Мой любимый враг

– Скоро поговорим, – обещает мне Джейк и садится в автобус. Йоши складывает руки на груди, как вышибала в ночном клубе. – Что все это значит? – спрашиваю я. Он качает головой. Лиллит и мистер Лео отъезжают в своих «порше» и «роллсе», чтобы встретить нас на месте. Конечно, они не станут участвовать в сплочении коллектива. Нет, они будут сидеть на балконе, оглядывая сверху пейнтбольный парк, пить кофе и ненавидеть друг друга до самых кишок. – Пошли, – говорит Йоши и запихивает меня в автобус. Там осталось только два места, и они впереди. Мура зарезервировал их стопкой планшетов для бумаг. Джейк высовывается в проход и с сожалением пожимает плечами. Йоши отправил всем нам серию мейлов с инструкциями – в обед переодеться в какую-нибудь простую старую одежду, которую не жалко испортить. На мне облегающие джинсы и растянутая винтажная футболка с Элвисом. Раньше ее носил мой отец. Толстый Элвис в комбинезоне с микрофоном у рта. Она свободно сползает с моего плеча. Я старалась подражать виду строгого человека. Когда меня увидел Йоши, судя по его лицу, можно было заключить, что моя попытка окончилась полным и трагическим провалом. Тем не менее он задержал взгляд на изумрудно-зеленой лямке моего спортивного лифчика. Это я знаю точно. Сам Мура тоже переоделся. Пока он, как продавец в магазине, аккуратнейшим образом складывал у себя на столе свою черную деловую рубашку, я поймала взглядом собственное отражение в стене по диагонали от Йоши: маска идиотского вожделения с отвисшей челюстью. Во-первых, он был одет в джинсы – рваные и сильно заношенные, с пятнышками небесно-голубой краски. Когда он садился, штанины натягивались на бедрах. К этим джинсам у меня нет претензий. Затем, на нем футболка. Мягкий, полупротертый хлопок растекается по торсу, когда Йо нагибается. Бугры мышц, которые играют под этой футболкой… Рукава, очерчивающие мускулы, вызывают у меня… А от его плоского живота я… Кожа золотистая, как… (не, ну нужно же мне заинтересовать читателя) – Могу я тебе чем-нибудь помочь? – Он оглаживает рукой футболку. Мои глаза скользят вслед за ней. Мне хочется положить эту футболку в миску и съесть ее десертной ложечкой. – Никогда не думала, что ты наденешь… – Небрежным жестом я машу в сторону его сказочного торса. – Ты думала, я буду играть в пейнтбол в чем-нибудь от Гучи? – Гучи? Это не они разработали нацистскую униформу? – Лана, клянусь… – Он закрывает глаза почти на целую минуту, пощипывает переносицу. Могу поспорить, он силится не рассмеяться или не закричать. Навожу на него взгляд, высовываю язык и произвожу звук: – Др-р-р-р-р… Он не раскалывается. Потерпев поражение, я поворачиваюсь и оглядываю спинки сидений, пока не нахожу лохматую голову Джейка. Мы машем друг другу и делаем одинаковые лица, чтобы показать, как недовольны оба сидящими рядом с нами. Потом до меня доходит, что я нахожусь в нескольких сантиметрах от головы Йоши, и я сажусь нормально. – Ты и он? Это выглядит жалко. – Он раздражен. Его слова глубоко задевают меня. Жалко! Он уже называл меня жалкой! Мы совершили круг и вернулись ровно в то место, где нам комфортнее всего. Я размышляла, как будут складываться наши отношения после поцелуя, после слез, боли в его глазах. Извинений. Тишины, которая заполняла с тех пор все дни. Судя по поведению Йоши, мы снова вернулись к ненависти, и я больше так не могу. Не могу продолжать в том же духе. Это слишком тяжело. То, что раньше происходило легко, как дыхание, теперь превратилось в тяжелые бои. Я так устала. Мне от этого больно. (Стекла не будет если что) – Конечно. Я жалкая. – Я смотрю на дорогу впереди, а тем временем начинается игра в гляделки, односторонняя. Я игнорирую его. Нас никто не видит, кроме женщины за рулем, но ее внимание привлечено к ситуации на дороге, так что она нами не интересуется. – Печенька… – Я не реагирую. – Печенька… (Нет, блин, пряник) – Не знаю никого с таким именем. – Поиграй со мной минутку, – шепчет он прямо мне в ухо. Я поворачиваю к нему лицо и, стараясь не сбиться с дыхания, говорю: – Отдел кадров. Его лицо так близко к моему, что я ощущаю вкус его дыхания, горячую мятную сладость. Различаю тонкие полосочки в его радужках, крошечные неожиданные сполохи желтого и зеленого. Но больше всего там голубых искр – много, как звезд в галактиках. – Твои розы все еще живы? Есть ли что-то такое, чего не знает этот мужчина? Об этих розах не знают даже родители. Я стараюсь не замечать, что наши локти тихонько трутся один о другой. Локти не эрогенны. По крайней мере, я никогда не думала, что они могут такими быть. – От кого ты о них узнал? – Ну, всем известно, что Джейк – мужчина твоей мечты. Розы и все такое прочее. Ланчи на двоих при свечах на офисной кухне. – Он смотрит на мои губы, и я их облизываю. Он смотрит на лямку моего лифчика, и я свожу колени. – Кто твой информатор? Глаза Муры темнеют. Зрачок поглощает голубизну, и я вспоминаю его глаза в лифте. Глаза убийцы. Страстные. Полупомешанные. – Внутренний источник? Как у журналов для сбора сведений о знаменитостях? Ты разве знаменитость, Лана? – Мне непонятно, откуда такая осведомленность. – Я проницательный. Я все знаю. – Ты знаешь, что у меня в спальне стоят розы. Откуда? Читаешь язык тела? Мысли? Ты такой гадкий! Наверное, подсматривал за мной через окно с помощью телескопа. – Может, у меня квартира напротив твоей. – Тебе этого хотелось бы, лазутчик. – Я начинаю ощущать, как на спине выступают первые капельки пота. Если так, я, вероятно, сама готова посидеть в темноте, вооружившись биноклем. – Ну так что? Они живы? – Завяли. Мне пришлось выбросить их сегодня утром. Его ладонь скользит по моей руке – медленно, мягко. Она очень холодная. Я смотрю на лицо Йоши. Выражение хмурое по умолчанию. – Ты горячая. – Да, это всем известный факт, – говорю я с сарказмом и убираю руку. Автобус заворачивает за угол, и мое зрение затуманивает легкая волна головокружения, начинает подташнивать. До настоящей тошноты дело не доходит. Возможно, мое тело реагирует на стресс, вызванный проектом, поцелуем и убийственным блеском в глазах Джошуа. – Ждешь не дождешься, когда тебя пристрелят? Я беру себя в руки и выдаю лучшую отповедь, на какую способна: – Я собираюсь уничтожить тебя. Игрой в ненависть. Ты против меня. Только так можно покончить с этим. – Верно! – резко бросает он, поворачивается и встает на колени на своем сиденье, чтобы обратиться к коллегам. Все неохотно прерывают разговоры, и я чувствую – зреет бунт. Я тоже встаю на колени и машу рукой. Все улыбаются. Хороший маленький коп, всеми презираемый коп. Отмечаю, что подопечные Лилит сидят слева, а Лео – справа. – Сегодня у вас будет шесть сложных задач, – начинает Йоши. – Семь, если включить в список его, – говорю я и получаю в ответ несколько дешевых смешков. Йоши хмуро косится на меня: – Шесть команд по четыре человека. Каждое новое задание вы будете выполнять в другой группе. Цель – познакомиться с коллегами в отличном от офисного окружении и в процессе активных действий. В командах вы должны выработать стратегию и первыми захватить флаг. – Лица остаются безучастными, и Мура тяжко вздыхает. – Серьезно? Никто из вас раньше не играл в пейнтбол? Вы будете пытаться захватить флаг, опередив команду-соперника. Основное правило – не стрелять в следящих за флагами. А также в лицо и в пах друг другу. Черт, это именно то, о чем я мечтала. – Мария, Тимофей, Фиона, Карина (лучший набор имён вхахаха) – вы будете судьями. Ваша задача – оценивать, как идет игра, с удобной позиции рядом с флагом. Начисляйте людям очки, если хотите. Я немного удивлена. Трудно представить себе этих четверых перемещающими свои грузные, усталые, болящие, стареющие тела вдоль края пейнтбольной площадки. Маша и Карина, сознавая собственную важность, кивают друг другу, а Йоши тем временем передает назад четыре планшета. Мне хотелось бы, чтобы он обсудил все это со мной. Сейчас он полностью контролирует ситуацию, и мне это не нравится. – По окончании игры мы соберемся на смотровой площадке, выпьем кофе и обсудим, что узнали друг о друге за этот день. – С этими словами он сползает обратно в кресло. – Есть вопросы? – Я поворачиваю голову туда-сюда; поднимаются несколько рук. – Нам дадут комбинезоны? Йоши бубнит себе под нос то-то вроде «гребаные придурки». Я отвечаю экспромтом: – Вы все получите защитный костюм и шлем, который прикроет глаза и лицо. – Чувствую на бедре сквозь футболку вздох Муры. – Да, – указываю я на вопрошающего, и Энди опускает руку. – Больно бьют пейнтбольные шарики? – Очень, – отвечает Йоши со своего места. – Помните, ребята, цель не в том, чтобы нанести вред друг другу. – Я бросаю взгляд на своего коллегу. – Не важно, как сильно вам этого хочется! – Вы двое будете на противоположных сторонах? – спрашивает кто-то с задних рядов, вызывая смех. Наша репутация ненавидящих друг друга, похоже, несколько вышла из-под контроля, и большей частью по моей вине. Я вечно отпускаю шуточки по поводу своей неприязни к Йоши. – Это придумано для того, чтобы мы сдружились. Мы все в разные моменты попадем в противоборствующие команды, будем то соперниками, то союзниками, как на работе. Даже мы с Йоши сегодня будем заодно. В любом случае приз хорош! – Все выпрямляют спины и садятся прямо. – Приз, – громко прерывает меня Йоши со своего места, – дополнительный день к отпуску. Но вы должны его заработать, демонстрируя выдающийся вклад в успех своей команды. В автобусе поднимается гвалт голосов. Отгул. Эти слова разнеслись над их головами, как звон латунного кольца. Пейнтбольный полигон расположен в маленьком сосновом лесочке. Почва под ногами пыльная и плотно утоптанная. Деревья – заморыши. Над головой, издавая зловещие крики, кружит ворона. Все собрались в неровный круг рядом с воротами. Парень в камуфляжном комбинезоне пейнтбольного полигона, как армейский сержант, картинно стоит рядом с Йоши. Они одного роста, мускулистые, сложением похожи на матросов. Боевые товарищи, которые прошли через многие суровые «красочные битвы» в этой голой пустыне. Оба выжидательно смотрят на меня, и я понимаю, что тоже должна быть в авангарде. Йоши показывает, как надевать костюм и защитные приспособления. Все следят за ним с искренним интересом. Сержант Пейнтбол не задумываясь и с выработанным практикой терпением отвечает на череду глупых вопросов. Мы все получаем снаряжение – костюмы, шлемы, наколенники. Потом вооружаемся. Мы взрослые люди, а потому командный дух в коллективе создаем как профессионалы: несколько минут скачем по площадке, принимаем стрелковые позы, целясь друг в друга пейнтбольными пистолетами и сопровождая это звуковыми эффектами. Мура и сержант Пейнтбол наблюдают за нами, как санитары в психбольнице. Андрей, недавний именинник, изображает, что скосил нас всех очередью. «Пиу, пиу, пиу, – нараспев произносит он своим мрачным баритоном. – Пиу, пиу». Я выбираюсь из зоны фальшивой перестрелки, ощущая себя слабой и слишком маленькой. Смотрю на окружающие меня длинные конечности, глаза людей горят страстью к пальбе краской. А вдруг ситуация выйдет из-под контроля? Если они все, расшалятся до того, что сменят пейнтбольные пистолеты на АК-47. На лбу и над верхней губой у меня выступает пот, а с животом творится что-то неладное. Помада на губах смазалась и превратилась в бледно-розовые следы от фруктового льда на палочке, а волосы придавлены тяжелым шлемом. Самый маленький костюм, имевшийся в наличии, все равно настолько велик, что люди, завидев меня, покатываются со смеху. Какая элегантность! Какая грация! Придется сильно постараться, чтобы пережить этот день. Лилит машет мне рукой. Она стоит на наблюдательной площадке, одетая в кремовую полосатую рубашку и белые узкие, как сигареты, брючки; на голове у нее белый козырек от солнца; она потягивает через соломинку диетическую колу. Только Лилит могла одеться в белое для посещения пейнтбольного парка. Лео чем-то недоволен, сидит, руки скрещены на груди – лягушка-бык в хаки. – Хорошенько повеселитесь! – кричит Лиллит. – И помните, мы вас видим! Устрашающий окрик Сержанта Пейнтбола отзвучал в наших ушах, и мы начинаем. Йоши зачитывает составы первых команд, я оказываюсь в одной с ним. Мы выдвигаемся на поле брани с нашими товарищами – Энди и Аннабель. Двое от Лео, двое от Лилит. Наши противники выходят шеренгой, в том же соотношении. Мура, наверное, подобрал так все команды. Надо было мне нарушить молчание в эту последнюю неделю и спросить у него, что он задумал, но неловкость, возникшая между нами, была непреодолима. К тому же моя идея корпоративного отдыха была полностью отвергнута, а настроение испорчено. Он похитил у меня инициативу и оказался способен чертовски здорово все организовать. Но теперь я ощущаю, что воздух наполнен осязаемым восторгом. Ясно, моя блестящая идея теперь будет записана на счет достижений Йоши. Я такая идиотка. Замечаю Машу с флагом. Она весело машет, зажав в зубах шариковую ручку, в руке – планшет, а на груди висит бинокль. Эта женщина относится к своей мнимо важной работе с большой серьезностью. – Какой у нас план, команда? – Противников я не вижу. – Будем держаться вместе или пойдем врассыпную? – Анабель сомневается. – Хмм, я бы сказала, что стоит держаться вместе, раз уж наша задача – сплочение коллектива. Я облокачиваюсь на тонкие сосновые ветки. Хочется вытереть лицо. В этом костюме так жарко, что я близка к обмороку. – Мы должны выбрать одного человека, который пойдет добывать флаг, и защищать его, – предлагает Энди, и это неплохая мысль. – Мне нравится. Кто возьмет это на себя? Аннабель и Энди косятся на Йо, они явно его боятся. Почему-то шлем не выглядит на нем глупо. Руки в перчатках кажутся достаточно мощными, чтобы проломить стену. С него нужно сделать миниатюрную фигурку и продавать ее в игрушечных магазинах маленьким мальчикам, склонным к агрессии. – Аннабель, – выносит приговор Йоши. – А если ее подстрелят, мы пойдем за флагом в алфавитном порядке по фамилиям, а Лана будет последней, она тут самая хрупкая. Отлично. Это значит – Энди, Йоши, а потом я. То есть в принципе меня вообще никто не прикрывает. Я пушечное мясо. Мы движемся шеренгой и прячемся в укрытии. Энди замечает мою возрастающую панику и по-доброму улыбается мне: – Мы позаботимся о тебе, Лана, не волнуйся. Почему-то мне ясно, что Йоши найдет способ, как поиздеваться надо мной. Я выйду из этой переделки вся в синяках, избитая, заляпанная краской. И не смогу его подстрелить, пока не перейду в другую команду.