Враг из прошлого

— Сайфер, дай списать алгебру, пока урок не начался.       На Билла смотрят с мольбой в глазах и удивлением. С мольбой просящий, а с удивлением — Пайнс. В особенности когда чужая рука тянется за тетрадью. И нет, Диппер не будет влезать и распинаться о том, что давать списывать — медвежья услуга, что ты никому не сделаешь этим лучше и так далее по заготовленному для таких случаев списку. Он бы перечислил все пункты оттуда, если бы это был кто угодно, но не Сайфер. Лучше просто наблюдать. Не трожь дерьмо — вонять не будет. — Они тебя не замучали ещё, Билли? — спрашивает одноклассница, вызывая у того улыбку. А у Пайнса рвотный рефлекс от этого "Билли". — Нет, что ты. Мне же не сложно, — лицемерно-мило улыбается Сайфер. — Божечки, ребят, вы посмотрите, какой он душка. Я не могу, — визжит доверчивая девчонка.       Диппер утыкается назад в учебник и повторяет материал в четвёртый (может, шестой?) раз. Всё, что угодно, лишь бы обойти этого гадёныша в учёбе. — Должен буду, — говорит просивший, пока Пайнс затыкает уши ладонями. Ему жутко мешают все эти голоса. Тем более когда они все о Сайфере.       На уроке, как бы Диппер не старался, вызубренного недостаточно, чтобы превзойти Билла. Чертовски не хватает. То ли времени на размышления, то ли самих мозгов. Сайфер же считает со скоростью хорошего компьютера, находит ответы за секунды и якобы растерянно смотрит на пыхтящего паровозом Диппера, который не может решить банальные на чужой ебаный взгляд уравнения. — Вы посмотрите, как Мейсон усирается, чтобы вновь стать любимчиком математички.       Парень морщится и не может понять, за что ему это. Почему Сайфер не мог остаться в Гравити Фолз и не влезать в его жизнь здесь, в Калифорнии. Почему он не может просто хорошо учиться. Зачем ему, кроме как ради издевки, отнимать статус и уважение учителей в собственном коллективе. С чего он должен выслушивать упрёки за то, что старается вернуть чужое расположение.       Диппер злобно смотрит на Билла и открывает рот, чтобы прошептать звучное "Мразь", разнёсшееся по всему классу. — Мейсон Пайнс! Что за грязь с языка у вас слезает? — возмущается учительница, и парень тут же понимает, что сам же сейчас гробит свое положение. "Билли"-то никогда не ругается на уроках. — Извините. Больше не повторится, — отчеканивает вставший Диппер, не отрывая взгляда от Билла, который выглядит виноватым и униженым. Очередная уловка, чтобы потом к нему подошли и утешили, что злой Мейсон не прав, что он солнышко и не должен обращать на говнюков внимание.       Засранец. Умник херов. Как же Пайнс его ненавидит.       Диппер садится и скалится, обнажая зубы. Сайфер прикрывает лицо ладонями и не обращает ни на кого внимание.       Он наконец понял.       Пайнс отвечает на вопросы учителя до конца урока и впервые за день чувствует себя разбирающимся в материале и по-настоящему счастливым, когда Билл сидит совершенно потеряно и неподвижно.       Только после он оживает, когда приходит время переходить в другой кабинет. Вокруг него тут же ожидаемо собираются девчонки, чтобы утешить. Он даже не собирается слушать.       Диппер тоже не собирается. Поэтому идёт рядом с Мэйбл на выход из класса, но уже где-то в коридоре их догоняет Билл с наверняка лживым лицом мученика. — Послушай меня, — начинает Сайфер, как Пайнс поворачивается и тут же мрачнеет. — Нет, это ты меня послушай, — готовится наступать. — До тебя здесь самым умным был я. Расскажи, что ты здесь вообще забыл? Что ты, блять, вообще забыл здесь? Поиздеваться надо мной хочется? Повыебываться, какой ты умный? — Прекрати так материться, — морщится Мэйбл, занимавшаяся весь прошлый урок в другом классе и не имеющая понятия о происходящем. — Мне похер на тебя и то, что ты хочешь мне сказать, — его внимание обращено лишь на Сайфера. — Ты лицемер и сволочь. Твои слова ничего не стоят, поэтому смысла болтать с тобой я не вижу, — готовится уходить Диппер, заканчивая на том диалог.       Билл смотрит с вызовом, смело, но почему-то видно, как ему обидно всё это слышать. — Разве я виноват, что такой? — его подрагивающие руки сжимаются в кулаки, а взгляд опускается в пол. — А кто ещё, Сайфер? — произносится с таким пренебрежением, что Билл болезненно жмурится. — Диппер! — опять встревает девушка, за что получает неодобрительный взгляд со стороны брата. — Сами разберёмся, — выплёвывает желчью Диппер, ошарашивая её. — Затыкайся, как сделал это сегодня, почаще, пожалуйста. Ты не поверишь, как я расстроился от того, что ты всё-таки не сдох за столько лет.       Диппер смотрит на такого жалкого, задетого Билла и опять чувствует себя счастливым. Ему приходит мысль, что такими способами вполне можно сровнять счёты за прошлое. Раз уж Билл такой уязвимый сейчас.       Сайфер открывает глаза, смотрит дико, обиженно и зло, при том что едва ли не плачет. Внутри задето то, что никто ещё не смел трогать. Никто и не знает здесь кроме Пайнсов. Неужели он расчитывал, что можно над кем-то издеваться и при этом потом не получить? Диппер чувствует себя счастливым, ковыряя его раны, раз уж они всё ещё актуальны.       Билл срывается с места и убегает.

***

      Мэйбл раздражённо смотрит на брата и хватает того за плечи. — Что произошло? — Ты не понимаешь, — хоть руки с плеч не скидываются, но мало чем могут помочь ей в установлении зрительного контакта. — Ну так объясни! Что вообще происходит с вами? Зачем ты к нему полез?       Диппер говорит и о вчерашней записке, и о постоянных инцидентах в учёбе. Мэйбл всё выслушивает и только распахивает глаза с каждой минутой сильнее. — Он предложил тебе дружбу? — переспрашивает она удивлённо только об этом. — Я послал его. — А если сейчас что-то изменилось? — Что? Ты на его, блять, стороне? — закипает Диппер. — Он предложил тебе дружбу. Это уже что-то да значит. Что будет плохого, если ты согласишься? Хотя бы узнаешь, почему он тогда... — Ты в своём уме вообще! Ты совсем обо всём забыла? — разводит он руками. — Нет. Погоди, я про то, что тебе не стоило его как минимум обижать, ты же знаешь, у него...       Парень замирает. — Не обижать? Сайфера? Ты серьёзно? Вот ты лично готова простить его за то, что он сделал с тобой?       Мэйбл таким не взять, Диппер знает. Но всё равно пытается. — Это произошло случайно, ты знаешь. Он не виноват там нисколько. Да и... только пару дней мне было плохо. В больницу зря ехали, по сути.       Тогда были крики, страх за близкого человека и долгожданное обвинение дядями Билла. Даже при том, что Мэйбл потом с плачем утверждала, что всё произошло по её вине. Далеко не так всё позитивно, как она говорит сейчас. И это Диппер очень хорошо помнит. Потому что тогда Сайфер впервые навредил его сестре. — Я не верю в случайности. Особенно когда Билл вгоняет тебя в сотрясение мозга. — Он там не при чём! Не вини во всех грехах мира Билла. И это было не сотрясение. Сколько уже лет прошло, а тебя всё не отпустит. Они мало говорили на тему произошедшего несколько лет назад, но каждый раз Мэйбл только молчала. Она была из тех, кто легко прощали людей и пытались этому научить и других. Диппер же не поддавался. Только копил всё дерьмо в себе. — И Биллу я тоже верю, — произносит она и уходит.

***

      Мэйбл засовывает маркеры всех оттенков розового в цветастую сумку. Подружки уже давно дома, Пайнс же, занявшаяся оформлением плаката к проекту, немного потеряла счёт времени. Она выходит из класса и выключает свет, бренча пластиковыми браслетиками. Идёт по коридору, спускается на первый этаж и проходит рядом с библиотекой.        Тут же взгляд цепляется за фигуру парня на полу. Тот сидит совершенно жалко, прижав к груди колени и обняв их. Голова опущена, словно он спит или что-то такое — Мэйбл не знает. Но она определённо не может пройти мимо грустящего человека. А потом понимает, кто это, по желтизне шевелюры.       Она планировала начать с вопроса, почему этот парниша не идёт домой, но... Это Сайфер. Для него понятие "дом" очень... сложное. — Билл... — она осторожно ждёт, пока парень поднимет голову, чтобы продолжить. — Ты же не живёшь в школе, правда?.. — Что? — Сайфер, узнав её по голосу, как-то странно улыбается на вопрос. — Нет, конечно, — и смеётся. Так же странно: словно натянуто и напряжённо. Как человек, забывший, как смеяться о таком. — Просто поздно ухожу.       Именно "поздно ухожу", а не "поздно иду домой". Мэйбл от этого морально плохо аж до тошноты. Даже если ей все эти недоговорки только кажутся.       Она ставит сумку на пол, садится рядом в такую же позу и ставит подбородок на руки. — Всё в порядке! — продолжает он гораздо веселее, заметив чужое состояние. — Не волнуйся и иди домой. — Билл... — повторяет она, заставляя парня затихнуть.

***

      Мэйбл тянется к потускневшей в темноте сумке и ищет что-то. Сайфер без интереса следит за её движениями. А что ему могут вообще сказать? Чем таких обычно утешают? Таких, как Сайфер, предпочитают не трогать, даже если делают вид, что заботятся. Он сам по себе. Один. Даже если в центре толпы, обращённой к нему. Никто не знает, кто он.       Пайнсы тоже. — Я не держу на тебя зла. Даже после всего произошедшего.       На локте Билл чувствует что-то странное и, когда опускает глаза, видит наклейку. Цвет на ней не разобрать, но он уверен — она яркая, как и всё в альбоме старшей Пайнс. И написано там наивное "Всё будет хорошо".       Билл хотел бы в это верить. Правда хотел бы. Даже если ничего и никогда хорошо у него не было и, скорее всего, не будет. Потому что это жизнь. Его жизнь. Никому не нужная и полная проблем. — Спасибо, — хрипит он словно не своим голосом.       Хочется отвлечь глупую и слишком позитивную девочку от себя. Он чувствует себя невероятно ничтожным, когда его успокаивают. Тем более, она. — За тобой зайдёт Сосна? Уже поздно, — спрашивает первое, что пришло на ум. — Пф... У него свидание с домашкой, ему не до меня, — улыбается развеселевшая Мэйбл, думая, что помогла. — Проводить?.. — несмело предлагает он, вставая и стараясь аккуратно разогнуть руку, чтобы не скинуть наклейку. — Если хочешь, — отвечает Мэйбл, принимая протянутую ладонь и поднимаясь с её помощью.       "Всё будет хорошо". Билл не то чтобы верит в это. Но... он попытается. Как минимум потому что Мэйбл Пайнс сейчас держит его за руку и смотрит так, словно действительно не помнит всего сотворенного им дерьма. Нужно попытаться хотя бы ради неё и её слов.