Называют меня некрасивою. Так зачем же он ходит за мной? И в осеннюю пору дождливую Провожает с работы домой. И куда ни пойду обязательно Повстречаю его на пути. Он в глаза мне посмотрит внимательно, Скажет — лучше тебя не найти. исполнитель: Н. Кадышева
Очередная рабочая смена Се Ляня подходит к концу. Всё так же, как вчера, как много дней до этого: кто-то ударил мотыгой по ноге, кого-то слепень в глаз укусил, кто-то прокисшее молоко выпил, кто-то рак у себя нашёл. Се Лянь так же, как вчера, вешает халат в шкаф, и прислушивается к дождю за окном. Льёт с утра и всё никак не выльется. Она надеялась, что к вечеру будет поменьше капать, но нет. Ливень только усиливается. Делать нечего, придётся идти так. Да ещё и сделать крюк в сторону магазина, родители просили зайти. Се Лянь берёт в руки соломенную шляпу и с сомнением рассматривает. По утрам она защищает от солнца, но что она может в дождь? Ведь она вся в дырочку из-за промежутков между соломинками. Однако это всё же лучше, чем ничего, так что Се Лянь надевает шляпу и выходит на крыльцо, готовясь через пару шагов оказаться под холодной стеной дождя и вымокнуть до нитки. Открыв дверь фельдшерско-акушерского пункта, Се Лянь замирает на пороге. На ступенях стоит вчерашний юноша, снова в кепке, но на этот раз ещё и под широким чёрным зонтом. И с пакетом в руках. — Мать вашей подруги, Му Цина, попросила меня встретить вас, — спокойным доброжелательным голосом сообщает юноша и вручает пакет. — Я принёс резиновые сапоги. — Спасибо… — удивлённо отвечает Се Лянь и забирает их. Сань Лан каким-то образом успевает убрать пальцы с ручки пакета до того, как к ней прикоснётся Се Лянь, и при этом ничего не уронить. Та переобувается, присев на ступеньки. Сань Лан отходит на шаг и терпеливо держит зонт так, чтобы брызги дождя не попадали на Се Ляня, пока она возится с ремнями босоножек, натягивает предусмотрительно подложенные в пакет длинные носки и наконец надевает сапоги. Когда она заканчивает, юноша забирает пакет с босоножками и с лёгким поклоном протягивает Се Ляню свою ладонь, словно предлагая опереться, чтобы встать. Около минуты Се Лянь просто бестолково глядит на его руку, пытаясь понять, что происходит. Ведь на Сань Лана положила глаз Му Цин, и тот, вроде, не возражал. Юноша стоит под дождём, не шевелясь, будто его совершенно не беспокоят холодная вода, пропитывающая его чёрную куртку и штаны. — А разве вы с Му Цином не… — уточняет Се Лянь, подняв глаза. — Нет. Успокоившись, Се Лянь наконец поднимается, в самом деле оперевшись на руку Сань Лана. — Вы промокнете и простудитесь, — вздыхает она, заметив, что по пути к магазину приезжий продолжает закрывать зонтом только её, а сам мокнет. — Ну зачем же вы ради меня в такую погоду вылезли? — У меня крепкое здоровье, — возражает тот. — Я всё равно настаиваю, чтобы вы сегодня выпили чай с малиной и сходили в баню, холодно же, — требует Се Лянь. — Хорошо, — неожиданно легко соглашается Сань Лан. — Если найду того, кто меня пустит. У Му Цина нет бани, если я не ошибаюсь. Се Лянь раздосадованно хлопает себя по лбу. Она совсем забыла, что дед Му Цина не стал строить баню, да и родители этим не озаботились. Они всю жизнь либо в тазу купаются, либо к подругам ходят. — Приходите ко мне. У нас с родителями варенье малиновое есть и носки шерстяные, чтобы после бани надеть, — предлагает Се Лянь. — Только я не знаю, как мне с Му Цином объясниться. Это выглядит, будто я вас к себе переманиваю, а вы ей понравились, кажется. Так что давайте будем идти — за ней заглянем, её с собой позовём. — Мне не интересна Му Цин, — твёрдо отвечает Сань Лан, крепче стиснув ручку зонта. — Если вы пригласите её, это укрепит её напрасную надежду. Не стоит. — Точно, вы же к бабушке приехали и скоро уедете, — спохватывается Се Лянь и останавливается у продуктового магазина. — Подождите меня здесь, я скоро. Вам что-нибудь купить? Пусть она больше никогда его не увидит, немного побыть в центре внимания и почувствовать себя настоящей женщиной, ради которой совершают подвиги, было приятно. Надо его хоть как-то отблагодарить за труды. — На самом деле, я не против остаться на пару дней, у вас очень красивая деревня. Так приятно побыть на свежем воздухе после загазованного города. И люди у вас приветливые, не то что у нас, — улыбается Сань Лан. — Я бы колбасы поел. Возьмите на свой вкус. И чай в пакетиках, черничный. — Тут вам не город, чаёв с ароматизаторами нет, — смеётся Се Лянь, — но я вам дома со своим вареньем и с мятой с нашего огорода заварю, гораздо вкуснее будет, чем в магазине. А колбаски куплю, конечно. — Буду очень вам благодарен, — становится ещё счастливее Сань Лан.***
Всю дорогу до дома Се Лянь не может отделаться от ощущения, что юноша ей знаком. Но никого по имени Сань Лан она никогда не встречала. Впрочем, он сказал, что у него здесь жила родственница. Может, он был одним из тех городских детей, что приезжали сюда наездами, на каникулы. Сань Лану на вид чуть за двадцать, значит, он младше её лет на семь. Наверно, когда он ездил к бабушке, то был совсем мальчишкой, а она заканчивала школу. Не удивительно, что они не общались: она более-менее знала детей только из воскресной школы, в театре при которой играла, а до городских ей не было дела, тем более в старших классах, когда она готовилась к поступлению в колледж. По закону подлости, стоит им зайти за ворота, как дождь кончается. — Я сейчас крикну отцу, чтобы баню растопил, я вам пока из его одежды сухое подберу, — говорит Се Лянь и стучит в дверь. — Мам, я не одна сегодня! При виде мокрого насквозь Сань Лана мать рассыпается в причитаниях: да как же так? Да что же не пересидели под крышей, куда пошли в дождь и холод? И сама зовёт отца, чтобы тот проводил его переодеться и приготовил ему баню. — Ты бы позвонила, сказала, что с ухажёром, — хитро улыбается мать, суетясь на кухне. — А то я для тебя-то порезала огурцов с помидорами, а мужчину посытнее кормить надо. Может, сбегаешь, купишь котлет, пока он моется? Мясо долго жарить, он оголодает, ещё тебя съест. Ну вот куда ты его под дождь потащила? Заболеет, не дай бог. Посидели бы у тебя на работе, поболтали бы. Сама-то не замёрзла? — Неа, — мотает головой Се Лянь, уже наворачивая салат. — А котлет я ему купила, посмотри в моей сумке. Он ещё колбасу просил, её тоже взяла. Дождь весь день лил, вот я и не подумала, что он кончиться может. Да и что этот парень за мной бегать будет, не знала. Он вчера у Му Цина ночевал. Сделай ему чай с малиной и мятой, я обещала. — Знаю я, знаю, — машет рукой мать и принимается разбирать покупки. — Мамка её рассказывала мне. Поклевал у них за ужином, как птичка, ушёл как будто спать, а сам до утра свет жёг и с петухами ушёл куда-то без завтрака. Они подумали, что на автобус, а, выходит, к тебе. Молодец, что догадалась взять котлет. Хороший он парень, не проморгай. Получается, Се Лянь ему сразу, прям с первого взгляда понравилась, и он всю ночь не мог сомкнуть глаз, думая о ней? Вот, почему он защитил её от Ци Жуна! Неужели бог услышал её молитвы и наконец-то, впервые в жизни, свёл с достойным мужчиной? Если он такой, каким кажется, его стоило ждать тридцать лет и все тридцать лет нецелованной ходить. Хоть бы не обманул. — Только я ж не знаю, как общаться с ним, как вести себя, — жалуется Се Лянь, подпирает голову рукой и отправляет в рот ещё ложку салата. — Я ж с парнями не дружила никогда. — Чего там знать? — смеётся мать. — Хвали его, смотри поласковее, корми повкуснее, со всем, что говорит, соглашайся. Но руки распускать раньше времени не давай, до свадьбы в одной комнате не ночуйте. А остальное сердце подскажет. Сама не заметишь, как в город с ним уедешь. — Да он только проводил меня, а ты уже про свадьбу, — краснеет Се Лянь и смущённо утыкается в тарелку. По правде говоря, ей и самой уже хочется размечтаться и напредставлять себе всякого, но Се Лянь себя одёргивает. Если подумать, Сань Лан даже не сказал прямо, что она ему нравится. После бани, за ужином, Сань Лан откровенно клюёт носом, и как он ни старается держаться бодрее, видно, что дальняя дорога, бессонная ночь и прогулка под дождём даром не прошли. Полотенце, которым он замотал голову, съезжает на лоб, закрывая глаза, а он и не замечает. Сяньлэ решают не мучить его расспросами о том, что да как. Раскладывают на кухне кресло-кровать, выдают пижаму и оставляют одного, чтобы спокойно отдохнул.***
По выходным Се Лянь встаёт ещё раньше, чем по рабочим дням: надо помогать родителям. Не всё им возраст позволяет делать, а она молодая и здоровая. Чтобы не будить Сань Лана, она хочет тихонько выскочить на улицу и сходить позавтракать к Фэн Синю или Му Цину. Надевает рабочие брюки, накидывает поверх футболки джинсовую куртку и собирается достать кроссовки, как вдруг со двора доносится такой громкий стук, что она чуть не подпрыгивает. Се Лянь выглядывает на улицу. Оказывается, все уже встали: и мама с папой, и Сань Лан. И Сань Лан… … мастерит новый стол. Се Лянь так и стоит, раскрыв рот. Отец сидит на скамейке у дома, увлечённо глядя на Сань Лана, как в телевизор. Мать ставит на землю лейку, подходит к уличному умывальнику у крыльца, будто помыть руки, и шепчет: — Правильного ты мужика привела. Заметил, что стол у нас на кухне шатается, и решил сделать новый. Мы с папой одобряем. А что у него наколка на руке, ты не смотри. Не похож он на сидельца. Наверно, мода такая. Видишь, патлы какие отрастил. Поди он, как у молодёжи говорят, неформал. — Доброе утро! — машет рукой Сань Лан, увидев на крыльце Се Ляня. — Извините, если разбудил! С длинными чёрными волосами, завязанными в хвост, и в большой отцовской рубашке с короткими широкими рукавами он выглядит изящным, несмотря на свой высокий рост. И в то же время видно, какой он сильный. На предплечье в самом деле видно красную татуировку в виде иероглифов, но она его нисколько не портит, даже украшает. Сердце Се Ляня наполняется искрящимися бабочками. Если есть в жизни счастье, то вот оно. Мать тянет отца в дом, а Се Лянь подходит ближе к Сань Лану. Тот откладывает молоток и смотрит на неё чёрным влюблённым взглядом из-под длинной чёлки, закрывающей один глаз. Се Лянь теребит пальцами край рукава своей куртки, не зная, как начать разговор, и Сань Лан тоже молчит. Более неловкого момента у неё, наверно, никогда в жизни не было. — А что значит твоя татуировка? — выпаливает она первое, что приходит в голову. — Ой, можно же на «ты»? — Можно, конечно, — расцветает Сань Лан. — Это по-китайски. «Тефтели в томатной пасте», — смеётся он, прикрыв губы ладонью. — Шучу. Это переводится как «Никогда не сдавайся». Я в детстве набил, в десять лет. — По тебе сразу видно, что ты не привык сдаваться, — опускает глаза Се Лянь. — Ладно, я пойду, завтрак приготовлю. Ты приходи… Тебе же папу позвать, чтобы он помог занести стол? — Я сам, пусть твой отец отдыхает, — заверяет Сань Лан. Очень хочется поговорить с ним ещё немного, но Се Лянь так и не придумывает, что ещё обсудить, и убегает обратно в дом.