Не по пути

Два года спустя

      — Назовите мне хоть одну причину, почему мы не должны это делать, мисс Грейнджер, — каждый раз когда Люциус обращался к ней по фамилии — это означало, что он крайне недоволен.       Девушка с тяжёлым вздохом отставила чашку с кофе:       — Потому что я не вижу смысла в этом мероприятии, Люциус. Ты уже однажды был женат, следуя всем традициям чистокровных семей и магического сообщества в целом. И чем это закончилось? Тем, что только ленивый не обсосал новость о твоём разводе с Нарциссой, — раздражение в голосе девушки набирало обороты. — И потому я не вижу никакого смысла в заключении брака. Нам с тобой хорошо? Ты меня любишь? Тогда зачем уведомлять государство о том, что мы спим?       — Я тебя умоляю, — лицо мужчины исказилось в презрительной гримасе, — все и так в курсе, что ты моя.       — О да, ты об этом позаботился, особенно на свадьбе Драко и Джинни, — раздражение в голосе Грейнджер сменилось весельем. — Представляю, в каком восторге была Скиттер от столь сочных колдографий, где ты вытащил пьяного Рона на улицу после его громкого признания мне в любви.       — Не вижу ничего весёлого в этом, он повёл себя недостойно на свадьбе моего сына, — черты лица вновь ожесточились, выдавая его крайнее недовольство не к месту оживившейся Гермионой. — А ещё достойный волшебник не позволит себе признаваться в любви чужой ведьме!       — Ну хорошо, — девушка довольно ухмыльнулась. — А что насчёт того, когда главный колдомедик Святого Мунго вызвал меня на работу? Ты же почти снёс дверь в его кабинет, когда мы обсуждали нового пациента.       — Потому что это была не твоя смена и он не имел никакого права вызывать тебя в выходной, — каждый приступ ревности Люциуса необычайно веселил девушку, заставляя её сердце сжаться от щенячьего восторга.       Она всё ещё не могла поверить, что такой видный мужчина, не последний человек в магической Британии, позволил себе пойти наперекор традициям и подать на развод. Но червячок сомнения, который всё ещё жил в глубине души, не давал ответить согласием на предложение руки и сердца. Ей всё казалось, что Малфой в какой-то момент поймёт, что разница в возрасте слишком велика и что свобода для него более привлекательна, чем скучная совместная жизнь с ней, с Невыносимой гриффиндоркой.       — Что? — раздражение на лице мужчины сменилось крайним удивлением. — Ты серьёзно думаешь, что я так поступлю?       Девушка приложила ладонь к губам, поскольку не заметила, как последнюю мысль озвучила вслух.       — Люциус, я… Ты…       — Гермиона, — он медленно придвинулся к ней, крепко сжав её тонкие пальчики в своих руках, — если бы я не был так уверен в нашем будущем, я бы не настаивал на замужестве. Просто пойми, я так воспитан и мне чужды современные тенденции. Я хочу сделать тебя своей полностью. Хочу владеть не только твоим телом, но и душой. Я хочу, чтобы ты носила мою фамилию и подарила мне ребёнка. Но я даже не представляю, что мне нужно сделать, чтобы ты поверила мне.       — Я не хотела тебя обидеть, — шатенка опустила глаза. — Не знаю почему, но мне страшно.       — Ты не поверишь, но мне тоже страшно. Страх, что однажды ты захочешь связать свою жизнь с юнцом, который сможет дать тебе гораздо больше чем я, который не имеет багаж в виде неудачного брака и взрослого сына, меня гложет каждый день.       — Я хочу быть твоей женой, Люц, — от неожиданного ответа, сорвавшегося с её пухлых губ, у пары перехватило дыханием.       В ту же секунду Малфой резким движением усадил девушку на стол и нетерпеливо задрал её юбку, заставляя собраться ткань в районе живота:       — Ходить по дому в такой одежде — это было самым лучшим твоим решением, — пробормотав это под нос, Люциус одним движением придвинул её бёдра к краю стола и сдвинул в сторону тонкое кружево трусиков.       — Мэрлин, Люц, — девушка громко простонала, едва горячий язык коснулся набухшей бусинки клитора. Запустив руку в его платиновую шевелюру, Гермиона прижимала к себе мужчину, который ласкал с такой жадностью и исступлением, будто она была самым изысканным и желанным блюдом.       Поднеся два пальца к промежности, он мягко проник внутрь, не без удовольствия отмечая насколько девушка была возбуждена. Не прекращая посасывать клитор, ощущая как тугие стеночки затрепетали. Грубоватый шлепок по внутренней стороне бедра, раздавшийся одновременно с громким криком, на миг оглушили пару.       Откинувшись на стуле, Люциус жадно наблюдал, как её стройная фигура распласталась на обеденном столе, а слегка подрагивающие стройные ноги опустились на его колени. Словно маньяк следящий за своей жертвой, Малфой старался впитать каждое движение хрупкого и желанного тела. В какой-то момент, он поймал себя на мысли, что следует позволить Гермионе влезть в его голову. Может тогда она наконец перестанет сомневаться в его чувствах? Не желая отказывать себе в удовольствии, мужчина, будто кот, наткнувшийся на банку сметаны, слизал с пальцев следы её удовольствия, от чего Гермиона, густо покраснела.       — Ты когда-нибудь перестанешь набрасываться так неожиданно? — щёки полыхали от смущения.       — Даже и не надейся, милая, — на его лице растянулась довольная ухмылка.       — Я, надеюсь, вы одеты, — из холла раздался жалобный голос сына. — Просто скажите, что вы пересаживаете мандрагору, иначе я не хочу знать, чьи это были крики.       — Предлагаю тебе аппарировать в спальню, милая, а то бедного мальчика хватит удар, да и подобное зрелище предназначено только мне, — старательно сдерживая смех, Люциус наблюдал как Гермиона покраснела ещё больше и, с громким хлопком, исчезла из столовой.       В конце концов, будущая миссис Малфой более чем права, он невыносимый собственник.