Мой любимый враг

– О,это вы, – кое-как выдавливаю я из себя. – Я тут… просто дышу воздухом. Лена смотрит на меня, расстегивает сумочку и достает упаковку бумажных носовых платков. Я смущенно прижимаю один из них к глазам и отнимаю мокрым. Надо же. Мы стоим и смотрим на воду, которая мрачно поблескивает под темнеющим вечерним небом. Я слишком расстроена и не соображаю, что готова излить душу перед матерью Йоши. Мне сейчас сгодится любое сочувственное ухо. Непохоже, что я еще когда-нибудь увижусь с этой женщиной. – Он никогда не говорил мне о Стелле. Она сердито смотрит назад: – А следовало бы. Плохо, что ты узнала обо всем вот так. – Теперь все встало на свои места. Поверить не могу, что была настолько глупа. То, как он себя вел… это же просто невероятно. – Как будто влюблен в тебя. – Да. – Голос у меня слегка дрожит. – Однажды он сказал мне, что он хороший актер… Я не могу поверить в его чувства. Лена молча кладет руки мне на плечи. Чувствую, как слабый огонек глупейшей надежды гаснет в моем сердце в этот момент. – Я не думаю, что это была игра с его стороны. – моя собеседница кривит губы. Слово «игра» отзывается во мне болью. – О, простите меня, но вы не представляете, как хорошо он умеет играть. Он делает это каждый день в рабочее время с понедельника по пятницу. На этот раз впервые он играет со мной в выходные. Лена глядит мимо меня, и я замечаю силуэт Йоши, который возбужденно шагает вдоль здания. Она качает головой, и Йоши останавливается. – Почему ты пришла сегодня? – Ей искренне интересно. – Я перед ним в долгу. Он сказал, что я нужна ему как моральная поддержка. Я не знала почему, но все равно приехала. Думала, это как-то связано с тем, что он бросил изучать медицину. А теперь узнаю́, что его бывшая девушка выходит замуж за его же брата! Я будто героиня мыльной оперы. Лена поддерживает меня, взяв рукой за локоть. Когда она начинает говорить, в уголках ее рта играет загадочная улыбка. – Я беседую с ним по воскресеньям и знаю тебя столько же времени, сколько и он. Прекрасная девушка с самыми голубыми глазами, самыми красными губами и иссиня-черными волосами. Он описывает тебя как героиню сказки. Только не уверен, принцесса ты или злодейка. Я засовываю руки в волосы: – Злодейка. Я чувствую себя самой большой идиоткой в мире из-за того, что поверила, будто в один прекрасный день он может быть… – Закончить фразу я не могу. – Ты та самая девушка, кого он называет Печенькой. Когда я впервые услышала это прозвище, я все поняла. Говорю тебе, он никогда и ни на кого не смотрел так, как на тебя. Меня начинает раздражать эта милая женщина. Совершенно ясно: она настолько предвзята, что я не могу больше использовать ее в качестве защитного экрана. Она не поверит, что ее сын способен совершать поступки, которые причиняют кому-то такую боль. Я открываю рот, но Лена решительно останавливает меня: – Он встречался со Стеллой. И я очень рада, что теперь она моя невестка. Эта девушка чудо как хороша. Золушка не нашла бы, в чем упрекнуть Стеллу. – Она милая. Не в ней моя проблема. – Но она никогда не бросала вызова Йоши. А ты бросила. В первый день знакомства. Ты злишь его. А сама не боишься. Ты старалась понять его, хотя бы для того, чтобы одерживать победы в ваших маленьких офисных битвах. Ты его заметила. – Я старалась не замечать. – И Йоши, и его отец – люди с непростым характером. Некоторые мужчины – воплощение идеала. Алекс, к примеру. Рассудительный, спокойный, любит пошутить. У Йоши и для него есть прозвище – мистер Милый Парень. Это верно. Но любить такого, как Йоши, может только сильная женщина. И я думаю, это ты. Алекс - открытая книга. Йоши - сейф. Но он того стоит. Ты мне не поверишь, и я не могу винить тебя за это сегодня, но его отец такой же. Лена машет сыну, и тот идет к нам большими шагами. – Пожалуйста, не будь с ним сурова. Ты могла бы поймать букет, – упрекает она меня напоследок. – Если бы немного выставила вперед руки. – Я не могла. Она целует меня в щеку и обнимает с такой теплотой, что я закрываю глаза. – Однажды ты сможешь. Если решишь остаться, семейный завтрак в десять утра в ресторане. Я была бы очень рада видеть вас обоих. – Она уходит по дорожке, где пересекается с Йоши. Они проводят краткое неотложное совещание. Отлично. Она предупреждает моего врага, с чем он встретится. Я так устала стоять здесь, у воды, под открытым небом. Иду и сажусь на бетонную скамью. Пытаюсь запихнуть сердце обратно в грудь. Даже мама Йоши думает, что он влюблен. – Я узнал о твоем разговоре со Стеллой. – На протяжении двадцати метров, которые отделяли его от меня, он, несомненно, успел сформулировать оправдания. – Отлично сработано! Ты одурачил меня. – Одурачил? – Йоши садится рядом со мной и пытается взять меня за руку, но я ее отдергиваю. – Давай разберемся. Я знаю, что ты демонстрировал меня Стелле и ее родным. Может, следовало нанять кого-нибудь покраше? – Ты и правда считаешь, что оказалась здесь из-за этого? – У него хватает наглости выглядеть потрясенным. – Представь себя на моем месте. Я везу тебя на свадьбу своего бывшего парня и при этом не могу от тебя отлепиться. Я делаю все, чтобы ты почувствовал себя особенным. Важным. Из-за меня ты чувствуешь себя неотразимым. – В моем голосе появляется дрожь. – А потом ты все узнаёшь, вдруг остаешься один на один со своими мыслями и пытаешься понять: а случившееся между вами вообще реально? – То, что ты здесь, не имеет к Стелле никакого отношения. Совсем. – Но она – Высокая Блондинка, с которой ты порвал после слияния, верно? Это о ней мы говорили сегодня утром в постели. Та, что разбила тебе сердце. Почему ты просто не рассказал мне все утром? – Я закрываю лицо руками и ставлю локти на колени. Йоши отворачивается: – Мы были в постели, и ты только-только начала смотреть на меня без ненависти. А она вовсе не разбивала мне сердце. Я обрываю его: – Я переживу, что меня взяли напрокат для свидания, но тебе нужно было честно мне все рассказать. Это хреново, сказать по правде, и я зла на себя за то, что не предвидела от тебя такой подлянки. Йоши начинает терять терпение. Он кладет руку мне на плечо и мягко поворачивает меня к себе. Мы смотрим в глаза друг другу. – Я хотел, чтобы ты оказалась здесь, потому что всегда хотел быть с тобой. Мне плевать, что она вышла за Алекса. Для меня это старая история. Как я мог сказать тебе об этом утром и разрушить прекрасный момент? Я знал, как ты отреагируешь. Вот именно так, как сейчас.(Легендарный момент) – Ты прав, черт тебя возьми, я реагирую так! – Как огнедышащий дракон со слезящимися глазами. – Разве я не спрашивала тебя специально, нет ли тут какой-нибудь душещипательной истории, о которой мне нужно знать, чтобы быть во всеоружии? Ты мог бы сказать мне все еще на работе. Много дней назад. Не сейчас. – Если бы ты знала обо всех этих обстоятельствах, то никогда не согласилась бы поехать. Ты бы отказалась верить, что эти выходные нечто большее, чем простая формальность. Твоя реакция ни при каких условиях не могла быть положительной. Я неохотно признаюсь себе, что, вероятно, он прав. Даже если бы ему удалось заставить меня приехать, я выдумала бы себе характер и точно налепила бы накладные ресницы. Йоши прикасается кончиками пальцев к моему запястью: – Я был сосредоточен на других вещах, хочешь верь, хочешь нет. На маминых приготовлениях по украшению зала. На настроении отца. Уровне сахара у тебя в крови. Рассказ о Стелле отошел далеко на второй план. – Йоши смотрит вдаль и ослабляет галстук. – Стелла - приятный человек. Но я привёз тебя сюда не для того, чтобы показать ей, как хорошо я справился со своими чувствами к ней. Мне все равно, что она думает. – Не могу поверить, что тебя это совсем не беспокоит. На лице Йоши никаких эмоций, он переводит взгляд на воду и о чем-то задумывается. – Она никогда не стала бы моей женой, давай определим это раз и навсегда. Мы были не пара. Услышав от него слова «моей женой», я замираю. Глаза остекленели и не моргают. Зрачки расширились до размера монет. Ужас, паника и страх утраты жгут изнутри, иссушая горло. Мне не хочется разбираться, почему меня раздирают все эти чувства. Лучше кинуться в воду и уплыть. Йоши искоса смотрит на меня, в лице напряжение. – Теперь, когда я признал, что ты здесь не как часть тщательно продуманного плана мести, можешь мне объяснить, почему тебя это так волнует? Опустим мою предполагаемую ложь и то, что люди на нас пялятся. Люди, которых ты больше никогда не увидишь. Тут мы подбираемся слишком близко к моим новым запутанным чувствам. Несколько долгих мгновений я пытаюсь подобрать ответ, который звучал бы хоть наполовину убедительным, но мне это не удается. Тогда я встаю и направляюсь к отелю, ноги не очень слушаются, но Йоши тем не менее приходится ускорять шаги, чтобы поспеть за мной. – Погоди. – Я еду домой на автобусе. Я пытаюсь закрыть перед ним двери лифта, но он легко проскальзывает внутрь, развернув плечи. Нажимаю кнопку нашего этажа и откапываю в сумочке телефон, чтобы посмотреть расписание автобусов. Сколько сейчас времени, я не представляю. У меня несколько пропущенных звонков. Йоши пытается заговорить, но я поднимаю вверх раскрытую ладонь и держу ее так, пока он не скрещивает на груди руки, сопровождая этот жест досадливым вздохом. Рассеянно просматриваю, кто звонил. Джейк пытался связаться со мной пару раз за вечер. Пришло несколько сообщений от него же, мелькают строчки: «У тебя есть предпочтения в отношении шрифта? Тогда я выберу… Перезвони мне, когда сможешь…» Лифт подает звуковой сигнал. У Йоши такой вид, будто через секунду у него начнется приступ буйного помешательства. Мне знакомо это состояние. – Оставь меня в покое, – говорю я, стараясь сохранять достоинство, насколько могу, и иду в дальний конец коридора, где в нише у окна стоят два кресла. Днем здесь приятно посидеть с книгой. Вечером, когда последний отблеск заходящего солнца покидает небо, это идеальное место для того, чтоб сидеть и дуться на весь мир. Я сажусь в кресло и набираю номер местной автобусной компании. Вечерний экспресс отправляется в семь пятнадцать, и уже известно, что он остановится у нашего отеля, чтобы подобрать кого-то еще. Боги мне улыбаются. Если я пойду в номер, значит придется заканчивать разборки с Йоши, а я выгорела. Одна оболочка осталась. Больше ничего. Мне нужно побыть в одиночестве. Джейк поднимает трубку после второго звонка. – Привет, – говорит он довольно сухим тоном. Ничто не раздражает больше, чем клиент, с которым не связаться при необходимости, объясняю я себе его настроение. Особенно такой, которому ты делаешь одолжение. – Привет, прости, я не могла ответить. Была на свадьбе и звук отключила. – Ничего. Я только что закончил. – Спасибо тебе большое. Все прошло без проблем? – Ага, по большей части. Я сейчас дома, проверяю на своем айпаде, листаю страницы. Выглядит симпатично. А чья была свадьба? – Брата полного мудака. – Ты с Йоши. – Как ты догадался? – Почувствовал. – Он смеется. – Не беспокойся. Я твои секреты не выдам. – Надеюсь. – Сейчас меня это абсолютно не волнует. Мне пойдет на пользу, если надо мной начнут потешаться в коридорах «ТВ и ПХ». – Когда возвращаешься? Я хотел бы показать тебе конечный продукт. – Завтра, время точно не знаю. Когда приеду, позвоню, и мы можем встретиться. – В понедельник вечером было бы в самый раз. Я по ходу дела составлял таблицу, которая была тебе нужна. В ней расписано по стадиям, сколько на что ушло времени, с указанием предположительной, по моим расчетам, стоимости работы дизайнера – фрилансера и штатного сотрудника на жалованье. – Впечатляет. Может, принесу тебе в благодарность пиццу. – Да, пожалуйста. – Голос Джейка теряет бойкость и понижается на пол-октавы. – Что ты надела на свадьбу? – Голубое платье. – Вижу в оконном стекле отражение Йоши и подскакиваю от страха. Он берет из моей руки телефон и смотрит, кто звонит. – Это Йоши Мура. Не звони ей больше. Да, я серьезно. – Он нажимает «Отбой» и кладет мобильник себе в карман. (ВХХАХАХА) – Эй! Отдай его мне! – Еще чего! Это для разговора с ним тебе нужно было улизнуть? Взгляд Йоши становится жестче, мрачнее. – Это по работе! Он тянет меня за руки, чтобы я встала. Рядом с нами открывается дверь, тут же есть и другие номера, так что нам не пристало затевать в коридоре одну из своих фирменных перепалок. Мы оба поджимаем губы и маршевым шагом отправляемся в свой номер. Я стараюсь не хлопать дверью. – Ну? – Йоши скрещивает на груди руки. – Это было связано с работой. – Конечно. Рабочий звонок. Ужин? Что ты наденешь? – Он скользит по мне взглядом прищуренных глаз, будто размышляет, не содрать ли с меня кожу. Я могу ответить достойно. Хочется двинуть ему кулаком по физиономии. От злости и напряжения атмосфера становится взрывоопасной. Особенность Йоши в том, что, даже когда он раздражен, на него приятно смотреть. Может быть, даже приятнее, чем в обычном состоянии. Глаза у него темнеют и сверкают, скулы очерчиваются четче, волосы встрепаны, рука на боку плотно натягивает рубашку. От этого отвечать на его ярость становится труднее, потому что приходится заставлять себя не замечать, как он привлекателен. Я пытаюсь добиться этого во время стычек с ним на протяжении всего времени нашего знакомства. Безуспешно. Но я все равно стараюсь. – Ты не имеешь права читать мне мораль. Я знала, что это катастрофа, в момент, когда села в твою машину. – Я скидываю туфли, и они летят через всю комнату. – Скоро я уеду. Придет автобус. – Я хватаю сумку. Йоши останавливает меня, поднимая руку: – В случаях с Джейком и Стеллой мы оба сделали неприятные открытия и имели поводы для ревности, ты так не считаешь? Я сломаюсь, если ты меня сейчас не выслушаешь. – Он вытаскивает из манжет запонки, бросает их на комод и закатывает рукава, бормоча себе под нос: – Грёбанный осёл! Во что она одета? Этот парень напрашивается на большие неприятности. Выражение лица Йоши заставляет меня задуматься: не напрашиваюсь ли и я тоже на неприятности? Пытаюсь прикрыться креслом, просто чтобы иметь иллюзию свободы маневра, но Йоши тычет пальцем в пространство между своими ботинками: – Не прячься. Встань сюда. – Так будет лучше. – Я пересекаю комнату и встаю перед ним, уперев руки в бедра, чтобы взбодрить себя. Он берет паузу на несколько долгих мгновений, решает, как действовать дальше. – Прежде всего у нас две простые проблемы: Джейк и Стелла. – Он смотрит так, будто берет под контроль ход важного совещания. Можно подумать, у него за спиной – слайд из презентации. – Тебе интересен Джейк? Можешь ты полюбить его когда-нибудь? – Такие глаза мог бы иметь король серийных убийц. – Я звонила ему по рабочему вопросу. Это имеет отношение к собеседованию. Ты уже это знаешь! Прости, что я не желаю делиться всеми секретами со своим соперником. – Ответь на мой вопрос! – Нет и нет. Он помогает мне кое с чем, что я буду использовать в презентации. Это дизайнерская работа, а он сейчас фрилансер. Он делает мне большое одолжение, работая в выходные. Но я не стану переживать, если больше никогда его не увижу. Безумный блеск глаз немного ослабевает. – Так вот, я не больше твоего буду переживать из-за Стеллы. Поэтому она и ушла от меня к моему брату. – Ты мог бы сказать мне об этом. Еще у тебя дома, на диване. Я бы попыталась понять. Мы тогда были почти друзьями. – Я вдруг понимаю, что меня беспокоит кое-что другое. Он не доверился мне. – Ты наконец-то пришла ко мне, сидела со мной на диване, и ты думаешь, я стал бы рассказывать тебе о том, каким ужасным парнем я был для Стеллы, что она променяла меня на моего брата? Это не самая лучшая из моих характеристик. Хотя… Ну да, ты, пожалуй, осталась бы со мной, услышав такое. – На скулах Йоши появляются едва заметные красные пятна. Он смущен до крайности. – Зачем я вообще здесь? Для моральной поддержки, не забыл? Я наблюдаю за тем, как он несколько раз безуспешно пытается начать фразу. – Если кто-нибудь и разбил мне сердце, то это не Стелла. Это мой отец. – Йоши прикладывает руку ко лбу. – Ты всегда была права в своих предположениях, почему мне нужна моральная поддержка. Ничего особенно таинственного. Это медицина. Я бросил, провалился, разочаровал. Ты здесь потому, что я боюсь собственного отца, будь он неладен. – Что сделал твой отец? – Этот вопрос я задаю с трудом. Тема отцов и детей вызывает воспоминания о моем папе. С детства он был для меня словно героем мультфильма: большой и забавный, папа всегда радовал меня новыми смурфами и обжигающими щеки, колючими поцелуями. Я знаю о существовании плохих отцов. Глядя на лицо Йоши, мне хочется надеяться, что это не его случай. – Он всю жизнь игнорировал меня. Звучит так, будто Йоши произнес эти слова впервые. Он с несчастным видом смотрит в пол. Я подбираюсь ближе. Очередной странный калейдоскопический переворот. От душевной боли Йоши ноет и мое сердце. – Он бил тебя? Заставлял заниматься медициной? Он пожимает плечами: – В британской королевской семье бытует такое выражение: наследник и пустышка. Я пустышка. Алекс родился первым. Отец не из тех, кто охотно распыляет свои усилия, если ты понимаешь, о чем я. Они планировали иметь одного ребенка. Я стал сюрпризом. – Нет, ты был желанным. – Теперь у меня в руке смятая манжета Йоши, и я неловко трясу ее. – Посмотри, как любит тебя твоя мать. – Но для отца я был вне плана. Алекс всегда находился в центре его внимания, и ты видела, кто он сейчас. Лучший сын, фактически единственный сын, отец гордится им в день его свадьбы. – Йоши не хочет встречаться со мной глазами. Мы ступили на давно заминированную территорию, где всюду боль. – Никакой мой поступок не расценивался как достойный упоминания. В мое образование отец не вложил бы ни копейки, если бы не мама. Я из кожи вон лез, как будто меня драли дома за все подряд. Ничто его не радовало. – Горечь в голосе буквально душит его. Злость испарилась сквозь поры кожи, и мне ничего не остается, кроме как обнять его и сжать до боли в суставах. – Я думал, если стану врачом… – Он заметит тебя. Точно так же сказала его мать. – А между тем безупречный, золотой ребенок Алекс, который не мог совершить никакого проступка, создавал впечатление, что все это очень просто. Особенность моего брата в том, что он невероятно мил. Он так чертовски мил! Готов для всех на что угодно. Даже встать среди ночи и примчаться помогать мне приводить тебя в чувство. Ну можно ли быть еще милее? Поэтому я не могу его ненавидеть. А хотел бы. И даже очень. – Он твой брат. – Я беру Йоши под руку. – Вполне естественно, что он сделает для тебя все. – Итак, у нас есть идеальный сын и есть я. Я тоже могу быть лучшим в чем-то, пусть даже в стервозности. Я никогда не буду милым. Только представь, каково это – расти с отцом вроде моего. Мне пришлось стать таким. Я думаю о том, как он шагает по коридорам «ТВ и ПХ», пытаясь скрыть за маской высокомерия свою робость и неуверенность. – Мне неприятно разрушать твои представления, Йоши, но внутри ты тоже милый. – Я не хочу быть вторым в чем-нибудь. Я больше никогда не буду вторым. Его голос закован в железо решимости. Я думаю о продвижении по службе, и где-то в глубине сознания раздается глубокий вздох: «Да пошло оно!» – Ты поэтому всегда меня ненавидел? Из-за того, что я такая милая? Иногда даже слишком. Тебе это было неприятно. – Я поддергиваю рукав платья. – Меня просто убивало, когда я видел, как ты растрачиваешь свое сердце на людей, которые просто пользуются твоей добротой. Мне хотелось вступиться за тебя, защитить от этого. Хотя я не мог, потому что ты меня терпеть не могла, и приходилось оставлять тебя один на один со всеми проблемами. – А моя отзывчивость не делала невозможной ненависть ко мне? Мой голос полон надежды, и от этого я становлюсь жалкой. Йоши приставляет большой палец к моему подбородку и приподнимает мое лицо: – Делала. – Ну, это печальная история. Когда он целует меня в щеку, я понимаю: это извинение, и подозреваю, что, вероятно, приму его. – Не пойми меня неправильно. Мое детство не было травмирующим, ничего такого, у меня всегда была крыша над головой и все прочее. И моя мать самая лучшая, – говорит Йоши с восхищением в голосе. – Мне не на что жаловаться. – Нет, есть на что. – он удивленно смотрит на меня. – Детьми нельзя пренебрегать или заставлять их чувствовать себя никчемными. Ты многого достиг в карьере и должен гордиться собой. – Я делаю упор на последних словах. – Можешь жаловаться на что хочешь. Я ведь в команде Йоши, помнишь? – Правда? – По голосу слышно, что напряжение немного спало. – Никогда не думал, что услышу такие слова из твоих огнеметных уст. Особенно после сегодняшнего вечера. – Мы с тобой в одной лодке. Так что же случилось после того, как ты окончил первый курс медицинской школы? Уж тогда-то отец должен был тебя заметить. – Мама ужасно суетилась. Она устроила вечеринку. Пригласили, кажется, всех, кто хоть раз в жизни меня видел. Праздник состоялся в нашем здешнем доме. Он стоит на берегу. Прошло время, и теперь я думаю, это была отличная вечеринка. Но отец на нее не пришел. – Он пропустил ее? – Я обнимаю Йоши и прижимаюсь щекой к его груди. Чувствую, как его руки скользят по моей спине, как будто он меня утешает. – Ага, он не позаботился о том, чтобы поменяться сменами в больнице, как его просила мама. И пропустил все. Когда Алекс окончил первый курс, отец подарил ему дедовский «Ролекс». Ради меня он даже не потрудился явиться. Он всегда знал, что я не предназначен для этого. Мои старания только делали меня жалким в его глазах. – Значит, из-за того, что отец не пришел на вечеринку, ты не разговаривал с ним пять лет? Но ты же видишь, как это расстраивает твою мать. У нее все время глаза блестят от непролитых слез. – В тот вечер я ужасно напился. Я сидел один на песке у воды и заливал себе в глотку виски прямо из бутылки. Один. Мелодрама. За спиной у меня дом, полный гостей, но никто не заметил исчезновения виновника торжества. Йоши выглядит веселым, но я знаю, что под этим весельем кроется глубокая боль. Помню, как однажды я смотрела на него во время общего собрания, тысячу лет назад, и размышляла, чувствовал ли он когда-нибудь себя одиноким. Теперь я знаю ответ. – Значит, ты сидел там? Пьяный? Что ты сделал? Вошел в дом и устроил сцену? – Нет, но я кое-что понял: я так старался ради отцовского одобрения, но это не привело ни к какому результату. Вероятно, я такой же, как он. Зачем пытаться? Зачем беспокоиться? Тогда я решил бросить эти попытки. Решил, что пойду и займусь любой работой, какая подвернется. – Йоши немного поворачивает меня, а потом, когда снова прижимает к себе, поглаживает мое плечо, как будто это мне нужно утешение. – Я перестал предпринимать какие-либо усилия, чтобы найти с ним контакт, и у меня будто гора упала с плеч. Я остановился. Думал, когда он захочет быть мне отцом, то сделает шаг навстречу. – И он не сделал? Йоши продолжает говорить, как будто не слышит меня: – Но вконец разозлило меня то, что, когда я переключился на получение степени магистра экономического управления и занимался учебой по ночам, работая днем в «Тёмных вратах», это его ничуть не впечатлило. Он типа мог ожидать от меня чего угодно. Типа раз меня вообще не замечают и не признают моего существования, так и разочаровываться не в чем. Но я разочаровывал. Раз за разом, всю жизнь. Моя карьера для него смешна. Удивительно, но я начинаю злиться. Вспоминаю Антона, его лицо, вечно искривленное саркастической усмешкой. – Он упустил в тебе нечто особенное. Почему он такой? – Не знаю. Если бы знал, то, вероятно, мог бы это изменить. Он просто обращался так со мной, да и с большинством других людей. – Но, Йоши, я не понимаю. Для тех задач, которые ты выполняешь в «ТВ и ПХ», у тебя слишком высокая квалификация. – Это относится к нам обоим, – говорит он мне. – Почему ты не уходишь? – До слияния я каждый день собирался это сделать. Но в семье у меня уже сложилась репутация человека, который все бросает на полдороге. – А после слияния? Йоши отворачивается, и я вижу, как уголок его рта начинает приподниматься в улыбке. – В этой работе есть кое-что хорошее. – Ты получал удовольствие от стычек со мной. – Да, – признается он. – А как ты все-таки оказался в «Тёмных Вратах»? – В порыве ярости я разослал резюме в двадцать разных мест. Это был первый отклик, который я получил. Младший прислужник Лилит Монстр. – И тебе было все равно? Я так хотела работать в издательстве, что заплакала, когда получила это место. У него хватает чуткости, чтобы принять виноватый вид. – Полагаю, теперь ты считаешь, что будет несправедливо, если я получу повышение. – Нет. Тут играют роль заслуги и деловые качества. Но, Йоши, ты должен знать. Это моя мечта. «ТВ и ПХ» – это моя мечта. – Он не отвечает. А что тут скажешь? – Значит, ты действительно привез меня сюда не для того, чтобы показать Стелле, будто увлечен горячей маленькой чудачкой? Его лицо я знаю лучше своего и не замечаю в нем намеков на неискренность. Когда Йоши начинает говорить, видно, что он не лжет. – Я не мог встретиться с отцом без тебя. Я позор семьи. Бросил медицинскую школу, занимаюсь административной работой, уступил девушку брату. Для него я ничто. Пусть Стелла и Алекс заведут десяток детишек и проживут вместе сотню лет. Удачи им. Я позволяю себе произнести: – Ладно. Я тебе верю. Мгновение мы стоим в тишине, потом Йоши продолжает исповедь: – Хуже всего то, что я не перестаю размышлять, что бы сейчас было со мной, если бы я продолжил заниматься медициной. – У меня внутри много всего такого, о чем я не имею понятия. Я как мэр города, которого никогда не видела. Он улыбается моим словам: – Если бы ты знала о маленьких чудесах, которые происходят при каждом твоем вдохе, то не смогла бы с этим справиться. Клапан может закрыться и не открыться, артерия может лопнуть, ты можешь умереть. В любой момент. Внутри твоего маленького города все время происходят чудеса. – Он прикасается губами к моему виску. – Черт побери! – Я жмусь к нему. – Ты не поверишь, сколько людей, по статистике, ложатся спать и больше не просыпаются. Нормальных, здоровых людей, даже не старых. – Зачем ты мне это говоришь? Этим заняты твои мысли? Повисает долгая пауза. – Раньше были. Теперь гораздо меньше. – Я предпочла бы такой конец. Как представлю, что во мне полно белых костей и красного липкого месива… Почему я вдруг стала думать о смерти? – Теперь ты понимаешь, почему я не могу вести светские разговоры. Прости, отец напугал тебя тортом. Он завидует, потому что не может дать себе волю и насладиться запретным. Я, наверное, лет пять не ел тортов. Но это было здорово. – Пара маленьких грязных свинок. Вот мы кто. Хочешь, спустимся вниз и посмотрим, не осталось ли чего? Йоши смотрит на меня с осторожной надеждой: – Ты не уедешь? Вспоминаю о своих планах смыться домой на автобусе. – Нет, не уеду. Хорошо, что он все еще сидит на комоде. Если я подступлю к нему ближе и возьму его лицо в свои ладони, то дотянусь до него, только чуть-чуть привстав на цыпочки. Я почувствую щекотные искры, которые скачут в воздухе между нашими губами, его вздох облегчения, который на вкус слаще сахара. Пульс его учащается под моими пальцами. Да, в замысловатую игру мы сыграли, чтобы добраться до этого момента. Хорошо, что Йоши продолжает сидеть на комоде, потому что мне удается притянуть его губы к своим.