Too Young To Fall In Love

Никки издалека наблюдал за Энди. Она, как и всегда, деловито сновала за сценой, опрашивая всех, кто ей попадался на пути. Дин суетился рядом, стараясь за ней поспевать. Высокие каблуки для Энди Томпсон не были проблемой. Даже если она уставала, то не подавала виду. Все же не стоило Доку разрешать Энди снимать эфиры. Док прекрасно знал, что творится за сценой и чем занимаются его подопечные, но пошел на поводу у этой хитрой лисы. Энди умела убеждать, чтобы добиться своей цели. Вот и сейчас ей хотелось сделать для MTV документальный фильм, если так можно выразиться. Не покажет его в своей программе — покажет спустя пару лет в любой другой. Кажется, это сейчас так происходит. Музыкальный канал вдруг вспомнил про классику рока, про группы, давно уже распавшиеся, но не канувшие в Лету, потому что многие музыканты еще живы. Может быть, с таким подходом скоро их группы и не станет: она уничтожит сама себя в алкогольно-наркотическом угаре. Энди чаще всего предпочитала брючные костюмы пастельных тонов. Свободного кроя жакет должен был скрывать изгибы ее фигуры, но эффект производился обратный. Брюки обтягивали ноги и бедра, как у многих музыкантов в прошлое десятилетие. Под жакет Энди обычно надевала кружевные майки или просто лифчик, отчего Никки хотелось подойти к ней и подцепить пальцем тонкую полоску белья, притягивая к себе. Энди точно бы сопротивлялась и не позволила обращаться с ней так фамильярно. Они думали, что являют собой самые ужасные божьи творения на всей земле. Никто не мог убивать себя с такой жестокостью и интенсивностью, как «Мотли». В этом, кажется, у них не было соперников. Чем более испорченными они становились, тем больше возносили их люди и тем больше снабжали всем, что нужно, чтобы испортить еще больше. Радиостанции присылали самых безумных фанаток. Все, кого они встречали, желали убедиться, что группа — это самые прожженные и ненормальные извращенцы на свете. Они думали, что возвысили свое животное поведение до некоей формы искусства. Оззи называл их красивыми девочками, которые жили как звери, словно людьми их нельзя назвать. Весь тур за ними гонялись отмороженные фанатки, готовые вообще на все. Они не имели никаких рамок или принципов, не считали никакие виды секса чем-то аморальным или неправильным. Эти девушки были готовы удовлетворять музыкантов всеми доступными способами, предлагали себя где угодно и когда угодно. Но Энди была совсем другой. После той странной ночи она даже взгляда в его сторону не бросала, переключившись на Томми. Ему же явно льстило, что теперь Энди бегает за ним, при этом сладко говоря: — Ну, котик, помоги мне. Мик, как и Винс, все никак не мог понять, куда делась холодная, расчетливая натура Энди. Она перестала смотреть на всех свысока, только на Томми и Мика. С Винсом она не собиралась налаживать отношения. Тот прекрасно знал, что Энди и Никки переспали, и думал, что она будет не прочь прогуляться до его кровати. Но Энди пресекала его подкаты на корню. — Иди лучше к жене! — каждый раз говорила она, показывая средний палец как последний аргумент. — Моей жены тут нет, но зато есть ты. — Тут и без меня давалок хватает. — И она разворачивалась и уходила. Энди успела хорошо понять, кто такой Винс и как себя с ним вести. Она знала, что весь мозг у него находится в члене, и если он, как ему кажется, сильно влюблен, то обязательно женится. Таким образом, Винс был женат уже во второй раз. Очень непростительно в таком юном возрасте. Как бы сказала Нене, это настоящая глупость — в двадцать лет жениться и заводить детей. Никки прекрасно знал, что интерес Винса к Энди пропадет уже через пару недель. Винс не любил сложные победы. Ему нравилось ухаживать за женщинами, но не добиваться. Даже те несколько недель, когда они с Бетти нюхали кокс и трахались, мало чему научили Винса, ведь дива любила, когда за ней бегали. Энди, по сути, была такой же, просто не показывала этого. Никки подмечал это в ее простых жестах, в том, как она говорила с мужчинами, как вела себя с Оззи, позволяя ему быть несколько фамильярным с ней. Энди пусть и не получала удовольствия от секса, но получала его от взглядов мужчин ей вслед. — Ну, котик, помоги мне, — услышал Никки снова. Томми что-то ответил, но Никки не расслышал. Его друг сразу же заулыбался, Энди засмеялась. Она положила руку ему на плечо, а потом позволила Томми обнять ее. Мимо них прошел Мик, что-то спросил, Энди отвесила какую-то фразу, и гитарист направился в сторону суетящихся роуди. — Слушай, не надоело? — спросил Никки, хватая Энди за запястье. В ее светлых глазах мелькнуло раздражение. — Нет, не надоело. — Она попыталась вырвать руку. О, она все поняла. Знала, о чем именно он ее спрашивает, а значит, хочет задеть ее. Никки усмехнулся, ощущая эту явную мысль в себе. Выходит, Энди Томпсон не просто так ведет себя подобным образом. Определенно, она стремится вывести его из себя. — А тебе-то что? — Просто интересно, до чего ты докатишься. — Тебя волнует, с кем я на досуге развлекаюсь? — Нет, — отрезал Никки. — Вот и отвали от меня, — прошипела Энди. — Я приду к тебе, — прошептал он грозно. — Даже и не думай. Никки и не собирался ее слушать. С чего бы вообще ему поступать так, как скажет она? Ему хотелось насолить Энди. — Что, не понравилась секс-машина? — А ты вообще умеешь играть другую роль? Не роль самовлюбленного ублюдка, которому на все глубоко плевать? — Она прищурилась. — Что ты хочешь от меня? Она запрокинула голову назад, а Никки запустил пальцы в ее темные кудри. — Что я хочу? Да ничего особенного. — У меня уже есть подружка, — напомнил Никки, проводя пальцем по ее губам. — И что? Что вам, рокерам, мешает иметь с десяток подружек? — Она криво усмехнулась. — Хочешь быть моей подружкой? — Он засмеялся. — Упаси боже. — Энди, мягко сняв его пальцы со своей шеи, развернулась и пошла к гримерным.

***

Как обычно, все началось сразу после концерта. То, что творилось в гримерных после трех часов сумасшедшей игры на сцене, можно было смело заносить в книгу самых странных событий в рок-музыке. Впрочем, не только «Мотли» или Оззи славились этим. Бывали, правда, и скучные музыканты, но чаще всего почти все предпочитали отрываться, гася бушующий адреналин в грешных развлечениях. Энди после концерта вместе с Оззи шла в сторону раздевалок. Пока бывший вокалист Black Sabbath не успел основательно нажраться, Энди решила задать пару вопросов и записать ответы на свой старенький диктофон. — Эй, Оззи! Старичок! Ну-ка, глянь-ка! — услышали они возбужденный радостный голос Томми. Они с Оззи остановились, оглядываясь по сторонам. Энди знала теорию Оззи про трехпакетниц и явно не подходила под эту категорию, поэтому с ней не надо было пить много, чтобы через три стопки она казалась красавицей. — Сюда! — позвал Томми. — Сюда! Оззи открыл дверь и увидел Томми в дальнем углу комнаты. Он сидел на стуле спиной к ним. Рядом стояли Никки, Мик, Винс, группа техников, все курили, смеялись, обсуждали концерт, потягивая пиво. А перед Томми на коленях голая групи усиленно работала руками и ртом. Оззи попытался загородить для Энди это зрелище, но она жестом показала: не надо. Чего она там не видела? Она и раньше моталась с музыкантами в турах. С Cheap Trick они часто выпивали, а потом Энди наблюдала, как девчонки прячутся под столом, делая музыкантам минет. И сейчас ничего удивительного для нее не было. Как-то она видела любимую потеху музыкантов — мебель, летящую из окна номера на пятом этаже. Шкаф, а потом и тумбочка приземлились на новенький «ягуар». Владельцы отеля так ничего и не поняли, ведь еще со времен Led Zeppelin все знали простую схему: берешь нужные вещи с одной стороны этажа — выбрасываешь с другой. Томми сделал знак, чтобы Оззи подошел ближе. — Эй, Оззи! Зацени-ка! Оззи в замешательстве смотрел на происходящее. Никки бросил взгляд на Энди, и она закатила глаза. Он жестом показал ей на скамейку, явно имея в виду, что она запросто могла оказаться на месте этой девушки. Но Энди помнила, хоть и смутно, как в прошлом сама была групи, и у нее не было никакого желания втягиваться в это снова. — Эй, Томми! — окликнул Оззи. — Кто последний? — Садись, чувак! — Томми улыбался, продолжая наслаждаться тем, что делала рыжая девчонка. — И снимай штаны. Когда она управится со мной, то отсосет и у тебя. Оззи аж отскочил. Энди легко засмеялась. Его можно было понять. Оззи хоть и не был святым, но у него была жена, способная быстро спустить его с небес на землю. Все помнили, как он пару дней назад названивал Шарон и требовал развода, потому что, даже находясь в другом городе, она пыталась контролировать мужа. — Не хочу вынимать своего малыша рядом с этим чудовищем, которое заполнило собой целую комнату! — сопротивлялся Оззи. — С тем же успехом я мог бы швартовать буксир рядом с «Титаником». У тебя вообще есть разрешение на ношение такого инструмента, Томми? Опасная штука. — Старик, ты не представляешь, что ты теряешь. Потом Томми встал с кресла, застегивая ширинку. — Пойдем похаваем, чувак, а то я подыхаю с голоду. Привет, киса. — Он потрепал Энди по щеке. — Как тебе? — Ну, котик, меня такое не впечатляет, — спокойно сказала Энди. — Ну ничего, как-нибудь в другой раз. — Томми вышел за дверь. Никки снова стал что-то показывать Энди, но ей не было никакого дела. Оззи растерянно глянул на всех, потом на нее. Она достала из кармана пиджака пачку сигарет и закурила. — С нами? — спросил Никки. — Тебе еще не надоело меня донимать? — Она выпустила едкий дым. — Я хоть и ублюдок, но все же не могу без общества женщин… — Это была неуклюжая попытка наладить контакт. — Иди к черту, Никки! — Я тебе только что хотел сделать комплимент! — крикнул он ей вслед. Энди все же направилась за всеми, правда, потом корила себя за это. Она привыкла находиться на нейтральной стороне, не выказывая никаких симпатий. Но многое уже изменилось; пусть и «Мотли» были теми еще отморозками, надо отдать должное музыке — она ее очаровывала. За эти недели она притерлась к музыкантам, и хотя старалась держаться надменно и высокомерно, но многие уже поняли, что внутренне Энди стала совсем другой. Они отправились в «Бенихане» — японскую харчевню, где бифштексы и прочую еду готовили на глазах у посетителей на большой горячей плите. В Японии это не было экзотикой, и когда Энди впервые оказалась в Токио два года назад, то часто ходила в подобные заведения. Там всегда подавали самую свежую рыбу. В ожидании пищи мужчины потягивали пиво и слабые коктейли. Потом на столе появилась гигантская бутылка сакэ. — Это для Энди, — вдруг сказал Никки. — Да иди ты. Это та же водка, которую вы любите пить. Только не такая крепкая, — объяснила Энди. — А я буду рядом. — Никки аккуратно взял ее за локоть. — Пока сам не нажрешься? — поинтересовалась она. — А потом ты будешь рядом, — произнес спокойно Никки. Она засмеялась. — Хорошо, — согласилась она. — Наливай. Она и сама не поняла, как втянулась в эту авантюру, но пути назад не было. На задворках сознания Энди осознавала, что подпала под влияние Никки, но ничего не могла с этим поделать. Ее тянуло к нему. Энди закурила, предлагая и Никки. Он знал, что она любит сигареты и вино, а вот наркотики не ее способ существования: Энди предпочитала держать разум холодным. Вот и сейчас, пока Никки украдкой клал в рот колеса, она сидела рядом с ним и смеялась над сальными шутками Винса и Мика. Томми явно понял, что в этот вечер рядом с ней крутится Никки, и оставил ее в покое. — Пусть Томми для меня и брат, но ты — моя, — прорычал Никки. — Я ничья. — Энди допила сакэ. — Если ты еще не понял, я делаю то, что считаю нужным. У вас обычная практика поиграть, а потом отдать телку корешу. Им принесли горячее — огромную миску супа с вонтонами. Оззи, после того как расправился с супом, до краев наполнил эту миску сакэ и залпом выпил. — А-а-а, — протянул зачем-то Оззи. — Вот это я понимаю! Все уставились на него. И тут Томми встал и громко произнес: — Валим отсюда на хрен! Оззи сейчас лопнет. Оззи ушел куда-то, и больше никто его не видел, а утром все уже обсасывали новость, что его нашли пьяным на автостраде. Он попал в участок, пришлось вносить залог. Суетиться, звонить адвокатам, Шарон. В ту ночь Энди оказалась в номере Никки. Это была узкая комната с дешевой кроватью. Энди была настолько пьяной, что и не помнила, как позволила ему увести себя. Она смеялась, заигрывала, как мартовская кошечка, а Никки лишь ухмылялся этому. Энди спотыкалась, еле идя на высоких каблуках. Никки и сам был пьян, но еще контролировал себя. Он положил Энди на кровать. Она потянулась к нему, обнимая за шею. Он не представлял, чего от нее сейчас ожидать. То ли укусит, то ли отдастся. — Поцелуй меня, — попросила она. — Ты пьяна, детка, — прошептал он, смотря в ее веселые глаза. — И что? Что тебе мешает? — Она запустила пальцы в его темные волосы. — Ну же… И, не дождавшись никаких действий со стороны Никки, Энди сама поцеловала его. Она прикусила его губу, а потом сплела свой язык с его. Ее руки сомкнулись в замок на его шее. Она притянула его к себе. — Слушай… — Ну давай уже, — попросила она. Энди сама ему отдалась. Алкоголь говорил за нее, вытаскивая наружу все скрытые желания. Никки не совсем отдавал себе отчет в своих действиях, но все же понимал, что на самом деле на уме у Энди. Она всхлипнула, отвернув голову, когда он стал вколачиваться в нее, но он не собирался тормозить. Энди быстро поймала ритм и уже не была такой отстраненной, как в начале вечера. Она приподнялась на локтях, дотрагиваясь до груди Никки. В ее глазах все еще была прежняя веселость. Он просунул руки под ее ягодицы, теснее прижимая к себе. Никки торжествовал, но на языке был уже совсем другой вкус победы, не такой, как пару ночей назад. Он упал рядом с ней. Энди прижалась к нему, устраиваясь поудобнее, чтобы можно было поместиться вдвоем на узкой кровати. Она стала рисовать круги у него на груди. — Завтра ты меня обвинишь во всех смертных грехах. — Отчего же? — Она прикусила нижнюю губу. — Тут к гадалке не ходи. — Никки нашел сигареты на тумбочке. — Тебе же было сейчас хорошо? — Ага, — согласилась она, прижимаясь к нему всем телом. — Скажи, а почему так бывает? — Может быть, ты никогда не делала это просто так? — Никки посмотрел на нее. — Делала, но я была юной и глупой. И ничего не понимала в этом. — Так сколько тебе было лет? — Никки только сейчас понял, что уже почти протрезвел. — Шестнадцать, — просто сказала она. — Вполне нормальный возраст, чтобы начать нечто новое с мужчиной. — Наверное, он был самодовольным козлом. — А ты нет? — А я думаю о чувствах женщины. — Он обвел пальцами очертания ее груди. — В прошлый раз мне так не показалось. — Она заглянула в его глаза. — Почему? — Потому что ты нагло меня использовал, а я позволила тебе это сделать. Ты особо не считался с моими чувствами, хотя получил, что хотел — не куклу, а ту, что наслаждается этим. — Тогда в чем проблема? — Никки не чувствовал надвигающуюся бурю, хотя ощущал, что еще чуть-чуть, и Энди начнет проявлять характер. — Не знаю. — Она прикрыла глаза. — Ты меня портишь. — Когда закончится тур, ты поедешь домой, — решил приободрить ее Никки. — Тебе так хочется от меня избавиться? — поинтересовалась она. — Нет, — честно признался он. — Любишь заноз? — Ее губы изогнулись в довольной улыбке. — Лита же совсем другая. — Занозы всегда другие девушки. — Расскажи, — шепотом попросила она. — Девушки приходили к нам сменами. Одна выбиралась через окно, другая в это время входила через дверь. У Винса с Томми было свое окно, у меня свое. Достаточно было крикнуть: «Эй, кто-нибудь!» — и появлялась девушка. — И что, они никогда не заканчивались? — Энди уже говорила сонно, но все равно слушала Никки. — Почти никогда. Мы еще не были известными, а все уже хотели нас. — Видно, Лос-Анджелес и правда особенный. Спустя пару минут Никки понял, что Энди уже спит. Мика в номере не было, наверное, завалился спать к кому другому. Впрочем, все равно. Он потушил сигарету. Эндра Томпсон была и правда необычной девушкой, и они с ней во многом были похожи. Каждый из них носил в душе свой мрак и свои шрамы.

***

Голова гудела, но пришлось выслушивать нотации Шарон. Энди пила в своем номере кофе, а Никки суетился рядом. Он сам пришел ее проведать. Утром он не нашел ее рядом и не знал, что думать. Он все не мог понять, с кем она сейчас говорит. — Слушай, я в няньки не нанималась, — вдруг раздраженно сказала Энди. — Я все понимаю, но не могу запретить им всем пить и ширяться. — Ты могла бы завоевать их авторитет. — Но я не Бетти. — Никки посмотрел на Энди, когда прозвучало это имя. — Да и она не может заставить музыкантов вести себя как примерные мальчики. Она только Роберту Планту может вправить мозги. Это все знают. — Я скоро приеду. — Шарон знала, что она-то может прекратить все загулы. — Жаль, что в прошлый раз я тебя не застала. Энди не проводила время с группой ни в Нэшвилле, ни в Атланте. Концерты отменили, и они бесились, как могли, разнося все в округе в щепки, превращая приличный мир в хаос. Сама же решила свалить на пару дней в Джексонвилл, где затусила с местными музыкантами, игравшими рокабилли. От шумных «Мотли» Энди уже порядком устала. — Хорошо. — Энди вздохнула. — Тогда до скорого. Она положила трубку. Сделала еще один глоток кофе. Поправила волосы и стала искать диктофоны, блокноты, ручки. Никки внимательно смотрел за ее суетой. — Слушай… — Он сел напротив, помогая застегнуть ремешки на босоножках. — Мы бы… — Да ладно, хватит уже, — отмахнулась она. — Я все понимаю. Я просто была пьяна. — Энди. — Это прозвучало несколько ласково. — Да все хорошо. — Она встала, заталкивая в сумку все свои принадлежности. — Я не обижаюсь. Шарон скоро приедет. И для нее между мной и тобой ничего нет. — Чего ты боишься? — Что меня выгонят отсюда. — И она нажала на дверную ручку. — Прости, но мне надо отправить материал в Нью-Йорк. Никки спокойно отпустил ее. Странная она женщина. Очень странная. И совсем не ледяная сука.