The Setting Sun.

Будние дни подходили к концу, а за горизонтом появилась радость всех студентов - выходные. Темнело, по небу ползли тяжёлые тучи, воздух стоял душный, да и в целом, погода наводила на мысль о том, что вот-вот польёт дождь. По вечерней улице Роппонги¹ быстрым шагом шёл высокий парень. Ветер беспощадно трепал его волосы и чёрный плащ, хотя юношу это совсем не волновало. У него важное дело. Дело, стоящее 6321 доллар. Мафиози, пользуясь отсутствием прохожих, натягивает на нос черную маску и просачивается в нужный ему переулок. Темно и сыро, если прислушаться, то можно уловить топот крысиных лап и шуршание их зубов. Дазая уже ждут. Двое громил в черных костюмах кого-то держат своими массивными ручищами. — Дазай-сан, — железным голосом начал один из парней, — по приказу Мори-сана Френсис Скотт Фицджеральд пойман. Дело за вами. — Знаю-знаю, - пропел тот и направился к сжатому головорезами парню с мешком на голове. Грязный мешок полетел в стоящий рядом мусорный бак. Молодой мужчина, тридцати пяти лет жалобно поднял голову. Если бы Дазай не знал его возраста, то вероятно подумал, что перед ним почти его ровесник, так как тот был стройного телосложения, без капли лишнего жира, с "породистыми" чертами английского графа. На его лице было несколько мелких кровоподтеков, светлые волосы и, наверное, дорогой костюм пропитались пылью. — Приветик,— ядовито улыбнулся Осаму. — Какого черта эти два ублюдка схватили меня и заволокли в грязную подворотню?! — высокомерным, но напуганным голосом спросил Френсис, — Ты кто вообще такой? Он хотел пропищать что-то еще, но твердый кулак прилетел ему прямо в лицо. — Не разговаривай так со мной, милый, — несмотря на бесцеремонные выражения, голос Дазая был тверд и абсолютно безэмоциональным, — во первых, ты мешаешь моему боссу, во вторых, ты плохо ведешь себя в личных отношениях, поэтому тебя прикончу я. — Чего ты несешь? С какой стати тебя касаются мои личные отношения с кем-либо?! — из его ноздри потекла струйка крови. Дазай вздохнул. — Если бы ты не бил свою жену, не покупал и насиловал бы подростков, то мы все равно тобой заинтересовались. Тебя бы просто прикончил не я. — Ты чей? — проскулил американец. — Я пёс Портовой Мафии, если тебе так интересно, — он развел руками, — хотя, ты все равно умрешь. Тут, совсем неожиданно, пленник вывернулся из держащих его рук, но он не постарался убежать. Он накинулся на Дазая. — Ублюдок! Громилы вмиг среагировали и снова заключили блондина в свои объятья. Осаму потер рукой шею. Что-то теплое. Он посмотрел на свою ладонь, та была в крови. Видимо этот мужчина любит прятать по карманам перочинные ножи. Кровь потекла по шее и начала впитываться в плащ. — Ты что, совсем умом от страха тронулся? — голос Осаму оставался таким же ледяным, — Ладно, пора с тобой кончать. Эй, вы свободны, я сам с ним справлюсь, — бросил он двум парням, — просто вызовите сюда уборщиков. Головорезы молча кивнули, бросили свою добычу и пошли прочь. Фицджеральд решил, что раз его больше никто не держит, то парень перед ним бесполезен и предпринял попытку подняться. Ему мгновенно прилетел удар в солнечное сплетение и он начал задыхаться. — Только ничтожества обижают тех, кто слабее их - женщин и детей, — сказал Дазай, — такие как ты недостойны жизни. Возможно, тот хотел сказать что-то еще, но не успел. В его грудь, сквозь костюм Десмонда Мэрриона, прилетает пуля. Затем еще две. Такие уж Правила Портовой Мафии. Осаму идет по той же безлюдной улице. Раздался гром и тут же полил проливной дождь, ударяясь тяжелыми каплями об асфальт. В одном из переулков Роппонги дождевая вода мешается со свежепролитой кровью Лидера Гильдии. Купить пива что-ли, пронеслось в голове у Дазая. Он заскакивает в ближайший комбини² и покупает стеклянную бутылку Asahi³ Выходит на улицу и идёт в свою квартиру, не обращая внимания на льющийся дождь, время от времени делая большие глотки рисового алкоголя. Всё, что крутится сейчас у Осаму в голове - слова сказанные им десяткам политическим лицам, которые устраивали в своем доме тирании: "Только ничтожества обижают тех, кто физически слабее их - женщин и детей. Такие как ты - недостойны жизни".

***

В это время Чуя собирается пройтись по магазинам с Ширасэ и Юан. Друзья детства действительно давно не выбирались куда-то вместе, да еще с приятной компанией, рыжий усердно готовился к поступлению, а его друг проводил незабываемые деньки, причиной которых является громкие убеждения подростков: "Живем один раз!". Не то чтобы Чуя противился этому убеждению, однако у него совсем не было желания вести безбашенную жизнь. Хотя, ему в голову частенько приходила мысль о том, что для приключений на задницу у него всего на всего нет "того самого" человека. - Идешь? - Ширасэ уже обулся и стоял в прихожей. - Угу. Чуя окинул своё отражение в зеркальном шкафу строгим взглядом. На этот раз его чёрные скинни были порваны в коленях, но это не мешало им хорошо сидеть на парне. Персиковая оверсайз футболка, с принтом баскетбольного кольца на фоне пальм, отлично гармонировала с его рыжими волосами. На футболку накинута новенькая черная парка. Неплохо. Осталось надеть мартинсы на высокой платформе. - Ого, да ты принарядился! - усмехнулся рыжий, оглядывая друга. На нем были голубые свободные джинсы и рубашка в зеленую клетку. - Да ну тебя! - он покраснел. Чуя натянул ботинки, засунул в карман мобильник и бумажник и они с Ширасэ вышли из дома в предвкушении веселого дня. На улице было прохладно и ветрено, но это было совсем неплохо. - Дождь к вечеру, наверно, пойдет, - сказал Ширасэ, вглядываясь в надвигающиеся серые облака. - Зато не жарко, - улыбнулся его друг. - Нам надо поторопиться. Юан придет в торговый центр через пол часа. - Тогда поторопимся, - Чуя по-родительски потрепал друга по голове, взлохмачивая его серые волосы. Товарищи направились к нужному месту, весело шагая по улицам Хонго, то и дело подшучивая и смеясь. - Ого, Чуя! По тебе и не скажешь, что ты любишь читать! - Юан отпила клубничного молочного коктейля и довольно облизнула губы. - Ты думала, что те, кто любят читать - обязательно ботаны? - рассмеялся Ширасэ. - Да ну тебя, - девушка надулась, - сейчас редко встретишь читающего ровесника. - она снова обратилась к Чуе, - мне Ширасэ говорил, что ты родился в Калифорнии, а с ним познакомился на Окинаве, когда вы были детьми, и потом Ширасэ ездил на каникулах к тебе в гости туда. Расскажи мне про Калифорнию! - Оу, да, Ширасэ часто приезжал, - Чуя задумался, - что тебе интересно узнать? - В каком городе ты жил? - Манхэттен-Бич. Там пляж очень крутой, мы с Ширасэ, когда он приезжал, там почти весь день тусили. Спокойно, чисто, сёрферы катаются, люди отдыхают и играют в пляжный волейбол. - Ооо, Чуя! Помнишь как ты мне мячом прямо в нос влепил? У меня после того нос немного кривоват, - и он потер пальцами небольшую горбинку на носу. - Слушай, - рыжий состроил недовольное лицо, - ты вообще меня утопить пытался! - Это были шутки! Юан засмеялась. - Ты не скучаешь по этому всему? По океану и песку, например? - спросила она. - Скучаю конечно, - Чуя потер затылок, - но Япония для меня как второй дом. К Токио я конечно еще не до конца привык... Но мне тут тоже очень спокойно... - и, сделав небольшую паузу, добавил, - Жить раздельно с родителями мне комфортней. - Оу, извини, если сказала что-то не так, - заволновалась Юан. - Я в порядке, - улыбнулся Чуя. - Как ты можешь не скучать по сестре! - Ширасэ театрально вздохнул, - Коё мне сама как старшая сестра стала. - Коё, это твоя сестра? - Юан бросила на своего парня неоднозначный взгляд. - Ага, ей 25. Она работает в Нью-Йорке. По Коё я скучаю, - бросил он другу. - Я не представляю как бы я жила так далеко от родителей! - Зато у Чуи есть я, - заулыбался Ширасэ и положил свою руку на плечо друга. - Ага, у меня есть Ширасэ, - на губах Чуи показалась благодарная улыбка. День Чуи прошел весело. Под конец их прогулки прошел сильный ливень и они насквозь промокли, радуясь теплой сырости. Он лежит в постели и смотрит на светодиодную ленту, криво приклеенную к верхней линии деревянной стены. На кухне его друг разговаривает со своей девушкой по телефону и до Чуи долетают его довольное хихиканье. Чуе не грустно, возможно, совсем немного одиноко. Хочется любви. Чтобы был тот, от кого у рыжего будут бабочки в животе и улыбка до ушей. Но он убежден, что это невозможно. Его отец говорил ему, что он дефектный и поэтому его никто не сможет полюбить. Правда ли это? Чуя усмехнулся, вспомнив фразу из сборника Пруста, который он листал в библиотеке: "Он проводил долгие и очаровательные часы наедине с самим собою, - с единственным гостем, которого он небрежно забывал пригласить на ужин в течение своей жизни".⁴ Завтра он отправится на тусовку в дом какого-то богача. Он намерен напиться. Или, как всегда выражался Ширасэ, Чуя завтра твердо решил жить на всю катушку.