Реальность — идея, не заслуживающая доверия, нечто, возможно, не более убедительное, чем кусок парусины, растянутый на переплетении проводов, напоминающих главные нити некой паутины. © Стивен Кинг — «Оно»
Начало этому ужасу, насколько можно судить, положило появление в городе одного загадочного господина. Он прибыл издалека душной летней ночью и, не желая раскрывать карты раньше времени, скромно смешался с толпой, понемногу осматриваясь в огромном красочном мегаполисе, выбранном сценой для его грандиозной пьесы. Материал сырой, актёры ещё не знают своих ролей, но эффект будет незабываемым — уж в этом постановщик не сомневался. Мужчина искренне улыбнулся. Ему хотелось смеяться от переизбытка чувств, подобно всякому злу, чьи планы понемногу стали воплощаться в жизнь: до премьеры оставалась неделя.***
Ничто не предвещало беды. Затишье преступного мира и небывало жаркий август погрузили Йокогаму в ленивую истому, где уютные дни походили один на другой и отдавали запахом выжженных трав пополам с сезонными фруктами. В это время ВДА погрязло в несерьёзных делах и куче бумажной работы: после масштабных сражений всё не было времени привести в порядок документацию. Последнее особенно не нравилось Дазаю. Он нехотя помогал в скучных расследованиях и вовсе отлынивал от написания отчётов, просиживая дни напролёт в кофейне на первом этаже здания за чашечкой ароматного глясе: всё лучше, чем разгребать завалы бумаг под крики Куникиды. Детектив тяжело вздохнул, глядя сквозь прозрачные стёкла на проезжающие мимо автомобили, оживлённые компании подростков и яркие солнечные блики на стенах зданий — город кипел жизнью. Хорошо, что теперь всё спокойно, — подумал Осаму, вот только ему было скучно и хотелось действовать, забывшись в эпицентре событий, разгадывать тайны и спасать людей, а не следить за неверными мужьями нервных обеспеченных девиц. Впрочем, последняя была очень даже ничего, — сыщик усмехнулся, — возможно, надобность в правде с его участием в деле отпала бы сама собой… Хоть это тоже от скуки. Конечно, мало кто знал, но когда Дазаю становилось скучно, он начинал глубже задумываться и острее чувствовать бессмысленность происходящего, старательно пряча пустоту под фальшивой улыбкой. Время тянулось медленно, мрачные мысли всё больше овладевали сознанием — именно поэтому он так сильно ненавидел это чувство, избегая его всеми возможными способами, пусть и приходилось играть на публику беззаботного бездельника. Ничего, он всегда был хорошим актёром. Настоящим же его видел и понимал, разве что, бывший напарник, но то была другая, такая далёкая, почти забытая ныне жизнь. Парень апатично провёл пальцем по запотевшему от разницы температур стеклу стакана. Его снова клонило в сон.***
В Портовой Мафии было решено не терять бдительности, но ничего по - прежнему не происходило, словно по какому - то волшебству Йокогама наконец стала обычным мегаполисом, живущим суетливой, но простой жизнью, в которой нет места для вечного противостояния эсперов. Впрочем, Накахаре затишье казалось подозрительным: калейдоскоп одинаковых дней походил на сильно затянувшимся сон. Мафиози отложил в сторону готовый документ и лениво потянулся в кожаном кресле — на сегодня всё, но покидать прохладный кабинет не очень-то хотелось: в последнее время на улице душно, как перед грозой. Да и что делать? Снова купить вина или прокатиться на байке по вечернему городу? Почитать книгу? Всё это казалось настоящим праздником в начале мирных дней и опостылевшей рутиной теперь. Главе исполкома стало смешно: ну и ну, впервые за долгое время появилась возможность отдохнуть от бесконечных боёв и погонь, как выясняется, что он этого больше не умеет. За дверью послышались и тут же удалились гулкие шаги — Акутагава ушёл. Чуя устало вздохнул и поправил воротник лёгкой белой рубашки. В самом деле, отчего его мысли в последнее время столь беспокойны? Словно кто-то или что-то явится, когда они не будут готовы, — в память врезались недавние события: сотрудничество с Вооруженным Детективным Агентством, — никто из них… Накахара резко встряхнул головой — нет, нужно отогнать прочь навязчивые мысли. Он поправил кресло, снял с вешалки любимый головной убор и выключил свет, оставляя тревогу и сомнения до утра перешептываться в темноте просторного кабинета. Солнце клонилось к закату.***
Прохлада уютного заведения и мягкий свет, струящийся сквозь плафоны жёлтых подвесных ламп — всегда были по душе бывшему мафиози. Именно здесь в последнее время Осаму замечали чаще всего. Этот день ничем не отличался от прочих, по крайней мере, так думал он сам, сидя за барной стойкой с красной книгой, название которой больше не шокировало ни хозяина, ни постоянных клиентов. Темноволосый парень ловко держал её в аккуратно перебинтованной руке, попивая чуть остывший кофе. Свет слегка мигнул, но детектив не обратил внимания: наверное, это от разыгравшейся бури. Ещё пару дней назад стояла невыносимая жара, а теперь дожди лили, не переставая, впрочем, ему не было никакого дела до погоды и посетителей. Даже музыка казалась только фоном для хаотичных мыслей. Детектив лишь успел заметить, что сегодня это была классика — фортепианная пьеса - багатель Бетховена «К Элизе». — Дазай - сама! Внезапное обращение резко вернуло парня к реальности. Он аккуратно отложил книгу на край стола и внимательно взглянул на коллегу. — Ацуши? Что случилось? Куникида опять ругался из-за бумаг? Хотя, не похоже на то, — про себя отметил сыщик, — уж слишком серьёзным и обеспокоенным выглядел Накаджима. — Нет, к нам пришли за помощью. Ранпо - сан в отъезде, вся надежда только на вас. — А вот это уже интересно, что-то серьёзное? — Осаму оживился и сделал ещё глоток ароматного напитка. Не успел парень ответить, как его перебил другой, более грубый и раздражённый голос. — Тебе не кажется, что ты сейчас должен быть на рабочем месте? Тогда бы всё и узнал вовремя. Доппо в самом деле был зол, но внимание Дазая привлекли какие-то документы в руках союзника, а вовсе не повышенный тон, к которому детектив давно успел привыкнуть. — По - моему, ты слишком много внимания уделяешь формальностям… — Осаму нагловато усмехнулся, чем окончательно вывел коллегу из себя. — ТАМ РЕБЁНОК ПРОПАЛ, А ТЫ ТУТ ПРОХЛАЖДАЕШЬСЯ! — Что? — Музыка уже начинала раздражать, не давая сосредоточиться на сути сказанного. Кроме того, сыщик был удивлён: вот уже месяц не случалось ничего подобного — так, мелкие кражи и разбирательства… Дазай бегло просмотрел объявление, переданное Куникидой: Исикава Миюки, 12 лет. Ученица средней школы… Детектив последовал за друзьями — кофе остался недопитым, минорная симфония стихла в тревожном шуме дождя.***
Казалось, супруги не обратили внимания на вошедших в офис детективов. Мужчина сам держался из последних сил, но нежно обнимал плачущую темноволосую женщину. Оба они отличались нездоровой бледностью. Наверное, госпожа Айяно была даже красива, но сейчас судить об этом не приходилось. Неужели в Йокогаме действительно произошло что-то серьёзное? — Думал Дазай, пока Йосано отпаивала успокоительными средствами родителей пропавшей девочки. Вопреки ожиданиям скучающего сыщика, мысль вовсе не принесла ему радости. Осаму подошёл к окну и отрешенно уставился на усеянные мелкими каплями стёкла — город за ними казался игрушечным. Не то чтобы детектив был равнодушен к клиентам, просто успокаивать их не любил, ощущая неуместность любых утешительных слов: в последний раз нечто подобное он слышал от умирающего друга — разве это что-то изменило? Впрочем, скоро женщина и без того взяла себя в руки. — Вы готовы говорить? — Да. — Пожалуйста, расскажите мне всё, что помните о дне пропажи дочери. И постарайтесь не упускать деталей: они могут быть важны.***
— И это действительно всё что осталось? — Дазай задумчиво разглядывал небольшой бумажный кораблик, сложенный из газетного листка. Длинные пальцы ловко ощупывали шероховатую поверхность. — Надо же, совсем не помялся. Как выяснилось, игрушку для Миюки помог сделать старший брат. Он же был с ней рядом, когда всё произошло, вот только… — Жаль, что с Акихиро пока что поговорить не удастся, — заметил Кеничи. После произошедшего он абсолютно ни с кем не разговаривал и даже не реагировал на присутствие матери и отца — констатировали нечто вроде тяжёлой формы посттравматического стрессового расстройства. — Может, ещё отойдёт, — пожал плечами брюнет. Его лицо не выражало никаких лишних эмоций, — но ждать этого, бездействуя, не стоит… — Возможно, Йосано - сан могла бы помочь? — Неуверенно вмешался Ацуши. Парень был подавлен: он всё никак не мог привыкнуть к историям убитых горем людей. — Если бы… — Почему Дазай горько усмехнулся было известно лишь ему одному. — Видишь ли, она способна исцелять только тела, а это проблема, скорее, психологическая, — Доппо аккуратно поправил очки, — к тому же, методы Йосано, мягко говоря, не подходят для ребёнка. — Он прав. Но ведь нам ещё предстоит осмотреть место происшествия. Думаю, это многое прояснит. Пока что Осаму смущал только отчётливый сладковатый запах, исходящий от бумаги, но должно же быть что-нибудь ещё… — Вот оно! — Словно в подтверждение своих слов детектив наткнулся на одну любопытную деталь: ко дну кораблика прилип крошечный кусочек красного латекса — из такого обычно делают воздушные шарики… Тем временем в дверь позвонили снова.***
Трудно поверить, что ещё пару дней назад на улице стояла невыносимая жара — парень сильно замёрз в лёгком классическом пиджаке: всё вокруг было пропитано неуютной сыростью и прохладой. Чуя спешил домой, когда его внимание привлекло объявление — пропал человек. Если вспомнить, несколько таких Накахара уже видел сегодня… Чёрт, значит, что-то в городе всё-таки происходит! Наверняка ВДА уже расследует это дело, если предположить — а в этом он не сомневался — что исчезновения связаны между собой. С небольшого клочка бумаги на Чую печально смотрела симпатичная девочка двенадцати лет. Лист сильно промок — её лицо покрыли мелкие трещинки, придавая объявлению такой вид, словно оно висит здесь довольно давно и всякая надежда уже потеряна. Некогда голубые детские глаза выцвели — лицо казалось более не живым. Он уже поднимался по ступенькам в собственную квартиру, но взгляд ребёнка всё оставался в памяти: было в той картине нечто особенно упадническое, как всегда случается, если заглянуть в глаза пропавшим без вести и подумать: куда они все могли деться? Найдут ли эту девочку? А того парня? А ведь много лет назад его собственные глаза также смотрели вслед равнодушным прохожим с объявления о внезапном исчезновении… Что же, по крайней мере, чем закончилась та история уже давно известно. В ту же ночь его разбудил телефонный звонок. — Да, шеф? Голос Чуи казался несколько хриплым от недавнего сна, мысли ещё слегка путались, но одно парень знал наверняка: если его беспокоят в такое время в выходной день, что-то случилось и оно явно не несёт за собой ничего хорошего. Однако то, что Накахара услышал, всё же смогло его удивить. — ЧТО? Скоро буду. Не может быть, — думал эспер, лихорадочно озираясь в поисках ключей от машины, — этого не может быть: кому потребовалось так открыто нападать на мафию на её территории? Новая Гильдия? В любом случае эти люди явно безумцы… Уже подъезжая к указанному месту, Чуя вспомнил о недавней пропаже гражданских — интересно, это как-то связано? Тогда кому понадобилось похищать ни в чём не повинных горожан? Накахара подошёл туда, где уже стояло несколько его коллег, но последние даже не обратили внимания на главу исполнительного комитета: все они на что-то смотрели — и тогда он взглянул тоже. Вода из глубоких луж под ногами смешалась с густой алой кровью. Казалось, её здесь было не просто много, она была повсюду. И хотя на улице ещё стояли летние дни, запах гниющих листьев сильно обжигал лёгкие. А потом он увидел тело… Мужчина лежал в неестественной позе, словно часть костей была сломана, левая сторона рубашки стала ярко-красной, но самое ужасное — рваная дыра на том месте, где была левая рука исполнителя. Рана казалась отвратительно неаккуратной, в глаза тут же бросались следы невероятно больших зубов. Часть плечевой кости торчала из порванной ткани. Кто бы ни посмел перейти им дорогу, он явно силён и, в самом деле, выжил из ума. Чуя никогда не был неженкой: за свою недолгую жизнь он видел действительно много насилия и боли, но и ему вопреки внешней сдержанности, стало не по себе: с трудом верилось, что на такое вообще способен человек. Даже одарённый. Яркая вспышка молнии на секунду озарила изувеченный труп на асфальте, и бледные лица немногочисленных свидетелей зловещей картины. Ясно было только одно: спокойные времена для Йокогамы подошли к концу. Накахара наконец отвернулся от тела бывшего подчинённого и случайно пересёкся взглядом с Хигучи. Сейчас её, всегда решительную и сильную, трудно было узнать из-за глубоких тёмных кругов под глазами и искусанных в кровь припухших губ. Казалось бы, перед ним всё тот же человек, но потухший взгляд и поникшие плечи смотрелись слишком болезненно для знакомого образа. Похоже, Ичиё это поняла: она тут же поспешила уйти. И хотя девушка ничего не сказала, Чуя уже догадывался о причине состояния коллеги: в этот день пострадал ещё один человек: Рюноске Акутагава. Шеф не вдавался в подробности, но похоже, что его связь с внешним миром полностью оборвана, хотя на теле нет никаких повреждений. Странно: всё это так не похоже на нечто реальное и так отчётливо чувствуется здесь и сейчас. Какого чёрта? Акутагава — один из лучших бойцов портовой мафии с сильнейшей способностью и теперь он побеждён при странных обстоятельствах в схватке с неизвестным врагом. Что же, повезло ему хотя бы больше, чем зверски растерзанному парню: он будет жить. Чуя хотел в это верить, ведь Рюноске также был его товарищем. Теперь участие ВДА в этом деле, похоже, неизбежно — думал Накахара, пытаясь раскурить подмокшую сигарету. Он редко позволял себе это, обычно лишь для того, чтобы успокоить нервы: слишком много впечатлений для одной ночи. А ещё скоро приедут детективы, значит, Осаму тоже — настроение всё больше портилось. Дазай ненавидел не понимать, что происходит, Чуя ненавидел, когда страдают его люди, а ещё, с определённого времени они терпеть не могли смотреть друг другу в глаза. Сейчас обстоятельства явно были не на их стороне. Впрочем, говорят, что общий враг способен на время сплотить любой коллектив, а в том, что он именно общий, сомнений не оставалось.