Хрупкие дети Земли

Уильям был счастлив. Он ехал за рулем арендованного автомобиля, он возвращал Диего домой, в Лиссабон, и был очень счастлив. С момента разговора с Авой Полгар и эффектно оставленной розы прошло три дня. И все это время он не видел девушку. Уильям намеренно выдерживал паузу в их встречах, и — расстояние. Новый дом по-прежнему нравился ему, и часто андроид завершал свой день разглядыванием закатного, всегда разного и всегда непередаваемо красивого солнца. За прошедшие дни он не раз порывался увидеть Аву, — его сердце, как и солнечное сплетение, похоже, теперь признавали только два состояния: счастье и преисполненность им или… огонь, горящий в груди, — такой сильный, почти сжигающий ее, что андроид всякий раз рисковал выйти из строя. То же, как ощущал себя Уильям в эти «странные дни» (здесь ему почему-то неуместно вспомнился термин «странная война» из человеческой истории), без встреч с Авой, являло собой что-то совершенно иное, не подходящее ни к одной из этих пристаней. Это было близко к ощущению того, как если бы андроид по какой-то причине не мог узнать полный ответ на очень важный для него вопрос, и от возникшей неизвестности находился бы в подвешенно-кукольно-марионеточном состоянии. Внутри него, за грудной клеткой, ровно и без волнений проживающей эти дни, была какая-то тягостная неопределенность и — долгое ожидание. Уильям отдавал себе в этом отчет, но намеренно, — повторяя снова и снова, что это «строго необходимо для благоприятного решения вопросов с Авой Полгар», — выдерживал тяжелую, но, по его мнению, необходимую паузу. Она давалось ему с большим трудом, но он удерживал себя от встреч, уверенный, что так, — за то время, что он и Ава не будут видеть друг друга, — девушка успокоится, придет в свое нормальное состояние, и более не будет чувствовать себя скованно и стесненно от присутствия Уильяма. И хотя андроид не спрашивал себя о том, насколько мысли о раздраженной его слишком частым присутствием Аве соответствуют действительности, он искренне считал себя правым, и потому, скрепив свое электронное сердце, — ждал. Впрочем, время этого ожидания он тратил не только на намеренные и неосознанные, — часто приходящие во снах, — мечты о девушке, но и на вполне конкретные действия. Так, телефонный звонок, адресованный Халку, разбудил того в четыре утра по времени Пало-Альто. На это можно было бы сочувственно заметить, что Уильям ошибся и перепутал время, но то была бы наглая, неприкрытая ложь: андроид звонил, прекрасно зная, что в штате Калифорния уже 04:00 утра понедельника, 31 октября. И ему было на это плевать. Ибо поиск всей возможной информации об Аве Полгар во всемирной паутине был куда важнее сна. Длинные, изящные пальцы андроида нетерпеливо отстучали presto. «Почему он так долго копается? — раздраженно думал Уильям. — Только не говори мне, что ты спишь!» — мысленно крикнул андроид юному хакеру. Гудки в сотовом стихли без ответа. Уильям выругался, и снова набрал номер. Ничего. Тишина. «Перезвони мне, срочно!» — набрал он, и, яростно ткнув в сенсорный экран, отправил сообщение. Сделав глубокий вдох, Уильям оглянулся по сторонам. Нет, сегодня бесполезно заниматься привычными ритуалами утра. Пробежка по лесу, — до вершины крутой, серо-стальной горы, — остановка, глубокое дыхание и наслаждение свежим воздухом… все это не сегодня. «Ты слишком нервный», — сухо констатировала операционка, и замолчала, опасаясь гнева Уильяма. Но он, к ее удивлению, ничего не ответил. Осмотрев гостиную первого этажа мимолетным, невидящим взглядом, Уильям круто развернулся, быстро, перепрыгивая ступени, поднялся по лестнице, и, — хотя было странно так говорить, но иначе, по взятой им скорости и не скажешь, — запрыгнул в ванную комнату. Душ он принял с какой-то молниеносной яростью, не замечая ничего, и ни о чем подробно не думая, — разве что о том, что нужно отвезти Диего в Лиссабон, заодно продлить аренду автомобиля и вернуться в Назаре к раннему завтраку, чтобы пригласить на него черноглазую красавицу. Он не встречал Аву Полгар уже три дня, и сегодняшний день четвертым не станет. Хватит. Ему очень нужно ее видеть. Но что он ей скажет? Что будет делать? «Это совершенно не имеет значения, сначала нужно ее увидеть!» — резко, самому себе, ответил андроид, ожесточенно выправляя воротничок светло-голубой рубашки. Уильям застегнул первую пуговицу. Конечно, не самую верхнюю, потому что и теперь не любил рубашки, закрытые с первой до последней пуговицы… Люди, застегнутые так, напоминали ему извивающихся мучных червей, и он решительно не мог понять, для чего они так себя мучают… возникшее воспоминание заставило его остановиться. —Черт бы побрал твои рубашки, Уильям! Сложно надеть футболку?! — Нет… мне это совсем не трудно, Ава Полгар. А потом он ее поцеловал. Накрыл своей рукой чуть прохладные, изящные пальцы Авы Полгар, легко сжал их, — передавая тепло, которого в нем от вышедшего из строя солнечного сплетения в те мгновения стало излишне много, и поцеловал. Уильям и сейчас помнил этот поцелуй до самой последней детали. Помнил, как Ава Полгар в первые мгновения застыла, наверное, удивленная происходящим. Она чуть сильнее нажала ладошкой на его грудь, — верно, пытаясь его остановить? Но Уильям это предугадал, и увел ее за собой, — целуя и нежно, и страстно, со всей глубиной своего вспыхнувшего чувства. И она, еще сохранив на несколько мгновений свою невысказанную строптивость, ответила ему. Андроид закрыл глаза и отчетливо ощутил те мгновения снова. Первая секунда, — после ответа Авы Полгар, — наполнила его волнением и жаром. Кровь, — и неважно, что у него она была белой, — ударила волнами по всему телу. Он ощутил такое великое тепло и блаженство, что ему показалось, — теперь его нет. А все, что есть в этом прекрасном и страшном мире, — эта секунда, их поцелуй, жар и великая, всепоглощающая нежность, от силы которой он перестает быть, и чувствует бесконечно… только тепло, трепет, сердце и …высоту. Так мощно, так больно, и, в то же время, так полно, что удивительно, как вся эта сила не растворяет его на атомы… или, в случае Уильяма, на электроны. Но вот это кончилось, и Ава Полгар, не грубо, но настойчиво, прервала поцелуй. Выбравшись с его глубины гораздо быстрее Уильяма, она посмотрела на него со страхом, быстро скользнувшей по губам улыбкой и огромным волнением, плескавшимся в ее дивных, темных глазах. Именно это волнение, по мнению андроида, и привело ее к той фразе, которую она сказала тогда: «Стой там, где стоишь, Уильям!». Он кивнул. Но только автоматически, не расслышав, как следует, слов. Потому что он еще не вернулся, не пришел в себя, а теперь… не подходить? Оставаться на месте? Это требование Авы Полгар накладывается на шум от волн океана, — они совсем близко к ним, — и на ту глубину, с которой Уильям еще не может и не хочет подняться на поверхность будничного, обычного мира. И потому он кивает автоматически, только чтобы сообщить движением своей светлой головы, что он слышит, конечно, слышит Аву Полгар. А как может быть иначе? Она смотрит на него с испугом и страхом, она строгим и чуть дрожащим голосом просит его оставаться на месте, а он… Еще не вернувшийся, он переполнен ею, ее ароматом, нежностью, прикосновением, лаской и ответом. Уильям совершенно ошеломлен. И знает сейчас только одно: она ответила, ответила на поцелуй!.. Андроид тряхнул головой и стал выплывать из жарких воспоминаний. Вот губы его, изогнувшись иронией, утвердили измененный план: классическая мужская сорочка светло-голубого цвета отменяется. На смену ей приходит черная футболка. Самая простая, облегающая, без принтов и каких-либо деталей, — только черный цвет и крой, выгодно подчеркивающий фигуру Уильяма, его красивые, мускулистые руки, а в дополнение к футболке — прямые, черные джинсы. Набросив черную куртку прямого кроя (она, как и джинсы, не имела права быть обтягивающей, потому что это казалось Уильяму пошлым), андроид разложил по карманам необходимые вещи: два фото Авы Полгар, найденные на компьютере Келса, которые он позже проявил, — во внутренний левый карман куртки, портмоне с банковскими картами, ключи от дома и от автомобиля… все. Теперь он готов к встрече. «Вообще-то ты собирался отвезти Диего в Лиссабон, а не встречаться с Авой!» — напомнила операционка влюбленному, который на это замечание только отмахнулся и ускорил шаг. Уильям знал, что Диего не хочет уезжать из Назаре. Но что он мог сделать? Его мама настаивала на возвращении сына в Лиссабон, и потому Уильям, захватив с собой на автомобильную прогулку Хэма, который здесь, в маленьком португальском городке обзавелся сразу двумя новыми домами, — большим, в котором обитал его хозяин, приносивший ему вкусных сверчков, и поменьше, с изумительно удобными корягами, теплыми лампами и журчащей, вертикально стекающей вниз, водой, — повез мальчишку в Лиссабон. Утро выдалось прохладным, но янтарное солнце, заливая светом своих первых лучей Назаре, обещало день солнечный и уютный. Сидя рядом с Уильямом на переднем пассажирском сидении, Диего молчал, скрестив руки на груди. Хмурый взгляд, направленный в пространство, и тоскливые, резкие поглядывания на океан, больше всего свидетельствовали о том, что уезжать из Назаре, где ему, — пусть и под присмотром Уильяма Блейка, — жилось свободно и хорошо, Диего не желал. Накануне, днем, — конечно, под неусыпным оком своего работодателя, который в вопросах серфинга в Назаре был непримирим, — Диего укатался на крутых волнах до такого бессилия, которое позже обернулось бессонницей. К утру ему стало лучше, и про себя мальчишка даже начал надеяться, что Уильям изменит свое решение о его отъезде, но… «Ладно! — отрывисто и горячо думал Диего, скользя взглядом по размытому от скорости пейзажу за бортом темно-серой Toyota Aygo-X, — …я уеду! И пусть!». Уговаривать Уильяма было бесполезно. Он не изменит своего решения. Как и его мама, которая настаивала на возвращении Диего домой. В общем, как не проси, а ехать в Лиссабон, к месту за стойкой конторы по аренде автомобилей, придется. Диего снова тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой. Вот если бы что-то изменилось, что вернуло бы их в Назаре!.. За своими тревожными и сумрачными мыслями мальчишка не сразу ощутил перемену пути. Он понял это только тогда, когда автомобиль, проскользив на инерции по двухполосной дороге, идущей у подножия гор, промчался вперед еще на сто-двести метров, и резко затормозил. Краткая секунда молчания, ругань Блейка, выброшенная тихим, едва слышным шепотом, и — крутой разворот. Они возвращаются в Назаре?! Радостный, не верящий своей удаче взгляд мальчишки еще скользил по горам и дороге, а машина уже резко остановилась. И Блейк, — так же, как тогда, когда Диего разглядел в вечерней темноте Аву Полгар на пляже, — выпрыгнул из автомобиля. От стремительного рывка, каким Уильям отбросил ее от себя, дверь автомобиля стала резко раскачиваться, похожая на раскрытый, пустой рот. А Диего, смотря на шефа, начал гадать: ему стоит выйти или лучше остаться в машине? «Может, все-таки, выйти?» — пытал мальчишка сам себя, разглядывая хвост хамелеона, закрученный на кончике в разноцветное, зелено-фиолетовое кольцо, и милостиво, — со стороны Хэма, — спущенное вниз, на плечо Диего. Он понаблюдал за тем, как Уильям, крикнув что-то на ходу, резко остановился. Взгляд чуть вправо… Ава Полгар? И еще какой-то парень. И шеф. «Не-е-ет, — мысленно затянул мальчик, — остаюсь здесь!». Нельзя не признать, что со стороны Диего это был самый правильный выбор. Выпрыгнув из машины, Уильям перебежал узкую дорогу, и, бросив на ходу громкое «доброе утро!», остановился напротив Авы Полгар и офицера полиции Назаре, Рика Дэви. Они заметили Блейка не сразу, и до чуткого слуха Уильяма добежал звонкий смех Авы, и фраза, сказанная Дэви: «…они подумали, что что-то случилось, но оказалось, что женщина вызвала полицейских только для того, чтобы они сняли с дерева ее кошку!». Девушка снова засмеялась, откидывая за спину длинные волосы, и, посмотрев в ярко-голубое, высокое небо, перевела краткий взгляд на Дэви. А затем, все еще улыбаясь, сделала небольшой глоток кофе из стаканчика с эмблемой одного из самых популярных в Назаре кафе. «Доброе утро!», громко брошенное Уильямом, прозвучало, скорее, как предупреждение, чем как приветствие с новым днем, и застало Аву и Дэви с улыбками на лицах. — Уильям? Что ты здесь делаешь? Закрываясь от яркого солнца, Ава приставила правую руку ко лбу наподобие козырька, и посмотрела вверх, на андроида, который, вместо какого-либо ответа продолжал молча стоять напротив девушки. Глаза его, и без того яркие, стали еще пронзительнее в свете солнечных лучей. С жестким, требовательным выражением они смотрели на Аву. — Доброе утро, Уильям. Вам нужна помощь? Рик посмотрел на машину за спиной андроида, и заметил, как мальчишка, вынырнув из салона, зацепил ручку на водительской двери, и закрыл ее. Андроид перевел взгляд на офицера полиции, и, рассмотрев его с высоты своего роста, высокомерно заявил: — Не утруждайте себя. Со стороны Рика послышался смешок, — так Дэви выразил вслух свое удивление и непонимание происходящего. Впрочем, до его мнения Уильяму не было никакого дела. Его интересовала Ава Полгар. Он смотрел на нее, и только на нее, — молча, одним взглядом спрашивая,— и будто бы уже находя в чем-то из окружающего неутешительный ответ, — что происходит? Под его пристальным взглядом Ава, — как это теперь часто случалось с ней, если дело касалось Уильяма, — смутилась и опустила глаза вниз, рассматривая стаканчик с кофе в своей руке. И хотя ее первое, особенно сильное волнение, — как если бы Уильям был взрослым, заставшим ее, ребенка, за чем-то непристойным, — продлилось всего несколько секунд, после чего она упрямо и с вызовом посмотрела на андроида, этого первого волнения девушки, ясно отраженного на ее лице, Уильяму было более чем достаточно для того, чтобы повести себя тем образом, из-за которого все и началось. — Ава Полгар, это — свидание? — громко, без лишних вступлений и слов, которые в иных ситуациях он очень любил, спросил Уильям. Выговорив слово «свидание», андроид вздернул голову еще выше, и посмотрел на Аву с нетерпеливым требованием ответа. — Доброе утро, Уильям. Не хочешь для начала поздороваться? — Я уже сделал это. Но, очевидно, вы были слишком заняты взаимным разговором и шутками, чтобы заметить. Так это свидание? Да, Ава Полгар? Она выдержала его прожигающий, злой взгляд всего на несколько секунд. Затем, снова опустив глаза вниз, Ава еще спокойно обратилась к Рику: — Офицер Дэви, сколько ждать эвакуатор? Рик начал отвечать, не слишком обнадеживающе глядя на девушку, но его голос почти сразу же перекрыл андроид. — Ответь мне! Уильям подошел к Аве вплотную, закрывая своей фигурой Дэви. Полностью. От напора и неприкрытого раздражения, что волной шли от Уильяма, девушка вздрогнула. Но ничего не сказала, — только плотнее сжала губы. Внимательно, не упуская, как и прежде, ни одной черты, — как будто внешность Авы могла поменяться, — Уильям рассмотрел ее лицо, и, не отводя взгляда, громко сказал: — Офицер, мне казалось, полицейские всегда очень заняты. Особенно для того, чтобы приглашать чужих девушек на жалкое подобие свидания. Иными словами, сообщаю вам, что Ава Полгар — моя девушка. И если вы еще раз попробуете пригласить ее… — Прекрати! — Ава перебила Уильяма и со злостью посмотрела на него. — Что за угрозы?! Я не твоя девушка! — Это обстоятельство я как раз и хочу прояснить, — с широкой, обволакивающей улыбкой начал андроид. — Как вышло, что Роберту можно с тобой встречаться и «связываться», офицеру полиции — можно, а мне, выходит, нельзя? Как ты сказала? «Это невозможно»? — Уильям, успокойся! И прекрати это! Андроид жутко усмехнулся, чем только усилил страх Авы. — Я очень спокоен, Ава Полгар. Я просто хочу понять, — почему? Роберту — можно? Офицеру Дэви — можно? А мне… — А тебе я ничего объяснять не стану! И прекрати этот фарс! Уильям засмеялся. Повернувшись к Дэви, он объяснил: — Роберт… то есть Роберт Мор — бывший парень Авы Полгар. Неплохой, но, увы, незадачливый. Убрав широкую, обманчиво благодушную улыбку со своего лица, и буравя Рика взглядом, Уильям медленно проговорил: — Не советую вам упорствовать в своих притязаниях на Аву Полгар, офицер. Она — моя. Со стороны Авы раздался то ли вздох, то ли всхлип, и когда Уильям, почти уверенный в том, что он совершенно успешно разъяснил всем присутствующим суть дела, посмотрел на нее, она горячо прошептала: — Какого черта ты делаешь?! Приходишь сюда, ведешь себя как напыщенный… ты такой самодовольный, что это просто отвратительно! — Ава поморщилась. — Еще говоришь про Роберта! Это не твое дело! Слова ничего не дали: Уильям по-прежнему стоял перед девушкой и улыбался, очень довольный собой. Понимая, что говорить с ним бесполезно, — он просто не желает ее слышать, — Ава посмотрела на Дэви, и сказала: — Извините, Рик. Не думала, что все… будет так. Девушка сделала шаг в сторону, чтобы обойти андроида, но он преградил ей путь. — Уильям, пропусти! — Нет, — он отрицательно покачал головой. — Не раньше, чем ты все мне объяснишь. — Ава, вам нужна помощь? — голос Дэви раздался из-за спины Уильяма. — Спасибо, Рик, но здесь я справлюсь сама. Остановив взгляд на Уильяме, Ава усмехнулась, дождалась, когда на лице андроида снова покажется самодовольная, расслабленная улыбка, и, оттолкнула его в сторону. Андроид был настолько удивлен происходящим, что не только не догнал ее, но даже не сделал попытки к этому. Он только стоял и смотрел, как Ава забирается в арендованный им автомобиль, что-то, — судя по движению губ, — говорит изумленному Диего, и уезжает в сторону Назаре. — Вы знаете, что у нее конфискованы права, и сейчас ей запрещено управлять автомобилем? — спокойно уточнил Рик, смотря на быстро удаляющийся в дорожной пыли автомобиль. — И хотя сейчас я не при исполнении, я вполне могу зафиксировать, как минимум, административное нарушение за… нарушение условий выполнения предыдущего предписания. И все по вашей вине. — Я… не знал. Так вы… откроете новое административное нарушение на имя Авы Полгар? Дэви взглянул на злого и хмурого Блейка, не ответил, и задал куда более интересный вопрос: — Думаете, этим вы все уладили? — Я разберусь, офицер Дэви. Сам. — с нажимом и не терпящим возражений голосом, ответил Уильям. Полицейский, одетый в это утро в штатское, кивнул и пошел к своему заглохшему автомобилю. Пройдя несколько шагов, он остановился, оглянулся на Блейка и сказал: — По условию мисс Полгар это не было свиданием, только «встреча и кофе» …только встреча и кофе. Ава резко затормозила у подножия знаменитого маяка, с площадки которого любопытные зрители каждый год наблюдали за спусками серферов, — это было совсем недалеко от того места, где она попала в аварию на мотоцикле, — и остановила автомобиль. Крепко сцепив руки на руле, девушка опустила на них голову и закрыла глаза. Все шло кругом, голова горела, словно в огне, и кружилась так сильно, что для того, чтобы удержать равновесие, ей пришлось держаться за руль обеими руками. Изо всех сил, до судороги. Разумом Ава понимала, что вряд ли сильно ушибется: даже если она не удержит равновесие, и упадет… падать в автомобиле, собственно, некуда. Максимум — отъедет в сторону. Вправо или влево. Вправо или влево… «зачем он приехал?! И так смотрит на меня!» — в памяти вспыхнули и медленно погасли ее собственные слова. Нужно, конечно, нужно все обдумать. Все, что случилось сейчас… но… как же она устала! Почему опять все идет не так?… Она уехала от этого хаоса из Пало-Альто, а теперь он преследует ее здесь, в Назаре. — Ничего не изменилось! — прошептала Ава и откинулась на спинку водительского сидения. — Вам… плохо? — осторожно спросил Диего, с волнением и страхом наблюдая за девушкой, которую Уильям нашел благодаря его зоркости. Мальчишка отвел взгляд от профиля девушки, отчего-то покраснел, и очень аккуратно погладил Хэма, который на протяжении всего недолгого и молниеносного пути до Назаре сидел в его руке, сжавшись в разноцветный комок, и растерянно обводя окружающую обстановку огромными, выпуклыми глазами. «Я совсем про него забыла!» — сказала Ава сама себе, имя ввиду мальчика. Повернув голову, она посмотрела на него и растерянно улыбнулась. — Привет. — При… здравствуйте! Я Диего, а это — Хэм. Ава улыбнулась увереннее. — С Хэмом я уже знакома, а вот с тобой — нет. — Я… Диего… ну, помощник Уильяма Блейка. Ава удивленно приподняла бровь. — «Помощник»? И в чем же ты ему помогаешь? — Ну… я первый увидел вас! То есть… мы вас долго искали, я и шеф, облазили Назаре вдоль и поперек! И когда уже не думали, что найдем, я вдруг увидел вас на пляже. Вечером, помните? Шеф еще был таким странным тогда. Сначала молчаливым и злым, а потом… словно все счастье свалилось ему разом на голову! Он тогда выплатил мне такое щедрое вознаграждение за помощь в ваших поисках…. — Да-а-а… очень интересно, Диего. А сейчас вы куда ехали? — В Лиссабон. Мама настаивает, чтобы я вернулся домой. Но я так не хочу! Здесь классно! Океан, волны… я хочу серфить! Ава вздохнула и тепло улыбнулась безоглядной искренности мальчишки, который, —видимо, не получив от своего «шефа» отдельных инструкций на этот счет, — выкладывал перед ней все карты, просто и откровенно. Слушая его, она все больше удивлялась тому, о чем он рассказывал, и изумление ее было тем больше, что Ава знала и чувствовала, — Диего говорит чистую правду. В конце концов, одно дело узнать из отрывистых фраз Келса о том, что Уильям ее ищет, и совсем другое дело, — узнать как именно, во всех подробностях, он ее искал. Ава начала размышлять над этим, разволновалась, и, решив оставить собирание этой пестрой мозаики до другого времени, перевела разговор на другую тему. К тому же, интересную для Диего. — Ты уже катался здесь? — Да, несколько раз. Но только под присмотром шефа. В этом он совсем строгий, как моя мама. Она все боится, что на этих волнах я…. Подобие улыбки сошло с губ Авы, когда она услышала, как зазвонил сотовый телефон мальчика. И не нужно было быть Гарри Гудини, чтобы знать, кто именно это был. — Да!.. Да, шеф! — Диего посмотрел на Аву. — Все в порядке, мы… я… в Назаре. У форта, да. Ну, тот, где зрители… ага! Мальчик нажал на кнопку завершения звонка, и посмотрел прямо перед собой. — Он идет сюда. Пешком. Шеф и… пешком! Надо же! Ава хотела сказать, что это только пойдет ему на пользу, и остудит вконец раскаленные мозги Уильяма Блейка, но сдержалась. Сделав глубокий вдох, она уловила хаотичный ритм своего пульса, и намеренно громко постучала ладонью по рулевому колесу. Это все ее вспыльчивость. Вечная вспыльчивость и импульсивность! Когда она уже научится владеть собой, и станет слушать не свое сердце, испуганное и взволнованное каким-либо происшествием, а свой разум? Разум, который, в отличие от разгоряченного сердца, — оно теперь билось как попало, то пропуская такт, то нагоняя его в слишком поспешном ритме, — говорил ей про Уильяма, несмотря на первые эмоции: «Стой и смотри на него. Стой и смотри, не отводи взгляд! Не показывай страх!». Но… все к черту!… Стоило ей почувствовать, что на нее снова давят, вынуждая ответить или сделать то, чего она не хочет, — Ава мгновенно, в одну секунду, вышла из себя, и убежала прочь. Прочь от того, что принуждало ее делать то, чего она не хочет. *** …Конечно, только Ава одна и знала, что, останься она там, где быть не желает, она бы нарушила давно данное себе обещание, но… это было так важно! Она клялась, обещала себе, — еще тогда, когда ей удалось сбежать из багажника той машины, — что больше никогда не окажется в тех обстоятельствах, где ей грозит насилие… в любом виде. Девушка с трудом вздохнула, и закрыла глаза. Стоило ей сделать это, как давние воспоминания снова набросились на нее. Ей снова шестнадцать. Очередной побег из детского дома. Он был неудачным с самого начала, — с первых минут все пошло не по плану. Но Ава все равно решила бежать. Тогда для нее все казалось лучше, чем прозябание там, где она ненавидела все и всех, и где также относились к ней. Лучше уж бежать и жить на улице, чем терпеть вечные насмешки других «отбросов», побои и новые попытки стать удочеренной кем-то, кто ее захочет. А кто ее захочет? Кто возьмет к себе? Да ладно, не надо иллюзий, только посмотрите на нее! Такую никто не возьмет. И вернет в детский дом точно так же, как и предыдущие семь пар потенциальных родителей до этого… никто не оставит ее себе, не остановится и не посмотрит на нее с тихой просьбой больше не бояться. Не бояться потому, что теперь она — дома. У нее нет дома. Не было, и нет, она — всегда одна. И она всегда бежит. Отовсюду, и — ото всех. Вот и сейчас, налетев в темноте на угол какой-то темной будки у автозаправки, Ава шипит от боли и гневно растирает ушибленную ногу, чем тут же привлекает внимание мужчин. Их трое. Они стоят немного в стороне, в ярком луче фонарного света, своей желтизной похожего на мочу, и смеются. Сначала тише, потом все громче. А потом звук, с каким Ава ударяется о будку, привлекает их внимание. И не нужно быть Гарри Гудини, чтобы… убежать от них не получилось. Они скрутили и бросили ее в багажник какого-то старого, разбитого автомобиля, попутно смеясь над тем, что «девчонка такая мелкая, что в багажнике осталось место еще для одной!». Ава помнила, как от звука с силой закрытого багажника заложило уши. Звон подержался еще немного и постепенно исчез, оставляя ее в пустоте и относительной тишине, наедине с паникой и страхом. Думать о том, куда ее везут, и что с ней хотят сделать, она себе не разрешала, — опыт, приобретенный в подобных передрягах, говорил, что в этом нет никакого смысла. А есть только пустая трата драгоценного времени и сил, которые важно потратить не на гадания, а на обдумывание того, как выбраться из этой, еще одной, темноты. Ава широко раскрыла крепко зажмуренные глаза, торопясь как можно скорее привыкнуть к темноте. Из салона доносился гогот. Она даже не пыталась вслушиваться в него, и строго запретила своему мозгу отслеживать этот бред. «Не слушай! Не смей разбирать слова! Думай, как уйти отсюда!», — кричала Ава самой себе мысленно, и все равно, даже против воли, слышала отрывки пошлых и страшных фраз. …Она давно потеряла счет времени и теперь не знала, не понимала, сколько они проехали и, главное, — куда едут… «Если бы только это было в черте города!.. — с надеждой и мольбой думала Ава, — …тогда я бы точно смогла убежать!». Но, словно в издевку над ее мелкими надеждами, они продолжали ехать, ехать и ехать… и Ава со страхом думала, что, может быть, Пало-Альто остался далеко позади. Остановка случилась неожиданно. Машина налетела, — как с гневом выплюнули мужские глотки, — «на какое-то дерьмо!», и пробила колесо. Замерев и тщательно прислушиваясь ко всякому движению, Ава узнала, что двое из ее попутчиков вышли из машины, чтобы понять, что именно произошло на дороге. Ну, а третий, конечно, по всем законам гнилого жанра, пошел проверять ее, связанную и закрытую в багажнике. Ава громко и сухо сглотнула. Это был шанс. Может быть, единственный. «Не упусти… — начала она говорить самой себе, и осеклась, услышав совсем близкое движение, — …сейчас». …Где-то над ней блеснула сальная улыбка. Слова, смысл которых Ава от страха никак не могла разобрать, полились из пьяного рта вместе со слюной. Но вот голос захлебнулся, забормотал совсем близко, и от страха, пробившего все пределы, она решилась. Ава разомкнула запястья, с которых давно, выворачивая руки, сумела содрать скотч, и пнула пришельца. Конечно, не сильно и не больно, — для более-менее удачного удара ей банально не хватало места и сил, — но достаточно неожиданно для того, чтобы пьяное тело, поддавшись силе притяжения, повалилось на землю. Оно пробовало сказать что-то громкое и членораздельное, — может быть, это был даже призыв товарищей на помощь, — но все выходило глухо, слабо и плохо. Оглянувшись по сторонам, Ава, дрожа от холода и страха, зацепилась онемевшими, непослушными руками за борт багажника, и неуклюже вывалилась на землю, — прямо на пьяного, который, потеряв всякие ориентиры, по-прежнему валялся на земле, слабо и изредка пробуя ползти. Когда Ава упала на него, он забормотал громче и схватил ее за ногу. И девочка, очень стараясь не кричать и не реветь, — она тихо скулила, закусив нижнюю губу до крови, — извернулась и ударила лежащего согнутым, острым локтем. Он жутко заверещал, застонал и зашелся в кашле, и Ава, не оглядываясь, — и чувствуя, что ей удалось освободиться, — побежала так быстро, как только могла. Скоро она услышала крики за своей спиной, и больше не сдерживала себя: Ава бежала, задыхалась, кричала и плакала. Пару раз, не разобрав дороги, оглядываясь в страхе назад, она падала. И, не веря в то, что это действительно происходит, слышала, как рядом с ней свистят пули. Дрожащая, Ава с криком поднималась, и шатко, уже совсем медленно, бежала вперед. Крики и пули прекратились только тогда, когда она спряталась за какое-то подобие гаража. Может быть, они не смогли ее найти? Не увидели, куда она ушла? Страшный крик, похожий на волчий вой, огласил окрестности. После него, в повторах эхо, разнеслась волна хохота. И все смолкло. Или почти все. Дико бьющееся в горле сердце считается за полноценный звук? Ава отползла по холодной земле, спряталась за дальнюю стену гаража, и, почувствовав за спиной опору, заплакала. «Выходи, выходи, выходи…» — шептала Ава беззвучно, одними губами. Слова, обращенные к самой себе, и призванные побыстрее вывести ее со дна темных воспоминаний, сработали не сразу. Она все-таки хлебнула той, прошлой, тьмы. Хотя, что в этом удивительного? Это — ее прошлое. Оно все равно будет с ней. А риск поддаться воспоминаниям существует всегда. Ава провела ладонью по рукаву куртки, с наслаждением чувствуя, как рука касается чего-то осязаемого, материального: она уже здесь, в настоящем, и тот день опять остается в прошлом! Быстро улыбнувшись себе в зеркале заднего вида, Ава посмотрела на Диего. Он сидел на прежнем месте совсем тихо, держал в руке хамелеона и смотрел в окно, думая, может быть, о чем-то своем. — Ты голодный? Хочешь есть? Диего резко повернулся к девушке и кивнул. — Тогда приглашаю тебя на завтрак в кафе. Мальчик посмотрел перед собой, и сказал: — Мама написала, наконец-то разрешила мне остаться в Назаре. Но теперь я не знаю, зачем… мне больше нечего здесь делать. Он выглядел таким печальным, что Аве захотелось его подбодрить. — Не волнуйся. Я уверена, что твой шеф найдет для тебя новое задание. Ава улыбнулась. — Думаете?! Но вас-то мы уже нашли… а зачем вы сбежали? — Я не сбегала, Диего. Ладно! — Ава хлопнула в ладоши. — Хватит болтать и тратить время впустую. Пока твой шеф идет пешком по шоссе, мы позавтракаем. От такой новости мальчишка нервно сглотнул. — А-а… вы не боитесь? Шефа? Иногда он… иногда я его боюсь… В смысле, я думал, вы уйдете, когда мы приедем в Назаре. Ава рассмеялась. — Я именно так и хотела поступить. Меньше всего сейчас я хочу столкнуться с твоим шефом, но… я не могу бросить тебя одного. Ты еще подросток. — Я взрослый! Я знаю Назаре очень хорошо! — Все или почти все подростки считают себя взрослыми. Заметив, что Диего готовится ей возразить, Ава быстро спросила: — Будем спорить или завтракать? Мальчишка, конечно, выбрал первый вариант. Ава припарковала машину Уильяма у входа в кафе, попросила Диего сообщить «шефу» о том, где они, и подошла к официанту, который с радостью проводил ее за свободный двухместный столик. Диего заговорил только после того, как с огромным аппетитом уничтожил свой завтрак. — А ты точно не будешь? — Нет, — с улыбкой сказала девушка, наблюдая за тем, как Диего переходит к нетронутой ею яичнице с беконом. — Очень вкусно! — отозвался он, старательно цепляя вилкой кусочек бекона. Ава промолчала, продолжая сжимать в руках чашку с горячим кофе. Она смотрела в окно задумчивым, явно нездешним взглядом, словно издалека, из глубины своих мыслей или воспоминаний наблюдая за тем, как улицы недавно проснувшегося Назаре становятся громкими, пестрыми, шумными. Такой и увидел ее Уильям, широким, стремительным и пружинным шагом подходя к кафе. Заметив в окне Аву, он сбился, остановился и замер. Взгляд его нехотя оторвался от лица девушки. И то, только потому, что андроид напомнил себе: она — здесь, и сейчас он снова встретится с ней. — Привет, Диего. Уильям плавно, — как рыба из воды, — вынырнул из окружающего шума кафе, в котором были смешаны звон чайных ложечек, перечисление блюд мужскими и женскими голосами и пожелания официантов, и сел на темно-зеленую софу рядом с Авой, нисколько не смущаясь тем, что для двоих она была слишком мала. От медленного, традиционно обволакивающего звука его голоса Ава чуть вздрогнула, но на андроида не посмотрела, и продолжила свое молчание. И только когда Уильям, не спускавший глаз с ее профиля, проговорил «Ава Полгар» — с паузой и улыбкой в голосе, она взглянула на него. Он улыбнулся шире, рассчитывая, как и прежде, на силу своего обаяния, но во взгляде девушки появилось какое-то необъяснимое выражение, по которому он понял — сейчас это не работает. — Доброе утро, шеф!.. Снова… — тихо проговорил мальчик, и смутился, одновременно размышляя про себя о том, всегда ли парни смотрят на девчонок так, как его шеф — на Аву Полгар? «Как смотрит?» — уточнил внутренний голос Диего. «Так… что… хочет ее съесть!» — выпалил мальчишка, и порадовался, что его мысли никто другой не слышит. Голос засмеялся, — весело и долго, — и ничего не ответил. А Диего, может, и не понимал многого в молчаливо происходящем между шефом и Авой, но уходить совсем не хотел. Зато этого хотел Уильям. По-прежнему не отводя взгляда от девушки, он негромко, но твердо сказал: — Диего, возьми себе на кассе еще что-нибудь, если хочешь, и подожди меня в машине. Позже я отвезу тебя домой. Рука андроида скрылась в кармане кожаной куртки, вытащила банкноту, и положила ее на стол перед мальчишкой. — А мама разрешила мне остаться, шеф! — радостно сообщил подчиненный Блейка, наблюдая за Уильямом и Авой, не спускавших глаз друг с друга. — Славно, Диего. — И Ава думает, что вы придумаете мне новое задание, шеф! — Обязательно, Диего. Например, пешая прогулка отсюда и до твоего дома в Лиссабоне. В том случае, если ты не выйдешь из кафе прямо сейчас. — О… а… понял! Взглянув на Аву, которая смотрела на Блейка ответным, — открытым и пристальным взглядом, — мальчишка кивнул, подхватил свой рюкзак, и, шепнув «до свидания!», ретировался. — Я думал, ты опять спрячешься или сбежишь, Ава Полгар… — проговорил Уильям, недвижно смотря на девушку и отмечая про себя всякую перемену ее лица. — …А ты, оказывается, здесь. Ава усмехнулась уголком тонких губ. — Я тоже думала, что не захочу тебя видеть, Уильям Блейк. Но потом я изменила свое решение. Вот только прошу заметить, что я не сбегаю и не прячусь. — Нет? — Нет. — А тот лесной, очаровательный домик в Пало-Альто и переезд в Назаре? — Попытки побыть наедине с собой и разобраться во всем происходящем, которые исчезли с твоим появлением. Неотразимая, ленивая ухмылка плавно изогнула губы Уильяма, свидетельствуя о том, как безумно ему нравится такая манера разговора. Наклонившись ближе к Аве, — если не сказать «вплотную», — Уильям прошептал: — Я бы тоже не отказался побыть наедине с тобой, Ава Полгар… и во всем разобраться. Вместе. Он ожидал, что девушка, как это происходило с ней в подавляющем большинстве их совместных случаев, зальется краской смущения и промолчит, стреляя в него блестящим взглядом черных глаз, но все вышло иначе и на этот раз. Ава повернулась в сторону андроида еще больше, — отчего ее губы мимолетно коснулись его щеки, не преследуя цели поцеловать, — и прошептала с той улыбкой, от которой кровь андроида застыла: — «Эта опция тебе не доступна», Уильям Блейк. — Почему? — шепотом уточнил андроид, оценив по достоинству то прелюбопытное обстоятельство, что Ава Полгар цитирует его собственные слова, сказанные Уильямом в ответ на просьбу Нила Редвика о помиловании и сохранении жизни. — Потому…— Ава очаровательно вздохнула, — так, как истинно умеют только женщины, — …что ты только что повел себя точно так же, как Роберт. То есть ревниво, эгоистично и глупо. А я…— указательный палец девушки коснулся груди андроида, а затем легонько нажал на кончик его носа, — …терпеть этого не могу. Уильям покачал головой, совершенно не понимая происходящего, — такой громадной была разница между поведением Авы и смыслом ее слов. — …Как и те случаи, — продолжала девушка, — когда от меня требуют ответ или к чему-то принуждают. — А я не понимаю… — прошептал Уильям, сходя в хрип, — …почему сейчас ты такая? И так себя ведешь? Ава улыбнулась, словно изумляясь несообразительности андроида. — Решила сменить тактику, испробовать твой способ общения на тебе. Ава приблизилась к андроиду, и прошептала ему на ухо, невесомо касаясь губами ушной раковины. — Нравится? Уильям сглотнул и сказал после долгой паузы: — Ответ однозначный. Девушка отстранилась, — насколько это позволяла тесная софа, — и заговорила совсем иным, — серьезным и взволнованным, — тоном: — Ничего не будет, Уильям. Ни дружбы, ничего иного. Сегодня ты перешел границы. Я — не твоя собственность. А ты ведешь себя так, будто владеешь мной и заявляешь на меня свои права. «Она — моя»… Это отвратительно. И это… — Ава спрятала дрожащую руку за спину, — …была последняя капля. Признаю, я очень скучала по тебе, но я тебе не доверяю и я тебя боюсь. У тебя нет права лезть в мою жизнь, и комментировать мои отношения с Робертом или с кем-то другим! И у тебя нет права допрашивать меня, свидание ли это! В глазах Авы заблестели слезы. — Я ненавижу, когда меня контролируют и заставляют! Я обещала себе, что этого больше никогда не будет в моей жизни! Больше никто не станет заставлять меня и насиловать!… Уильям смотрел на нее отчаянно и горько, и Ава так и не смогла понять, осознал ли он в полной мере смысл последней фразы. Объяснять ее она не собиралась, — для нее это было тоже, — как благополучие, счастье и любовь, — невозможно, выше ее сил. Ужасно волнуясь при страшной мысли о том, что после сказанных слов ее память снова поднимет на поверхность те воспоминания, которые были гораздо тяжелее памяти о побеге из машины, Ава заторопилась еще больше: — …В общем, с Диего все в порядке, ключи у него, машина припаркована на стоянке рядом с кафе. Ава поднялась, обогнула софу, на которой сидел молчаливый андроид, остановилась и с горечью посмотрела на него. А затем, быстро наклонившись, поцеловала Уильяма в щеку, оставляя на его коже след от своих слез. — Прощай! Уильям просидел в кафе больше часа. За это время разные официанты останавливались рядом с ним, неизменно спрашивая одно и то же: он кого-то ждет? Он желает что-то заказать? Может быть, ему плохо, и нужна помощь? Он ничего никому не отвечал, — только сидел неподвижно, как самый настоящий оловянный истукан, и смотрел в какую-то точку перед собой. А потом вдруг вздрогнул, вскочил на ноги и вышел из кафе, направляясь к автомобильной стоянке, где в припаркованной Авой Полгар машине его ждал, — и не дождался, — спящий Диего. Уильям не будил его. Он сел в машину, доехал до отеля, в котором жил мальчишка, и остановился. И снова надолго замер, как несколькими часами ранее, в кафе. В такой глубокой задумчивости, больше похожей на транс, его и обнаружил Диего. — Шеф… ше-е-е-ф!.. Вы слышите меня? Это я, Диего! Уильям моргнул, очень медленно повернулся к голосу мальчика, и посмотрел на него отрешенным, бессознательным взглядом, погруженным в такую неведомую глубину, что это не на шутку испугало Диего. Он потряс Блейка за плечо, и громко сказал: — Шеф, я думал, вы уедете из кафе вместе… между вами такое… а меня бы выпроводили куда-нибудь, и пропали бы на несколько дней вместе… я так думал. Но я не обижусь, честное слово! И на большие волны даже не посмотрю! А что… — голос мальчишки сошел на шепот, выражая его страх при виде такого шефа, которого до этого он никогда таким не знал и не видел, — …случилось? Уильям посмотрел на Диего и засмеялся. И смеялся он тоже так, как никогда не смеялся до этого, — мелко, тихо, очень страшно и жутко. По спине Диего побежали те самые мурашки, причины возникновения которых когда-то очень интересовали андроида.