Too Young To Fall In Love

Сентября 1984 В «Copacabana» на Эрлз-Курт-роуд было много народу. Энди пробивалась к барной стойке, чтобы выпить чего-нибудь. Из колонок дубасил прошлогодний хит уже распавшейся группы, но успевший навести шума. Атмосфера сегодня напряженная. Мать и отец снова ругаются. Тихо сидящий за столом, Ты тот, кто во всем виноват. Отец смотрит на тебя, словно змея. Ты играешь с едой на тарелке. Кажется, что никого нет на твоей стороне. Все это угрожает задеть твою гордость. — Каждый раз вздрагиваю, как слушаю песню. — Бармены всегда любят откровенность. Энди это прекрасно знала по клубам своего города. Всегда эти хитрецы рассчитывают на откровенность, чтобы потом ловко распространять сплетни. — Что ж, у многих было непростое детство. Мать любит воспитывать, Используя уроки из прошлого. Отцы никогда не понимают, Когда дети одерживают верх. Смеясь, провел время в школе. Тихо плача, как дурак, Субботним вечером и воскресным утром Ты сделал все, что тебе сказали. Говорят, что дом там, где сердце. Но дома лишь сплошная боль. Вешают лапшу на уши, Забудь тревоги, которые начал испытывать. — Ты не отсюда, — отметил блондин. — Нет, — согласилась она. — Я из Америки. — Я тебя мог где-то видеть. — Ну, это вряд ли, потому смотреть MTV — это привилегия моей страны, и то не всех штатов. — Так ты… Когда ты каждую ночь гулял, Впервые уходя из поля зрения родителей, Они начали показывать обеспокоенность. Но к тому времени уже было слишком поздно. Пришло время отстраниться. Заткни уши на все, что они говорят. Будь собой, ты знаешь, что это правда, В итоге ты останешься сам по себе. Музыка продолжала играть. Кажется, ди-джей решил ее заездить просто до того момента, как песня всем уже окончательно надоесть. Пока ди-джей был просто занят чем-то, или же не думал об публике. Скорее всего, какая-нибудь девчонка делала ему минет, как это часто бывало в клубах Нью-Йорка, поэтому уже в третий раз крутили «Where the Heart Is» Soft Cell. — Веду свое шоу на канале. Слушай, может быть, ты видел меня на страничках желтой прессы. Например, с Никки Сикси из «Мотли»? — Они тут в Лондоне постоянно тусуются. У нас вообще тут колоритная компания. Фредди Меркьюри постоянно сюда захаживает и просаживает щедро много денег. — А Кошка бывает с ним? — Бетти Данлер, что ли? — Энди кивнула. — Она здесь уже года три не бывает. Говорят, потому что… — Встречается с Робертом Плантом, — закончила Энди. — У них в Америке вышла пластинка. И знаешь, очень ладная и красивая, страстная и динамичная. — А ты встречаешься с Никки Сиксом? — Делю его с Литой Форд на досуге. Наверное, Лита будет, мягко говоря, не в восторге, если про них с Никки будут писать в прессе, но, честно, Энди это уже мало волновало. Она знала, как все это работает, ведь часто пересекалась с коллегами из другого цеха, кого волновала не музыка или кино, а именно сплетни. Желтушников никто никогда не любил. Тем, кого привлекают жареные новости, явно нечем заняться. Энди не читала сплетни, потому что они лишь порождали зависть и раздражение. Кого-то они обижали, а кого-то просто смешили, но ее не волновали. Энди обладала к ним повышенным иммунитетом, и даже сейчас, когда английская пресса пестрела тем, что Никки Сикс постоянно тусуется с ней, ей даже было радостно. Как говорили в колледже, любые новости продаются. Плохие особенно хорошо. Скандалы и сплетни — еще лучше. В психологии есть такое объяснение этому — желание подглядывать в замочную скважину, увидеть то, что не дозволено всем. Прочитал газеты и прикоснулся к своему кумиру. Но Энди всегда считала, что личная жизнь ее никак не волнует, потому что творчество важнее всего остального. Между концертами «Мотли» тусовались в Лондоне, развлекаясь как могли. В те дни много кого можно было найти в городе, чтобы посетить все злачные места в том же Сохо. Энди бывала тут пару раз, когда приезжала по работе, как-то она познакомилась с Марком Алмондом, и он показал ей все интересные заведения города. Их мимолетная дружба была, наверное, самым восхитительным, что случалось с Энди за последнее время. Они познакомились тогда, когда Soft Cell приезжали в Нью-Йорк. Молодые музыканты, явившие миру новый жанр синти-поп, были очень милы, хотя не исключено, что все дело было именно в наркотиках. Энди сама не употребляя относилась ко всем весьма лояльно, если это не приобретало хаотичные формы. В остальном случае ей было все равно. Синти-поп давно уже был модным направлением в Европе, но Америку интересовали несколько иные вещи, поэтому давно существовавшие группы любили к ним приезжать, а молодые музыканты довольствовались своим рынком. Но Энди это никак не мешало показывать своей аудитории нечто новое и прекрасное, как она считала. Марк был из Саутпорта, где кроме как пятничных танцев, да одного старого богемного бывшего танцовщика балета и не было. Безусловно стремление вырваться из всего это сделало свое дело. И вот группа передела песню Глории Джонсон и они уже в почете, а кавер продержался в чате дольше, чем многие другие вечные хиты. В то время, когда только зарождалось MTV, особо не зная, как развиваться, Энди стала вести свою передачу. Ей было всего лишь ничего, а она уже знала, как урвать по жизни свой кусок пирога. Они с Марком выпили кофе после записи программы, разговорившись обо всем. Марк был очень необычным человеком. И вот сейчас приехав в Лондон, она вспомнила про него. Энди знала, что у него скоро должен был выйти альбом, и он сейчас может быть занят. Но все же ей хотелось проведать друга, пусть и не близкого. Она позвонила его помощнику, прося об встрече, и Марк согласился. В «Copacabana» была своя особая атмосфера: мужчины с ярким макияжем, который не скрывал щетину и мужественные порой черты лица, пестрые костюмы и платья мелькали всюду, девчушки в совсем не скромным нарядах встречали гостей или танцевали на специальных площадках, все смеялись, веселясь на полную катушку. Энди знала, что в Лондоне была своя не похожая ни на что атмосфера, но как говорили англичане, все же в Америке было веселее и интереснее. Оно и понятно почему: в воздухе была разлита такая свобода, какой просто не было дома. Оглянувшись по сторонам, она все же нашла Марка взглядом. Его трудно было не заметить — всегда такой провокационный и яркий. Она стала пробираться через толпу, при этом успевая отпить вина. — Как твои дела, Тете? — Марк так ее звал очень часто. Он объяснял тем, что с французского это означает «ум, мозг», что очень подходило ей. Энди не обижалась, ведь куда лучше, чем носить прозвище «Джина без Джима», как дразнили ее в школе до того, как она ушла на улицы Нью-Йорка, перестав быть девочкой, которую никто не целовал. Это была идиотская игра слов, порой даже не всем понятная, но в их время кажется только глухой не знал, что это может означать. — Вроде бы нормально. Я тут приехала по личным делам. — Она сделала глоток пива. Марк стал оглядываться по сторонам, наверное думая, будто все эти драг-квин ее смущали. — Эти личные дела — тот рокер, с которым тебя видели недавно? — Вот все ты знаешь, — слегка обиделась она. Разве она не хотела этого всего? Да еще как. И вот пошли первые плоды. Но почему-то все это стало ее тревожить. — Тете, ты, конечно, никогда не была чокнутой, — отметил Марк. — Я с ним не по любви, а так, ради сплетен, популярности и прочего. Представляешь, до чего я уже опустилась? Скоро, наверное, буду ширяться, как все. Марк бросил на нее внимательный взгляд, явно оценивая ее слова. В этом мире каждый выживал как мог. Все продавали себя, кто как мог. У каждого была своя планка и у каждого был свой потолок. — Может быть, он просто офигенный любовник. — И Энди почему-то бросило в краску. Ну, так и было. Именно с Никки ей удавалось пережить то, что почти никогда она не чувствовала с другими. Возможно, это всего лишь физиология и ничего больше. Возможно, как бы сказала сейчас цинично Трикси — они совпали просто по размерам гениталий: большая вагина у женщины и маленький член у мужчины или наоборот. И вроде бы женщины способны приспособиться ко всему, но кто смотреть на пыхтения партнера, какой ищет ключ, да не может найти. Может быть, мы друг другу не подходим? Такой вопрос, наверное, задаёт себе каждый партнер, когда в сексе что-то идет не так. А еще есть такое понятие, как половая конституция — темпераментные люди притягивают себе подобных. Но почему тогда у них с Никки все вышло? Энди иногда любила копаться в себе, чтобы найти по сути верный ответ, но у нее ничего толком не получалось. — А это важное? — Думаю, что да, — ответил Марк, берясь за сигареты. — Ну, думаю, что нет все же ничего плохого в том, что ты решила его поматросить и бросить. Каждый выживает, как может. Тете, тут такие слухи ходят… Пусть и тусовки были разные, но слухи быстро разносились. В Лондоне все знали про гулянки американских групп, для которых все было в диковинку. Они не отказывались от всех чудачеств, что совершали каждый раз, оказываясь в гастролях. — Я знаю, — просто произнесла она. — Я сама была на одной оргии. — Вот и молодец. Энди ничего не сказала на это. Она все никак не могла отойти от скандала, какой устроило Никки, когда вернулась в «Блейкс», где остановилась группа и застала его с парой девиц. Раньше она равнодушно реагировала на подобные вещи, но сейчас почему-то завелась. — И в чем я молодец? — В том, что не отстаешь от трудового коллектива. Энди натянуто улыбнулась. Иногда лучше держаться подальше от всего этого трудового коллектива.

***

Энди кидала в Никки все, что попадалось под руку. Две светловолосые девицы, каких было впору найти только на панели, испуганно смотрели на нее. Никто не хотел попасть под перекрестный огонь, учитывая, как завелась Энди, как ни старался Никки, но ее уже было не остановить. Они договорились встретиться в Лондоне, Энди даже ради этого взяла пару выходных, чтобы покрасоваться везде рядом с Никки. В глубине души она понимала, что это гиблая идея, но все же хотелось верить, будто Никки добивался ее не просто для галочки в своем бесконечном списке побед. Наверное, поэтому Энди приехала в Англию, пусть и не особо верила в то, что ей надо там быть. — Слушай, просто приезжай, — уламывал ее Никки. — Нам с тобой будет очень хорошо вместе. — Мне нужно работать. — Но это было сущее вранье. Энди просто боялась, что столкнется с жестокой реальностью, когда Никки променяет ее на всяких разных девиц. — Ты сама себе начальник. Энди все же поддалась. Она хорошо знала правила игры в Америке: прилетала к Никки и они проводили время вместе, при этом она жила в отеле. Энди не могла долгое время проводить с Никки, но при этом знала, когда лучше выйти вместе, чтобы колонки со светской хроникой пополнились нужной информацией. Их правила игры были очень понятными: между ними есть секс и кошки-мышки с прессой. Ничего другого между ними не было и помине. Энди сам не хотела сближаться с Никки дальше этого, прекрасно зная, что потом ей точно придется страдать, чего она сильно боялась. — Может быть, я и себе сама начальник, но мне ничего просто так не падает с неба, — отрезала она. — Намекаешь, что мне падает? — Да, — ответила Энди без обиняков. — Это не совсем так, но складывается впечатление — твоя жизнь вообще одна сплошная вечеринка. — Так ты приедешь? — Приеду, — неохотно согласилась она. — Вот и хорошая девочка. Это была с самого начала плохая идея. Нет, Энди совсем не пугали косые взгляды в редакции, потому что это была вполне нормальная практика, когда музыканты встречались с журналистками. Они были в одной лодке, и безусловно, встречаясь между гастролями, сессиями, промоушеном и эфирами могла возникнуть связь. Искра возникала обычно быстро, и никто не воспринимал этот роман, как нечто из ряда вон выходящие. Нет, дело было совсем в другом. Плохой идея была в том, чтобы позволить Никки увести себя на запретную для нее территорию. В Лондоне все будет не так как обычно и именно это больше всего пугало Энди. Но она поддалась ему, пусть и ощущала беспокойство. Никки не стал ее встречать. Наверное, забыл. Впрочем, ничего удивительного в этом и не было. Энди прекрасно понимала, чем занимался после концертов в ожидание другой части тура. В тот день она застала его вместе с Томми. Они еще не успели напиться до того состояние, когда утром ничего не вспомнишь. Бросив в него подушкой, Энди ушла к Винсу, которого обихаживали блондинки с большой грудью. Но и там она не смогла прижиться и решила отправится к Мику. Они вместе пили, разговаривая совсем о личном. О том, что их тревожило, и то, что они никогда бы не стали рассказывать всем на свете. — Зачем тебе Никки? — Иногда я сама не знаю. Я думала, ты его поддерживаешь. — Порой я не понимаю ту дичь, какую они творят. — Молодость, неопытность. — Другие же не ведут себя иначе. Другие, может быть, и вели себя иначе. Но Энди прекрасно знала натуру музыкантов. За столько лет она изучила ее. У нее и не было в планах перевоспитывать Никки. Все равно гиблое дело. Но если он уж и согласился играть по ее правилам, то пусть хоть в чем-то следует им. Утром она избегала его, а вечером поняв, что просто бессмысленно строить из себя бог весть кого, ведя себя как кисейная барышня. Они отправились в клуб, чтобы выпить там и развлечься. — Ну, что ты дуешься? — спросил Никки. — Я дуюсь? — Она старалась придать голосу невозмутимости. — Дуешься. Он коснулся ее бедра, приподнимая край платья. Энди предпочла ничего не замечать. Никки собирался дразнить ее, распалять, разжигать пламя, надеясь, что Энди будет такой же, как и многие девчонки, которые пролезали под стол, расстегивали ширинку и брали в рот. Нет, Энди решила поддаться рукам Никки. — Хорошо тебе? — Его пальцы проникли уже под ее трусики, раздвигая нежные складки. — Ох… — выдохнула она. — Ну, давай же, — попросил хрипло он, толкая ее на диван. — Тут же… — Никки не дал ей договорить. — Пофиг, — отмахнулся он. Она слышала, как звякнула «молния», как вокруг ходят люди, но все это быстро исчезло, когда в Энди толкнулся Никки. Он поднял ее колено для собственного удобства и на миг посмотрел в ее глаза. Это было слишком просто — отдаться животной страсти, не думая при этом, что ей за это будет, как это было обычно. — Так лучше? — спустя время спросил Никки. — Думаешь, что так проще сгладить все углы? — Она снова села, неспешно оправляя одежду. — Раньше это со всеми работало. — Раньше с кем ты трахался — даже отношениями не считались, — уколола она его. — Решила показать мне, кто здесь хозяин? — Он несколько угрожающе посмотрел на нее. — Это ты за мной бегал, а не я за тобой. — Знаешь, все, кто жаждал моего внимания, говорили примерно то же самое. — Да пошел ты! — прошипела она. Энди взяла сумочку и куртку и пошла. Она не терпела, когда мужчины говорили с ней с позиции силы или превосходства. Для нее это было неприемлемо. Никки же не собирался ее понимать, не желая вообще хоть на миг подстроиться под нее. Все же она решила немного заняться работой, связавшись с помощницами Бетти Данлер и Роберт Планта. У них недавно вышел альбом каверов и все жаждали их внимания. Ей хотелось отвлечься от всего, особенно от Никки. Разговор был коротким, но очень увлекательным, и, счастливая, она вернулась в отель. От Бетти и Роберта исходила какая-то волна нежной и самое главное красивой любви. Это заряжало и дарило ощущение того, что можно пройти через трудные дороги, можно оказаться в таких отношениях. Но Энди знала, что их отношения с Никки, если их вообще можно так назвать, никогда не будут такими, как у Бетти и Роберта. Это никогда не случится. Ну, ну и ладно. Отель прошла в номер, не включая свет она начала раздеваться. Лишь только спустя время услышала тихие стоны. Она знала, что сейчас тут происходит. Она видела тени на стене, двигающиеся силуэты. Энди схватила светильник. — Вот чем ты тут занимаешься! — Черт! — простонал Никки. — Давай… — Я не буду устраивать скандал? — закончила она за него. — Я буду! Иди ты на фиг, Никки. Она кинула в него светильник, но он разбился рядом с ним. Девица на кровати испуганно смотрела на них. Энди покинула номер, решив все же встретиться с Марком Алмондом. Может быть, ну эту желтую прессу, которую она использовала для продвижение своей карьеры. Надо просто на время забыть все это.