Эпилог. Он по-особенному любит шоколад
22 марта 2022 г. в 00:00
Машина останавливается около маленькой кофейни, салон заливает тёплое осеннее солнце. Мотор глохнет, альфа выходит первым, ныряет рукой в карман, но только сжимает пальцами пачку сигарет — не достаёт. Омега показывается на улице слишком быстро и тут же подходит, берёт под руку и смотрит по сторонам.
— Как думаешь, откуда он придёт? — интересуется Хосок, прижимаясь к альфе плотнее, спасаясь от прохладного ветерка.
— Не знаю, давай внутри подождём, — пожимает плечами Чонгук, коротко целуя мужа в щёку и уводя его в тепло.
Уютная кофейня встречает приятной ненавязчивой музыкой, запахом кофе и ванильных кексов. Хосок улыбается накрывшему резко теплу, нежится в жёлтых лучах электрического света и скидывает клетчатое пальто с плеч. Чонгук многое бы отдал, чтобы ему здесь было хоть малость спокойно.
Они занимают столик на троих, омега что-то счастливо говорит, а Чонгук не слышит — оглядывается по сторонам. В последний раз он был здесь в прошлый и последний свой прыжок.
— А если мы вообще его не узнаем? — тараторит Хосок, постукивая пальцами по столу, вглядываясь в проходящие за окном фигуры.
— Да брось, — Чонгук хмурится, — он уехал всего месяц назад, не мог же он…
— Всем привет, — перед ними вырастает молодой омега, широкая улыбка греет родительские сердца. Бомгю сегодня прилетел из Японии, куда совсем недавно поступил в университет.
— Ну надо же! Ты кто такой? — радостно вскрикивает Хосок, подскакивая с места и обнимая такого красивого омегу, который за этот месяц словно вырос и так сильно похорошел.
Чонгук смотрит на него и растекается концентрированным счастьем из глубины души. Высокий стройный, в красивом чёрном пальто, с уложенными аккуратно волосами и лёгким макияжем глаз, хоть это и вовсе не замечается. Чонгук видит только, как сильно его сын светится изнутри. Так выглядит парень, проживший своё детство в счастье и любви, впитавший в себя заботу обоих родителей, все прелести крепкой и любящей семьи. Так выглядит омега, который не чувствовал с самого детства папиного одиночества, не видел пустые бутылки под раковинной и опухшее от слёз лицо. Этот Бомгю не ночевал раз в неделю у отца и его нового мужа, не давил страх и непонимание внутри и никогда не искал спасения в алкоголе, наркотиках и сексе со взрослыми альфами. Этому Бомгю повезло больше других.
Чонгук сидит молча, совсем ничего не говорит, просто влюблённо смотрит на разговаривающих оживлённо омег. Кажется, это и есть его счастье. Кажется, это и есть смысл его жизни, его ориентир, его свет. Чонгук спокойно выдыхает, покачиваясь в своих мыслях, медленно окунаясь в них с головой и чувствуя себя таким безмятежно спокойным и живым.
— Хочу капучино, — между делом вставляет Бомгю, умоляюще глядя на отца.
— Сегодня всё для тебя, — усмехается Чонгук и идёт покупать кофе, пока омеги за его спиной всё так же увлечённо болтают.
Взгляд застревает на кофемашине, следит за тем, как жидкость тонкой струйкой льётся в стакан.
— Один горячий шоколад, пожалуйста, — низкий голос вырывает из безмятежности собственного рассудка.
Чонгук цепляется взглядом за тонкую изящную руку, поднятый вверх указательный палец и хрупкое запястье, которое он так много раз целовал. Сердце пропускает удар, а потом разбивается вдребезги. Молодой мужчина рядом с ними поворачивается лицом, и весь окружающий мир перестаёт существовать.
Тэхён не замечает, что невежливо пялится в чужое, но так отдалённо знакомое лицо. Он смотрит в глаза, улавливает что-то непередаваемо тёмное и глубокое, роняет взгляд на распахнутые губы и поднимает назад.
— Извините, — кажется, впервые за долгие годы улыбается, — мы не знакомы?
Чонгук готов упасть к его ногам здесь и сейчас, как в ту самую ночь, когда всё для себя окончательно решил. Не проходит и дня, когда он не думал бы, что соверши фатальную ошибку, что свернул не туда и больше не сможет вернуться назад. В момент, когда он понял, что счастливому будущему Бомгю не даёт осуществиться один лишь Тэхён. Тэхён забирает его из семьи окончательно, Тэхён обрекает Хосока на безответную любовь, Тэхён хочет свою собственную семью, терпит, когда чужой ребёнок ночует у них дома, но безупречно искусно всё равно не умеет лгать. Тэхён, которого никогда бы в этой жизни не касаться, никогда бы не видеть, не знать, не замечать. Тэхён — его сердце, его душа, увы, оторванная от тела окончательно и бесповоротно. Омега, который получил своё счастье в тех, прошлых вселенный, а в этой обречён в одиночестве загнивать.
— Нет, — одними губами произносит Чонгук, — кажется, вы обознались.
Хватает кофе и обжигает руки сквозь бумажный стакан, уходит прочь быстрым шагом, закрываясь от того, кого видеть сейчас совсем не должен был, кого чувствовать не хотел бы никогда в своей жизни, по ком сердцу своему запрещал стучать.
Чонгук возвращается к семье и больше не смотрит на любовь всей своей жизни, на человека, перевернувшего всё с ног на голову, на омегу, ради которого так приятно было жить каждый день.
Тэхён провожает отдалённо знакомого мужчину, никогда не может узнать его взглядом. Берёт в прохладные ладони свой ароматный горячий шоколад. Он любит шоколад какой-то странной любовью, как будто в горьких плитках какое-то особенное успокоение для одинокой и глубоко несчастной души.
Он выходит на улицу, чувствует кожей порыв холодного осеннего ветра и идёт домой в пустую двухкомнатную квартиру, где больше не живут даже любимые коты. Кошки не живут так долго, как тянется его одиночество. Тэхён ищет в приютах новых, потому что сердце так и не подпустило к себе никого ближе, чем на холодное бездушное свидание с букетами раз в две недели и тем же бездушным сексом на протяжении пары месяцев. Тэхён безнадёжно одинок, а ещё тошнотворно романтичен. Не успокоится, пока не обретёт то самое, что сердце так пылко ждёт.
Он ступает на бордюр с противоположной стороны дороги, и на голову обрушивается оглушительный дождь. Вода пропитывает клетчатое пальто, классические брюки, затапливает ботинки и бежит струями по лицу. Тэхён зачёсывает назад волосы и стоит долгую минуту, пока холод пробирает до костей.
Чонгук смотрит на него из окна кофейни и думает лишь о том, как Тэхён согревал его в ту злополучную ночь, когда он всё для себя решил. Может быть, хоть в тех вселенных этот подобный звёздам омега так безраздельно счастлив, может быть, там, в расщеплённой реальности остался его безмятежный покой. Чонгук не знает наверняка, только верит, что обязан посвятить ему каждую из мириад Вселенных, которые были когда-либо, есть сейчас и будут ещё существовать.