. Быть не может… Теперь Нейтан — его лечащий врач?! Ну не-е-ет же! Обмирая от страха, Лайн сглотнул вязкую слюну и еле выдавил из себя простое: «Пока», обратившись сразу к родителям и Эми. И ещё рукой нервно дёрнул — типа помахал. А потом пришлось плестись вслед за Нейтаном и прикидывать — не стоит ли сбежать, пока не стало слишком поздно. Вряд ли получится, конечно, но целый месяц слушаться именно этого врача? Который — чуть что, сразу по заднице? Ой, влип. Видимо, заметив, что Лайн не очень-то и торопится, мужчина замедлился тоже и положил руку ему на плечо, несильно при этом сжав. Лайн аж вздрогнул, но отбиваться не стал — лучше так, чем за ухо. — Вас предупреждали, юноша, — тот же по-деловому отстранённый голос, те же строгие нотки. — Даже единственный случай опьянения означал для вас месяц в диспансере. Но вы решили пойти дальше и вдобавок испробовать другие яды? Пальцы на плече сжались сильнее, намекая, что вопрос не риторический. — А меня уже Эми вылечила. Ай! — он обиженно потёр затылок — прилетело звонко. — Ну, а что такого? Она знахарка. — А то, что вы с ней оба — юные идиоты, — припечатал Нейтан уверенно. — Одна расходует дар, сокращая при этом свой жизненный срок, а другой — бессовестно пользуется её добротой, или незнанием, или легкомыслием — уж не имею понятия, чем руководствовалась ваша подруга. — Я не хотел! Не бессовестно, — от изумления глаза расширились как у совёнка. — Просто испугался, что положат… Но Эми не говорила, что всё так серьёзно! — Теперь знаете, — твёрдая рука вновь оказалась на плече, и Лайну пришлось двинуться дальше по коридору. — И, будьте уверены, откат за ваше нежелание лечиться пройдётся по Эмили таким катком, что как бы и ей не пришлось отправиться на лечение. Сожаление нахлынуло разом и крепко. Лайн бы побежал назад — к Эми, обнять и попросить прощения, но Нейтан не пустил, удержав дёрнувшегося, было, парня. — И куда вы собрались? Она наверняка уже ушла, а если и нет — лучшее, что вы можете сделать — избавиться от зависимости. — Да нет у меня никаких зависимостей! — отчаявшись достучаться до всех этих доброжелателей, выкрикнул Лайн. — Просто прикольно было! Если бы я хотел, то давно бы бросил! Увы, от его крика врач лишь еле заметно поморщился, даже не сбавив шаг. — Прежние условия остаются в силе, — произнёс он. — Напомнить? Лайн аж запыхтел, мгновенно вспомнив, как с ним обращались во время прошлого визита в больницу. Но тогда повезло — отпустили в тот же день. Теперь же… не повезло. — Помню я, — буркнул Лайн, когда ответа вновь потребовали лёгким нажатием на плечо. — Вслух, юноша, вслух, — врач, казалось, хотел ввергнуть юношу в совершеннейшее смущение. — Что именно вы запомнили? — Что надо вас слушаться, — неохотно буркнул Лайн. — Сразу. — Или? Кажется, он издевался. — Или десять раз тапком по заднице! — Лайн почувствовал, что краснеет. Ну вот зачем так подробно опять, а? — Помню я, блин. — Рад за вас, — кивнул Нейтан, и юноша чуть не взвыл от понимания, что с этим занудой придётся уживаться ещё очень долго. — Значит, имейте в виду, что с этого момента любое ваше непослушание будет немедленно и строго наказано. Это понятно? Ох, как же хотелось его пнуть… Лайн скрипнул зубами, но процедил: — Ясен хрен. Нейтан вдруг резко остановился и развернул вздрогнувшего от неожиданности юношу к себе лицом. — Поясняю далее: говорить вы будете исключительно в вежливой форме, — под строгим взглядом мужчины Лайн поёжился от неприятных предчувствий. — Нам с вами предстоит общаться минимум месяц, поэтому начинайте привыкать прямо сейчас. За хамство, грубость или, не приведи небо, ненормативную лексику — вам придётся заплатить крайне неприятными ощущениями во рту. — П-понял, — запнувшись, кивнул Лайн. — Извините. Врач смерил притихшего юношу ещё одним строгим взглядом, и лишь после — повёл дальше, всё так же придерживая за плечо. Лайн украдкой озирался — узкий коридор вывел к двери, открыв её, Нейтан вывел юношу на лестничную клетку и повёл вверх по лестнице. — Правил, пока вы здесь находитесь, немного, — неторопливо продолжил мужчина. — Но соблюдать их требуется неукоснительно. Кроме вежливости — не только со мной, но и с остальными работающими здесь людьми, и послушания, вам придётся дисциплинированно подчиняться режиму дня, самостоятельно следить за личной гигиеной — если, конечно, вы не хотите, чтобы вас отвели в процедурную и вымыли против воли, не капризничать и не устраивать истерик. Во избежание. И ещё кое-что, — подойдя к другой уже двери на другом этаже, изрёк Нейтан. — Не пытайтесь убегать до официальной выписки. До тех пор, пока я не решу, что вы готовы вернуться в привычную среду — вы останетесь здесь. Дверь на этом этаже закрылась со зловещим скрипом, и только тут до Лайна дошёл смысл последней фразы мужчины. — Но я же… Меня на месяц положили! — закричать хотелось, но не вышло — воздух будто кончился, а грудь сковало обручем непроходящей тревоги. — Вы же не можете?.. «… держать меня здесь дольше», — это Лайн произнести не отважился, боясь положительного ответа. Но Нейтан подтвердил самые мрачные догадки. — Месяц — минимальный срок для лечения в вашем случае, — он вновь повёл куда-то по такому же длинному и узкому — руки протяни и коснёшься соседних стен — коридору. Да сколько же их здесь?! — Лишь от вашего поведения и успехов зависит, придётся ли нам продлить это время и насколько. От отчаяния Лайн чуть не плакал: выходило, что даже в сентябре его могут не отпустить? Но… — А как же школа? — тихонько поинтересовался Лайн, словно боялся говорить громче в таком тихом месте. Где-то вдали что-то негромко звякало, был слышен тихий разговор за дверью, но и — всё. Люди в этом месте будто куда-то испарились, а в коридоре не было вообще никого. — Похвальная тяга к знаниям, — из коридора, наконец, свернули в более светлый и просторный холл. Лайн уже, было, боялся, что попал в кошмар. — Можете не переживать, учебные классы здесь тоже имеются. Лайн вздохнул, опустив голову: прижали его со всех сторон. Правила впечатались в память сами — так было страшно, что юноша поневоле запоминал каждое сказанное Нейтаном слово. Поэтому предупреждение про побег было, наверное, даже лишним: куда бежать? Столько коридоров, запертых на замки дверей и… Лайн взглянул на окно, к счастью, без решёток. Ну, хоть так. Хотя, вряд ли с такой продуманной системой защиты не предусмотрели бы возможность выхода через окно. Лайну показалось, что стёкла, как минимум, пуленепробиваемые. Подведя Лайна к стойке, Нейтан взял журнал у скучающего там молодого мужчины и что-то быстро черкнул на странице. Лайн даже не вчитывался — испугали его уже до дрожи, и было не до изучения разной макулатуры. — Идёмте, — наконец велел Нейтан, наконец отпустив плечо. Видимо, глупостей от юноши он уже не ожидал. Лайн ещё раз огляделся, прикидывая — смог бы сейчас убежать? И вздохнул, так как побегать, конечно, можно, но вот результат… неутешительный. Кроме порки таким образом можно заработать лишь надранное ухо. Пришлось последовать за столь же неторопливо шагающим мужчиной. Стариком Лайн назвать его не мог — хоть и с сединой в волосах, но Нейтан всегда держался прямо, а в его голосе не было и намёка на старческое дребезжание. На этот раз шли недолго: вскоре повернув к двери уже в кабинет. Врач пропустил Лайна, дождавшись, пока тот зайдёт, и прикрыл дверь. «Хотя бы не запер», — отчего-то порадовался Лайн, пусть и давно понял, что бежать ему смысла нет никакого, по крайней мере, пока. Впрочем, родители бы точно не оценили и привели бы обратно, а новых приключений на пятую точку юноше не хотелось. — Переодевайтесь в рубашку — не забыли ещё, как надевать? — велел Нейтан, достав из шкафчика белую больничную рубаху, такую же как в прошлый раз, с завязками на спине. — Свою одежду и личные вещи сложите в шкаф, позже их унесут в камеру хранения. Ваш телефон кладите на стол. Его вы будете получать только для звонков и только в присутствии кого-то из взрослых. — Но… — Лайн как раз раздевался, прикидывая, каково теперь придётся — по коридорам, да в таком дебильном одеянии. А тут ещё и телефон изымают? — Ну хоть телефон оставьте, что я делать-то буду? Покачав головой, — увидев неодобрение, Лайн немедленно отдал телефон и продолжил стягивать штаны, — Нейтан погрозил юноше пальцем. Несколько картинно, как малышу. — Будете лежать в палате, посещать обязательные обследования и процедуры, изучать полезную информацию и думать над своим поведением, Лайн. Юноша уже вертелся, завязывая шнурки. Верхний, на шее, он завязал, а вот пониже — не дотягивался. — Подойдите, помогу, — подозвал его мужчина. Вздрогнув и едва не попятившись в противоположную от Нейтана сторону, Лайн всё-таки сумел взять себя в руки и приблизиться достаточно, чтобы тёплые руки коснулись спины, завязывая непокорный шнурок. — Мне теперь всё время её носить? — решил поинтересоваться юноша, так, на всякий случай. В больничной рубашке было стыдно: ягодицы ткань прикрывала только условно, да и то, когда не развивалась при ходьбе. — До тех пор, пока я не увижу примерного поведения, — пояснил Нейтан вполне мирно. — Три дня без замечаний — и вы сможете получить пижаму. Звучало, вроде бы, несложно. А судя по тому, как Лайн пугался в присутствии мужчины — с послушанием не должно было возникнуть проблем: юноша даже рот открыть лишний раз не смел. Вот только… три дня в ЭТОМ? Если только не вылезая из-под одеяла. Переобувшись в резиновые тапки, Лайн сложил одежду в шкаф, как и было сказано. Интересно, когда её назад вернут?.. При выписке? Тем временем Нейтан убрал телефон юноши куда-то вглубь письменного стола, но Лайн ограничился лишь тем, что проводил мобильник печальным взглядом. Спорить не решился — толку-то? — Сейчас провожу вас в палату, — произнёс Нейтан, вставая. — На осмотр, анализы и процедуры придёте позже. Лайн инстинктивно отшатнулся, не желая вновь замирать от ощущения крепких пальцев на плече. Однако хватать парня и не собирались: Нейтан распахнул дверь и дождался, пока юноша прошмыгнёт мимо него в коридор. Полураздетость чувствовалась необычайно остро. Лайн попытался запахнуться, придерживая края рубахи сзади, но тогда не получалось успевать за идущем чуть впереди мужчиной. Вокруг, впрочем, других людей не было, поэтому Лайн бросил напрасные попытки и поспешил догнать врача, пока тот не счёл медлительность юноши неповиновением. Палата оказалась трёхместной, но все кровати были аккуратно заправлены, а на одной — у стены — уже лежала стопка постельного белья. Через два широких окна поступало достаточно света, а подоконники находились на уровне груди. Лайн тут же захотел выглянуть, чтобы оценить высоту и риски, но при Нейтане поступать столь опрометчиво явно не следовало. — Вот и всё, Лайн, застилайте постельное бельё и ложитесь. Надеюсь, вы усвоили правила и не станете нарушать дисциплину.

* * *

Откат нагрянул в самый неподходящий момент — когда Эмили сидела рядом с Лайном и должна была как-нибудь испуганного парня поддержать, но внутри вдруг скрутило таким спазмом, что девушка смогла выдавить лишь пару невнятных фраз, кажется, попросила его потерпеть и полечиться. И ведь сама понимала, что от таких слов Лайну, который до паники не хотел проходить обследования, полегчает едва ли, но собраться с мыслями просто не могла. Когда вышел немолодой врач, выглядевший очень профессионально, и Лайн от него чуть не дал стрекача, Эми спрятала лёгкую улыбку в уголках губ. Потому что мужчина пригрозил тем, что наподдаст за непослушание тапком, если Лайн будет капризничать и игнорировать назначения даже с пятого раза. Звучало это даже несколько мило, и можно было рассчитывать, что юноша оказался в надёжных руках, где ему не позволят избежать лечения и процедур. Эмили очень надеялась, что здесь Лайну помогут избавиться от тяги ко всяческим нехорошим веществам, и даже если ему страшно — этот страх тоже пойдёт на пользу, поскольку лучше запомнится, что не стоит так легкомысленно относиться к наркотикам и «просто пробовать» неизвестно что. Лайн выглядел взъерошенным и напуганным, опасаясь приближаться к Нейтану ближе чем на пару метров. Когда его увели, Эми решила, что обязательно приедет навестить… как только самой станет хоть чуточку получше. — Ну, надеюсь, хоть теперь мозги на место встанут… — вздохнул отец Лайна и повернулся уже к Эмили. — Подвести тебя домой? Эми, у которой от боли уже ноги подгибались, благодарно кивнула: — Да, спасибо, вы очень меня выручите. Вроде бы удавалось не показывать вида, что чувствует себя, мягко говоря, нехорошо, но мама Лайна подхватила под локоть и помогла дойти до машины. Наверное, всё же, заметила. Дома стало ещё хуже. Возможно, стоило бы ехать не домой, а в больницу, но Эми надеялась, что всё обойдётся, к тому же, не хотелось пугать маму, когда она придёт с работы и не застанет дома дочь. Напившись воды, Эмили забралась под одеяло и сжалась в комок — начинало знобить. Кажется, рядом бегал кот, но девушке было уже не до него, она дрожала в своей ледяной пещере, которой внезапно начало казаться одеяло, и очень, очень хотела спать. Пришла в себя Эмили от того, что мама легонько трясла за плечо, пытаясь разбудить. Уже с работы пришла? Эми заморгала, не сразу сообразив, где она и что происходит, а потом попыталась приподняться, но со стоном рухнула обратно — в животе будто молнией пронзило, а боль волной разошлась по всему телу и съёжилась вновь, стоило перестать шевелиться. Таких мощных откатов у Эми ещё не бывало, впрочем, и наркотик она выводила впервые. Видимо, перенапряглась, случайно черпнув из собственных жизненных сил. — Что у тебя болит? — внимательно посмотрела ей в лицо мама. — Вызвать скорую? — Не надо, наверное, — прислушалась к себе Эми. — Болит… всё. Ма, я Лайна лечила, то есть… вывела наркотик, а то он попробовал, и… — Ремня надо было ему дать, а не лечить, — встревоженно и оттого строго заявила мама. — Зачем расходовать силу из-за такой мелочи? Есть же больница, отвезла бы его туда… — Он боится врачей, — виновато улыбнулась Эми. И правда, аргумент теперь звучал слабовато. — Но его всё-таки положили. В наркологический. Надо будет съездить навестить. Мама присела рядом и погладила по голове с таким понимающим выражением лица, что Эми смущённо отвела взгляд. — Ты так быстро выросла, милая, — вздохнула она. — Наверное, придётся тебе и следить, чтобы твой Лайн больше не травился. Зачем мне зять-наркоман? — Ну мам! — вспыхнула Эми. — Мы не… — Брось, видела я ваше «не», — всё с той же понимающей лёгкой улыбкой возразила мама. — Стали бы вы так друг за друга переживать, волноваться, заботиться и кидаться друг другу на выручку, если бы «не». Мгм. Как назло, в памяти ярко возникла сцена, когда Лайн задвинул её за спину и бросился в драку с Шениром. Ой, да. Пожалуй и правда, чувства уже были, притом взаимные. В груди потеплело от осознания того, что, кажется, это и есть первая любовь. — Он знает о том, как тебе плохо? — спросила мама. — Нет. Ну не смотри так, его положили раньше, чем мне поплохело, когда бы я успела? Потом расскажу. Тем более, Лайн так просил помочь, что я не смогла отказать. — Тогда тем более расскажешь, — объявила мама как об утверждённом факте. — Он вряд ли обрадуется, если ты однажды вот так свалишься у него на руках. Винить себя будет. Ой, как же мне повезло, что не унаследовала силу… — вздохнула она. — Тоже бы всю себя раздала. Эми, милая, ему ты нужна, а не лечение, от которого вам обоим потом плохо. Лучше в больницу за таким. — Угу… — отвела взгляд Эмили. Да, рассказать надо. Но — позже. Ему и так наверняка несладко.