Последнее преступление

Белый цвет стен и потолка казался слишком безжизненным и неприятно резал по глазам. Все было чересчур стерильным, словно все живое выжигал этот ужасный резкий цвет. Днем помещение заливало солнце, и находиться в нем было немного комфортнее. Ночью свет люминесцентных ламп, наоборот, делал его таким холодным, что в душе невольно зарождался непонятный страх. Горьковатый запах лекарств растворялся в воздухе. Им было пропитано абсолютно все: халаты докторов и медсестер, их волосы, кожа, бинты и вата, постельное белье, упаковки таблеток и склянки микстур. Каждый, кто перешагивал порог, чувствовал, как этот запах заползает в легкие и затем проникает во все тело. И волосы, и кожа начинали пахнуть так же, как у людей в белых холодных халатах. На пятом этаже было особенно тихо. Сюда не доходило всеобщее оживление больницы, которое никогда не прекращалось. Здесь некому было шуметь. Только аппараты поддержания жизни издавали тихие звуки, оплетая ими больничные палаты, в которых и без того было слишком сильное ощущение подавленности. Майки думал об этом всякий раз, когда появлялся здесь. Он приходил каждую неделю и сидел часами в одной из этих жутких палат. Прошло не так много времени, но всякий раз, как он оказывался здесь, он был готов поверить, что прошла вечность. Парень, лежавший на койке, был сплошь утыкан трубками и проводами, которые тянулись от его исхудавшего тела к огромному массиву приборов. Майки успел заучить наизусть почти все показатели, которые упорно не менялись уже большое количество дней. «Его жизни ничто не угрожает», - каждый раз отвечали они. «Тогда почему он до сих пор не очнулся»? - задавал один и тот же вопрос Майки. Они только пожимали плечами, а он читал в их глазах нескрываемое безразличие. Сколько здесь лежало еще таких же? Десятки. И для них он ничем не отличался от остальных. Но для Майки он сделал невозможное. В пасмурное воскресенье Майки пришел, как всегда, с самого утра. На город обрушился нескончаемый снегопад, и даже самые дряхлые старожилы не могли припомнить такого. Пальто и волосы парня быстро промокли, как только он вошел в помещение. Снег на них моментально растаял. Он не решился сразу подниматься в палату, хотелось немного прийти в себя. Поэтому, сдав одежду, он взял горячий кофе в автомате и остановился у окна. Снег большими хлопьями продолжал расстилать по земле белоснежный ковер. Майки вспомнил, как в детстве они с Джерардом резвились весь день на улице в такую погоду, а под вечер приходили промокшие до нитки. Это были одни из самых драгоценных его воспоминаний, которые он пронес через все свои годы. Он бережно хранил их и каждый раз воспроизводил в памяти при первом снеге, не давая им таким образом потухнуть и сгнить в пыльных уголках сознания. Эти мысли немного взбодрили его и придали сил. Каждый раз подниматься на пятый этаж и заходить в палату было все тяжелее и тяжелее. Каждый раз он оставлял там маленький кусочек надежды, который убивали белые стены, люминесцентные лампы и горький запах. Ничего не поменялось. Он лежал все такой же бледный, исхудалый. Темные волосы заметно отросли. Майки почти через силу заставлял себя смотреть на него. Иглы, воткнутые под кожу, торчащие провода, все те же показатели… это было невыносимо. Но Майки набирался мужества и продолжал бороться вместе с ним. - Сегодня такой снег, просто ужас, - тихо заговорил он. Между ничего не значащими фразами всегда следовали долгие паузы. Майки было тяжело разговаривать, он просто переживал все в душе, но придать своим терзаниям словесную форму не мог. – Прости… мне сложно. Но Джерард просил, чтобы я с тобой разговаривал. Хотя ты бы, наверное, в этом плане понял меня лучше и не мучил бы так. За дверью послышались чьи-то быстрые шаги, мгновенно стихшие в конце коридора. Майки отвлекся, останавливая свой взгляд на показаниях приборов. Они несколько изменились. Но внутри у него ничего не екнуло. Просто такое иногда случалось, потом они вновь становились такими же, как и всегда. Больше он, как бы ни силился, не смог выдавить из себя ни слова и просто сидел рядом, блуждая взглядом по палате. Ближе к обеду, как обычно, пришла медсестра. Майки уже знал их всех, как и они его. Кейт нравилась ему больше всех. Ее глаза были живыми, а взгляд таким теплым. Из них пока еще не стерлось все человеческое, и Майки находил в них искреннее сочувствие. - Все по-прежнему без изменений? – спросила она, проверяя аппаратуру и списывая данные. Майки только молча кивнул ей. Девушка быстро управилась со своей несложной работой, затем поворачиваясь к Майки и слегка улыбаясь ему. – Ему повезло с таким другом. - Отчасти он здесь из-за меня. Так что не думаю. Кейт покачала головой. - Ты не похож на плохого человека. И ты приходишь сюда не из-за угрызений совести. Ты приходишь, потому что надеешься и пытаешься помочь хотя бы так. - Хочется в это верить. Они еще немного поговорили на отстраненные темы, не забыв упомянуть сегодняшний снегопад, и потом девушка ушла. Майки вслушивался в стук ее каблучков по холодным плиткам пола. Цок-цок-цок-цок… Вслушивался до тех пор, пока к нему не примешался какой-то странный звук. С приборами что-то происходило. Глаза Майки распахнулись от удивления. У него сперло дыхание. Он выскочил в коридор, где еще слышны были легкие шаги медсестры, и закричал что было сил. *** Вокруг одна темнота, ничего не видно. Даже и не понятно, кто ты. Кажется, был человеком. Но что такое «человек»? Внезапно абсолютный мрак, а тишину начинают наполнять какие-то голоса. Похожи на мужской и женский. Что-то такое подсказывает тянуться к ним. Непонятно, как. Да и неважно. Только бы они продолжали вытягивать из этой черной дыры. Наконец они становятся четче, и теперь слышен запах. Горький. Как лекарства. А затем тьма расползается, уступая место белому пятну, но ненадолго. И так происходит еще много раз. Кажется, что эта бесконечная карусель никогда не закончится, но каждый следующий раз длится все дольше. Размытое пятно становится резче, голоса четче, иногда даже понятны отдельные слова. А еще ощущается боль. Не всегда, она проходит волнами, а потом затихает. Сложно даже сказать, где именно. Она просто есть. Время начинает постепенно обретать форму. И не только оно. Все, что до этого было тьмой, превращается в настоящее, осязаемое. Кончики пальцев чувствуют грубую ткань простыни. Лежать в этой пропасти больше невыносимо и не нужно. Остается только заставить себя открыть глаза. Яркий свет тут же бьет по ним и держать их открытыми сложно. Но нужно. Нужно до тех пор, пока предметы вокруг не обретут свою истинную форму. Пока взгляд не остановится на ком-то знакомом. Пока иссохший рот с трудом не произнесет одно единственное имя. - Майки. *** - Май-ки… Осипший голос прозвучал так тихо, так неразборчиво. Но Майки расслышал. После нескольких дней этой бесконечной агонии и бреда он впервые смотрел на него осмысленным взглядом. Глаза Фрэнка в первый раз перестали беспорядочно метаться по палате и остановились точно на нем. - Тихо-тихо, Фрэнк, тебе нельзя разговаривать, - беспокойно зашептал парень, дотягиваясь до кнопки вызова врача. Его переполняли эмоции вот уже который день, и теперь они достигли своего пика. Майки казалось, что сейчас он лишится чувств от этого сгустка переживаний и такого количества бессонных ночей возле Фрэнка. Он почти не отходил от койки убийцы, пока тот мучительно долго карабкался по стрункам своего затуманенного сознания обратно в жизнь. Смотреть на это было тяжело, почти невыносимо. Но за все эти мучения Майки наконец был вознагражден этими ясными глазами. - Майки… - снова еле слышно прошептал Фрэнк. Его бледные сухие губы едва шевелились. - Все хорошо, все будет хорошо, - повторял Майки в ответ. - Джи… Джи… - Все хорошо… Дверь палаты распахнулась, впуская врача и сестру, ворвавшуюся за ним. И Майки отступил назад, отдавая Фрэнка в их руки. После этого ему удалось еще раз застать убийцу в сознании, но тот начинал повторять снова и снова имя его брата, и Майки пришлось прекратить свои посещения на несколько недель. Врачи больше не пускали его к Фрэнку, чтобы не беспокоить его. Эти дни показались Майки еще большим адом, чем предыдущие. Каждый день он просыпался с мыслью о том, что теперь его ждет не менее тяжелый разговор, оттянуть который будет практически невозможно. Но, несмотря на это, он был безмерно рад, когда та самая Кейт позвонила ему и сообщила, что он может ненадолго заскочить к своему другу. - Он очень быстро идет на поправку, - добавила она в конце, и Майки почти ощутил ее мягкую улыбку. Похоже, что она сама радовалась не меньше его. Каким бы тяжелым Майки ни казался этот предстоящий визит, он понимал, что Фрэнку сейчас гораздо сложнее, и не хотел мучить его еще больше. Поэтому в его голове даже не возникло мыслей о том, чтобы отложить поход в больницу на несколько дней. Не думая ни о чем, он прямиком понесся туда. На этот раз белые стены палаты уже не казались такими мрачными и ледяными, хотя за окном уже потемнело, и под потолком теперь горели все те же дурацкие лампы. Просто сейчас он был не один в палате. Как раньше. Фрэнк лежал на кровати и смотрел в окно. Он был живой. Трубок, торчавших из его истерзанного тела, поубавилось. Сам он оставался таким же бледным с темными кругами под глазами, но их взгляд, хоть и был уставшим, окончательно вернул прежнюю живость. Когда Майки нерешительно зашел в палату, убийца перевел на него взгляд. - Я уже заждался, - негромко сказал он, и на его лице отразилась легкая ухмылка. Парень поставил стул рядом с койкой и присел на край, нервно теребя руки. - Персонал тут несговорчивый, - добавил Фрэнк, и почему-то только после этого в Майки лопнула та струна напряжения, которая сковывала все внутри. Он облегченно выдохнул, чувствуя, что все его мнимое беспокойство было неимоверной глупостью. Фрэнк ничуть не изменился. Он был все таким же. И Майки знал, что у него хватит сил выслушать и понять все то, что он собирался ему рассказать. - Есть такое, - улыбнулся он. – Как ты? - Как побитый пес. В общем, нормально. – Фрэнк чуть заерзал, пытаясь подняться, но на его лице тут же отразилась боль, и он притих. – Что со мной? И как долго я лежу? - Тебе не говорили? - Нет. Майки вздохнул. Даже эту участь взвалили на него. - У тебя было очень серьезное ранение в легкое. Ты потерял много крови, и то, что ты выжил, кроме как чудом, никак не назовешь. - И сколько я здесь валялся без сознания? Одну, две недели? - Почти три… - Не так много. - …месяца. Если бы лицо Фрэнка могло быть еще бледнее, оно бы побледнело. Его взгляд невозможно было описать, и Майки, не выдержав его, опустил глаза вниз. - Ты почти три месяца был в коме. - Три месяца, - отстраненно повторил убийца. Голова неприятно загудела, и он прикрыл уставшие глаза. Майки только молча наблюдал, ожидая, когда он придет в себя. Ему не хотелось волновать Фрэнка дальнейшими рассказами, но он понимал, что тот сам начнет задавать вопросы, не ответить на которые он не сможет. Фрэнка как будто ударили по голове. Он лежал ошеломленный, со спутанными мыслями, и никак не мог сконцентрироваться. - Что с ним? – спустя какое-то время задал он короткий вопрос. У Майки быстрее забилось сердце, но он радовался тому, что Фрэнк продолжал лежать с закрытыми глазами и не мог прочитать проскользнувшую по лицу тревогу. - С ним все нормально, Фрэнк. Казалось, что после этого убийца немного успокоился и расслабился. Он снова открыл глаза и посмотрел на парня. - Что там произошло, Майки? Что вы сделали с Рэем? Что с «Организацией»? И Майки первый раз радостно улыбнулся ему. - У нас все получилось, - ответил он. – Ее больше нет. Правительству, конечно, придется еще долго расхлебывать все это дерьмо, но это уже не наши заботы. - А вирус? - Его мы тоже уничтожили. Эта штука слишком опасна, и можно будет попрощаться со всем, если она попадет не в те руки. - Так значит, федералы – это все ты? - Да. Но, успей я раньше, ты бы не лежал сейчас здесь. - Майки, - твердо сказал Фрэнк, видя, что того грызет чувство вины, - если бы не ты, меня бы не было даже здесь. – Майки хотел было что-то возразить, но Фрэнк не дал ему сделать это. – Лучше скажи мне, что со мной? Меня арестуют? - Нет, над этим мы тоже постарались с Рэем. Мы стерли все имеющиеся записи о тебе. Впрочем, их почти и не было. Так что ты простая жертва преступного мира. Позднее тебя наверняка будут допрашивать, но я бы посоветовал тебе притвориться, что ты ничего не помнишь. Думаю, тебе не составит труда. - Да. - Фрэнк кивнул. – Ладно, это все, конечно, замечательно, но как ты узнал, куда я поеду? Я ведь сам до последнего момента не знал, где они. - Очень просто, - ухмыльнулся Майки. - Ты ведь забрал мой телефон, и я отследил тебя по нему и направил туда федералов после того, как мы хакнули ваше «предприятие». Прости, я просто не знал, как еще могу помочь тебе. - Не извиняйся, это было самым лучшим, что ты мог сделать в этой ситуации. Видно было, что Фрэнк устал, несмотря на то, что их разговор выдался не таким уж и длинным. Но измотанный организм давал о себе знать. Да и время для посещений уже подходило к концу. К тому же, Майки обещал, что не заставит Фрэнка нервничать и переживать, так как это не пойдет ему на пользу, однако следовать этому обещанию ему удавалось плохо. Осталось кое-что еще, что он должен был ему сказать. Последнее и самое важное. То, что должно было в очередной раз сломать все у него внутри. - Майки, - тихо позвал Фрэнк, и парень понял, что на сей раз ему не увильнуть. – Почему он не пришел? - Давай не сегодня, ты устал… - Скажи мне, где он! Глаза убийцы загорелись, и перечить ему Майки не решился. Он вздохнул и поднялся со стула, подходя к окну. Оно выходило на дорогу, по которой тянулся непрерывный поток машин. Майки скрестил руки за спиной и заговорил: - На Джерарда у «Организации» тоже было немало сведений и, как ты понимаешь, их мы, конечно же, тоже стерли. Но этого оказалось недостаточно. Точнее стереть только эти данные оказалось недостаточно. – Парень развернулся к убийце и посмотрел ему прямо в глаза. В его взгляде скопилась глубокая грусть и тоска, которые тревогой передались Фрэнку. – Через два дня после всего случившегося Джи арестовали. - За что? – осипшим голосом прошептал Фрэнк. - За картины. Наружу всплыла вся нелегальщина, которой он занимался раньше. У Фрэнка помутнело перед глазами. Он едва понимал, о чем говорит ему Майки. - Позавчера суд вынес окончательное решение. - Сколько, Майки? - Восемь. *** Зима в этом году выдалась неимоверно снежной. Впрочем, на улицах города под ногами была серая каша, но Фрэнк не обращал на это никакого внимания и неспешно двигался вперед, подстраиваясь под поток людей. Бок начинал немного ныть. Ему пока еще нельзя было сильно напрягаться, и врачи настоятельно требовали, чтобы он больше отдыхал. Но убийца уже не мог выносить бесконечное лежание в постели и поэтому наплевал на все советы и предписания. Запах сладких булочек он уловил уже в начале улицы. Он вызвал так много воспоминаний, но Фрэнк мигом отмахнулся от них и только прибавил шаг. Он никогда не заходил сюда в это время и теперь был поражен количеством покупателей, которые рассматривали ароматную выпечку на витринах и выбирали, чем же сегодня побаловать себя и своих домашних. За прилавком стояла незнакомая ему молодая девушка и с милой улыбкой на лице выполняла свои обязанности. Фрэнк был так увлечен непривычной для него картиной, что даже не заметил, как кто-то подошел к нему сзади и крепко обнял его. - Фрэнки, это ты! Убийца повернулся и, улыбаясь, крепко обнял Мартина в ответ. - Привет, малыш. Мальчик взял его за руку и потянул за собой, направляясь к лестнице. Наверху ничего не изменилось. Здесь было все так же уютно и по-домашнему тепло. - Марта ушла, но она скоро придет. Ты подождешь ее? Фрэнк покачал головой. - Прости, малыш, я ненадолго. Мартин только сейчас заметил сумку на плече Фрэнка и, взглянув в его глаза, все понял. - Ты уезжаешь, да? - Да. – Мальчик снова подскочил к нему и опять крепко вцепился в него. – Сейчас так нужно, Марти. - Я знаю. - Тебе хорошо здесь? - Да, Фрэнки. Марта очень хорошая. Очень-очень. И мне нравится ходить в школу, у меня теперь много друзей. Я познакомлю тебя с ними, когда ты вернешься, хорошо? - Конечно, малыш, обязательно. - Я буду скучать, - голос ребенка все же задрожал. Фрэнк скинул сумку и присел на колени перед Мартином. - Эй, ну чего ты? Не грусти, я очень скоро вернусь. Вот увидишь. Ты даже не успеешь заметить, как я снова буду здесь. А потом мы поедем с тобой в Нью-Йорк, помнишь? - Да, Фрэнки, - улыбнулся мальчик, обнимая его за шею. – Только звони мне каждый день, как раньше. Обещай мне. - Обещаю, Марти. Обещаю. *** У Фрэнка осталось еще немного времени и еще одно место, куда он незамедлительно отправился. Он никогда не был на кладбище. Никогда не знал, что нужно делать. Не знал, что нужно говорить мертвым. Он сильно нервничал, но, как только он оказался у нужной ему могилы, вся тревога испарилась. Осталась только тяжелая грусть, которая сидела в груди и не давала спокойно дышать. Могила на старом почти заброшенном городском кладбище была безымянной, но Фрэнк отлично знал, кому она принадлежала. Он присел рядом, прямо на снег, и облокотился спиной о надгробную плиту. Небо посерело, его снова затянули тучи, и в воздухе опять начали кружиться одинокие снежинки. - Теперь мы свободны, - тихо заговорил Фрэнк, наблюдая за падающим снегом. – Мы никогда не разговаривали с тобой об этом. Странно, да? Он достал из кармана почти нетронутую пачку сигарет и закурил. Ему запрещали курить, но отказаться от этого он никак не мог. - Не знаю, получится ли у меня жить нормально, я ведь не привык к такому. Но я попытаюсь. – Фрэнк немного помолчал, медленно смакуя сигарету. – Я кое-что принес тебе. Вынув из сумки пистолет, он положил его возле плиты на белый снег. - Мне это больше не понадобится. *** Майки приехал за ним точно вовремя в назначенное место. Кинув сумку назад, Фрэнк сел рядом с ним, и их машина помчалась по оживленной трассе. На улице вечерело, а начавшийся час назад снег только усиливался. - Погода – дрянь, - констатировал младший Уэй, сосредоточенно глядя вперед. – Так могут и вылет отменить. - Надеюсь, этого не произойдет, - ответил Фрэнк. – Мне уже осточертел этот город, не хочу находиться здесь ни одной лишней секунды. Майки немного помолчал, а потом задал вопрос, ответ на который на самом деле не требовался: - Значит, ты не передумаешь? - Нет. Всю оставшуюся дорогу до аэропорта они ехали молча. На радость Фрэнка, рейс не задерживался, так что у него оставалось не так много времени до конца регистрации. Найдя неприметное место в зале, они остановились, и Майки передал ему конверт, в котором лежало два паспорта. - Вот, теперь ты официально существующий гражданин Америки. - Какая честь, - ухмыльнулся убийца, забирая документы. – Все будет нормально? - Да, не переживай. Они оба замолчали, оглядываясь по сторонам. По залу вновь раздалось объявление с номером рейса Фрэнка. Ему нужно было идти, но он не мог пошевелиться. Что-то сковало его изнутри. - Он все поймет, - тихо сказал Майки, и в тот же миг внутренние оковы спали. – Иди. Убийца последний раз посмотрел на Майки, который ободряюще кивнул ему, и направился на регистрацию. Руки его неконтролируемо дрожали, когда он протягивал свой паспорт девушке с серьезными и даже несколько суровыми глазами. Ему показалось, что она слишком долго и недоверчиво сверяет изображение фотографии с его собственным лицом. Затем она куда-то медленно потянулась, и сердце Фрэнка в этот момент почти остановилось. Его прошиб холодный пот. Девушка поставила штамп и протянула ему паспорт, резко меняясь в лице. - Удачного полета, мистер Айеро, - улыбнувшись, сказала она.