Альтернатива

На бег Лайн не срывался только из опасения, что кто-нибудь заметит и настучит по заднице. Из кабинета Нейтана удалось выбраться без особых потерь (разве что смущения опять отхлебнул сверх меры), и теперь юноша шагал по коридору к своей палате, даже не придерживая сзади развивающиеся полы больничной рубахи — привык. Впрочем, спрятаться хотя бы под одеяло очень хотелось. И ещё чтобы не трогали. Желательно, весь месяц. Остаться в одиночестве всё же не удалось — в палате обнаружился Келл. Мужчина стоял у окна рядом с кроватью Лайна, прислоняясь к подоконнику спиной, и держал в руках листы бумаги. — Проходи, что ты опять шуганулся? — обратил внимание молодой врач на испуг Лайна. — Садись, если хочешь — залезай под одеяло. Давай сюда листок с назначениями, разберём: что, когда и куда. Впишу в расписание и прикреплю над кроватью, чтобы смотрел и не забывал посещать все процедуры. Поначалу, конечно, я тоже присмотрю за соблюдением распорядка. Да проходи уже, не стой там, как будто призрака увидел. Да-а, «не стой». А Лайн уже не ждал ничего хорошего при виде белых халатов. Впрочем, это же Келл, и его, вроде как, даже наказали за то, что попытался помочь. — Вам сильно влетело? — пришлось сделать над собой усилие, чтобы приблизиться, но зато предложению воспользоваться одеялом Лайн был рад, и немедленно юркнул в постель. — Хм. Скажем так: повторять определённо не хочу, — криво усмехнулся Келл. — Поэтому сегодня же проконтролирую, чтобы ты вызубрил все правила поведения. Но начнём с назначений — возможно, что-нибудь требуется сделать уже сегодня, перед сном. Давай сюда листок. Выглядел Келл собранным и уже не взлохмоченным — привёл себя в порядок, вероятно. Но вот садиться избегал, разложив бумаги на подоконнике. Может, конечно, причина заключалась и не в том, о чём подумал Лайн, но совесть кольнула. Всё же, это его Келл прикрыл и соврал Нейтану. Листок Лайн послушно отдал, а сам поёрзал, усаживаясь поудобнее под одеялом. Лежать в присутствии врача его напрягало. — Так-с… — Келл, тем временем, писал что-то на одном из листов. — Начать процедуры действительно придётся сегодня, после ужина. — Много там? — поинтересовался Лайн, не дождавшись подробностей. Келл всё ещё писал. — Порядком, — отозвался мужчина, дочеркал что-то и повернулся. — Сочувствую, приятель, но лечиться здесь действительно неприятно. Если не чудить, выпишешься через месяц и забудешь как страшный сон. — Легко вам говорить, — буркнул Лайн. — А я, между прочим, должен это терпеть. И вы только больше пугаете. — Ну извини, — примирительно пожал плечами Келл. — Хотел поддержать. Я сюда дважды попадал — в твоём возрасте и в студенческом потом. Чего? Лайн аж подавился очередным возражением, и в изумлении уставился на Келла. — Разве тут не только подростки? — только и смог выдохнуть Лайн. Представить Келла в роли пациента было сложно, но Лайн представил и чуть не покраснел. — Студенты тоже. Взрослые — в другом корпусе. Да, а ты думал их не лечат? Ещё и как, и куда жёстче. Другое дело, что после совершеннолетия лечь в диспансер можно только на добровольной основе или по приговору суда, — Келл помолчал, подбирая слова. Кажется, вспоминать ему было не очень приятно. — Меня поставили перед выбором: отчисление из мед института или лечение в стационаре. Думаю, не надо объяснять, что я выбрал. Так что всё понимаю. Терпи, Лайн, месяц пролетит быстро. На это возразить было нечего, и Лайн лишь вздохнул. А потом решил уточнить, что за процедуры ему полагаются. — Уверен, что хочешь услышать? — засомневался Келл. — Не хотелось бы потом ловить тебя по коридорам, паникёра такого. Вдруг испугаешься, а всё не так уж и страшно. За сердитым сопением Лайн попытался спрятать тот факт, что слова Келла его смутили и задели. Ну нет, он же не настолько трус!.. Блин. Теперь хотелось доказать на деле, что какие-то процедуры его не пугают. Вот только именно что пугали. Даже на слух, не говоря уже о необходимости их терпеть. Пожалуй, если бы это помогло хоть на мгновение отсрочить неизбежное, Лайн бы спрятался под кровать. Сделать так очень хотелось, но, во-первых, было неудобно перед Келлом показывать свою панику столь явно, а во-вторых — паддл чувствовался через ткань больничной рубахи, постоянно напоминая о последствиях непослушания. — Я бы предпочёл знать заранее, — всё-таки заупрямился Лайн. — Хотя бы про сегодня. — Ладно, — Келл пожал плечами, принимая выбор подопечного. — Тебя ждёт перевязка плеча и лечебная ванна, затем приём витаминов: капли на язык, небольшая клизма и укол, потом массаж. После этого на час под одеяло, как раз займёмся изучением правил. Перед сном — личная гигиена, это уж ты сам, но смотри тщательно, чтобы никто не докопался. Синяки и ссадины намажем. Температуру ещё придётся померить, но это делают всем пациентам ежедневно… И хватит делать такие несчастные глаза, это не я придумал! — в конце буркнул Келл. — Тьфу ты. Ну не знаю я, чем ещё тебе помочь! По мере перечисления процедур Лайн стремительно бледнел и нервно теребил в кулаках край пододеяльника. Куда так много? Зачем? Неужели нельзя было дать какие-нибудь таблетки витаминные вместо ЭТОГО? Уже не задумываясь о том, что не хотел показаться трусом, Лайн вжался в угол между спинкой кровати и стеной и даже не спорил, просто грустно смотрел прямо Келлу в глаза. Бессознательно надеясь увидеть в них подтверждение, что врач просто пошутил и никаких процедур делать не придётся. Но Келл только помрачнел и буркнул, что не знает, чем помочь. — А можно таблетки вместо уколов и… клизмы? — тихонько спросил Лайн, поймав себя на том, что хочет забраться под одеяло целиком. — Увы, в воспитательных целях полагается использовать самое неприятное, чтобы пристыдить и преподать урок, — покачал головой Келл. — Чтобы больше не хотелось связываться — после такого-то. К тому же, изменив назначения Айболита самовольно, мы с тобой встрянем так, что… ой. Нет. Не стоит этого делать, поверь. Лайн был благодарен за это «мы». Келл чётко дал понять, что на его стороне, а настолько строгое обращение ему и самому не особенно по нраву. Это сближало. — К тому же, уколы всего на два кубика, а клизма самого маленького объёма, чтобы лекарство впиталось, — продолжил Келл пытаться утешить. Получалось не очень, но Лайн кивнул, принимая поддержку. — Сегодня сделаю всё сам, мне разрешат, как твоему куратору. Утром скорее всего не успею, сходишь к медсестре. Пожалуй, с Келлом действительно будет проще перетерпеть процедуры. Взгляд сочувственный такой… как у Эми. Случайная ассоциация позволила наконец взять себя в руки и Лайн даже нашёл в себе силы кривовато улыбнуться. — Спасибо те… то есть вам, Келл, — чуть на ты не назвал, блин. Надо аккуратнее. — Я уже в норме. Сам виноват, что положили, понимаю. — Вот и молодец, — улыбнулся в ответ молодой врач, после чего нагнулся и растрепал Лайну волосы. — Ладно, иди в столовую, уже почти семь. Приёмы пищи пропускать не положено. Лайн позволил себе закатить глаза и фыркнуть, вспомнив способ кормления непослушных пациентов и тех, кто ещё не заработал репутацию хорошим поведением. На высоком стуле и с ложки, ага. — Да-да, а теперь иди, — хмыкнул Келл. — Приду за тобой через полчаса, постарайся за это время ни во что не вляпаться.

* * *

Дождавшись, пока Лайн покинет палату, Келл наконец позволил себе прикоснуться к собственной пятой точке. Теперь можно было вернуться к Нейтану, чего не хотелось до ужаса, и подтвердить, что честно выдержал два часа в повязках. После чего получить возможность наконец от них избавиться и смыть всю ту обжигающую дрянь, которой «Айболит» щедро растёр ягодицы. Выбор был прост и одновременно сложен. Или признать, что солгал, заполнить форму о наказании пациента и получить за нарушение внеочередное ночное дежурство — и на этом бы для Келла всё кончилось, но Лайну бы пришлось получить то самое, ужасное «обвёртывание», вспоминал о которых Келл с изрядным трепетом в душе. Или — получить самому то, что предназначалось Лайну, причём в усиленном варианте, так как уже взрослый — чтобы действительно пробрало. Только при таком варианте Нейтан согласился сделать поблажку и закрыть глаза на нарушение правил и не посылать сиделку к Лайну. Лайн, этот напуганный, поминутно бледнеющий мальчишка — вообще не выглядел хулиганом, нуждающимся в строгости. Келлу хотелось его приободрить, а не таскать по процедурным, от которых пацан шарахался как от ворот в преисподнюю. К тому же, обещал ведь помочь. Вдобавок… Келл вздохнул — вдобавок, Лайн был его первым личным подопечным. Запихнув расписанный пометками о посещении процедур лист с режимом дня в специальную прозрачную подставку над кроватью Лайна, Келл поплёлся в кабинет начальника. Нейтан был слишком строг не только с пациентами, но и с молодыми коллегами-врачами. По пути Келл поневоле прокручивал в голове воспоминания о том, как глупо попался на вранье. … Когда Лайн ушёл в столовую на полдник, Келл проводил его сочувствующим взглядом. Так и не смог рассказать о том, как кормят «рубашечников», опасаясь новой истерики и неподчинения. Но предупредил, что всё не так просто. Оставалось лишь надеяться, что Лайн послушно съест своё пюре и не вынудит нянечек отшлёпать его прямо в столовой. Келлу следовало отчитаться Нейтану о том, как прошла встреча с первым доверенным молодому врачу пациентом. Да и то, доверенным пока не полностью: своего контроля наставник не ослаблял. Рассказать как проинструктировал, всё ли показал и достаточно ли впечатлён юный хулиган, чтобы начать слушаться. — … Лайн согласился на обработку, но в процедурной у Виолы не сразу подчинился и получил паддлом, — говорил Келл о том, что и так уже зафиксировано в электронном виде. — Поэтому пришлось предупредить, что отсчёт трёх дней послушания начнётся с завтрашнего дня. Я отправил парня на полдник, а после еды поручил ему прийти к вам на осмотр, мэссэд. Полагаю, Лайн не посмеет нарушать правила и впредь будет вести себя как следует. Келл сидел напротив Нейтана, по привычке идеально ровно выпрямив спину. Опытного врача Келл уважал, но слегка побаивался — привет из прошлого, когда довелось самому побыть его пациентом. — Вы ничего не забыли, Келл? — под изучающим взглядом наставника мужчина внутренне напрягся. — Пожалуй, ничего. Распорядок дня разъясню ему после осмотра, когда вы назначите лечение. Не каждый день приходилось недоговаривать и запираться, тем более, под таким проницательным взглядом. Келлу казалось, что Нейтан видит его насквозь. — Что ж. В таком случае, вы прекрасно справились, — кивнул Нейтан с виду одобрительно, но у Келла отчего-то заныло под ложечкой недобрым предчувствием. — Вы ведь объяснили подопечному, что его ждёт лечебное обвёртывание в случае двух или более взысканий в день? Келл молча кивнул. — Хорошо. Проблема в том, что в отчётах указан только один инцидент — в процедурной. Скажите, вы задались целью лишить пациента необходимой ему помощи? — Простите, я не совсем понимаю, — начал было Келл, но продолжать отнекиваться ему не дали. Взгляд Нейтана сделался таким же строгим, как когда Келл-студент заработал порцию розог, но продолжал спорить с назначенным ему тогда лечением. — Встаньте, Келл, — сурово велел Нейтан. — А теперь посмотрите мне в глаза и скажите, зачем вам понадобилось врать. Фраза настолько неожиданно хлестнула по восприятию, что Келл вздрогнул и почувствовал, что краснеет. Да как его вообще раскусили? Келл считал, что неплохо владеет собой, но перед Нейтаном каждый раз ощущал себя школяром, не выучившим домашнее задание. Встать пришлось. Но поднять взгляда Келл не смог, рассматривая угол стола. — Что ж, попытаюсь предположить сам, раз вы не желаете сознаваться. Ваш подопечный до дрожи боится врачей и любых медицинских манипуляций, поэтому вы прониклись к нему сочувствием и пожелали проявить сострадание. Неплохое человеческое качество, — кивнул Нейтан, и когда Келл поднял на него удивлённый взгляд, жёстко припечатал: — Однако пациенты здесь совершенно не зайки. Этот мальчишка, Лайн, в свои шестнадцать успел заработать зависимость от алкоголя, от кофеина в больших дозировках и попробовать наркотики. Его следует перевоспитать или позволить и дальше гробить здоровье? Как вы считаете, Келл? Логично. Но… те испуганные глаза, когда Лайн шарахнулся от него в сторону, Келлу виделись до сих пор. — Вы правы, но он и так впечатлён сверх необходимого, — возразил Келл, упрямо вскинув подбородок. — Уверен, Лайну бы хватило и одной встречи с вами, чтобы перехотеть себя травить. В ответ Нейтан слегка поджал губы и защёлкал кнопками клавиатуры, после чего повернул плоский монитор в сторону ученика. — Читайте. Оп-па. А Лайн-то, оказывается, «рецидивист» малолетний. Келл с возрастающим удивлением прочитал про то, что около полугода назад парня уже лечила знахарка, очистив его от последствий никотиновой зависимости, после чего Лайн попался на чрезмерном употреблении алкоголя и энергетиков и… попал на обследование. Сюда, к Нейтану. — Хотел тогда его госпитализировать на недельку-другую, — прокомментировал Нейтан. — Но тоже, как и вы, поддался сочувствию и передумал. Очень уж перепуганным выглядел парень, чуть не плакал и смотрел очень жалостно. А теперь? Опять опьянение и, вдобавок, наркотики. Поэтому, — взгляд Нейтана сделался стальным. — Пока я не буду уверен, что мальчишку пробрало в достаточной мере, пока из него не выветрится остаточная тяга к таким вот, сомнительным удовольствиям — выписку Лайн не получит. Даже если ему придётся пролечиться два, а то и три месяца. Вы, Келл, можете его подбадривать сколько хотите, водить на процедуры хоть за руку, да даже самостоятельно с ложки кормить! Но чтобы я не слышал, что вы позволяете мальчишке нарушать установленные правила и прикрываете его выходки! Это понятно? Келл почувствовал, как горячеют скулы и кивнул. Давно молодого врача так не хлестали словами. — Я только немного хотел смягчить, — вздохнул Келл. — Чтобы хоть без обвёртывания в первый же день. Вы бы слышали, как Лайн от новости про дневной сон всполошился и кричал, что не мелкий давно. А тут куда хуже — марля слишком напоминает подгузник. — Бросьте, не настолько уж страшно перемотать мягкое место тряпкой, смоченной в целебном растворе, — хмыкнул Нейтан. Кажется, он уже не сердился. — Зато в следующий раз ваш подопечный воздержался бы от столь громких воплей посреди коридора, что слышно было аж здесь. Да-да, именно так я и узнал о штрафе. И был бы весьма удивлён, если бы вы не приструнили мальчишку, пославшего вас в зад. Келл приободрился, подумав, что гроза миновала. Но это была лишь краткая передышка перед новым испытанием. — Что же касается вас, Келл, то на первый раз я склонен предоставить вам право самому выбрать себе наказание из двух вариантов. Что ж, было наивно рассчитывать отделаться словесной выволочкой. Молодой врач кивнул, незаметно прикусив внутреннюю поверхность щеки. От слова «наказание» внутри что-то испуганно сжалось. Хорошо хоть удалось этого не показать. — Итак, первый вариант: вы заполняете упущенный отчёт и Лайн получает свою заслуженную вечернюю процедуру, — продолжил Нейтан, дождавшись подтверждения, что Келл не возражает, как минимум, выслушать. — В таком случае, лично вас ждёт только внеплановое ночное дежурство, и на этом всё. Келл недовольно поморщился. Нарушать обещание, данное Лайну, он всё-таки не хотел. Пусть теперь обвёртывание и не казалась особенно пугающим — по сравнению с необходимостью перевоспитать… Но ведь пообещал прикрыть. И прокололся. — Не согласны? Тогда — только на этот раз, я соглашусь закрыть глаза на нарушение правил, и вы сможете принять причитающуюся Лайну процедуру сами, — жёстко произнёс Нейтан, и добавил, хоть наверняка и заметил шокированные глаза Келла. — Разумеется, в усиленном из-за взрослого возраста варианте, с добавкой в виде порции розог. В назидание. Твою ж!.. Келлу очень захотелось грязно выругаться, но при Нейтане этого делать точно не следовало. «Причитающаяся Лайну процедура». Усиленная. И розги. Это, что же… его, уже взрослого парня, врача, завернут в… Ой, бля. Даже в мыслях не хватало решимости произнести это. — Впечатлились, правда? — чуть прищурился Нейтан, словно и не сомневался в выборе Келла. — Будете заполнять отчёт? «А вот хрен тебе, Айболит, — беззвучно хмыкнул Келл. — Я уже не в том возрасте, чтобы нарушить слово из-за какой-то порки и тряпки лечебной». — Второй вариант, — выпрямился Келл, твёрдо встретив порядком удивлённый взгляд наставника. Удивление Нейтана тешило гордость, но Келл всё же заложил руки за спину, сцепив в замок. Слишком дрожали. — Поясните свой выбор? Признаться, не ожидал, что даже не попытаетесь оспорить оба. — А есть смысл? Виноват, признаю. Накажите и забудем об этом, — почувствовав, что этого объяснения недостаточно, Келл решил открыть и другое, чуть более личное. — Я Лайну пообещал, что прикрою. Вот теперь на лице Нейтана появилось понимание. Он с минуту помолчал, вероятно, давая время передумать. Келл, было, понадеялся, что наставник может быть чуть смягчит приговор, но нет. От Нейтана можно было скорее ожидать повышенной строгости, чем снисхождения. Слишком уж он был жёстким, считая, что лучше крепко проучить один раз, чем не довести дело до конца и потом закреплять ещё раз. — Что ж, вы приняли решение, — произнёс Нейтан твёрдо. — Сходите в изолятор и принесите три прута. Тонких, вам ещё работать. Средство для обработки ягодиц при обвёртывании, марлю и имбирную свечу. Руки задрожали сильнее, но Келл изо всех сил делал вид, что ему не привыкать… Хотя последний раз оказывался в таком положении на каникулах после первого курса. Так вот что Нейтан имел в виду под «усилением ввиду возраста»! Свечку вставит. А в изоляторе одна другой толще, и жгучие все, что хоть вой. — Какую именно из свечей? — сумел-таки Келл сохранить ровный тон и не начать заикаться. — Номер пять, — припечатал Нейтан, и Келл почувствовал, как пол уходит из-под ног. Такое только взрослым вставляли… хотя он и так взрослый, но… тех пациентов фиксировали, потому выдержать это спокойно было просто нереально. Любой бы удрал по коридору в закат через минуту после введения, несмотря на возможные последствия в будущем. — Ладно, номер четыре. Помнится, вы довольно чувствительны, — всё же передумал Нейтан. Сбледнувшее лицо заметил? — Идите, пока ваш подопечный не вернулся из столовой. Келл выскочил из кабинета, чувствуя, как внезапно заполыхали уши. «Помнится» ему! Ч-чёрт! Келл бы предпочёл не вспоминать те до жути смущающие месяцы, когда он был пациентом Нейтана. Путь до изолятора много времени не занял. На мгновение появилось желание потянуть время, чтобы Нейтан занялся осмотром Лайна, а уже потом… Но сколь быстро оно появилось, столь же скоро и исчезло. Ну нет, это уж совсем по-мальчишечьи. Решение принято, значит надо наоборот, поскорее «отстреляться». Решить-то Келл решил, но когда выбирал прутья, руки дрожали как от озноба. Очень уж ярко представлялось в воображении, к какому месту их вскоре применят. Загадкой оставалось — сколько раз. Но Нейтан мог влепить прилично, с учётом, что сразу после порки собирался… Ой-ёй, лучше даже не представлять, чтобы заранее не пугаться. Чуть отстранённо Келл взял пару отрезов марли и пузырёк со средством, таким же, как ему, помнится, сиделки несколько раз от души натирали зад… Не вспоминать!.. Достал из шкафчика четвёртую по толщине и степени воздействия имбирную свечку. По сравнению с пятой её можно было считать серьёзным послаблением, но всё равно Келл сомневался, что сумеет продержать невозмутимый вид хоть немного. После этого вышел в коридор, усиленно представляя, что несёт это добро вовсе не для себя, а для кого-нибудь из излишне хулиганистых юношей-пациентов. Вот да. Не для своей несчастной задницы. Пока отчитался, получил словесный втык, принёс всё необходимое… Времени до появления Лайна из столовой должно было оставаться немного. И Келл лишь надеялся, что мальчишка задержится где-нибудь по дороге и не увидит куратора с голой задницей под розгой. Всё-таки накрутил себя так, что самообладание дало трещину. Входил в кабинет Нейтана Келл с изрядной паникой. Ладони потели, а ноги слабели от волнения и страха. Причём Келл боялся не столько боли, сколько вероятности не справиться и скатиться к поведению непослушного школяра, получающего от строгого учителя на орехи. — Снимайте всё снизу и ложитесь животом на кушетку, — скомандовал Нейтан так, словно говорил с пациентом. — Инвентарь положите рядом на стул. Инвентарь, ха. Келл невесело хмыкнул, оценив корректность наставника и принялся быстро раздеваться. Отглаженный белый халат повесил на вешалку, обувь отправилась под стул. Брюки, носки… Келл замешкался на мгновение, не решаясь сдёрнуть нижнее бельё, но потом мысленно махнул рукой и стащил трусы тоже. Чего уж теперь тянуть. И теперь оказался в одной рубашке перед наставником. Келл остро чувствовал наготу ниже пояса, но позволил себе лишь на секунду зажмуриться, прежде чем улечься на кушетку. Как будто на укол пришёл. Тёплые руки приподняли край рубашки и завернули выше, почти к самым лопаткам. Келл мимолётно пожалел, что не снял и её. — Раздвиньте руками ягодицы, — прозвучала внезапная команда, Келл вскинулся и увидел, что Нейтан уже надел перчатки и приготовил упаковку со свечой. Как! Уже?! Хотелось поспорить, Келл-то надеялся, что она будет в конце. Но пришлось, краснея, выполнить команду. Между раздвинутых ягодиц сначала смазали чем-то прохладным, Нейтан не только пальцем провёл туда-сюда, но и… выход промазал. Келл зажмурился и вжался лицом в прохладную поверхность кушетки, чтобы хоть немного охладить пылающие щёки. А потом стало ещё хуже, поскольку Нейтан распечатал свечку, которая по размеру была как сложенные вместе два пальца. И медленно, но неотвратимо ввёл внутрь. — Угхмм! — не сдержался Келл, когда штуковина очутилась внутри, немедленно начав свое коварное щипучее действие. — Можете убрать руки, — велел Нейтан, а сам, — Келл следил за наставником краем глаза, — взял пузырёк с препаратом, который предназначался в основном для лечения повреждений, но из-за неприятного дополнительного эффекта использовался в воспитательных целях. — А разве его… не после? — успел охнуть Келл, прежде чем на его ягодицы плюхнули целую пригоршню. — Расслабьтесь, не нужно так сильно сжиматься, — напутствовал его Нейтан, быстро и глубоко растирая обе половинки розовеющей задницы. — Не забывайте, что при напряжении свеча усиливает воздействие. Ещё б он забыл. Келл морщился и с силой хватался за передний край кушетки, едва сдерживаясь, чтобы не заёрзать под жёстким массажем. Особая жидкость и без повреждений припекала будь здоров, резко пахла травами и… затекала в том числе промеж ног. — Ай-й-с-с-с! — зашипел он, когда Нейтан закончил разминать ягодицы и звонко шлёпнул скользящим движением, заставив вздрогнуть от неожиданности и напрячься. Горело теперь и внутри, и снаружи. Зверски. — Бл…лин! — Правильно, матом не стоит, — одобрил наставник, вероятно заметив заминку Келла. — Вы рискуете заработать порцию мыла, вдобавок к прочим неприятностям. Приготовьтесь, сейчас будет больно. Нейтан закрыл внутреннюю дверь, а звукоизоляция в смотровой была хорошей — всё ж большинство процедур были неприятными, а юноши-хулиганы сдержанностью не отличались… и всё равно Келл попытался промолчать. Но не смог. Пучком из трёх тонких искусственных прутьев, идеально гладких и ровных, которыми даже больнее, чем обычными… да по влажной из-за лекарства коже, которую и так уже жгло. Непроизвольно Келл сжался и тут же стукнул голыми ногами по кушетке, так как изнутри опалило такой мощью, что хоть вой. — Вас привязать? — предложил Нейтан, вновь занося руку с розгами. — Лежите. Получите двадцать раз. О-о-у… Келл ёрзал, цеплялся руками за край кушетки, мотал головой, искусал губы, но всё равно не мог контролировать рывки тела и мычал после каждого стежка. Улежать получилось, но с каким бы удовольствием Келл вскочил и удрал куда подальше! Но нет, терпел, стонал, но держался, виляя задом как мальчишка и мысленно обещая себе больше не сердить наставника. Тем более, что Нейтан был справедлив, хоть и строг. Слишком строг!.. Когда, наконец, порка закончилась, Келл тяжело дышал и расслабленно касался свисающими руками пола. Уполз вперёд, пока дрыгался — аж на полметра, и теперь голова и руки свисали с края кушетки. Хорошо хоть Нейтан не ругался по этому поводу. Скосив глаза, чтобы проверить, что он там делает, Келл вздрогнул. Наставник смачивал в жгучем средстве марлю, и уже почти закончил, увлажнив её почти по всей длине. — Надеюсь, вы более не захотите оказаться в таком положении, Келл, — приблизился Нейтан к уже не скрывающему трепет ученику. — В двадцать пять уже несолидно проказничать вместе с подростками и получать вместо них нагоняй. — Я н-не проказничал, — заспорил Келл, с откровенным испугом поглядывая на марлю. И так же всё болит, будто в крапиву сел! Куда ещё-то?! — Я заметил, — кивнул Нейтан. — Особенно, когда врали и изворачивались, как последний шкодник. На четвереньки, ноги широко расставить. Келл подчинился, и наставник быстро и плотно перемотал длинным отрезом ткани на манер трусов, после чего ещё одну — сухую полосу марли — намотал поверх влажной. — А теперь одевайтесь, придёте после семи, подтвердить, что честно провели два часа в повязках. Позже сможете воспользоваться душевой, ключи у вас есть. Два часа!.. Келл замер, хотя уже схватился, было, за одежду. Пациентов обычно наказывали на полчаса. Реже — на час. Но чтобы аж на два!.. Это же… перед подопечным придётся краснеть, с замотанными-то марлей бёдрами! Обжигающий эффект так долго не продлится, снизившись до вполне приемлемого, но сам факт «подгузника»… Келл почувствовал, что краснеет. — Это напоминание о том, что вы не пациент, Келл. И вовсе не хотите им быть, верно? — Нейтан невозмутимо убрал розги и принялся очищать кушетку дезинфицирующим спреем. — Занимайтесь подопечным, но не нужно принимать наказания за него: ему это мало чем поможет, а вам изрядно испортит настроение. Лучше следите, чтобы Лайн лишний раз не нарывался. Можете идти. Выходя из кабинета, Келл наткнулся на мающегося под дверью Лайна. Ой, повезло-о… Приди мальчишка чуть раньше, вполне мог бы застать своего наказанного куратора выходящим из смотровой и оправляющего одежду, а то и сунуться внутрь. Двери Нейтан закрыл, но на замок не запирал. — Явился? — констатировал Келл, взглянув на перепуганную физиономию Лайна. — Заходи тогда, не стой. Тебе осмотр полагается. Следующий, примерно, час, пока обследовали Лайна, Келл провёл стоя у окна в его палате — чтобы лишний раз не ходить перед мальчишкой и не показывать скованность движений. Сесть молодой врач не рисковал, так как тогда наказанный зад сильнее жгло, а остатки свечи причиняли дополнительные неудобства. Позже Келл собирался промыть там спринцовкой, но до освобождения нужно было ещё дожить. Нейтан был прав — повторения урока Келлу очень и очень не хотелось. Но и о решении прикрыть мальчишку он не жалел.