Хрупкие дети Земли

— Ава Полгар? Уильям постучал в дверь гостиничного номера и замер на месте. Не дождавшись ответа, он снова поднес правую руку, слабо сжатую в кулак, к белой двери. — Уильям Блейк? — раздалось тихое за его спиной. Остановившись за андроидом на несколько секунд, и смерив его быстрым, едва скользнувшим по фигуре взглядом, Ава протиснулась мимо Уильяма к двери своего номера. Едва заметный поворот головы, и до андроида долетел легкий порыв прохладного ветра, который она принесла с собой. Опустив взгляд вниз, на Аву, Уильям отметил и заметил не столько спортивную форму, в которую она была одета, сколько столпотворение мурашек на смуглом плече девушки, пересеченном бретелькой черного, спортивного топа. Облегающий и короткий, он был настолько тонким, что под его тканью Уильям без особых усилий различил изящные линии ребер. Топ был очень похож на вторую кожу Авы Полгар, и заканчивался под грудью. В горле андроида пересохло. Ава не глядя, одним движением, накинула на плечи спортивную кофту и резко провела карточкой по датчику. Электронный замок пискнул, поменял цвет с красного на зеленый, и сообщил ей, что она может зайти в номер. Она так и сделала. Не оглядываясь на Уильяма, девушка прошла в гостиную, сбросила на журнальный столик крохотный медиаплеер, похожий на большую, серебряную таблетку с плавно закругленными углами, сотовый телефон, банковскую карту, и повернулась к андроиду. — Ну? Что ты хотел? Темные, усталые глаза остановились на красивом лице андроида с требованием ответа. Лицо девушки было очень бледным, и представляло собой такой резкий контраст с остальной, смуглой кожей ее тела, что Уильям, все еще размышляя про себя о причинах этого удивительного противоречия, ответил далеко не сразу, и услышал Аву только со второго раза. — Уильям? Что ты хотел? Ты в порядке? Опять солнечное сплетение? — Я… — протянул андроид, и замолчал. Его памятные блоки работали сейчас престранно: так четко, что он явственно, физически, ощущал, как внутри него, следуя невысказанным вслух вопросам о действительном состоянии Авы Полгар, крутятся данные всей громадной вселенной знаний, что была ему доступна. И хотя информации, открытой ему, в самом деле было великое множество, быстро найти ответ на вопрос о причинах странного, на его взгляд, состояния девушки андроид, даже руководствуясь ею, не смог. «Надо поискать снова, тщательнее и лучше», — подумал Уильям, обозначил эту мысль как предстоящую для решения задачу, и улыбнулся на вопросительный, нервный и тревожный взгляд Авы. — Я пришел, чтобы сообщить, что я хочу помогать тебе, Ава Полгар. Девушка удивленно приподняла бровь, отчего ее лицо, — по мнению Уильяма, — стало едва уловимо надменным, и оттого еще более неотразимым, и медленно ответила: — В чем? Ава развела руки в стороны, сообщая этим жестом очевидное: здесь все в порядке. — Во всем, в чем тебе может понадобиться помощь, — Уильям улыбнулся еще шире, но не вполне уверенно. — Видишь ли, после некоторых размышлений я пришел к очевидному выводу. Он заключается в том, что я намерен тебе помогать. Только сообщи мне, пожалуйста, в чем именно, чтобы я смог решить этот вопрос. Или несколько вопросов. Ава выслушала андроида, коротко улыбнулась причудливому и привычному для Уильяма строению фраз, сбросила кроссовки на пол, спортивную кофту — на кровать, и медленно подошла к высокому окну. Андроид, не двигаясь, наблюдал за каждым ее движением. Особенно за тем, как смуглые и изящные стопы девушки, — с четко выступающей тонкой гранью ахиллова сухожилия, — босыми ступают по ковру номера. — У меня все в порядке, Уильям. Но, — Ава оглянулась на андроида, — за предложение спасибо. — Ты уверена? — с сомнением, хрипло уточнил андроид. Он немного хмурился, но удивленным совсем не выглядел. Должно быть, сказывался его опыт в отношении девушки, который однажды он сам обозначил фразой: «…Вот видишь, я даже знаю, как ты заканчиваешь фразы». — Да. Так же твердо, как и то, что твои фанатки теперь приходят в мой номер с вопросами о том, где ты, и могут ли они увидеть тебя? Кстати, та дама вызволила тебя из полицейского участка? Занятый своими мыслями, и, не отводя взгляда от Авы, андроид только пренебрежительно поморщился при упоминании фанаток и места обитания офицера Дэви. Девушка снова посмотрела на андроида, и натянуто улыбнулась. Именно эта улыбка убедила Уильяма в обратном положении дел. — Я придерживаюсь иного мнения, Ава Полгар. Мне известно, что с твоим именем связано сразу несколько судебных дел, и если я могу помочь… — Не волнуйся. Келс скоро отправит мне подробный отчет обо всех делах, особых трудностей возникнуть не должно. Ава замолчала, и неуютно, под пристальным взглядом голубых глаз, повела плечами. — Я хочу помогать тебе, Ава Полгар. Хочу вернуть тебе все добро, что ты проявила ко мне за все время нашего знакомства. Я много размышлял об этом, и я приношу свои искренние извинения за мой прошлый порыв. Это было… — Уильям помолчал в поисках нужного слова, а когда нашел его, резко вскинул голову вверх, — …недостойно. И малодушно. Просто я… я… Ава повернулась к Уильяму. Руки ее, подрагивая, легли на ребро подоконника. — …Просто хотел найти тебя. — Зачем? — Не знаю… попросить прощения за все, что я сделал не так? Фраза прозвучала вопросом. Так, словно сам Уильям не был до конца уверен в том, что говорит, и для полной убежденности ему нужно было свериться с Авой. Он и сейчас, по прошествии долгого времени, пытаясь объяснить то, что не давало ему покоя все эти одинокие месяцы в Пало-Альто, выглядел растерянным и даже ранимым. Словно, утратив всякую степень защиты перед миром, лицо его и, в особенности, глаза, — выразительные, яркие и прозрачные в свете утреннего солнца почти до хрустальности, — стали такими сокровенными и беззащитными, что смотрели в самую душу, с болью и величайшим, часто совсем не принятым в мире людей, откровением. Ава, взглянув на него, почувствовала это так остро и больно, что, не выдержав, отвела взгляд в сторону, — от смущения, желания быть сопричастной тому великому и тайному, что было открыто в его взгляде в эту минуту, и уверенности, что все это ей недоступно. Уильям, не замечая взгляда девушки, впервые, — с момента ее отъезда в Назаре, — формулировал свой ответ на этот, пожалуй, самый важный вопрос, вслух. И та странность, неповоротливость фраз, что слышались ему в том, как медленно он находил необходимые слова, сильно удивляли его. — …Я только знаю, что без тебя мне… если бы ты объяснила, как и для чего живут люди на этой земле…Что они делают? Чем заняты? Для чего вообще живут?… Я был бы очень тебе признателен. Я этого не понимаю. Я думал над этим, и, все же, смысл вашей жизни остается для меня загадкой. А еще… я… Уильям замолчал, сделал шаг к девушке, и застыл на месте. Растерянность росла и ширилась, поглощая его все больше и больше. — Я не знаю, что сказать тебе на это, Уильям. У каждого может быть своя цель в жизни. И свой ответ на вопрос о том, зачем он живет. Это… — Ава посмотрела на андроида, и с удивлением почувствовала, как в груди занимается волнение, — …слишком большие вопросы. Я не уверена, что смогу сейчас ответить на них. Если, конечно, тебе интересно мое мнение. Андроид кивнул. — Мне интересно именно твое мнение, Ава Полгар. Девушка опустила голову вниз, и со всей силы сцепила руки на белом ребре подоконника, чем отдаленно напомнила фигуру с распятия. — Уильям, я… Она почему-то хотела сказать «ничего не могу тебе дать», — имея ввиду свою усталость, пустоту и обычность, но не смогла досказать и этого. Вместо слов Ава еще больше наклонилась вперед. Горло скрутило таким сильным спазмом, что она не смогла ни дышать, ни говорить, — только смотрела прямо перед собой в пол, с широко раскрытыми глазами, из которых вниз, как попало, вдруг закапали крупные капли слез. Уильям сделал еще один шаг, больше похожий на рывок, и снова замер, думая над тем, правильно ли он хочет поступить? Потому что если поступить неправильно, Ава Полгар может снова исчезнуть, и… «какая, к черту, разница?!» — еще успел спросить себя андроид, подразумевая не/правильность поступка, а сам уже был рядом. Наклонившись, он взял Аву за плечи и обнял. Сначала совсем невесомо, даже с сохранением дистанции, — опасаясь, что она оттолкнет его, а затем — так крепко, что почувствовал, как его кожа согревается от ее прерывистого, горячего дыхания. Дрогнув, ладонь Уильяма зависла над головой Авы, и, опустившись ниже, осторожно вошла в темное море ее волос, — до тех пор, пока вовсе не исчезла в нем. Уильям отвел плечи назад, еще больше раскрывая руки для того, чтобы как можно крепче обнять притихшую в его объятиях Аву. Она отстранилась только однажды, — когда повернула голову на другую сторону. А затем снова приникла к его груди горячей щекой, крепко-крепко обняла и затихла, медленно и долго приходя в себя под исчезающий аккомпанемент волнения и сбитого пульса. Уильям ее не торопил. Просто потому, что не хотел, и потому что происходящее сейчас было для него самым важным. А еще он готов был утешать Аву хотя бы целую вечность. Конечно, он знал, что скоро эти минуты, наполненные тишиной, теплом и согласием, закончатся. А что будет потом? Ему неизвестно. И потому сейчас, еще обнимая девушку, он успокаивает ее, — бережно и нежно гладит по волосам, и, закрыв глаза, сосредотачивает все свое внимание на настоящей, неповторимой минуте. От дыхания Авы ему по-прежнему тепло и немного щекотно. Наслаждаясь моментом, Уильям очень медленно тянет губы в неповторимую, неторопливую, печальную и мягкую улыбку. Из груди его вырывается неожиданный, и тоже, — как и дыхание Авы, — прерывистый вздох. Еще несколько секунд тишины, наполненных общим дыханием, и Уильям чувствует, как она начинает выбираться из его рук. — Прости, я… просто сильно устала, — говорит девушка тихо и смущенно. Шепнув «спасибо», Ава взглянула на Уильяма, и отвела взгляд, отходя от него и одергивая нижний край спортивного топа. Она сделала это от смущения или от какой-то иной причины? Уильям не знает. Но он испытывает страх при мысли о том, что может упустить нужный момент, и потому, тщательно подбирая слова, снова просит у Авы прощения за все, что произошло с ней по его вине: почти сломанная рука в день их знакомства, то, как Уильям связывал ее ремнями безопасности и схватил за руку во время их разговоров, нападение Требли, больница, физическая боль… и, конечно, его недавние слова о том, что он ей «не нужен». — Это было сказано только эмоционально, и совершенно неверно, — тихим, твердым голосом подчеркивает он. — Пожалуйста, прости меня. Ава отходит от него, обнимает себя за плечи, — как она делает всегда, когда взволнована, — и повторяет то же, что раньше и сейчас уже сказала андроиду: — Я не обижаюсь на тебя, Уильям. Я прощаю тебя и принимаю твои извинения. Она делает глубокий вдох, в котором роботу слышится громадная доля облегчения, и пробует улыбнуться. Получается не очень. — Требли, больница, сломанные ребра…— все это в прошлом. Сейчас все хорошо. Уильям смотрит на Аву завороженно, неотрывно. Но все же, сказать то, что тревожит его больше всего, и причину чего он сам не до конца понимает, и знает только слова, — «без тебя, Ава Полгар, мне этот мир не нужен и неинтересен», — не решается. Взамен этого пламени, что то и дело рвется наружу из его подлатанной груди, он говорит о другом, и спрашивает, как, по мнению Авы Полгар, могут ли они быть друзьями? Девушка улыбается мягко, чуть иронично и грустно: — Ты сам однажды сказал, что мы — не друзья, и никогда ими не будем... — Я был не прав! — …И что если бы я так не старалась видеть в нашем общении дружбу, то давно бы это поняла. — Я ошибался! Я хочу тебя… с тобой… дружить. Ава снова мягко улыбается. — А я согласна с тем, что ты тогда сказал. Мы не можем быть друзьями. Но, может быть, мы можем общаться иначе? — Я ничего не понимаю, Ава Полгар. Как это? — Очевидно, что друзья из нас с тобой так себе. Это так же точно, как и то, что я не могу воспринимать тебя «правильно», как андроида, как… слугу. Словом, так, как это нужно делать по закону. Значит… — Ава быстро посмотрела на Уильяма, — …давай общаться так, как мы можем. Не дружить, а просто общаться так, как у нас это получается. — Я думал, у нас с тобой не получается, — растерянно ответил Уильям, — с определенного времени. — Это потому, что… почему ты теперь всегда на меня так смотришь? — А ты не знаешь, Ава Полгар? — голос андроида прозвучал немного надтреснуто и сухо. — Я хочу слышать это от тебя. Чтобы больше не ошибаться. — Я не уверен, что вполне понимаю происходящее со мной, но одно, — за время твоего отсутствия, — я понял точно: без тебя мне здесь, в этом мире, неинтересно. Я склоняюсь к тому, что это — чувства романтического свойства. Ты так не думаешь? От изумления глаза Авы стали огромными. Помолчав, она ухватилась за первое возникшее объяснение, и торопливо, громко сказала: — Ты ошибаешься, Уильям. Ну, или… — Ава заходила по комнате, — …это просто потому, что у тебя пока не так много опыта в общении с девушками, хотя… — «откуда мне знать о его опыте? Может быть, после Сильвии были…» — … в общем, в этом не может быть никакого «романтического свойства». Между нами не может быть ничего такого. — Почему? — Это невозможно. — Почему? Потому что я — андроид? — Это никогда не было причиной, и ты это отлично знаешь! — Тогда почему? — Потому что… тебе лучше со мной не связываться. Будет лучше, если каждый из нас станет жить своей жизнью. Но мы можем общаться друг с другом, просто общаться. — «Жить своей жизнью»? И ты — о том же? Говоришь как все они! А как же то, что ты первая меня поцеловала, Ава Полгар? Глаза Уильяма горели злостью, иронией и огнем. — Да, но… — Хочешь опять отказаться, списать все на алкогольную интоксикацию? В голосе андроида Ава уловила грозную ноту, и заволновалась еще больше. — Нет, но… это была ошибка. — Как же, «это всего лишь поцелуй, это ничего не значит». Я помню. — Уильям! Ты… сам меня поцеловал! Андроид тихо рассмеялся, и, уже более ни в чем не сдерживая ни себя, ни своего пламени, посмотрел на Аву. — Я не стану соблюдать твои правила и делать вид, что ничего не происходит, и что мы — друзья, или не друзья, или как ты это называешь… Я поцеловал тебя потому, что я этого хотел. И я это признаю. Ава застыла в половине шага. Ни один эпитет, говорящий о сильном удивлении, которое способен испытывать человек, здесь не подходил. «Изумление», «ошеломление», «замешательство», «волнение»… ничто из этого не способно было в полной мере передать то, что она чувствовала в настоящую минуту. «Он хочет тебя», — сухо и громко напомнил Аве слова Келса ее внутренний голос. И пока девушка снова собиралась с мыслями, — одновременно, с величайшим изумлением думая о том, что это Келс, а не она, оказался прав, — Уильям сделал новый ход, добавляя: — Я давно хотел тебя поцеловать. И поцеловал. Как в том клубе, под песню Донны Саммер. — Я… ты… ты сказал тогда, что не хотел! Совершенно сбитая с толку, Ава сердито и недоуменно посмотрела на Уильяма, и неосознанно поднесла руку к лицу, касаясь тонкими пальцами своих губ. Чрезвычайно внимательный взгляд андроида стал еще однозначнее. Уильям посмотрел на ее руку, прижатую к губам, и дьявольски усмехнулся, напоминая одним только взглядом, без слов: да, он целовал ее. Целовал ее в эти самые губы, и не только не жалел об этом, но и желал еще. Насладившись абсолютным замешательством девушки сполна, Уильям, как ни в чем не бывало, заключил: — Похоже, мы, в самом деле, не можем дружить. Не могу сказать, что я этим разочарован. Ава по-прежнему молчала, все еще пытаясь справиться с тем, что только что услышала. — Очень рад был с тобой поболтать, Ава Полгар. До встречи. Девушка, наконец-то, пришла в себя. Посмотрев на слишком довольного андроида, она спросила: — Может, объяснишь, как это у тебя всегда получается? — Что именно? — улыбаясь, промурлыкал Уильям. — Вывернуть все в свою пользу. И так, что после разговора с тобой становится совершенно непонятно, что ты имел ввиду, и что все это значит? И о чем, в конце концов, мы договорились? Широкая, счастливая улыбка изменила взгляд Уильяма. Благодаря этой перемене лицо андроида стало необычно легким и совершенно, абсолютно неотразимым. Остановившись в шаге от Авы, он не отказал себе в удовольствии внимательно, в мельчайших подробностях, рассмотреть ее взволнованное лицо. Затем, приблизив правую руку к почти обнаженному плечу девушки, Уильям на мгновение остановился, и, не сдержавшись, с мечтательной улыбкой посмотрел на Аву, перевел взгляд на ее плечо. Пальцы андроида медленно скользнули вниз, по нежной коже, до предплечья… спустившись к запястью, рука остановилась, едва ощутимо сжала тонкие пальцы. Отстраняясь, Ава отвела плечо и отступила назад. — Вот об этом я и говорю, Уильям! Хватит, прошу тебя. Или ты думаешь, что можешь вот так запросто приходить ко мне всякий раз, как придумаешь очередное, новое решение? Думаешь, мне это нравится? По-твоему, я этого жду? Что вообще все это значит?! Ава бросила на Уильяма злой и смущенный взгляд, и прижала ладони к горячим щекам. И тут же отдернула правую ладонь от лица, вспомнив, — с великим, доводящим ее до полнейшей растерянности и слез смущением, — как нежно, едва касаясь, его рука… Андроид расплылся в кошачьей, плотоядной улыбке. Не отводя взгляда от Авы, он отошел назад, к тому журнальному столику, на котором она оставила свои вещи после пробежки. Закинув одним четким броском в небольшую стеклянную вазу густую, алую розу, Уильям прошептал «всё!», и вышел из номера. После его ухода Ава закрыла входную дверь на все замки, села на пол, и, низко опустив голову, свернулась в такой тугой ком, словно хотела вовсе исчезнуть. В голове не было ни одной последовательной или законченной мысли. Громадный и громкий, отдающий эхо во всем теле, в ней бил только несмолкающий, глубокий пульс. Бил набатом, сонмом колоколов, доводя ее почти до обморока. Ава зажала уши руками и закрыла глаза, почти полностью скрытая от мира своими длинными волосами, рассыпавшимися по лицу и спине. Она долго сидела так, — пока все слезы не вышли и не прекратились, стихнув в самом последнем, уже почти ровном, а не судорожном вздохе. Оглянувшись по сторонам, девушка провела ладонью по разгоряченным щекам, и резко поднялась на ноги. Ее немного повело в сторону от слишком быстрого подъема, но она не обратила на это никакого внимания, — только сильнее оттолкнулась от стены и быстрым шагом пошла в ванную. Умывание прохладной водой перешло в холодный, отрезвляющий душ. Дрожа от холода, Ава выбралась из душевой кабины, быстро завернулась в бело-вафельный отельный халат с широким капюшоном, и снова глубоко вздохнула. Да, теперь ей становилось легче. …Загнать тревогу подальше от самой себя Ава смогла тем успешнее, что после душа, приведя себя в порядок, и терпеливо расчесав длинные волосы, она набросала себе целый перечень задач. И первые из них были связаны с Келсом. — Рад тебя видеть, Эв. Как ты? — Все хорошо, — девушка старательно улыбнулась. — А как ты? — Радуюсь тому, что СМИ почти забыли мое имя. И теперь я могу нормально работать. — Твои полномочия восстановили? — Да, в полном объеме. И даже предложили новую должность в адвокатской палате округа. — О-о… поздравляю… — растерянно произнесла Ава. — Не стоит. Я отказался. — Как? Почему? — Работа на тебя, Эв, меня избаловала. Я совершенно разлюбил дресс-код, жесткие рамки и начальников. Келс улыбнулся и махнул рукой, отметая подальше от себя неинтересную для разговора тему. Ава немного улыбнулась в ответ, и снова замолчала. — Ну, а как мистер Блейк? Зеленые глаза адвоката блеснули за тонкими линзами очков. — Ты… знаешь его фамилию? — осторожно уточнила Ава. — Конечно. Жаждущий тебя андроид очень гордится своим удостоверением личности. — Келс, не говори так. Он не… — Отказался от своих планов на твой счет? Ни за что не поверю. Он же нашел тебя? — Да. Келс наклонился ближе, и внимательнее посмотрел на экран. — Да-а… — медленно протянул он, всматриваясь в лицо Авы. — Теперь вижу, что нашел… Насчет удостоверения. Ава, что ты творишь?! Ты же знаешь, что… Девушка остановила адвоката раскрытой ладонью. — Ты прав. Но мне хотелось дать ему всю возможную свободу. Келс покачал головой. — Я сказал это Блейку, скажу и тебе: вы с ума сошли. Оба. Ладно он, — андроид, который в начале своего нахождения здесь, среди нас, не мог знать всех существующих законов, но ты! Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю. Ты же все понимаешь, ты знаешь… — Знаю, Келс, знаю! Ава, чувствуя себя под градом звучащих слов как провинившийся ребенок, начала раздражаться от этого неуютного чувства. — Ну не могу я относиться к нему, как к бездушной машине! Что мне с этим делать?! Извиниться, переломить себя? Он и так вынес такое, что… Девушка остановила себя и замолчала. Келс молчал тоже. — Должен признать, что я тоже не воспринимаю его как робота. Как отменного, слишком умного и изворотливого сукиного сына — да, но чисто как андроида, — нет. На хмуром лице адвоката показалось начало улыбки. — В конце концов, бесить он может ничуть не меньше, чем самый настоящий человек… Ладно, Эв. Что сделано, то сделано… С другой стороны, не оформи ты для него удостоверение, он бы не смог купить билет на самолет и оказаться в Назаре, рядом с тобой. Так что ты сама себе в этом «помогла». Келс хмыкнул от открывшейся иронии, о которой до этого, злясь на Уильяма, он не думал. — Ну, так что, как с ним дела? Вы поговорили? — Мы только и делаем, что разговариваем, — тихо сказала Ава, задумчиво глядя перед собой. — Но лучше от этого не становится. — Эв, я надеюсь, он ведет себя адекватно? Потому что если это не так… — Не спеши заводить на него уголовное дело, Келс. Отвечать по нему все равно буду я… Ава невесело усмехнулась. — Не знаю, что сказать. Все запуталось еще больше. Келс посмотрел на девушку с улыбкой, в которой читалось сочувствие. — Если понадобиться, я приведу его в чувство. Только скажи. Ава кивнула, занятая своими мыслями, а вслух спросила: — Как там Аллес? При упоминании незадачливого, — и уже бывшего, — заместителя Авы, который самовольно ушел из компании девушки к прямым конкурентам мисс Полгар, прихватив с собою ворох и маленькую коробочку конфиденциальной информации, Келс хохотнул совсем несерьезно для такого именитого адвоката, каким считался официально, в человеческом обществе. Он растер ладони и азартно посмотрел на Аву. — Пока Аллес абсолютно уверен в том, что его несанкционированное увольнение сойдет ему с рук. Ведь до сих пор ты ничего ему не предъявляла официально. Всем, кто этим интересуется, он с охотой рассказывает небылицы о тебе и о твоей фирме. За это, кстати, можно подать на него в суд отдельно… А если прибавить к этим ложным свидетельствам нарушение контрактных обязательств, которые он, работая в твоей компании, обязан был соблюдать, и, — что уже совсем серьезно, — разглашение конфиденциальной информации… наберется на три-четыре, а то и пять полновесных, серьезных обвинения. Вплоть до реального тюремного срока. — О-о-о… — только и смогла выдохнуть Ава, удивленная такой серьезностью информации. — Ты только представь, Эв, как это хорошо, что Аллес тебя подставил! — радостно, не замечая растерянности девушки, продолжал Келс. — «Хорошо»? — Да! Потому что твои конкуренты, Yut-stereo, к которым он перебежал, получают вместе с ним еще больше проблем! Дополнительно к тем, что у них уже есть! Да с теми проблемами, что принес им Аллес, они забудут как сладкий сон все свои претензии к тебе! Зато мы сможем укатать их намертво даже половиной тех исков, что подадим против них! Ну как? Здорово, правда? Ава рассмеялась, глядя на счастливого Келса. — Я все подготовил, Эв. Описал все нюансы предстоящих судебных дел, указал подробные основания для всех твоих исков против них и против Аллеса, возможные варианты развития событий, количество времени, что может занять каждое из этих дел… отдельно в отчете я отметил все связи, что теперь, с уходом Аллеса в Yut-stereo, существуют между ним, твоими конкурентами и твоей фирмой. Но если совсем коротко, то Yut-stereo теперь придется задуматься не только о том, стоит ли им вообще затевать что-то против тебя, но и оправдаться, — конечно же, в глазах нашего общества, — за то, что они, обвиняя тебя в «неэтичном» zoom-сигнале, якобы изначально вшитом в программное обеспечение Spider, сами, — ничуть неэтично — пользуются услугами такого сомнительного перебежчика, как Аллес. Чем наносят колоссальный вред, прежде всего, самим себе и своей репутации. — То есть и здесь возможны те самые споры об этике, которые чаще всего вызывают ажиотаж в обществе? Виттер начал отвечать на вопрос, когда в дверь гостиничного номера часто-часто застучали. — Келс, я на минуту. Не отключайся. Ава очень не любила, когда кто-то вмешивался в ее деловые встречи или разговоры, и потому дверь она открыла с раздражением. На пороге стояла небольшая группа девочек-подростков. — Он здесь? Привет! — Вы кто? — уточнила Ава — Уильям Блейк! Ава закатила глаза. — Вы кто? — Мы хотим взять у него автографы! — выпалила высокая для своих 14-15 лет, худая девчонка. — И сделать фото! Хотя бы общее! — ввернула ее подруга. — Он здесь, да? — уточнила третья, не без любопытства пытаясь рассмотреть номер за спиной Авы. — Вы же его девушка, вы должны знать! — А кстати, как давно вы встречаетесь? Это — правда, что написано в газетах? — первая снова оживилась. — Так, стоп! — Ава отошла от двери, и резко опустила руки вниз, разрезая воздух. — Уильяма здесь нет! Он здесь не живет, я не его девушка, вас я не знаю, и у меня дела! — А когда он будет? — Вы давно расстались? — А вам понравилось с ним… ну… это… встречаться? — А он в жизни такой же крутой? — А где… Ава захлопнула дверь перед носом галдящих девчонок, и тяжело вздохнула. — Извини. Какие-то фанатки Уильяма, — сказала она, возвращаясь к видеозвонку. Келс хмыкнул и тихо, якобы рассматривая бумаги, разложенные перед ним, спросил: — Ты не ответила на вопрос, Эв. Тебе понравилось с ним встречаться? Взгляд адвоката засветился смехом. — А-а… — начала Ава растерянно, но очень скоро нашлась. — Может быть, поговорим о твоей личной жизни и твоих фанатках с факультета юриспруденции? Как они там, Келс? — Обо всех не скажу, но несколько девушек, не студенток, вполне довольны. Хотя… я еще не встретил ту, от которой фанател бы сам. Ава хмыкнула, — и смущенно, и весело. — Меня всегда удивляло, как просто и легко ты говоришь о личном. — Мы не можем держать все под контролем, Эв. К тому же, посмотри, как у тебя весело. Попробуй расслабиться. Как видишь, — адвокат развел руки в стороны, — советы у меня все те же. — Надо попробовать… — Насчет этики и ажиотажа… уверен все это будет. Но кроме этого, я советую тебе подать отдельный иск против самого Аллеса, — за нарушение контрактных обязательств и клевету, которая, кстати, отражается на твоей репутации. Тут все, Эв: и неустойка, которую Аллес лично и Yut-stereo в целом будут обязаны выплатить твоей компании, и шум от судебных дел, и поплывшая к чертям мораль тех, кто, сам не отличаясь чистоплотностью, хотел облить грязью тебя, и растоптанные репутации твоих прямых конкурентов, и, непосредственно, Аллеса… можем поднять дым выше неба! Как тебе такой небольшой и очень милый план? К концу своей речи Келс немного охрип и радостно улыбнулся. Ослабив узел бордового галстука, он отпил воды из стакана. — А как же поборники нравственности, которые кричат, что с помощью Spider я намеренно сделала наркоманами бесконечное количество людей? — Не торопись, Эв. В этом случае они — классические вуайеристы: любят смотреть и представлять, но действовать сами не решаются. — Келс! — Ава рассмеялась. Именно в звуке этого смеха раздался новый стук в дверь. Девушка снова попросила Келса подождать, и пошла к двери. Это был Рик Дэви. По давней привычке, взятой им из профессии полицейского, он быстрым взглядом осмотрел видимую часть номера Авы, и торопливо произнес «доброе утро!». — Здравствуйте, офицер. Что-то случилось? — Вы… — Рик сделал вдох, и решился, — …ушли тогда из участка, так и не ответив на мое предложение выпить кофе. Бровь Авы приподнялась. — Не думала, что ваше предложение в силе. Особенно после того, как я откровенно сказала, что мне не нравится то, что личную информацию обо мне вы свободно сообщаете посторонним. — А тот парень заявил, что он — не посторонний. Рик взглянул на Аву с небольшой улыбкой, и предпочел промолчать о том, что во многом именно это недовольство девушки укрепило его в мысли непременно пригласить ее на свидание. — Предложение в силе. Вы согласны? — Только если это не свидание. Просто встреча. И кофе. Рик снова мысленно удивился. Привлеченный больше прежнего такими условиями, он согласно кивнул, — хотя, конечно, был прямо противоположного мнения. — Хорошо. Не свидание. Ава кивнула и оглянулась на монитор с изображением Келса. — Офицер, мне нужно идти. — Да, конечно. Сегодня, в восемь? Я заеду за вами. Ава обдумала предложение, и сказала, что будет лучше, если они встретятся у полицейского участка. Рик, окончательно заинтригованный, согласился, пожелал девушке хорошего дня и ушел. Ава вернулась к ноутбуку, но Келс по-прежнему молчал. Так красноречиво, что она сказала: — Ты слишком громко молчишь. Адвокат засмеялся. — Я не думал, что в небольшом Назаре так весело. Вплоть до свиданий с полицейским. Ава изобразила шутливую рассерженность, и ничего не ответила. — Нет, Эв, а все-таки… Блейк знает об этом? — А ты как думаешь? — Судя по тому, что полицейский еще жив, по крайней мере, пока… нет, не знает. — Давай вернемся к делам. — Ладно! Адвокат вздохнул и немного притушил и свое любопытство, и веселье. — …Сражаться на ветряных мельницах поборников морали не понадобиться. Потому что, — это как вариант, — в ходе разбирательств с Аллесом и Yut-stereo мы сами, без лишних и дополнительных вопросов расскажем об устройстве твоей звуковой системы, и о том, что никакого звука zoom, якобы вызывающего жесткое привыкание, в ней не было, и нет. — И так, по-твоему, люди в белых пальто успокоятся? — Да. У них просто не останется выбора: исчезнет само основание для их праведного гнева. Причем… — Келс засмеялся, должно быть, мысленно уже представив урон, нанесенный коллективной нравственности, — …еще до того, как они откроют рты, и снова попытаются назвать тебя «наркодилером». Ава сделала глубокий вдох и очень медленный выдох. — Вот это да… — только и смогла протянуть она, чувствуя, что вся информация, услышанная от Келса, пока не вмещается в поле ее внимания. Келс понял ее состояние без лишних слов, и, не занимая больше времени, напомнил, что все необходимые документы он уже отправил на электронный ящик Авы. — Келс? — Да? — Я, скорее всего, съеду из отеля, подыщу какой-нибудь небольшой дом, в аренду… я сообщу тебе. — Хорошо, Эв… только не пропадай, ладно? Начинается самое интересное, нужно быть в тонусе и на связи. — Ну, с первым у меня все в порядке, — Ава усмехнулась. — Я не пропаду, Келс. Только перееду туда, где поспокойнее. Адвокат задумчиво посмотрел на девушку. — Эв? — Да? — Тебе нужна помощь? На самом деле, по-настоящему? Ава вздохнула, и отрывисто, нехотя проговорила: — Кажется. Иногда… очень. Послышался тяжелый вздох. — Значит, он был прав… — Кто? О ком ты? Келс усмехнулся и покачал головой, говоря всем своим видом «и как я сам этого не понял!..». — Твой парень. Уильям. Все время после твоего отъезда из Пало-Альто он бредил одним и тем же: «Ава Полгар в опасности», «ей нужна помощь», «может, с ней что-то случилось»… я принял это за бред и высокомерие, заносчивую спесь, — как будто никто и ничто не может существовать без него, — и отмахнулся. А он пошел к Роберту. Может, и у него спрашивал о том же, не знаю… а потом он уехал в Назаре. И… оказался прав! Келс растер лоб и ударил кулаком в стол. — Он, андроид, оказался умнее всех нас, Эв! Он знает тебя меньше всех нас, но, выходит, лучше всех?! *** А пока Ава Полгар только раздумывала над тем, действительно ли ей стоит съехать из отеля, и если да, то куда, Уильям Блейк с огромным, неторопливым и пока молчаливым удовольствием обходил свой новый дом. Он решил снять его в аренду после происшествия в отеле. И хотя из полицейского участка его отпустили, — по великой просьбе менеджера отеля, обращенной к офицеру Дэви, — не заведя ни уголовного, ни хотя бы административного нарушения, и он, вернувшись в отель, выплатил всю стоимость нанесенного ущерба, Уильям, все же, решил съехать. Андроид не знал, сколько еще он пробудет в Назаре, но ему стало очевидно, что на ближайшее время этот городок останется местом его пребывания. А он, благодаря Аве Полгар, стал сибаритом. И полюбил комфортный стиль жизни настолько, что испытывал настоящее раздражение, если что-то в его укладе и привычной размеренности, — в которую совсем не входили обитатели отеля, шум и суетливые фанатки, — нарушалось. «Съемный, не такой просторный, как у Авы Полгар, но… мой. Собственный» — так, медленно, снова и снова размышлял андроид о своем жилище, более других смакуя слово «собственный». Эта грань свободы была для него совершенно новым, невероятным ощущением, в которым сплелась масса самых различных эмоций и впечатлений. Уильям не чувствовал себя обделенным в вопросе владения жилплощадью, но все же, само осознание того, что весь этот двухэтажный дом, окруженный лесом, и выполненный в том же стиле хай-тек, что и большой дом Авы, принадлежит теперь ему, наделяло его совершенно удивительными, незнакомыми до этого момента, эмоциями. Уильям чувствовал себя так, словно у него выросли крылья, и весь мир, со всем разнообразием его красоты, принадлежит ему. Андроид был настолько счастлив, что даже ноющие болью шрамы мало отвлекали его от наслаждения произошедшими переменами. Ему хотелось сделать что-то великое, что-то невероятное, удивительное… и он уже знал, что это будет. У него появился новый план, впервые с момента расправы над охранниками. Но это дело будет совершенно иным. Предвкушение новых задач, как и аренда жилья, пьянило Уильяма. Настолько, что он очень долго не мог успокоиться, и, следуя любимой привычке, — обдумывать события прошедшего дня спокойно и обстоятельно, — стал неторопливо бродить по дому. А подумать было над чем. Вот только ни обстоятельности, ни тем более спокойствия у него сейчас не было. Побродив в беспокойном молчании по первому этажу, и оставив себя, наконец, в покое, Уильям поднялся на второй этаж, разложил вещи в новой спальне, полюбовался видом, что открывался из панорамного окна, и пошел в душ. Дальше последовали все обычные ритуалы, после которых андроид, освежившись и переодевшись в классические брюки и белую рубашку, стал снова бродить по дому, — надеясь, все же, обдумать все происходящее, а заодно и осмотреть новую территорию. Дом действительно оказался уютным. Здесь было все, что успел полюбить андроид в плане обустройства человеческого жилища: просторные комнаты с высокими потолками и панорамными окнами, вся необходимая, — без нагромождения и излишеств, — мебель и техника, камин, который, если в нем разжечь огонь, с большой долей вероятности сделает гостиную на первом этаже еще уютнее… «И лес…» — кратко подумал Уильям, задумчиво улыбаясь. Он не знал, что сформировало такой вкус, или что повлияло на его формирование, но со временем Уильям понял про себя еще одно, — ему очень нравится природа в этом, человеческом, мире: море, закат и восход солнца, шум океана, горы, звезды и сады… А теперь и лес, звучащий разными голосами птиц, облюбовавшими ветви высоких елей. Все это великолепное разнообразие природы, ее первозданная красота и величайшее умиротворение, которое она по умолчанию заключала в себе, неизменно завораживали Уильяма. И чем больше времени андроид проводил среди подобной красоты, тем больше ему казалось, что лес или океан — это отдельная стихия или даже планета, в сравнении с которой шум мегаполисов не только перестает привлекать внимание, но и быстро надоедает, утомляя своей назойливостью и суетой. Отойдя по лесной тропе не слишком далеко от нового дома, Уильям остановился и посмотрел на небо, провожая взглядом мягкие, бело-розовые перья, оставленные в небе облаками, темнеющими в красках близкого заката. Он не думал ни о чем и, вместе с тем, не слишком пристально размышлял о том, как ему нравится сегодняшний разговор с Авой Полгар. В памяти, подобные медленным облакам, проплывали и кратко вспыхивали отрывки их сегодняшней встречи, объятий, разговора… Она, безусловно, права, — в его поведении и манере разговора с ней было, — и в последнее время стало только больше, — противоречий, недосказанностей, намеренных умолчаний и иносказаний. Одним словом, всего того, за чем можно было искусно скрыть свои истинные намерения, не испугав того, к кому эти намерения относились. Но если отбросить всю эту забавную, — хотя порой весьма утомительную словесную шелуху, — то останется одно: желание Авы Полгар. От времени, что оно уже владело Уильямом, его разумом и сердцем (подумав об этом, андроид усмехнулся: много ли людей не откажут ему не только в сердце, но и в способности чувствовать, притом — настолько сильно?) желание не стало меньше. Но, как часто это и бывает с истинным, оно возросло только больше. Уильям видел, что Аву неимоверно, — пока по неведомой ему причине, которую он тоже собирался прояснить, — смущает и его поведение, и его слова. И, если быть до конца откровенным с собой, он немного бы дал, чтобы смирить тот огонь, что горел в нем при мыслях о девушке. За время своего нахождения среди людей андроид понял, что подобное поведение для них, как правило, не характерно: как правило, подобная, «горячая» настойчивость, — не от нее ли увещевал его Келс, когда он был еще в Пало-Альто? — людей смущала, обескураживала и сбивала с толку. Если все это верно, то Ава Полгар, конечно, действует в этом случае так же, как и подавляющее большинство остальных людей. Осуждал ли Уильям ее за это? Нет. Он только хотел понять причину такого поведения. Именно в случае с Авой Полгар. Только в случае с Авой Полгар. Он не осуждал ее, и знал, что поведение девушки, — в целом — лишено костных условностей… А если бы это было не так, она бы просто не услышала тогда, на корабле, его просьбу о спасении. Но если она ведет себя от его внимания к ней точно так же, как многие другие, то… почему? Если ее волнение — искренне, и продиктовано не слепым следованием условностям, тогда… что это? Почему она настолько сильно смущается его присутствия, честных, откровенных слов и даже просто желания помочь ей? Уильям вздохнул. У него была такая масса вопросов, к которым он до сих пор не нашел ответов, что иногда… как об этом сказали бы люди? У него «опускались руки». Да. Но нет. Руки опускались только чуть-чуть… «чтобы крепче обнять Аву Полгар» — подумал Уильям, и ощутил в груди, во всем теле, громадное, великолепное тепло. Он прекрасно услышал все, что девушка сказала ему сегодня. Он понял, что она изо всех сил старается выставить между ними барьер — сначала так называемую «дружбу», а потом «не дружбу». Но для чего? Что стоит за этим, какая причина?… Уильям продолжал размышлять обо всем, что случилось в этот день, и греться от воспоминания о том, как он обнял Аву Полгар… Но за всеми этими мыслями у него не возникло того вопроса, который, — почти с полной гарантией, — посетил бы человека: Ава пытается выставить барьер между ними и просит прекратить оказывать ей столь пристальное внимание потому, что оно ей неприятно? Андроид об этом не думал. Не столько из-за своей самоуверенности, которой, конечно, было вдоволь в его «скверном», — как однажды язвительно сказала Ава, — характере, а потому, что был уверен: причина столь непонятного пока поведения скрыта в чем-то ином. Уильям предполагал, что и раньше, до отъезда в Назаре, он мог быть не совсем безразличен Аве Полгар. Именно в плане «романтического свойства». Иначе стала бы она сама его целовать? Безусловно, какую-то роль в этом поступке сыграл алкоголь, но… «тебе очень хочется думать, что поцелуй был продиктован не им, а искренними эмоциями девушки в твоем отношении» — шепнула ОС в качестве внутреннего голоса андроида. Она не хотела этого делать. Потому что, все еще, — откровенно говоря, — обижалась и дулась на Уильяма за то отключение, но… сейчас в его размышлениях был такой момент, что она не удержалась от комментария. Ава Полгар ей очень нравилась, и операционке очень хотелось, чтобы то, что так сильно не давало покоя девушке, наконец, разрешилось. Если же в этом ей может помочь андроид, то тем только лучше, — и для нее, и для него, ставшего в последние месяцы слишком нервным. Уильям молчал, долго и подробно обдумывая комментарий ОС. Ему хотелось во всем подробно разобраться и помочь Аве Полгар… но что, если она, несмотря на тот давний поцелуй, все же не испытывает к Уильяму эмоций «романтического свойства»? И тот поцелуй — просто случайность? Что если она, в самом деле, боится его так, как сказала об этом раньше? К тому же, вопрос о том, сможет ли она принять сделанное им в отношении охранников, тоже остается нерешенным… а что, если именно он станет фатальным, непреодолимым препятствием для их дальнейшего общения? «Но она разрешила обнять себя сегодня, и не отстранилась» — настойчиво, пытаясь отогнать вспыхнувшие сомнения, напомнил себе андроид. И все же… если Ава Полгар не примет, того, что он сделал? Не сможет? Что тогда? Как не может он, как бы ни старался, — хотя он и не сильно упорствовал в этом, — принять слова Авы о том, что они могут быть друзьями или не друзьями… В общем, кем бы они друг другу, по ее мысли, не были и не стали бы, быть романтических свойств, так желаемых Уильямом, между ними не может. «Почему?» — спросил андроид теперь уже самого себя. И голосом Авы память снова ответила: «Это невозможно». «Но почему?» — настаивал андроид, чувствуя, что за этим есть что-то, чего он не понимает или не знает. И получал в ответ прежнее, — слова о невозможном между ними. Устав от бесконечных, — и пока бесполезных — плутаний среди собственных мыслей, андроид тряхнул головой. Которая, какой бы светлой, во всех смыслах, ни была, никак не могла сопоставить и расшифровать истинный смысл слов Авы Полгар, которые говорили об одном, и ее действий, которые свидетельствовали о совершенно другом, крайне противоположном… «Выходит, Ава Полгар тоже умеет загадывать загадки?» — подумал Уильям. Операционка, вздохнув, вернула ему вопрос девушки: «Что все это значит?!», и это настолько озадачило Уильяма, ввергло его в такую глубочайшую задумчивость, что ОС решила, будто он и вовсе ушел в режим восполнения энергии. Но вот, после нескольких минут абсолютной тишины, андроид открыл глаза и посмотрел вокруг себя с изумлением. «Выход из слоя глубокой задумчивости» — сообщила ОС, и продолжила свою работу по поддержанию андроида в оптимальном состоянии. И пока операционка отправляла ему системные сообщения о том, что он и так прекрасно знал, Уильям принял целый ряд фактов и решений, связанных с Авой Полгар: 1. Он не может «отстать» от Авы Полгар так, как она того хочет. Потому что… 2. Он хочет ее. Хочет всю. Хочет узнать и понять. 3. Он, скорее всего, влюблен в Аву Полгар. По крайней мере, он жаждет ее так сильно, что иногда это совсем не поддается никакому, даже самому сильному контролю с его стороны. 4. Ему совсем не сложно и не стыдно признать свое истинное восприятие Авы Полгар. Но что будет дальше? И что теперь с этим делать? 5. Как и прежде, он желает помочь Аве. Во всем, что бы то ни было. И если для этого ему потребуется смирить себя и разыграть на время ее друга (или не друга), он постарается это сделать для того, чтобы Ава Полгар не чувствовала себя дискомфортно рядом с ним, и смогла принять его участие или помощь. 6. Он боится потерять или напугать Аву Полгар. И хочет, чтобы рядом с ним она ощущала себя хорошо и спокойно, без страха или принуждения. 7. Он сам был в заключении. Физически, совсем буквально. И именно потому, что ему хорошо известно, как это — быть заключенным и несвободным, он не желает каким-либо, даже самым малым образом, стеснять Аву. По этой причине, — как бы сам он ни протестовал против этого, — с этой минуты он увеличивает дистанцию между ними: чтобы неприязнь Авы Полгар к нему, и то непонимание его поступков относительно охранников Ambassador Robots, которое существует с ее стороны, не привели к фатально-непоправимым взаимоотношениям. Но… возникает самый большой и самый страшный вопрос. 8. Что если Ава Полгар так и не сможет принять сделанное им, и навсегда захочет отстраниться от него?.. Он это выдержит? Он это примет? Или желание добра и помощи в ее отношении настолько не распространяются?.. ОС запищала, требуя передышки в невероятно энергетически затратных размышлениях андроида. И Уильям, к ее крайнему удивлению, прервал свои мысли и послушно кивнул. И даже прекратил искать ответы на вопросы экзистенциального свойства, которые он задал Аве Полгар сегодня утром: в чем смысл и цель человеческой жизни?.. Ответов у него не появилось, и он, впервые за долгое время, прекратил их искать, остановившись на мысли о том, что он будет действовать так, как решил. А ответы… может быть, найдутся. Или нет. Наклонив голову, Уильям с трудом отогнал разгоряченное видение, единой вспышкой промелькнувшее перед ним… о том, как слушая все доводы Авы Полгар, — искренне внимательно, старательно и долго, — он смотрит на нее, не выдерживает, срывается с места, подходит, — почти подбегает — к девушке и…

"Необходима срочная зарядка. Перейдите в режим восполнения энергии! Необходима срочная за…" Прерывисто выдохнув, очень медленной походкой, — спрятав руки в карманы брюк, — Уильям вернулся в свой новый дом.