нежность растет изнутри

— Игорек, на минутку, — позвал Прокопенко, остановившись у стола Грома. Тот оторвался от бумаг, которыми он обложился в попытке разобраться в очередном деле. Оно не шло, было занудным до ломоты в зубах, и Игорь уже изнывал от необходимости просматривать громоздкие тома и читать показания свидетелей. — Я снимаю тебя с дела, которым ты сейчас занимаешься, — заявил Прокопенко, едва дверь его кабинета закрылась. — Передашь его Дубину. — Мысли читаешь, дядь Федь, — усмехнулся Игорь. — У тебя есть работа поважнее теперь, — продолжал полковник. — Разумовского знаешь? — Ну слыхал, — ответил Игорь, чуть нахмурившись. О нем в Петербурге каждая собака знала. Еще бы, такой юный и уже гений и все прочее. Вундеркинд. Игорь к Разумовскому относился чуть настороженно, но пока известный программист ничем себя не запятнал, даже наоборот, его филантропическая деятельность была одной из самых щедрых в стране. Но о нем самом Гром мало что знал. — Он тут звонил. Не мне, понятное дело, но меня позвали к телефону, когда узнали, кто. У него появилась проблема, и он попросил… — Прокопенко перевел взгляд на Игоря и тяжело вздохнул, — попросил прислать кого-то надежного. Ну сам понимаешь — кого, если не тебя. Игорь мельком взглянул на остальной участок через стекло двери кабинета. Конечно, мало кому здесь вообще важно, что они делают. Лишь бы поскорее отделаться от работы. Но не все такие. Вот Дима Дубин — хороший парень. Не перегореть бы ему раньше времени. Его горящие глаза и неугасаемый энтузиазм время от времени цепляли даже Игоря, хотя ему не очень хотелось это признавать. — А что случилось-то? — нахмурился Гром. — Говорит, что дело строго конфиденциальное, поэтому я тебя прошу, Игорь… — Дядь Федь, ну не мое это, — простонал Гром, закинув голову назад. Кепка чуть не слетела. — Я совсем не умею в таких тонкостях разбираться… — Так, прекратить. Я тебя отлично знаю, Игорек. Ты мне тупым громилой не притворяйся. Я тебе доверяю как себе. Игорь согласно кивнул и направился к выходу. — Поезжай в его офис, выясни, что у него там произошло, постарайся помочь, ну и никому ни слова. Игорь кивнул, нажимая на дверную ручку. — И еще, — майор повернулся к начальнику через плечо со слегка раздраженным видом. — Он был испуган, Игорь. Я понимаю, ты не психолог, никто от тебя и не требует. Но все же… — Прокопенко замялся. — Постарайся с ним помягче, ладно? — Хорошо, Федор Иваныч, — быстро проговорил Игорь и вышел за дверь. Хотел от нудной работы избавиться. Избавился на свою голову. -- Игорь вылез из служебной машины на стоянке перед офисом «Вместе» и на несколько секунд завис, разглядывая огромный небоскреб. Аж голова кругом пошла. И зачем такая махина? Комплексы какие-то, не иначе. — Здравствуйте, майор Гром. Вас уже ожидают. — раздался прохладный металлический голос, едва Игорь зашел в фойе. — Поднимайтесь на двадцать первый этаж. Все в этой башне было каким-то неуютным, хайтековым, навороченным. Как будто не для человека все было построено, а для робота какого-то. Все идеальное, симметричное… и совсем мертвое. Об этом Игорь думал весь путь: сначала в лифте, а потом через длинную череду пустых помещений со стеклянными стенами. Кабинет самого Разумовского был как будто на отшибе. Словно владелец хотел быть как можно дальше от всех даже в собственном офисе. Дверь открылась сама по себе, и Игорь вошел, настороженно оглядываясь по сторонам. Вокруг было разве что чуть-чуть поживее, чем в остальном здании. Но тоже странно — помесь музея с сисадминской. Он даже не сразу заметил владельца — тот сидел в кресле за столом, не шелохнувшись. Однако Игорь быстро очнулся от своего оцепенения и подошел к нему. — Майор полиции Игорь Гром, — представился он и тут же показал удостоверение. Игорь решил держаться по возможности официально. Испуганных людей часто успокаивает именно строгий и формальный подход, потому что перед ними профессионал, который умеет справляться с проблемой, да и звание звучит солидно. Разумовский рывком поднял голову. На его бледном (пожалуй, чересчур) лице была четко выражена тревога. Видимым усилием он совладал с собой и поднялся из-за стола. — Сергей Разумовский, приятно познакомиться, майор, — сказал он, пожимая протянутую руку. Голос почти не дрожал, к его чести. Но ладонь была ледяной и влажной. — Садитесь, пожалуйста. — Спасибо, — сказал Игорь, стараясь поддержать заданный светский тон. При этом он внимательно и пристально, даже в какой-то степени нагло рассматривал собеседника. Взволнован, испуган — да. Умеет держать себя — более-менее. Впечатление богатейшего молодого гения не производил. Такой худой и бледный, едва не просвечивает. За рыжими волосами прячется от мира, как за ширмой — только половину лица видно. В глаза смотрит редко — но это из-за страха. Для Игоря он был потерпевшим, попавшим в беду, а не тем, кто был известен всему Петербургу и всей стране. Сейчас перед ним был человек, нуждающийся в помощи. — Что у вас случилось? — спросил майор. Прозвучало грубовато, он сам это почувствовал. Разумовский вздрогнул и, на секунду встретившись взглядом с Громом, отвел глаза. Он сжимал и разжимал руки так, что по коже ползли белые и красные пятна. — Я думаю, что меня преследуют, — сказал Разумовский. — Почему вы так думаете? — нахмурился Гром. Сергей не выглядел как человек, беспокоящийся по пустякам. Скорее всего, дело было серьезное. — Мне стали поступать записки. С угрозами и с… оскорблениями, — сказал Разумовский, и его руки окончательно сжались в кулаки. Он поднял глаза на Игоря, словно ожидая от него презрения, за то что он беспокоится по таким пустякам. Но этого не произошло. Майор выглядел сосредоточенным и не думал смеяться над ним. — Так, давайте по порядку. Вы получали записки? Бумажные? — Д-да, — поспешно кивнул Разумовский. — Можете их показать? — попросил Игорь. — Конечно, — Разумовский несколько суетливо пошарил по ящикам своего стола. — Вы извините, я не подумал их подготовить. Когда я их получил, сразу… захотелось их выкинуть. — Я понимаю, — кивнул Гром. — Когда вы получили первую? — Подождите, сейчас вспомню, — Сергей возвел глаза наверх и нахмурился, пытаясь собраться с мыслями. — Неделю назад, получается. — То есть четырнадцатого числа? — уточнил Гром. — Да. О, я, кажется, нашел их. На стол легли четыре записки. Все явно смятые, но потом аккуратно разглаженные. Содержание было достаточно общим: «Ты сдохнешь», «Пидорасам тут не место», «Умри, сука», «Тебя никто не защитит». Текст был составлен старым бандитским способом — набран из букв, вырезанных из газет, чтобы невозможно было проанализировать почерк. — Я заберу их, надо проверить на отпечатки пальцев, вдруг преследователь что-то оставил, — пояснил Игорь, быстро пряча улики в пакет. Разумовский следил за его движениями болезненно, не отрывая глаз от записок. — Почему решили именно сейчас обратиться в полицию? Разумовский судорожно выдохнул и резко опустил руки на столешницу. — С-сегодня ночью кто-то разрисовал одну из стен офиса. Вы можете сами посмотреть, я велел ничего не трогать… и позвонил в полицию. — Обязательно посмотрим, — уверил Гром и встал. — Пойдемте? — Конечно, — Разумовский немного замешкался, выходя из-за стола. Он был одет по-домашнему, в футболку и джинсы, так что выглядел младше своих лет. — Я задам, может, глупый вопрос, но он необходим в таких ситуациях, — сказал Игорь, когда они спускались на лифте. — Вы подозреваете кого-то конкретного? Сергей взглянул на него снизу вверх — теперь, когда они стояли, была заметна их небольшая разница в росте. — Нет, не подозреваю. Вряд ли мои конкуренты будут заниматься такими мелочами. — Это пока мелочи, — вздохнул Гром. — Такие преследователи со временем опускаются до более серьезных преступлений. Вплоть до покушений. — Да, я догадываюсь, — ответил Разумовский. Его голос напряженно звенел в тишине фойе. — Поэтому я и вызвал вас, не дожидаясь чего-то более серьезного. — Правильно сделали. Они стояли перед облицованной гладким камнем стеной небоскреба, на которой наспех было выведено красной краской из баллончика: «Твой Олег тебе не поможет». Гром внимательно посмотрел на Разумовского. Лицо его, и без того бледное, стало будто полностью обескровленным. Губы сжались в тонкую линию и задрожали. Ресницы затрепетали. Сергей отчаянным, резким движением с усилием потер глаза и потряс головой. — Пойдемте? — предложил Игорь. Он положил руку на плечо собеседника и мягко отвернул его от граффити — эта надпись явно вызывала в нем резко отрицательные эмоции. Разумовский кивнул и сам пошел быстрее, будто убегая от того, что было намалевано на стене. Всю дорогу до кабинета они молчали. — Я что-то сглупил, не предложил вам ничего. Выпьете что-нибудь? — сказал вдруг Разумовский. — Кофе, если можно, — кивнул Гром. Он ожидал, что владелец офиса сейчас вызовет секретаршу, но он сам встал и вышел в смежную комнату. Вернулся через пару минут с одной чашкой горячего черного кофе. — Вы не пьете кофе? — спросил Игорь, отхлебывая на пробу. Кофе оказался неплохим. — Нет, ни чай, ни кофе не пью. У меня к ним с детства неприязнь. Сразу ассоциации со столовской разведенной бурдой, — ответил Разумовский. Игоря вдруг шибануло в голову осознанием того, что сидящий рядом с ним миллиардер — мальчишка-сирота из детдома. Сколько же у него был силы, если он смог всего этого достичь… Или пройти по головам? Игорь был далеко не наивен — знал, как дела делаются. Приходилось ему доставать из Невы жмуров, на которых начальство махало рукой: лезть в разборки воротил бизнеса было попросту опасно. Но в то же время ему отчаянно хотелось верить, что Разумовский — это исключение из правила. Игорь знал его очень мало, но интуиция говорила, что он действительно такой — чувствительный, но при этом сильный и умный настолько, что смог всего добиться своим талантом. Если бы это было не так, то у Игоря не оставалось бы веры в справедливость. — А вы где эти записки находили? — майор вынырнул из своих мыслей, сообразив, что он слишком долго молчал и смотрел на Разумовского. — Перед дверьми офиса. Я туда выхожу покурить, чтобы немного размяться. Прямо на полу. Последнюю я нашел внутри, видимо, он осмелел. — На камерах вы смотрели? — продолжил спрашивать Игорь. — Конечно, — ответил Сергей. — Но он в маске, действует быстро. Свидетелей тоже не было, охранники не замечали ничего. — Надо же, — досадливо сказал Гром. — Прям невидимка какой-то. Разумовский молча кивнул, рассеянно глядя вдаль. — Послушайте, — Игорь встал с кресла и оперся на стол, глядя на Сергея. — Вы должны позаботиться о своей безопасности в первую очередь. Кто знает, что на уме у этого… сталкера. Наймите телохранителя, постарайтесь лишний раз не светиться на мероприятиях. Вот мой номер — сфотографируйте, у меня только одна визитка. Звоните в любое время, днем или ночью, сообщайте все, что покажется важным. Если вдруг у вас появятся догадки, подозрения там… ну все, что угодно — сразу мне. И если опять он себя как-то покажет, тоже звоните, конечно. Я приеду сразу же. — Спасибо, — Сергей поднял глаза и посмотрел прямо на Игоря. Взгляд его был полон горечи и тревоги, но в нем же проскользнула благодарность. Гром дернул плечом. — Пока я ничего не сделал. Вот что, вам бы домой поехать, постараться забыть об этом хоть на время. — Я и так дома, — сказал Сергей. — Я живу здесь же. Игорь посмотрел на его худую фигуру, на нервные руки и скрытое за волосами лицо — резко очерченное, тонкое. Он заживо себя хоронил на работе, это было понятно даже такому трудоголику, как Гром. И — хотя он знал, что совсем не имел на это никакого права — ему стало жаль Разумовского. — Попытайтесь отвлечься все же, — посоветовал Игорь. — Не гробьте свое состояние из-за какого-то дурака. — Хорошо, — ответил Разумовский, но Гром был уверен, что он не последует этому совету. — До свидания, майор Гром, — Сергей встал и проводил своего гостя до дверей кабинета. Майор тяжело вздохнул, протянул руку для прощального рукопожатия, постаравшись вложить в него все свое спокойствие и передать его Разумовскому. — До свидания. Не забывайте звонить мне. Только выйдя из здания, Гром понял, как странно это прозвучало. -- Он заехал в участок, чтобы передать записки эксперту-криминалисту. Было уже довольно поздно, но включенная лампа на столе Дубина давала понять, что еще не все ушли. — Здравствуй, Игорь! — как всегда радушно поприветствовал его напарник. — У тебя новое дело? Мне Федор Иваныч сказал, что какое-то секретное, поэтому то дело об угоне мне передали, я кое-какие подвижки в нем сделал! Представляешь, один свидетель видел преступника в лицо, я его еще раз допрашивал, он помог фоторобот составить! Гром только устало улыбался и снисходительно кивал головой. Пускай учится, работает, пока есть силы. — Мне твоя помощь нужна, — сказал он уже после того, как Дима обсудил с ним все детали своего дела. Светлые глаза Дубина восторженно зажглись. — Правда? Ты посвятишь меня в свое дело? А это опасно будет? Игорь, надо отчитаться Прокопенко, еще наряд с нами поехать должен, правда? А мне табельное пригодится? А… — Дима осекся на полуслове, заметив, что Игорь покачал головой. — Не про то речь. Возьми вот, — он вытащил из внутреннего кармана куртки сверток с уликами, — и передай криминалисту. — Хорошо, — немного разочарованно сказал Дима. — А почему ты сам этого не сделаешь? — Не любит он меня, — мрачно усмехнулся Гром. — Я в свое время был слишком… своенравен, мы много цапались. А сейчас без его помощи никуда. Он свое дело знает. Скажешь, что по делу Разумовского, думаю, Прокопенко его предупредил. Дима смотрел на него слегка ошарашенным взглядом. — Но, Игорь, это же работа, он не может просто так тебя недолюбливать. — Работа работой, но и здесь все людьми остаются. Личные счеты никто не отменял, — сказал Гром и похлопал напарника по плечу. — Ты это тоже учитывай, кстати, моих ошибок не повторяй. — Ладно, — с готовностью выпрямился Дубин. — Сейчас занесу. Ты домой уже? — Я — да, — ответил Игорь. — И тебе советую. Ладно, бывай, спасибо, что помог. — Я всегда готов! До завтра, Игорь! — просиял Дима. -- Дом, как всегда, встретил его пустотой. По крайней мере, здесь было тепло и относительно уютно после мерзкой октябрьской ночи. «У меня хоть на дом похоже», — подумал Игорь, вспоминая офис Разумовского. Он все еще был под странным впечатлением, которое произвел на него Сергей. Кто бы мог угадать в этом успешном человеке такую… ранимость, что ли? Игорь задумался над верным словом, стягивая с себя одежду. Над ванной клубился легкий парок, обещающий приятное расслабление. Однако отдохнуть как следует у него не получилось. Неясная тревога, которая преследовала Грома весь день, не оставила его и тут. Услышав пиликанье родной нокии, он подорвался за телефоном. На дисплее отразился неизвестный номер. — Алло, это Гром, — сказал он, переступая мокрыми босыми ногами по полу. — Игорь! — в трубку быстро и испуганно шептали. — Он тут, мне кажется, он снова пришел. Я… — Выезжаю. Скоро буду, — решительно перебил Гром. — Не пытайтесь его поймать. Вы меня слышите? — Да, слышу. Мне страшно, — отчаянно сказал Разумовский. На фоне вдруг завыла сирена сигнализации, послышался не то всхлип, не то вскрик. Звонок прервался. Гром позволил себе выругаться, и через пять минут уже сидел в машине. Он не давал хода своей тревоге, потому что она — худший враг в опасных ситуациях. Когда майор подъезжал к офису «Вместе», его словно прошило страхом — у здания виднелись яркие всполохи пламени.