***
Альберто с любопытством смотрел вниз, сидя на вершине горы. Люди с такого расстояния казались мушками на разноцветном полотне улиц Поротороссо. Все куда-то бежали, исчезали в дверях своих домов, выходили снова. Рассматривать что-то вот так, без дела — не любимое занятие Скорфано. Вряд ли оно вообще находится в списке вещей, что любит делать Альберто, но ситуация не давала выбора. В какой-то момент ему оставалось либо достать шину и скатываться с горы одному, либо начать заниматься вакханалией от скуки. Он уже пробовал траву на вкус. Такое себе. Пять раз ударил ногой об деревянную дверь, проверяя её на прочность. Прочная… А вот нога, как оказалось, нет. Попытки сплести венок остались попытками — Альберто лишь мельком видел, как их делали дети. Осталось только бестолково шататься здесь, разглядывая людишек. Лука пообещал вернуться через полчаса, и этот срок ещё не истёк, так что волноваться пока не было причин. У Альберто уже всё чешется и зудит от любопытства, ему интересно, что хотел показать Лука. У этого паренька большое воображение, это точно, Скорфано обязательно ждёт что-то невероятное. Но солнце продолжает садиться, а друг так и не появляется. Где-то сзади Альберто слышит знакомый шум мотора и скрип колёс. Кто-то заехал с другой стороны горы. Только у одного человека в Портороссо есть мотороллер с таким тихим движком. Скорфано уже готов закатить глаза и придумать оскорбление, которое сможет спугнуть нежеланного гостя, но он удивлённо затыкается, а слова остаются в глотке. — П-привет, Альберто! — говорит смущённо Лука. Лука, оседлавший Веспу. Красную Веспу, которая имеется только у одного человека в городке. — Ты… Я… Что? — хлопает глазами Альберто, смотря то на Луку, то на мотороллер. — Да, это Веспа Эрколе, — догадывается о причине недоумения Альберто Лука. — Я незаметно украл у него ключи, и угнал её, хах. Я так уже делал в позапрошлом году… Только мне пришлось прочесть много книг о том, как правильно зажигать мотороллеры без ключей. Зато он так испугался! За этим было смешно наблюдать. Думаю, стоит ещё один раз дать ему причину поседеть! Может, характер исправится… — лепечет взволнованно Лука, не получая от Альберто ответных сигналов. Альберто в каком-то шоке, и так же неверяще отвечает с нервным смешком. — Хах, ясно, — это всё, что он выдаёт. Скорфано мысленно восхищается Пагуро, продолжая удивлённо молчать. Его друг, оказывается, может решиться на такие поступки… Улыбка на губах образуется сама собой. Заметив это, Пагуро пару раз осматривает Веспу и неуверенно тянет с большим смущением: — Слушай, давно хотел сказать… Ты только не злись, — начинает Лука, и Альберто сразу настораживается. Усевшись поудобнее, Лука похлопывает ладошкой по заднему сиденью. — Запрыгивай на мою Веспу, крошка, — и даже когда Лука понижает голос так, чтобы он звучал грубо и круто, Альберто всё равно видит, как он волнуется. Скорфано хранит молчание. Он всеми силами пытается унять бушующее чувство внутри, но предательский румянец всё равно покрывает его щёки. Широкая улыбка расползается по его лицу. На такое предложение Альберто не может не ответить абсолютным восторгом. — О жемчужина, да! С радостью. Долго не ждя, пока Лука оклемается от смущающей пикап-фразы, Альберто тут же запрыгивает сзади. Как только пассажир устраивается, Лука спокойно выдыхает. — Ты действительно будешь катать нас по городку? — спрашивает Альберто. — Ну, на самом деле только там, где, скорее всего, нет Эрколе, а то это удовольствие будет не долгим. Альберто согласно кивает и обхватывает Луку сзади, прижимаясь. Как только мотороллер издаёт первые приглушенные рычащие звуки, они трогаются с места. Лука съезжает с горы, направляясь в противоположную сторону от главной площади. Проехав каменистую часть спуска, Лука ускоряется, а лицо Альберто становится ещё восторженнее. Некоторые люди удивлённо отскакивают с пути, с интересом разглядывая двоих сидящих на известной красной Веспе ребят. Когда дома начинают редеть а прохожие вообще уже не встречаются на пути, Альберто спрашивает: — Куда это мы? Лука, сосредоточенный на дороге, отвечает, не поворачивая головы: — Я хочу показать тебе одно место. Оно не в городке. Думаю, тебе понравится. — Долго до туда добираться? Какое-то время поразмышляв над ответом, Лука отвечает: — Да. Альберто обдумывает полученный ответ и приходит к лучшему, по его мнению, решению. Сплетая руки на чужом поджатом животе поудобнее, Альберто аккуратно кладёт голову на плечо Луки, и заинтересованно смотрит на дорогу впереди себя. Пагуро на это нервно сглатывает и пытается скрыть возникшее смущение. Альберто чувствует ладонями, как нагревается Лука, но в ответ на это он лишь прижимается сильнее, отгоняя теплоту своей природной мерзлотой. Это помогает, Лука действительно остывает. Каменистая дорога улиц Портороссо сменяется ровной гладью трассы, выстроенной у подножия леса, и Лука разгоняется ещё сильнее. Альберто с широко раскрытыми глазами смотрит, как деревья становятся неразличимыми и размываются на огромной скорости. Ветерок обдувает лицо, руки, плечи, а приятный запах леса щекочет нос. Под руками находится самый милый мальчик, которого Альберто только мог встретить. В месте, в которое хочет привезти его Лука, ждёт ещё одно хорошее воспоминание, которое навсегда останется с Альберто. От переизбытка чувств Скорфано радостно хихикает в плечо Пагуро, но тот воспринимает реакцию друга по-своему. — Ты хочешь, чтобы мы разогнались? — предполагает он. Альберто какое-то время обдумывает ответ. Вывалить ли весь тот поток чувств на головушку Пагуро? Стоит ли поведать о всей разнообразности мыслей? Альберто отвечает: — Да, — и Лука согласно кивая, ускоряется, снижая скорость лишь на редких поворотах. Заезжая на поляну, Лука останавливает Веспу. Густая сочная трава и множество полевых цветов ковром застилают луг. Редкие деревья — широкие и высокие, своими кронами накрывают поляну расплывчатой розовой тенью, что готова скоро исчезнуть вместе с закатным солнцем. Не заезжая дальше, Лука слезает с Веспы. Он протягивает ладонь Альберто, предлагая помощь. — Вот мы и приехали, — с улыбкой говорит Пагуро. Альберто хватает предложенную ладонь и неожиданно для себя замечает как затекли ноги после поездки, так что опирается на Пагуро сильнее, чем хотел. Лука нежно улыбается и, не выпуская чужую руку, ведёт друга к одному из дубов. Аккуратно присаживается на густую траву. Скорфано садится рядышком. — Я был здесь пару раз с Джулией. От упоминания старой подруги Луки где-то внутри неприятно кольнуло, но сразу устаканилось, ведь ладонь, державшая его, сжалась ещё сильнее. — Я не был здесь уже два года и хотел показать тебе, — говорит Лука, продолжая смотреть на закатное солнце и в пурпурное небо. — Это место кажется мне особенным. По вечерам глаза Луки всегда напоминали яркие живые огоньки. Красные — как огонь, и близко не карие. В них трепетало тепло. Сам Лука всегда был тёплым — к окружающим, к самому Альберто. Добрым, искренним и милым. Как всё это вмещается в этом пареньке — Скорфано не знает. Но просто смотреть на Луку он не собирается. Вдохнув и выдохнув, Альберто не даёт себе и мига, чтобы передумать, и аккуратно кладёт голову на плечо Пагуро. Тот вздрагивает от неожиданности и сразу покрывается румянцем. Взъерошенные волосы Скорфано щекочут ему щёку, но он не торопится что-то сделать. Какое-то время спустя, Лука с большим усилием и бесконечным смущением всё же кладёт свою руку на плечо друга. На такое Альберто тихо и довольно хмыкает, одобрительно прижавшись ещё сильнее. Разнящиеся температуры тела и до этого ощущались хорошо, но такие прикосновения — куда лучше. А мирное молчание только дополняло атмосферу. Когда они уже собирались выдвигаться обратно, наступила ночь, поэтому источником света стала едва взошедшая луна и огни ещё живого городка Поротороссо. Включив фары Веспы, Лука выезжает обратно на трассу, по которой приехал. Альберто снова прижимается сзади, обхватив друга за талию и устраивая голову на чужом плече в полудрёме. Взвинченный Эрколе шнырял туда-сюда, наворачивая круги по площади. Незаметно оставив Веспу в одном из переулков, Лука и Альберто, в шутку шикая друг на друга, быстро убегают. В доме Пагуро опять тишина и не зажжён свет. Вероятно, бабуля уже давно легла спать, никого не дожидаясь. Крадучись пробравшись в свою комнату, Лука впускает внутрь Альберто. Это действие казалось обыденным, и то, что уже которую ночь Скорфано засыпал не у себя ни капли не волновало обоих. Устало плюхнувшись на кровать, Лука привычно отодвигается к стенке, освобождая место другу. Тот удобно устраивается рядышком, и перед тем, как заснуть, он слышит сонный голос Луки «Завтра я познакомлю тебя с Джулией». Позднее время и накопившаяся за день усталость мгновенно заставляют обоих заснуть.***
«А может, рассказать ему?» — всё чаще возникает один и тот же вопрос. Альберто снова смотрит на Луку. Его глаза добры, улыбка всегда ласкова, голос тих и неровен, как журчание воды. Смотря на него, можно точно предположить его реакцию. Лука точно не озлобится на Альберто, не схватится за гарпун, не посмотрит, как на чужака. Скорфано оборачивается к закрытой книге. «Злодеяния подводного народа» — так гласило её название. Если Лука рос на подобных книгах, нельзя быть ни в чём уверенным. Лёжа в постели, Альберто привычно прижимает к себе разгорячённое тело. Уже которую неделю он позволяет себе такую наглость. Лука точно не привык, когда рядом с ним кто-то распускает руки, и привычно смущённо ойкает. Если бы эти блуждающие руки по его телу принадлежали не Альберто, вряд ли этот «кто-то» остался бы с руками. Скорфано об этом позаботится. От противной беглой мысли Альберто по-собственнически прижимается сильнее к Пагуро. И снова постылый вопрос возникает в голове. «Рассказать ему?» Альберто проводит ладонью по груди Луки, точно зная, что он не спит. Но в голове мысли одного рода. Эти пальцы — не его. Вместо них у Альберто когти. Эти плоские зубы — тоже не его. Его — это резцы клыков. Он может видеть в темноте, и яркая радужка точно не для красоты. Сейчас он отчётливо видит, как сбивается дыхание Луки. Так происходило всегда, когда он его так трогал. Зная, что это руки зверя, продолжал бы он и дальше так невинно лежать с ним? От надоевшего вопроса уже голова кругом. Раз за разом Скорфано почти раскрывает пасть со словами, способными разрушить такую ценную для него дружбу, чтобы затем намертво её захлопнуть. Альберто не хочет думать, что их отношения настолько хрупки, но если такая ужасная правда раскроется, то на этом всё может закончиться. Страх сковывает тело, не позволяя произнести и слова. Как кость, что встала поперёк горла. Альберто продолжает молчать и прижимать друга ближе к себе, будто это может спасти их дружбу.***
Сложно скрывать, что ты — подводный монстр, когда почти все примочки остаются с тобой, будто намертво вжились в твою сущность, какой бы внешностью ты ни обладал. Как, к примеру, острый слух. — Как думаешь, я могу найти себе работу? — спрашивает Альберто. В его руках находится рожок с холодным лакомством. Если бы по прибытию в Портороссо первое, что он бы узнал — это факт существования мороженого, то поселился бы в морозильнике, где его навалом. Но это лакомство было куплено за деньги Луки, и от этого остаётся неприятный осадок. — Хм, думаю да, — отвечает Лука, задумчиво смотря в небо. — Только зачем тебе? Альберто тут же отвечает: — Чтобы не сидеть у тебя на шее. На такое Лука лишь улыбается краешком губ, но ничего не отвечает, продолжая облизывать своё мороженое. Хотелось бы подольше насладиться мороженым и самим видом Луки (то как его язык меняет цвет от мороженого очень… занимательно), но назойливый писк всё портит. Повертев головой, Альберто ничего не находит, но писк продолжает звучать, словно в ушную раковину залетела муха. — Ты слышишь это? — Что? — удивлённо спрашивает Лука. — Детский смех, — Альберто уже сощуренными глазами разглядывает пустующую площадь. — Ась? Нет, — неуверенно тянет. — Точно? — Альберто поворачивается всем корпусом к Луке, чтобы взволнованно спросить, — О жемчужина, как думаешь, это плохой звоночек? — Я… не знаю, — от волнения Альберто Лука сам начинает волноваться, нервно теребя край своей майки. Альберто удивлённо хлопает глазами, видя как на площадь вбегает небольшая группа детишек, столпившейся над воздушным змеем, что вела одна девочка. От облегчения, Скорфано вздыхает. — Ох, фух, это действительно всего лишь дети, — говорит Альберто. Один мальчик случайно споткнулся — чуть ли не об воздух, и раздался протяжный плач. Альберто будто только после этого понял, кто прибежал на площадь, разрушив идиллию. — О жемчужина, это же дети, — кривится в отвращении. На такую разную реакцию на одно и тоже происшествие Лука громко хихикает в кулак, сдерживая полноценный смех. Альберто не может оторвать от такого зрелища внимательный взгляд, а его щёки покрываются румянцем. Лука, успокоившись, мирно кладёт свою голову на чужое плечо. От такого простого действия Скорфано тихо пискает, и яркий румянец покрывает его щёки полностью. От нагревающегося собственного тела очень некомфортно, но находящийся рядом с ним Лука всё устаканивает лишь одним своим присутствием. Он шепчет, но в этом тихом голосе слышен взволнованный огонёк: — А у тебя хороший слух, — и едва ли можно распознать хоть долю восхищения. От этих слов всё тело Альберто напрягается, и попытки расслабиться никак не помогают.***
Лука как ребёнок радостно выбегает из дома, когда звучат первые раскаты грома, а капли дождя проходятся по земле. На такое Альберто лишь выходит в коридор, беспомощно оставаясь в дверях и не ступая дальше. Раскинув руки в сторону, Лука кружится. Дождь уже умудрился насквозь пропитать водой его волосы, и одежда начинала липнуть к телу Пагуро. На такой вид Скорфано лишь ёжится. — Альберто, иди ко мне! — слышится из-под шума дождя радостный голос друга. Грустно посмотрев на веселящегося Луку, Альберто на предложение лишь молча скрывается в тени прохожей, уходя в комнату, дочитывать книгу о пиратах, оставленную там накануне. Лука останавливается и встаёт столбом посреди улицы. Страдальчески вздохнув, принимая ещё одну заморочку друга, Лука идёт внутрь, мысленно зарекаясь не поднимать этот вопрос, зная, как остро на такое реагирует Альберто.***
Даже если Альберто не покрыт чешуёй от головы до пят, потребность в воде никуда не исчезает. Три дня избегания любого контакта с влагой начинают грозить ему обмороком или смертью. Плохое самочувствие замечает Лука, и продолжать лгать уже невозможно. От уже въевшейся мысли о том, чтобы рассказать всю правду, у Альберто начинается лихорадка, будто он уже сейчас собирается откинуться. Это будет лучшем вариантом, если Лука начнёт гнать его с гарпуном наперевес. Но Альберто не знает, как он поведёт себя, если его не примут. По рукам и ногам сковывает страх — страх того, что он может взбеситься, как настоящий зверь, как монстр, подтверждая больные мысли Портороссцев. Но он знает, что никогда так не поступит, хотя бы одной частью мозга это понимает, но паранойя всё портит. Расхаживая по коридору дома Пагуро, Альберто останавливается у одной из дверей. — Лука! Иди сюда, — зовёт его Альберто. Как только к нему неспешным шагом подходит Лука, Альберто продолжает: — Я займу ванну, ты не против? Пагуро приоткрывает рот от удивления. — Конечно нет! — начинает он. — Купайся, сколько захочешь. — Круто, — радуется Альберто, но в ту же секунду меняется, сощурив глаза в подозрительной манере. — Только ты это, того, не заходи. — Ты думаешь, что я могу зайти к тебе, пока ты моешься? — удивлённо спрашивает Лука. Но подумав, он выдаёт, улыбаясь краешком губ. — или ты наоборот хочешь, чтобы я зашёл? — и при этих словах, передвигается ближе к Альберто. В его голосе слышен задор и игривость, которые он редко себе позволяет. Очень рискованное предложение, думает про себя Лука, ведь он едва уверен в своих словах. Альберто от таких слов удивляется, щеки покрываются румянцем, а руки нервно сжимаются в кулаки. — Ну знаешь… — так же смущённо отвечает Альберто, не зная куда себя деть. — Делай что хочешь. Бросает он и, не позволив Луке ответить, шустро прячется в ванной. Пусть будет, что будет, думает Альберто, не потрудившись закрыть дверь на защёлку. Скидывая одежду, он едва ли волнуется, что его увидят голым. Включив воду, Альберто с наслаждением подстраивает лицо под струи душа. Тело на такое радостно покрывается пурпурной чешуёй, а плавники разрезают кожу. Хвост болтается где-то сзади. Осмотрев себя, Альберто не может сдержать нервного глотка. Это будет концом, если его так увидят. Во всей красе, самой ужасающей красе. Альберто уверен, некоторые авторы книг видели эстетическую красоту в монстрах, но может ли таким похвастаться Лука? Проходит минут двадцать, в ванну никто так и не врывается. Проходит час, Альберто так и не торопится выходить. Он нашёл на одной из полок пробку, и с радостью закрыл слив. Вода благополучно наполнила ванну наполовину, а ту, что продолжала течь из крана, Альберто с радостью глотал. Организм в благодарность окутывал его тело приятной негой, и мысли о Луке совсем вышли из головы. Когда идёт уже второй час, Альберто всё же выходит из ванной. Он с облегчением понимает, что, на свою скромность, Лука так и не решился зайти.***
Альберто чувствует, как чаша весов с правдой и ложью разнятся в весе. Лука всегда искренен с ним, но Альберто не может дать того же в ответ. Страх острыми когтями грызёт изнутри, царапает клетку рёбер и, переходя к глотке, душит его. С каждый разом чтение Альберто всё лучше и лучше, это не может не радовать. Но тексты о инвазивных видах, что заселялись не на своих природных местах, напоминали Альберто его самого. От этого чтение сразу сбивалось, да и невесёлые мысли ситуацию не делали лучше. — Устал? — учтиво спрашивает Лука, заметив перемену в настроении друга. Альберто кивает головой, и книгу из его рук Пагуро вынимает, аккуратно отложив её на стол. — Хочешь, теперь я тебе что-то почитаю? Альберто задумывается на секунду, и всё же кивает, ложась грудью на стол, а под голову подлаживая скрещенные руки. Слушать голос Луки всегда было приятно, особенно когда речь идёт о том, чем он увлечён. И как ожидалось, Лука берёт книгу из той стопки, где хранилось всё о морских монстрах. — Ты готов? — Всегда. Лука листает страницы, пока не останавливается на главе о русалках. Прочистив горло, он начинает читать. — «Считается, что первые, кто научились перевоплощаться, были русалки. Они убивали моряков на потеху, привлекая их своим пением, а иногда забираясь на корабли в своём рыбьем облике. Но моряки стали осторожнее, бдительнее, и присутствие русалок определяли быстрее, чем они могли что-то сделать. Их перевоплощение — это многовековые этапы эволюции. Если раньше они выглядели неестественно, как тряпичные, грязные игрушки, то вскоре они смогли в идеале сымитировать наших прекрасных девушек». С каждой прочитанной строчкой в голосе Луки всё чаще проскальзывали нотки восхищения. Он впервые взял эту книгу, и новые теории его впечатляли. Альберто обидно, что всё, что он может почувствовать — это раздражение и усталость. — «Когда русалки смогли впервые так одурачивать наших людей — неизвестно. В порты начали приплывать пустующие корабли, где не было экипажа. Такое явление решили назвать «эффектом летучего голландца» — это когда корабль остается без повреждений, но команда полностью исчезает. Всё из-за пения прекрасных девушек с рыбьими хвостами. Сложно определить, что такого в их голосах, но считается, что моряки бросаются за борт из-за инфразвука на опасной частоте. Под его воздействием людей охватывает чувство паники и страха, и моряки бросались за борт, чтобы избавиться от этого чувства. Там их и ловили русалки. Во времена…» — голос Пагуро прерывает Альберто. — Ладно, всё, прекращай, — говорит он, — Мне скучно, давай что-то другое. — Хм, — задумчиво тянет Лука. — А мне нравится. Звучит правдоподобно. — Ты в это веришь? Лука пожимает плечами. Неожиданно хмурый Альберто заставляет его нервничать. — Ладно, давай прочтём что-то другое… — вздыхает Лука, листая страницы, ища новые главы. — Вот. «Истинная сущность морских монстров». Как тебе? — на такое Альберто раздражённо закатывает глаза, отчего Лука смущённо замолкает. — Не, я уже устал. Пойду спать. И тебе лучше тоже лечь, — говорит Альберто и ложится в постель Луки, будто это его собственная. Обсуждать, что теперь спальное место Луки — это их общая кровать, никто не собирается, но от этого факта у Луки внутри что-то трепетно сжимается. Лука заинтересован неизвестной книгой сильнее, чем ожидал, так что остался сидеть за столом. В комнате и так был выключен свет, кроме настольной лампы, так что Лука не беспокоится, что Альберто не сможет заснуть. «Когда монстры перевоплощаются, это очень долгий и трудоёмкий процесс. Они через боль лишались своей чешуи, их плавники гнили и отпадали, заменяясь волосяным покровом. Это сильно изматывало организм, и их дряхлое, всё ещё чувствительное, как кожа ребёнка, тело очень сильно их выделяло. Но проходили года, столетия, и всё сильно изменилось. Тогда их глаза были впалыми и слепыми, как у мертвецов, а сейчас они зрячи. Но радужка отказалась меняться, что сильно портит их вид. Например, если с рождения цвет глаз фиолетовый, то он остаётся таковым и на поверхности. Есть некоторые подводные виды, чья радужка глаз яркого-ядрёного цвета, и даже в темноте можно увидеть их сверкающий взгляд. Их тела, как и у безжизненных трупов — холодны. От их исходит смердящий запах рыбы, что будто подкорку впилось в их сущность. То, чего они боятся больше всего — это воды, ведь только она может показать правду. Как только влага попадёт на их гниющие вне моря тела, они покроются рядами чешуек.» Тихо сглотнув, Лука прикрывает книгу и кладёт её в стопку. Уже от первых признаков у него по коже прошлись неприятные мурашки. Устало протерев глаза, Пагуро решает для себя, что уже пора спать. Идя до постели с Альберто он отмечяет, как настойчиво проговаривает в голове одну и ту же мысль: «Тебя это совершенно не волнует, Лука». Скорфано, как обычно, расположился на кровати, как морская звезда. Пришлось приподнять его руку и ногу, чтобы лечь на свободное место. Чужие конечности тут же ложатся на Луку, и пока нога Альберто болтается между его двух, рука обхватывает поперёк груди. Лука как обычно сжимается, но уже от щемящего чувства страха. Альберто воспринимает это по-другому и с ухмылкой прижимается сильнее, дыша морозным воздухом ему в шею. И Лука лежит так, не произнося ни слова. Хочется дрожать, кусать губу, теребить пальцы. Пагуро не знает, сколько уже смотрит в потолок, но точно долго, а сна так и ни в одном глазу. Альберто уже давно спит, на это указывают его размеренное дыхание и непринуждённая поза. Во сне он всегда вертелся, так что теперь устроился ближе к стенке, прижимая к себе конечности. Это дало Луке возможность встать, не потревожив чужой сон. Выйдя на кухню, Лука наливает себе воды в стакан. Прохладной, бодрящей. И пусть его пару минут назад сжимали в крепких холодных тисках, сейчас он нервозно разгорячён. Его душит страх и непонятно откуда взявшиеся подозрения. Хотя — вздыхает Лука — понятно, откуда. Альберто всегда давал пусть и не осознанные, но намёки. Либо же это бред Луки, который медленно, но верно сводит его с ума. Сделав почти полный глоток воды, Лука отстраняет стакан от губ. Повертев его в руке, разбалтывая жидкость, будто в этом стакане скрывается правда, как писалось в книжке, Лука идёт наверх. Рука крепче сжимает стекло. «Нет-нет-нет, это же бред. Если я прямо сейчас сделаю то, что задумал, это будет означать, что я совершенно не доверяю Альберто. Но он ведь мой друг! Я просто поставлю кружку на тумбочку, чтобы в случае жажды отпить воды. Да… " С этими мыслями он заходит в комнату. Встав у кровати, он так и не ложится обратно в постель. Взгляд намертво прикован к одному человеку, что умудрился занять так много пространства в его мыслях. Вихры волос Альберто всегда хочется потеребить, щёку погладить, руку — взять в свою. Это — не монстр, а его дорогой друг. С нервной улыбкой Лука склоняется к Скорфано. Аккуратно взяв его руку, он не может сдержаться и не погладить её. Как часто эту самую руку он сжимал в своей? Перебирал пальцами? Сейчас, положив её в стакан наполненной водой, он с шаткой уверенностью наблюдает за результатом. Кожа руки в тот же миг покрывается пурпурной чешуёй, средний и безымянный пальцы срастаются, а ногти становятся острейшими когтями. Секунду-другую в непонимании похлопав глазами перед результатом, Лука в ужасе отскакивает, выронив стакан, что с громким стуком бьётся об пол. В страхе зажав себе рот руками, Лука видит, как хмурится человек, нет, монстр, и как его когтистая лапа рефлекторно сжимает простыни, без малейших усилий разрывая ткань. Альберто так и не открывает своих ярких глаз, а его на миг запнувшееся дыхание снова становится размеренным. Отшатываясь, с мелкой дробящей дрожью, Лука на ватных ногах отходит подальше, едва не упав на ровном месте. В голове только одно слово: «монстр, монстр, монстр». Рука, что сжимала его по ночам, принадлежала другому. Всем известно, что истинный облик морских чудищ — это то, кем они являются под водой. Они рождаются там, растут, и некоторые умирают. Опасные клыкастые хищники. Лука не думает долго о том, что собирается совершить. Он идёт вниз, обратно на кухню, ведь только там находятся гарпуны.