Альтернатива

— Всё хорошо, Лайн. Вернусь с победой, — мягко улыбнулась Эми и подставила Лайну кулачок для ответного тыка. Улыбнулась, несмотря на ужас, до тошноты скрутивший живот. Казалось, ещё чуть-чуть и обморок гарантирован. Лайн отпросился из диспансера, чтобы проводить её на госпитализацию. Технически, имел право, потому что два выходных в неделю ему не отменили, но всё равно приятно. Потому что для неё. Отчасти поэтому, отчасти не желая ронять остатки гордости, сидя в инвалидной коляске, Эми держалась. О сковавшем внутренности страхе она заставляла себя не думать усилием воли, а вот о коляске не думать не получалось. Потому что сидеть в ней было больно и унизительно, но без неё ещё хуже. Болезнь прогрессировала слишком быстро, поэтому Эми даже не спорила с направлением на операцию. Слишком велик был шанс переехать в коляску насовсем, потеряв возможность передвигаться самостоятельно. — Я приеду навестить, как только смогу, — пообещал Лайн. Эми кивнула. Выглядел парень таким собранным и решительным, сам говорил с администрацией, с врачами, и проверял вместе с ними наличие нужных справок, что не верилось, действительно ли это тот самый Лайн, который боится врачей. Эми украдкой улыбалась и даже почти забыла о боли, наблюдая за такой очаровательной активностью. Ожидание казалось бесконечным. Длинная запутанная очередь, в которой стояли и сидели все скопом: и взрослые, и дети, в различном состоянии, которым в разные отделения ещё. Клиника была огромной, государственного уровня и с отличными специалистами, и всё здесь было хорошо, кроме организации очередей. По крайней мере, Эми так казалось. За два часа в пыточном креслице с колёсами она совершенно исстрадалась, поэтому в качестве прощания с Лайном её хватило на «тык» кулачком и какую-то фразу бодрого содержания, которая первая в голову пришла. Потом подошла медсестра и укатила коляску со скособоченной, почти уже не смущённой девушкой, так как на смущение не осталось сил. А оставшийся в холле Лайн с силой сжал кулаки. Желание выбраться наконец из диспансера и окружить Эми заботой, а если надо — у палаты её целыми днями сидеть, взлетело в небеса. Причём, подругой её Лайн назвать не мог бы. Эми — друг. А ради друзей он был способен на многое. Какое-то время юноша околачивался в коридоре больницы, усмиряя внутренний шторм. Его не прогоняли: здесь, на первом этаже, находились кабинеты практикующих специалистов, к каждому из которых тоже скапливалась солидная очередь. Поэтому отслеживать перемещение одного угрюмого парня никому и в голову не приходило. Помимо тревоги за Эми, Лайна беспокоил ещё один вопрос. Где найти, мать его, Дэррика. Проснувшись утром и не найдя сопалатника, Лайн немало удивился. А уж когда узна-ал… Оказывается, Дэрра выписали, как тот и хотел. Пусть не в тот же день, но так скоро! Какого хрена? Лайн очень хотел найти его и подробно расспросить, как такое возможно. Помнится, Брайан упоминал, что служит в полиции, и даже адресок давал, чтобы соклановцы в случае чего знали, к кому бежать за помощью. Помощь Лайну не требовалась, зато любопытство заело жуть как. А кому знать о Дэрре, как ни Брайану. О их хороших отношениях знал даже Лайн. Адрес нашёлся в записной книжке телефона, а Брай — на рабочем месте. Повезло прийти в его смену. Выглядел мужчина озабоченным, если не сказать — мрачным. — Смерч? То есть, Лайн, — поправился он. — Какими судьбами? Тоже из диспансера выгнали? — … чё? — выпучился юноша в ответ. — Выгнали? Тоже? — Да, как Дэрра. — Охуеть. О причинах выписки Дэрра Лайну, естественно, не говорили, а тут такие новости! Выгнали, оказывается, его. — Я не, у меня два выходных в неделю за хорошее поведение, — похвастался Лайн гордо. Поводом для хвастовства он считал уже то, что умудрился эти выходные не проебать. — Так что с Дэрром? Я когда утром проснулся, его не было уже. — Не буду тебе говорить, а то ведь повторишь. Знаю я вас, дуралеев, — как-то печально отмахнулся Брай. — Зато могу сказать, где он сейчас. В участке. Под следствием. Не в нашем участке! — … чё? — Лайн повторно впал в ступор. — Как он успел-то? — А вот так и успел, — с горечью, превышающей те пределы, когда её можно скрыть, проговорил Брайан. — Сначала позвонил среди ночи и стал что-то яростно втирать, но я с сонных глаз не сразу сообразил, о чём он. А когда сообразил, было поздно. Похоже, Брайану надо было выговориться, и Лайн не перебивал, слушал. — Суть в том, что этот идиот, стукнутый на голову бутылкой с вином, решил мне мстить. Как, думаешь? Правильно — пошёл в бар и напился! Звонил он мне уже оттуда, а потом надрался по самые брови, и не только алкоголем. Покуролесил всячески. Понимаешь, Лайн, он мне кричал, что никто не смеет лечить его от увлечения, а теперь из-за этого увлечения его ждёт реальный срок в тюрьме. И я не могу ничего сделать. Не успел! — он рвано выдохнул и сжал кулаки. — И вот то, что я работаю в полиции, ничуть не спасает. Наоборот, налагает ограничения. Потому что ещё раз на поруки мне его не отдадут. Я даже просить об этом не имею права, потому что последний его шанс был в день госпитализации в наркологию. Тогда мне удалось спасти его от ареста с официальным оформлением дела. За счет своей репутации. А он… взял и похерил всё. Вот что мне делать, а? — Брайан бессильно уткнулся лбом в ладони. Лайн помолчал. Он стоял, засунув руки в карманы, жевал жвачку и не выглядел тем, кто может давать советы полицейскому. Скорее хулиганом, вызванным для профилактической беседы. — Если Дэрр это знает, и всё равно дебоширит — он дебил. А если не знает, то дебил ты, — высказался парень прямо. Брай даже голову поднял в шоке. Лайн развил мысль. — Дэрр не казался тем, кто собирается лечиться. Он пришёл дать мне в морду и планировал свалить в тот же день. Ему это удалось, хоть я и не гребу, как. — Да как он может не знать, если я объяснял раз сто! — Брэй сердито-вопросительно уставился на Лайна. — У меня спрашиваешь? Не знаю как. Может, Дэрр чихать хотел на такие детали, а может ты его своими объяснениями так достал, что он уже не слушал. Брай. Спроси у него, а? Чё ты мне-то мозги полощешь? — Потому что больше некому. Возьми где-нибудь стул и сядь, — Брай мотнул головой в сторону предполагаемого «где-нибудь», то есть, на другие столы сотрудников. Некоторые стулья были свободными. — Да я постою. У меня есть дела поважнее твоего Дэрра, сегодня Эми в больницу провожал. И думать об Эми Лайну хотелось как-то больше, чем об одном придурке, который предпочёл диспансеру тюрьму. — Как она? — Брай и так выглядел озабоченным донельзя, а после упоминания Пушинки сделался ещё угрюмее. — Держится. — И то гуд. Лайн… — М? — Навести Дэрра. — Не понял? Он же твой друг! Не мой, — упрямо надулся Лайн. Вот ещё, навещать всяких, после того, как они его в выписке обогнали. Фиг! — Да не могу я, капитан запретил даже смотреть в его сторону до суда, — Брай скривился как от зубной боли. — Я пока не могу сказать конкретно, но он намекнул на мизерную лазейку обойтись малой кровью. Для этого Дэрр должен прилично себя вести, хотя бы не пытаться сбежать или подраться с охраной. — А чего записку не передашь? — Да не будет Дэрр меня слушать. Тебя тоже, но ты хоть посмотри, в порядке ли он. А то меня он уже ненавидит, кажется. — В смысле? Эй! Я те дам, «кажется ненавидит», — у Лайна от картины раскисшего Брайана зачесались кулаки. Зачесались в сторону Дэрра, конечно. — Ладно, схожу к нему и попрошу не бузить. Хотя он и сам это должен понимать, если не совсем придурок. От тебя лично что-нибудь передать? Брай кисло улыбнулся. — Ну попробуй. Передай, что я на его стороне. Пройти к Дэрру удалось. Хоть и с трудом, поскольку дежурный упёрся рогом. «Не положено» и всё тут. Козыряние знакомыми в полиции и заявление, что это вопрос жизни и смерти, и что он заглянет всего на минуточку, не срабатывали. Если бы не вышел местный капитан и не пропустил, то пришлось бы уйти, наверное. Дэрр сидел на деревянной лавке, намертво вкрученной в стену, и скучал. Кроме него никого в тесной камере не было. — Привет, сиделец, — поприветствовал его Лайн через решётку. — Чего тебе в больнице-то не сиделось, в тюрьме веселее? С меня пример берёшь? — А в морду? — лениво предложил Дэрр. — Если настаиваешь, подставляй, — Лайн в долгу не остался. — Я от Брайана, он сказал… Но тут Дэрр внезапно утратил спокойствие и яростно взвился: — Мне похуй что он сказал! Пусть засунет свои слова к себе в жопу, предатель. — Да ты чего? — опешил Лайн. — Чё слышал. Вали отсюда или получишь у меня. Глядя на злопыхающего Дэрра, Лайн только плечами пожал. Не хочет слушать, ну и ладно, его проблемы. Повернувшись, чтобы уйти, Лайн всё-таки обернулся: — Он сказал, что на твоей стороне. В ответ по решётке с рыком ударили кулаками и Лайн решил воздержаться и не передавать совет Брайана не нарываться. Зная Дэрра, он скорее сделает наоборот. На зло. День на свободе пролетел слишком быстро. Лайн многое успел, в том числе налопаться мороженого и чипсов, и возвращался в диспансер в приподнятом настроении. Лежать оставалось недолго, меньше недели. Процедуры терпеть — и того меньше. Конечно, если всё пройдёт как надо и получится добиться от комиссии досрочной выписки. Поднявшись на нужный этаж и переодевшись в пижаму, Лайн решил не тянуть и поискать куратора сразу. Потому что вечер, у врачей конец рабочего дня, разойдутся ещё, а потом иди на процедуры к кому придётся. Ну уж нет, лучше Келл. С недавних пор Келл обзавёлся собственным кабинетом, оттуда Лайн и решил начать поиски. Тихонько постучал в дверь и, не дождавшись ответа, заглянул. Чтобы оторопело замереть на месте. В кабинете Келла не было смежного помещения как у Нейтана, зато в углу стояла белая ширма. И звуки, доносящиеся оттуда, больше всего напоминали звуки шлепков. И вот с одной стороны, на излишнем интересе к задницам других пациентов Лайн уже попадался, результат ему не понравился. Но с другой… Подумаешь! Всегда можно сказать, что ждал своей очереди к Келлу, который, на минуточку, курировал именно Лайна, а не кого-то там ещё. К тому же, ширма. Поэтому парень потихоньку просочился в кабинет. Звук шлепков усилился. Теперь можно было не сомневаться, что за ширмой огрёб по заднице какой-то неудачливый пациент. Хотя почему неудачливый? Он хотя бы за ширмой в кабинете, а не с голой жопой посреди коридора. Вспомнив собственный подобный втык, Лайн поёжился и покосился на дверь, прикидывая, не свалить ли от греха, пока не спалили. И всё же, интерес к действу пересилил осторожность, потому что помимо шлепков из-за ширмы доносились тихие: «ой», «не надо» и «простите». Сцена прекрасно дорисовывалась в голове. Лайн привалился плечом к стене и обратился в слух. Он и сам не знал, почему настолько интересовался не самыми приятными по ощущениям наказаниями, однако от одного лишь упоминания частенько ловил всплеск нелогичного воодушевления. А уж если становился невольным свидетелем… Ух! Особенно, если наказанного шлёпали, то есть, его не было жалко. От серьёзных наказаний поневоле просыпалось сочувствие и оно же отбивало весь энтузиазм, но когда взрослого парня шлёпали ладошкой, Лайн не воспринимал такое всерьёз и потому едва мог сдержать ухмылку. Тем временем, возня за ширмой продолжалась, шлепки щедро сыпались на чью-то наказываемую задницу, а писки и извинения становились всё громче. Затем на несколько секунд всё стихло. Лайн было подумал, что всё, закончили, но тут звук шлепков возобновился, неуловимо изменившись. — Не надо линейкой, а-ай! — негромко прохныкал наказуемый. Вот и ответ. Лайн не совсем понял, почему линейкой, а не паддлом, но с другой стороны Дэрра вчера вон расчёской отшлёпали и ничего. — М-м-м! Пожалуйста! — Надо, терпи. Хлёские шлепки раздавались недолго. Лайн насчитал три десятка, после чего услышал шмыганье носа наказанного и утешающим тоном от Келла: — Ну всё, Майкл, вставай. Послышался шорох одежды и Лайн, не сдержавшись, всё-таки шмыгнул в коридор, радуясь, что дверь не скрипела и что додумался не отходить от неё дальше, чем на шаг. И сцену послушал, и не попался, красота же. Теперь бы ещё жар со щёк согнать. Вот какого, спрашивается, чёрта так раззадорился? Даже не видел ведь ничего, только слышал! А всё равно… круто. Хах. Решив дожидаться Келла снаружи, Лайн ждал, что из кабинета сейчас выйдет какой-то пациент. Если повезёт — смущенный и в больничной рубашечке, с горем пополам прикрывающей спереди, но никак не сзади. Потому что на розовость Лайн тоже не отказался бы посмотреть. Однако из кабинета вышел ну очень смущённый и растрёпанный… медбрат. Лайн невежливо на него выпучился, чем сдал себя с потрохами. — Всё слышал? — зыркнул на него незнакомый, но примелькавшийся в отделении парень, ненамного старше самого Лайна. Медбрат обладал спортивным телосложением, высоким ростом, а ещё он был взрослым! Лайн никогда бы не подумал, что взрослые могут издавать такой несчастный писк. — Не знаю, всё или нет, — открестился Лайн. — Я просто думал, что там пациент и ждал своей очереди, а тут вы. Неожиданно вышло. А что я должен был слышать? Вас отругали, да? — Не твоё дело, — буркнул медбрат. Неизвестно, поверил он или нет, но обострять не стал и ушёл, а Лайн, выдохнув напряжение, постучал. И сходу натолкнулся на ироничный взгляд. — Заходи-заходи, шпион-любитель, — Келл встал из-за стола и подошёл к Лайну. — Или думал, что никто не услышит твоих шагов за прочими звуками? Под этим взглядом Лайн сник. — Я не подслушивал, — упрямо пробурчал он. — Просто заглянул узнать, когда вы освободитесь. — Ага, и остался стоять в ожидании. Мы здесь, по-твоему, совсем дурачки? Отвечать Лайн не стал, просто стоял, опустив плечи. Ну во-о-т, всё-таки встрял. — Твоё счастье, что только подслушивал. Если бы подсматривал, разговор был бы иным. А так: и Майклу стыда добавили, ему это только на пользу после того, что натворил; и тебе урок. — Урок? — Лайн навострил уши. Так накажут или нет? — Что подслушивать нехорошо, — Келл шутливо погрозил пальцем. — А отпираться от очевидного ещё и вредно. Для языка. Рот намылю за враньё. Он побарабанил по столу пальцами, и Лайн мельком подумал, что этот жест очень напоминает похожий у Нейтана. — Значит так, — продолжил Келл. — Иди в угол, в тот, за ширмой, спускай штаны и на колени. Руки за голову. Стой там, пока я схожу в процедурку и вернусь. Не послушаешься — отшлёпаю. Понял меня? Лайн закивал. Ещё бы не понять, когда смотрят так строго. Интересно, что бы было, если бы подглядывал. Хотя нет, не интересно. Келл проследил за тем, чтобы Лайн занял требуемую позу. И ушёл, оставив парня одного в кабинете. Под голыми коленками постепенно нагревался прохладный линолеум. Лайн пошевелился, чувствуя себя до крайности неловко. Штаны скомковались вокруг щиколоток, из-за поднятых рук задралась и пижама, обнажая всю задницу, которой юноша сейчас остро ощущал невесомые движения воздуха в комнате. Смущения добавляла необходимость утыкаться в угол лицом, при том что в кабинет в любое время мог кто-то заглянуть, как недавно сам Лайн. И наличие тонкой тканевой ширмы совсем не спасало. Время тянулось как густое варенье. Давление на колени уже причиняло дискомфорт, Лайн ерзал и переминался ими по полу в поисках более удобного положения, но положения не находилось, а стоять в такой позе становилось всё неудобнее. Вдруг за дверью послышались шаги, дверь открылась и в кабинет кто-то вошёл. Лайн настороженно напрягся. — Стоишь? Молодец, — похвалил Келл, ставя на стол лоток с лекарствами. — Ну-ка встань, проверю, действительно ли стоял, пока меня не было. Лайн с трудом выпрямился и повернулся. На свои коленки он тоже посмотрел, но они хоть и покраснели, но совсем незначительно. Ощущалось оно куда неприятнее, чем выглядело, а ещё затекло всё. — Убедились? — Лайн скрестил на груди руки. — Могу я одеваться? — Убедился и нет, — Келл взглядом показал на медицинский лоток. — Процедуры, забыл? Обопрись о стену и раздвинь ягодицы. Опираться пришлось лбом. Лайн смущался как в первый раз, но всё же заставил себя подчиниться: расставил пошире ноги, прогнулся в пояснице и развёл руками ягодицы. Келл в это время надевал перчатки, и, надев, зашуршал упаковками. — С сегодняшнего дня тебе немного изменили процедуры, — сообщил Келл, одновременно нанося вазелин на сморщенное отверстие. Лайн никак не мог привыкнуть к прикосновениям в чувствительной зоне и отчаянно краснел. — Вместо массажа — ежедневное плавание. Теперь оно становится обязательным, а не привилегией, поэтому будь добр посетить вечернюю тренировку в спецбассейне. Уколы закончены, витаминные спринцевания тоже, их заменяем дисциплинарными свечами номер три и сидением на аппликаторе Кузнецова. — На чём—на чём—на чём?! — затараторил Лайн. Он даже не представлял, что это за зверь, но зверь очевидно неприятный, как и всё здесь. — И почему свечи? Зачем? Я же и так, это самое, исправляюсь! — Массажный коврик, если угодно. С довольно острыми иголочками, — пояснил Келл. Смазав вход снаружи, слегка надавил указательным пальцем, погрузив на одну фалангу. Чуть покрутил. Лайн пискнул и сжался. — Затем, что шило у тебя так и просится наружу. Будем обратно загонять. Расслабься, не надо так дрожать. Свечу я тоже смажу, не волнуйся. Шило в заднице, оно, конечно, неистребимо, но надо ведь контролировать уметь, ну! После недавнего инцидента уровень строгости изменили, поэтому серьёзно тебя прошу: не нарывайся. — Х-хватит… там ковыряться, а то я что-нибудь сделаю, вам не понравится, — краснея, отозвался Лайн. — Причем не специально! — Вот об этом я и говорю, тон не контролируешь тоже. Прикрывать тебя теперь не получится, поэтому будь острожен или забудь о досрочной выписке. — Ну Келл! — Лайн попытался аккуратно слезть с пальца, потому что смазывали там, на его взгляд, излишне тщательно. За дрыганье прилетел звонкий шлепок. Лайн замер. — Не нукай мне тут, — проворчал Келл. — Для тебя стараюсь, между прочим. В следующий раз будешь готовиться сам. Тут такое дело… свеча-то дисцирлинарная. Не понравится тебе. — Это привет от Нейтана? — Мгм, от него назначение. После того, как Дэрр твой учудил, наш добрый доктор совсем добрым стал. Я его еле убедил, что Майкла достаточно просто отшлёпать. Лайн обернулся. По двум причинам: отшлёпанный медбрат интересен сам по себе и, во-вторых, Келл взял приготовленную свечку. Она внушала тревогу. Хоть была не намного длиннее обычной, зато толстенькая. — Дэрр не мой, он свой собственный. А что натворил этот М-майкл? — Лайн замычал, когда ему ввели свечу прямо во время вопроса. После этого Келл открыл щиток на стене, нажал несколько кнопок на появившейся панели. В стене, в том самом углу за ширмой, открылись пазы. Из пазов выступили две пластины с короткими, но частыми пласстмассовыми шипиками и механическая рука. Пластины подхватили юношу под ягодицы, таким образом, что теперь он на них сидел, не касаясь ногами пола. Шипики причиняли ощутимую боль. А механическая рука прижалась промеж ягодиц и заткнула дырочку ничего не подозревающего Лайна пальцем. Лайн заверещал. — Эй, это чего, это как? Пустите! Мне не нравится этот-ваш-как-его-там-пликатор! — болтать ногами Лайн зарёкся сразу же, поскольку шипики вонзились больнее и глубже в кожу. — Выпрями спину и замри, — велел Келл. — Ничего с твоей задницей не случится, процедура полностью безвредна, хоть в ней и мало приятного. Он нажал ещё пару кнопок и из пазов выступило ещё два манипулятора. Они ухватили Лайна за запястья и подняли его руки высоко над головой, так что спину пришлось выпрямить помимо желания, а хоть как-то соскочить с пластин, или за счет рук на них приподняться, более не оставалось никакой возможности. — Пока сидишь, отвечу на твои вопросы, — Келл вернулся за свой стол. — Майкл небрежно относился к обязанностям и без предупреждения покидал дежурный пост, из-за чего стал возможен инцидент с Дэрром. Я не должен сообщать тебе подробности, но ты же сам из любопытства полезешь выяснять… В общем, не заходи ко мне в кабинет в шесть вечера всю следующую неделю. Запирать дверь не могу, отдельное распоряжение, однако если не хочешь огрести неприятностей, ты меня услышал. — А что? М-м-м… ауч… что будет в кабинете? — В кабинете будет Майкл. За свой проступок он заслужил неделю строгого обращения. Без подробностей, Лайн. Тему закрыли. Ещё вопросы есть? — Долго мне сиде-е-еть? — прохныкал Лайн. — Посмотрим, — на этот раз не ответил Келл прямо. — Зависит от твоей чувствительности. — Тогда отпустите сейчас! — Нет, я о том, что свечка завершает действие по-разному. Когда закончится и впитается, тогда и встанешь. Воздействие в отличие от уколов не пугало, но пробирало сильнее. Мало что ягодицы болезненно ныли на остреньких шипах, так ещё и свеча начала оказывать эффект, сравнимый с лёгким имбирным жжением. Механический палец не позволял веществу вытечь, а ещё — забыть о своем присутствии в том месте. Если Лайн пытался шевельнуться, палец шевелился тоже, поэтому лучшим выбором было действительно замереть. — Ещё вопросы? — А можно подробности об этом вот, — скривился парень, намекая на новые процедуры. — Сколько их будет? — Ежедневно до комиссии по досрочной выписке. Потом по результату беседы. Как я уже говорил, стандартные процедуры подкорректировали, а занятия в классе теперь проводятся во время каникул тоже. Получишь новое расписание потом. Теперь смотри: то, что испытываешь сейчас — каждый вечер. Бассейн тоже раз в день, но тут на выбор, можешь сходить перед процедурами, можешь после. Уроки с восьми до часа, задания придётся в свободное время выполнять. Погулять теперь сможешь только в субботу или воскресенье. От перспектив Лайн приуныл. И ведь придётся послушно всё принять, потому что иначе не получится выписаться поскорее. — А там что за склянки? — кивнул Лайн на поднос. — Средство для обработки дисциплинируемых поверхностей и капли, их никто не отменял. От боли и недовольства юноша опять заёрзал, что не осталось без ответных действий: механический палец чуть углубился и пошуровал внутри. — Ай! — Лайн испуганно замер. Никакие вторжения в то место он категорически не хотел принимать в себя. — Смирно сиди, думаю, уже скоро. Келл задумчиво глянул на конструкцию, в которой удерживался подопечный. И верно: не прошло и пары минут, как Лайна медленно поставили на ноги, а механизмы убрались обратно в стену. — Теперь идём смазывать, — Келл отодвинулся от стола, чтобы у потирающего ягодицы парня было место лечь через колени. Лайн молча закатил глаза, но через колени перебрался. Келл принялся легонько втирать средство, одновременно массируя отпечатвшиеся следы от шипиков. Никаких повреждений и проколов, разумеется, не было. — А если бы я подглядывал, то что? — решил вдруг уточнить Лайн. Не потому что так хотелось трюк повторить, а потому что собирался подсмотреть до этого. Хорошо, что не стал. — Тогда я отшлёпал бы тебя перед Майклом. Паддлом, с занесением. От такой новости Лайн дёрнулся, за что тут же был награждён ощутимым шлепком. — Не дрыгайся. И Келл продолжил обработку. После чего отвёл к раковине и, выполняя обещание, хорошенько промыл недовольному юноше рот за враньё. Затем смыл пену и настал черёд капель. От капель Лайн привычно скривился как от лимона, но выбора не было, пришлось глотать. И лишь после капель парню наконец позволили надеть штаны, которые он потерял во время экстремального сидения на болючих пластинах. Разумеется, ни в какой бассейн после такого приключения Лайн не стремился, поэтому для начала отправился ужинать. Может сегодня повезёт и на столе не окажется каши.