***
— Никогда не видела тебя таким взвинченным, дорогой. Что-то случилось? — спрашивает бабуля, приподнимая одну бровь и смотря на внука внимательно-внимательно. — Всё хорошо, правда, — уже в который раз за это утро отвечает Лука. Он спешит туда-сюда, расставляя посуду для завтрака. Тарелки чуть ли из рук не выпадают, когда он пытается поставить их на стол. Бабушка с усталым вздохом встаёт с кресла и, подходя к внуку, ласково берёт его за предплечье. — Присядь, я сама всё сделаю. Лука с тяжёлым вздохом всё же садится на выдвинутый стул, передавая посуду в чужие руки. Бабуля быстро всё расставляет и тут же идёт накладывать еду — не пасту, а ароматную фриттату. Лука сам помогал с приготовлением, и сейчас, смотря на блюдо, он может быть чуть-чуть собой доволен. — Лука, — опять привлекает внимание рассеянного Луки бабуля. — Сколько ты спал? Обычно ты встаёшь позднее меня, да и в последнее время тебя по утрам вообще не встретить, со своим приятелем в комнате прячешься, — хихикает она, хотя в голосе и звучат взволнованные нотки. От упоминания Альберто Лука сглатывает вязкую слюну. — Ну, я проснулся незадолго до тебя, бабуль. Тебе не о чем беспокоиться. — Я надеюсь, ты хотя бы выспался, красавица, — доносится суховатый голос из дверного проёма. Пагуро медленно оборачивается, затаив дыхание. Альберто заходит, как ни в чём не бывало, а в его руке — пустая кружка. Лука вспоминает, что забыл её тогда в комнате, и не может скрыть удивление во взгляде. Альберто, как назло, пристально всматривается в лицо Пагуро, так что последний быстро отворачивается, не вынося эти переглядывания. Положив кружку в раковину, Альберто садится рядом, с аппетитом рассматривая еду в своей тарелке. — Выглядит очень вкусно, бабуля, — говорит он, как всегда обращаясь к женщине, как к лучшей подруге. Она с улыбкой говорит: — Лука тоже готовил. Конечно, ингредиенты в основном падали из его рук, и даже не в сковородку, но он всё равно постарался. Альберто поворачивается к Луке, но, не поймав его взгляда, снова утыкается в завтрак, ничего не сказав.***
Лука откидывается головой на плечо друга, чуть ли не лёжа на нём, и наслаждается его прохладой в этот чересчур жаркий день. Альберто как обычно проводит рукой по впалому животу, но каждый раз в его движениях проскальзывает грубость. Лука на такое недоумённо вздымает голову, вопросительно смотря на Альберто, но тот молчит, упрямо не замечая взгляда. Бабуля давно ушла и не планирует возвращаться ещё долго, что значит, Альберто может начать разговор о том, что его мучает. — Как давно ты узнал? — Что? Ты о чём? Лежащий на плече Альберто Лука в недоумении поднимается. Во взгляде карих глаз видны взволнованные огоньки, от которых у Скорфано зубы скрежещут. — Я повторю специально для тебя: как давно ты узнал? На попытки отодвинуться Альберто окольцовывает рукой талию парня, не позволяя сбежать. На наивном личике впервые видны проблески страха, от чего у Скорфано будто кость встаёт поперёк горла. Альберто мог бы просто сглотнуть это неприятное чувство, абстрагироваться от испуганного мальчишки, сплюнуть эту горечь… Но вновь и вновь сталкивается со взглядом Луки, за которым когда-то скрывалось столько ласки. Столько любви, которую он отдал чудовищу из моря. Альберто понимает — он так не может. Ведь Лука такой безобидный. Наивный, наивный, наивный. Альберто вздыхает, убирая руку, которая так сильно сжимала подрагивающее тело. Пагуро быстро выскакивает из раскрывшегося капкана. Он шаткой походкой отходит подальше, пытаясь собраться с мыслями. Он нервничает, он волнуется, всё это видно по одному только взгляду. Лука старательно пытается избегать взгляда напротив, будто перед ним сидит не его друг, а некий взрослый, что позвал в кабинет после уроков. Его плечи слегка дрожат от нервного напряжения, и, кажется, он едва сдерживает слёзы. От этой беглой мысли страх и вина оплетают жгучими кнутами тело Альберто. Пагуро молчит пару минут, пытаясь восстановить дыхание и собраться с мыслями, а затем выпрямляется, пытаясь поддерживать шаткую видимость уверенности. По напряжённому лицу Луки видно, что он с большим усилием заставляет тело не дрожать так предательски. — Я не понимаю, о чём ты, Альберто, — и от опять начавшейся одной и той же песни у Скорфано в раздражении закатываются глаза. Он резко вскакивает с дивана и подходит к Луке, который от таких действий вздрагивает всем телом. — Я про то, как давно ты узнал, что я — морской монстр? Отвечай! — выкрикивает Альберто уже в отчаянии. Лука смотрит испуганно, но боль в сердце Альберто так сильна, что хочется схватить Пагуро за плечи, и трясти, трясти, трясти, пока тот не расскажет всю правду. Разъедающая противная горечь облизывает рёбра изнутри, как обиженный зверь. Лука никогда не врал, но Альберто точно уверен, что этот мальчишка успел уже несколько раз солгать. А если смог сейчас, то сколько лжи было до этого? Могли ли все его слова быть пропитаны скользким обманом, как и… слова отца? Глаза начинают застилать слёзы. Ещё не хватало начать всхлипывать… Альберто незаметно смаргивает влагу. Лука, разглядев эту горечь и уловив такое ужасное состояние друга, сразу меняется. Его лицо уже не скорчено в напускной уверенности, а поза не такая смелая. — Ох, я-я… На самом деле, — начинает с заиканием Лука, но всё равно затыкается в середине. Со вздохом он продолжает: — Недавно. Помнишь, когда я читал тебе о русалках? — Спрашивает он. — Ты пошёл спать, но я продолжил читать. Там описали… всё то, что есть людей-перевёртышей. — мямлит Лука, вспоминая ту ночь. — Когда ты принял ванну, стал пахнуть рыбой ещё сильнее. И когда ты обнимал меня… Я постоянно думал: «ты холодный, как рыба». На внезапно выгнутую бровь Альберто Лука сразу тушуется, махая перед собой руками. — Т-то есть! Знаешь, как мертвец что ли? Просто ры-рыбы всегда… Такие холодные. Всегда! И я подумал… Это просто неожиданная мысль! Увидев, как Альберто сдерживает смех, Лука успокаивается. Следующие слова даются ему намного легче: — Я уже давно заметил, что ты что-то от меня скрываешь… Когда на тебя попадала вода, или это твоё желание держаться от моря как можно дальше. В ту ночь, когда ты уснул, я пошёл на кухню, и-и… Эм, сунул твою руку в стакан с водой. В-вот, собственно и всё… Альберто хранит молчание, его брови неестественно хмуро сведены у переносицы, короткой усмешки и след простыл. Он всматривается в смущённое лицо Луки. Оно явно не кровожадное, за этим личиком не скрывается убийца или злой человек. От этого только злость закипала сильнее, так что Альберто говорит: — Тогда зачем ты положил гарпун под кровать? — звучит неожиданный вопрос, который повисает в воздухе. Лука неожиданно затыкается и раскрывает глаза широко, будто сам удивлён находкой Альберто. Он тихо говорит в надежде оправдаться: — Я его уже убрал, так какая раз- — Его раньше не было, ты его туда положил. Зачем? — продолжает наступать Альберто, уже буквально нависая над сжавшимся парнем. Сияющие зелёные глаза отражают только холод водных пучин. Посмотрев в, казалось бы, безразличное лицо, на котором сохранялась маска холодной отстранённости, нельзя было подумать, что это лицо счастливого человека. Лука мысленно поправляет себя — монстра. Пагуро говорит, глотая слова, как при икоте: — Я ис-испугался. Прости, Альберто! — его брови сдвинуты к переносице, Лука всеми силами старается не раздаться в бесконечном лепете о том, как ему жаль, но он точно проигрывает. — Это было необдуманным решением, я не думал что монстры вообще существуют! Что это всё байки бабули, людей из Портороссо… Мне правда жаль… — Тогда какого ты, рыбий потрох, хера, взял гарпун? Ты ведь решил убить меня, просто передумал в последнюю минуту?! — Я-я… — не может связать слова Лука. Альберто наступает медленным шагом на взволнованного Пагуро, чуть ли не наступая на носки, обдавая побледневшее лицо своей широкой тенью и пряча единственный источник света настольной лампы за своей спиной. — Боишься, что я нападу на тебя? Что я, просто проснувшись ночью, захочу полакомиться твоей плотью? — голос медленнее и тише течёт из уст Скорфано, но можно услышать, как он теряет терпение. Лука отказывается сдвигаться дальше, хоть до стены сзади ещё метр, решительно вставая перед Альберто, что неловко останавливается. — Нет, — говорит Лука, вздымая голову к Скорфано. — Не боюсь. Альберто молчит, но после выпускает нервный смешок. Его дыхание участилось, зрачки сузились. Не на такую реакцию Лука рассчитывал, так что отступает на ещё полшага, не зная, чего ожидать. — Так, значит?! — взрывается Альберто. — Хорошо, — рычит он, и отходит от сжавшегося Луки, направляясь к столу. Схватив кувшин с водой, он заносит его над головой. — Тогда посмотрим, как ты запоёшь после этого. Одним взмахом руки он выплёскивает всю жидкость на себя. Вихри каштановых волос становятся плавниками, имитирующими волосы. Лицо приобретает причудливо-сиреневый цвет, покрываясь рядами чешуи. Зрачки становятся похожими на вертикальные щели, как у хищников. Брызги, попавшие на кожу рук, становятся лазурными чешуйками. Альберто приоткрывает пасть в рычании, напоказ сверкая резцами зубов. Зубов, созданных для того, чтобы рвать волокна мяса. Морской монстр в злости сверкает своими глазами, и проблеск в них точно хищный. Скорфано в горькой обиде пытается разглядеть Луку, что сжавшийся, кажется только своей тенью. Грусть и досада по новой разъедают изнутри, от чего тело нервно подрагивает. Слёзы сами наворачиваются на глаза, и даже сквозь сжатые зубы слышен тихий скулёж. В самом настоящем отчаянии Альберто жмурит глаза а руками прикрывает перепончатые уши, пытаясь скрыться от внешнего мира. От своей сущности. От людей, что ненавидят его. От Луки, который, как оказалось, ничем не отличается от них. Скатывающиеся по щекам слёзы внезапно вытирают тёплые руки. Ладошки накрывают покрасневшие щёки, укрывшиеся за толщей чешуи, и Альберто открывает глаза. Перед собой он видит Луку, что грустно улыбается краешком губ, и смотрит только на него, сверкая добрыми, карими глазами. — Я ни за что не буду бояться своего друга, Альберто. Ты очень дорог мне, и я никогда от тебя не отвернусь, будь ты обычным человеком или монстром из моря. Лука продолжает оглаживать мокрые щёки своими тёплыми ладонями. Медленно склонившись, будто боясь спугнуть, Лука нежно целует Альберто в лоб, и ещё раз между бровей, сглаживая складку. Вновь поймав отчаянный взгляд Альберто, который смотрел-смотрел-смотрел, пытался уловить хотя бы каплю лжи, Лука убирает руки от потеплевших щёк, и укрывает ими плечи Альберто, аккуратно прижимая его к себе в объятиях. Пагуро и заметить не успел, как в него с таким отчаянием, с таким рвением вцепились чужие руки, как кошка когтями в подстилку, не выпуская из тесных объятий ни на секунду. Альберто обнимает в ответ, сжимая полюбившего его человека всё крепче и крепче, пока Лука не издаёт пищащий и хихикающий звук. Только находясь в объятиях какое-то время, Альберто понимает, что теперь может не бояться. Стоя так, в плену тёплых рук и тела, прижатого к его собственному, и чувствуя горячее дыхание где-то за ухом, он улыбается. Лука аккуратно, тихо и только в себе подобной манере нежно ведёт друга в комнату. Укладывая Альберто в кровать, Лука, не прекращая гладить, обнимать, и шептать ласковые вещи, убаюкивает всё ещё хныкающего Альберто.***
Первое, что слышит Альберто, просыпаясь — это тихий напев какой-то незаурядной песни. Широко зевая, он откидывает одеяло, накрывавшее его плечи. Осмотревшись, он замечает рядом с собой Луку, что, лёжа на постели, незаинтересованно читал какую-то энциклопедию. Он что-то напевает себе под нос и смотрит прямо в книгу, скорее рассматривая картинки, чем читая текст. Альберто устало кладёт голову обратно на подушку, с нежностью рассматривая знакомые черты его человека. Вздёрнутый нос, редкие вкрапления веснушек на щёчках и такие добрые глаза. Альберто сам не замечает, как прижимается лбом к мягкому животу, укрытому тонкой майкой. Лука сразу замолкает. Через какое то мгновение Скорфано чувствует, как вихры его волос перебирают тёплые пальцы. — Выспался? — мило спрашивает Лука, откладывая книгу. — Да, — бурчит под нос Альберто, сильнее прижимаясь к другу. — Хочешь завтракать? Альберто задумчиво прислушивается к своим ощущениям и отвечает: — Не очень. А ты? — Хочу. — Тогда пошли вниз. Бабуля дома? — Ага, — отвечает Лука, пока его выпускают из объятий. Усевшись за стол, Альберто с любопытством смотрит за тем, как вместо пожилой женщины на кухне хозяйничает Лука. Бабуля, сидящая на своём излюбленном кресле, перебирает листы газеты, ища интересные статьи. Когда мальчишки пришли, она лишь незряче махнула им рукой в приветствии. На такое искреннее равнодушие Альберто в уважении хмыкает. Лука кладёт на стол две тарелки, наполненные фирменной яичницей мисс Пагуро. Поставив рядом два стакана с водой, он присаживается напротив Скорфано. Пару раз метнув взгляд к Альберто и убеждаясь, что всё в порядке, Лука всё же начинает завтракать. Альберто первым делом тянется к стакану и с жадностью глотает воду. Плакать на суше — большая трата жидкости, которую срочно нужно восполнить. Отложив пустой стакан, он тянет руку ко второму и так же быстро его опустошает. На такое Пагуро лишь ближе пододвигает кувшин с водой к Скорфано. Через пять минут общей тишины Альберто её нарушает. — Лука? — зовёт Пагуро Альберто. — Не хочешь прогуляться со мной? Подняв взгляд на удивительно спокойного (по сравнению с тем, каким он был вчерашним вечером) Альберто, Лука улыбается краешком губ и согласно кивает на приглашение. Ещё никогда прогулка с другом не казалось такой неловкой. Лука замечал краем глаза, как косился на его руку Альберто, не решаясь взять. Кажется, смирившись с тем, что сегодня несколько другая ситуация, Скорфано даже прекратил поглядывать на чужую ладонь через время. Когда они держались за руку, это было очень успокаивающим знаком того, что всё хорошо. Луку же неприятно кольнул в сердце тот факт, что бывший инициатор хождения под ручку сейчас и близко не казался таким тактильным. Поэтому Пагуро берёт всё в свои руки. Буквально. Пару раз вдохнув и выдохнув, Лука всё же решается и осторожно прихватывает чужую ладонь своей. Альберто удивлённо оборачивается на друга, хлопая глазами. Не зная, как ответить, Лука лишь улыбается, пытаясь одной улыбкой показать всё то, что он чувствует. Как ему дорог Скорфано и как даже после вскрытого секрета ему нужен этот парень. Любым. Человеком или монстром. Такой же улыбкой отвечает ему Альберто, благодарно сверкая глазами. Переплетённые руки дали возможность Скорфано самому вести друга туда, куда ему надо. У площади Портороссо Альберто сворачивает в переулок, направляясь прямиком в лес, находя там уже слегка протоптанную тропинку. Лука ничего не говорит, только любопытно всё осматривает. Он никогда не пытался добраться до пляжа через лес. Лука уверен, что они идут туда. Через лес, чтобы оказаться на другой стороне скал, к пустующему пляжу, где рыбаков нет. А если они и приходят, то очень редко. Лука так сильно задумался, что не заметил ветку перед собой. Она неприятно боднула его по лбу, цапнув острыми сучками. Пагуро тихо шикает и тут же видит обеспокоенного Альберто, что склонился над ним. Огладив пострадавший лоб, он убеждается, что всё не серьёзно, и ведёт Луку дальше, только теперь более осторожно, приподнимая для друга ветки, закрывающие путь к пляжу. Лука не может сдержать восторженного вздоха. Сейчас утро, и свет только взошедшего солнца заливает весь пляж. Где-то пробегали крабы, а вон там, около самой глади воды, Лука видит красивую ракушку. Они всё ещё оставались в лесу, осматривая пляж со стороны, и кроны деревьев отбрасывали на них свою тень. Альберто, довольно осмотрев пустующую местность и выпуская чужую руку из своей, бежит прямо к воде. — Вперёд, Лука! — радостно зовёт его Альберто. Невозможно сдержать своего восторга, так что долго не ждя, Лука так же сломя голову бежит, размахивая руками, пока бриз моря обдаёт его приятной прохладой. Альберто забегает в воду по щиколотки, с радостью намачивая ступни, но когда он оборачивается, его улыбка чуть-чуть спадает. Лука останавливается у самой воды, не решаясь зайти, и его взгляд намертво прикован к ногам друга, что покрылись пурпурной чешуёй с острыми когтистыми пальцами и сиреневыми перепонками. — Лука? — на тихий голос друга Пагуро сразу вздымает голову к нему. — Ты хочешь поговорить? Об… этом? Он указывает руками на ноги, но Лука уже не смотрит вниз, а только прямо, в зелёные глаза Скорфано. Согласно кивнув и не зная куда себя деть, Пагуро присаживается на песок, поджимая ноги под себя и любопытно сверкая глазами. — Итак, Лука, — начинает с нервным глотком Альберто. — Я — морской монстр. Как ты уже знаешь… Альберто успел подумать об этом разговоре ещё утром, так что пляж вдали от людей и от улиц Портороссо кажется лучшим вариантом для такого. Если Луке вдруг захочется вспылить, закричать, обвинить, то все эти удары хотя бы примет только Альберто, и они не будут услышаны посторонними. Но Лука только спокойно кивает на полученные слова, дожидаясь продолжения, но дело в том, что Скорфано больше нечего сказать. — Ну… — неуверенно тянет Альберто. — Задавай любой вопрос, — ковыряясь пальцами ступни в песке тихо бурчит он. Лука не думает долго: — Почему ты припыл в Портороссо? У Альберто пересыхает в горле. От проведённых в одиночестве дней сразу тело берёт судорога, как при истерике. Какие дни? Он был отрезан от общения на долгие годы. Почти столько он молчал, почти столько страдал и бился в отчаянии в своей башне, пытаясь понять, как он умудрился допустить такой исход для себя. Альберто не знает, что ответить, чтобы не казаться жалким в глазах друга, но он видит только бесконечную заботу и беспокойство в карих пучинах. Альберто постарается быть откровенным перед Лукой. Парень заслужил этого. — Мне было… одиноко, — голос будто сел, как и в первый день, когда Альберто заговорил на том пляже. — Я хотел побыть хоть в каком-то обществе, так что решил пойти в этот городок. Но я же не безумец! Я не пошёл напрямик, а просто оставался в скалах, следя за жизнью пляжа. Как дети бегали и играли, как родители звали их обратно домой. Приходили рыбаки, что рассказывали свои байки. А потом я встретил мальчика, что помог мне выбраться в сам городок. Лука? Вряд ли я бы это сделал без твоей помощи. Альберто не знает, как отреагирует на его слова Лука, но он уверен, что этот парень никогда его не засмеёт. Не отвернётся. Не бросит. Оторвав взгляд от песка, Скорфано оборачивается к Луке, а тот, уже встав, медленными шажками подходил к другу. Заходя в воду, Лука встаёт напротив, и с только ему присущей нежностью проводит ладонью по щеке Альберто. — Альберто… — начинает было Лука, но его тут же прерывает восторженный голос Альберто, будто его осенила гениальная идея. — Лука! Лука, слушай! Хочешь увидеть меня в виде монстра? — говорит, как ребёнок, что радуется возможности показать родителям новую игрушку. — Вчера вышло не очень, но сегодня всё будет по-другому. На такое предложение Лука неуверенно отходит, наблюдая, как его друг в спешке начинает раздеваться. Как только Альберто сбрасывает майку, Лука сразу вспыхивает румянцем и непонимающе верещит: — О Боги, что ты делаешь?! — Раздеваюсь, чтобы ты мог увидеть больше, — и подмигивает. Лука что-то лепечет себе под нос, продолжая неуверенно топтаться на одном месте, но как только Альберто тянется к штанам, тут же встревает. — Н-нет! — вскрикивает он, словно чайка, — Т-то есть, я и так всё хорошо вижу, с-спасибо. Мне и так хорошо, да. Альберто молча смотрел в глаза напротив, прежде чем взорваться хохотом. Лука хлопает глазами, потом тоже через силу сдерживает смешки. Отсмеявшись, Скорфано с улыбкой смотрит на Пагуро, но тот только и может что благодарно сверкать глазами, ведь Альберто получилось разбавить этот момент своими шуточками. Подойдя к другу, Альберто осторожно берёт чужие руки в свои и ведёт Луку к морю. — А если будет так? — тихо спрашивает Альберто, заходя в воду всё дальше. Лука не может сдержать нервного глотка и в качестве согласия улыбается краешком губ. Ноги обдаёт водой уже по колено, и их путь к морю всё такой же робкий и медленный. Когда вода прохладно хлещет по пояс, Лука так и не отводит взгляд от друга, смотря только в эти зелёные пучины. Влага омыла и их руки, и чувство скользкой чешуи в ладонях Пагуро совсем не напугало, а заставило только сильнее схватиться за лапы. Теперь прохлада обдаёт по самую грудь и Лука не может сдержать рваный вздох от холода, к которому не привыкло тело. Он так и не смотрит вниз, не решаясь отвести взгляд от внимательных глаз. Как только вода достаёт чуть не до шеи, до слуха Пагуро доходит совсем тихое: — Задержи дыхание. И они идут дальше. Сделав большой вдох, как ему велено, Лука закрывает глаза. Вода сгущается над головами двух мальчишек. Почувствовав осторожное прикосновение к своей щеке, Пагуро всё же размыкает веки. Сначала Лука видит перед собой только зелёные радужки — яркие, как сочная луговая трава, но с вертикальными зрачками. Лицо друга покрыто чешуёй, которая сглаживает нос, делая его плоским. Пурпурная чешуя бликует на солнце. Плавники на голове, имитирующие волосы, нежно колышутся под вибрацией воды, как рожь на ветру. Направив взгляд вниз, Лука видит такие же ряды чешуи приятных фиолетовых оттенков по всему телу Альберто. Пурпурные плавники тоже подрагивают. Все эти атрибуты никак не вяжутся с образом безжалостного монстра. Может, у Скорфано и есть острые клыки и когти, а плавники изобилуют шипами, но это друг Пагуро, и каким бы он не был, Лука примет его. Кинув взгляд на внимательного Альберто, Лука чувствует, как воздуха начинает не хватать. Он пискает от неожиданности, и пузырьки воздуха тут же уносятся к поверхности, а вместе и с ними и сам Пагуро, отпустивший руки Скорфано. Выплыв на поверхность, Лука делает большой вдох и обеспокоенно смотрит вниз, выискивая друга. — Альберто? — звучит надломлено. Вслед за Лукой из-под водной глади высовывается сиреневая голова. — Ну как? — острожно спрашивает Альберто. Все слова, кажется кончились, и Лука, не зная, как описать то, что он увидел и почувствовал, только шире улыбается. Осторожно прихватив пурпурную руку, он ведёт его к суше. Выплыв обратно к берегу, Лука тут же устало плюхается на песок от переизбытка чувств. К нему тут же подходит Альберто, стараясь держаться к другу как можно ближе. — Ты в порядке? — ютясь около него, спрашивает Альберто. Лука может только молча кивнуть. Его внимание намертво приковано к новому виду друга. К его шипастым плавникам. К его длинному хвосту. К его ушам и «волосам». — А я могу… Эм, — начинает неуверенным голосом Лука, не решаясь закончить. На это Альберто только вопросительно клонит голову вбок, а его плавники на голове вместе с ним забавно трясутся. — Потрогать? — заканчивает он. — О! — понимает Скорфано, и тут же себя осматривает, не зная, что предложить. В итоге он просто подсаживается ближе и мирно прикрывает глаза, ждя дальнейших действий от Луки. — Конечно. Пагуро садится ровнее, сразу воодушевившись. Потянув руку к лицу Альберто, Лука не может сдержаться, и просто нежно проводит всей поверхностью ладони по щеке друга. Альберто тут же открывает глаза, смотря на человека напротив. Лука может лишь скромно улыбнуться, и продолжить оглаживать чешуйчатую сиреневую щёку. Она влажная, с неровной поверхностью, хотя к носу всё выглядит более разглажено. Чешуя у крон «волос» скрывает рост плавников. Если постараться, Лука уверен, то сможет оторвать несколько чешуек. Потянувшись к гребешку, он лишь нежно проводит ладошкой по «волосам», пропуская между пальцев высыхающие плавники. Секунду-другую, и они оборачиваются настоящими локонами волос, а чешуя медленно, но верно начинает сходить, сменяясь загорелой кожей. Солнце взошло ещё выше, опаляя мальчишек своими жаркими лучами. — Лука, отойдём в тенёк? Жарковато, — предлагает Альберто, радуясь тому, что может не скрывать свою истинную природу. Подсаживаясь к толстому стволу дерева, Альберто откидывается на кору. Лука, встав рядом с другом, немного размышляет, прежде чем решиться лечь рядом с ним и положить голову на чужое плечо. Лука, поразмыслив, достаёт клык акулы, что хранил в кармане. — О, так он всё ещё у тебя, — замечает побрякушку Альберто. — Да, — соглашается Лука. — Когда ты рассказывал о том, что это знак защиты… Это ведь было что-то другое? — Что? Не-ет! — оскорблённый до глубины души тянет Скорфано. — Я говорил правду. У нас очень почитаются акулы, и всякие их атрибуты считаются защищающей монстра силой. Это, конечно бред, но их всё равно используют как нечто важное, — тычет пальцем в клык. — Рисуют акул на дверях домов, некоторые обвешиваются этими клыками. Чувствую, совсем скоро они будут заменять ими свои зубы. Лука смеётся, прижимая клык к себе. — Но ведь… Ты всё равно подарил это мне? — Да, потому что… Ну, так или иначе, это важная вещь в моём обществе, так что… Я просто подумал, что как подарок будет неплохо, — смущённо пытается объяснить. — Хах, хорошо, — отвечает Лука, не замечая за собой как прижимается к другу ближе. — А где ты… достал её? Неужели правда твой отец выбил его? — Да, выбил! — гордо начинает Альберто. — На ярмарке по лопанью шариков. Жалкое зрелище… — недовольно бурчит он, вспоминая детские события. Лука смеётся ещё сильнее, и Альберто ни о чём не жалеет. Ни о сделанном подношении, ни о раскрытии секрета.